Столкнулся я однажды с настоящей тундровой собакой. Довелось мне поработать пару летних месяцев помбуром на буровой в енисейской тундре, во время институтских каникул. Как и положено на Севере, возле вагончиков обитало несколько собак. Обычные тундровые собаки, беспородные лайки, которые изредка прибиваются от оленеводов. Отличаются эти собаки тем, что живут полудикой жизнью и питаются в основном подножным кормом. Всегда находятся на открытом воздухе, спят прямо на снегу, свернувшись калачиком и укрывшись хвостом. Собака, вывезенная во взрослом состоянии в квартиру, обычно не приживается, начинает тосковать и быстро впадает в депрессию. Отличаются неагрессивностью по отношению к людям.

Среди этих собак выделялся габаритами один пес, Буран. Он был на голову выше остальных собак и поэтому не участвовал в различных собачьих разборках, его авторитет был непререкаем и не подвергался сомнению. Такой патриарх, стоящий вроде бы среди остальных собак, но все равно слегка особняком, обычно в окружении щенков, большинство которых было явно от него.

Буран обожал тундру, стоило только направиться в сторону от вагончиков или буровой, как он тут же подбегал и с надеждой смотрел на тебя – пойдем, мол, погуляем! Иногда он куда-то пропадал на длительное время, наверное, отправлялся путешествовать один. Однажды я пошел прогуляться по тундре и он, конечно, тут же увязался следом.

Тогда я первый раз увидел, как охотятся на леммингов. Я даже не подозревал, что их там настолько много обитает, обычно они в глаза не бросаются. Буран вынюхивал лемминга, засовывал нос в нору, которая уходила куда-то вглубь кочки, и громко делал «Фррр!» вглубь норы. Испуганный лемминг вылетал с другого конца норы, а там его уже поджидал пес, который хватал лемминга прямо на лету. Тут же разжевывал его, превращая в котлету, а потом заглатывал. Проглотив трех штук, он наелся, и мы пошли дальше.

Пес бегал поблизости, изучая окрестности. Неподалеку он вспугнул утку. Буран подбежал к тому месту, откуда она вылетела, и оглянулся на меня, как будто призывая посмотреть. Я подошел – на земле было гнездо, в котором лежало больше десятка крупных яиц. Мы не стали их трогать и пошли дальше.

Из-под куста вылетел какой-то очень крупный кулик. Буран сразу побежал к месту вылета. Я пошел следом и увидел, что в гнезде было три или четыре только что вылупившихся птенца, которые еще голову толком держать не умели.

Птенцов стало жалко, и я решил спасти их от собаки. Схватил Бурана за хвост и потащил от гнезда. Пес обернулся и удивленно посмотрел на меня. Не настолько хорошо мы были знакомы, чтобы так фамильярничать. Не самое успокаивающее зрелище – морда размером с волчью, по которой еще продолжает стекать кровь от ранее съеденных леммингов. Но отступать было поздно. Оттащив пса от гнезда, я вернулся к нему и начал разглядывать птенцов. Пес вернулся к гнезду и осторожно протянул к нему морду. Агрессивности он не проявлял, и я решил его не останавливать. Пес засунул нос в гнездо и широко раскрытыми ноздрями вдыхал запах новорожденных птенчиков. Он явно получал от этого удовольствие, даже глаза прикрыл от блаженства.

Еще несколько раз после этого мы с ним ходили гулять в тундру. С ним было интересно и не страшно далеко отходить. Ему, наверное, тоже было интереснее блуждать в компании, а не одному.

PS. Улетал я с другой буровой, где работали вышкомонтажники. Она находилась в нескольких километрах от нашей. Приехал я туда за пару часов до прилета вертолета и сразу увидел среди местных собак Бурана, вокруг которого резвились щенки. «О, Буран, иди сюда!» Меня поправил кто-то из вышкомонтажников: «Его же Граф зовут!» Как это? Оказалось, что часть времени он проводил там, вышкомонтажники считали его своей собакой, и даже имя у него там было другое. И щенки, наверное, тоже были его.

Палубный разведчик Арадо-196 стартует с катапульты.

Вот так же он взлетал с борта крейсера "Адмирал Шеер" на подходе к арктическому Диксону, где и состоялся знаменитый бой. Так что и фашистская авиация летала над Таймыром. Наши боевые самолёты тоже оперировали, два маленьких противолодочных гидроплана Бе. Цепляли под крылья пару обычных авиабомб и отправлялись патрулировать акваторию. При обнаружении очередной "U" сбрасывали боеприпас.

Очень сложно воевать на северах. Немцы устанавливали самую настоящую блокаду Норильского комбината, препятствуя снабжению и вывозу готовой стратегической продукции. Об этой морской блокаде Норильска у нас редко вспоминается, а ведь именно на это тяжкое время пришелся пик смертности как заключенных, так и вольных.

Для интересующихся - не очень давно писал статью по теме.

Еще до начала войны противник отлично ориентировался в нашей арктической зоне, что позволило ему скрытно создать в Карском море базы субмарин. Только в 1950–х годах стало известно, что на острове Земля Александры, нависающим с северо–запада над Карским морем и полуостровом Таймыр, нацисты создали опорный пункт, где садились тяжелые транспортные самолеты, а в подскальной базе субмарины заряжали аккумуляторные батареи и загружали боеприпасы. Еще одну базу с большим запасом топлива для гидросамолетов и подлодок в 1975 году обнаружили в дельте Лены. Эта находка, как и другие, пусть и не такие крупные, говорит о том, что немцам удалось создать в нашем тылу инфраструктуру, информации о которой до сих пор не так уж и много.

1 мая 1942 года из Норильска в Дудинку отправился паровоз c единственным вагоном — с начальной партией товарного никеля. Оттуда груз самолетом доставили в Красноярск, а далее на Урал. Уже 22 августа с конвейера сошел танк, броня которого была легирована норильским металлом, всего никеля хватило на 25 танков. Эта партия, полученная в результате неимоверных усилий вольных работников и заключенных, стала первым вкладом нашего города в Победу. Норильск понимал: не успев дать металл к началу войны, он обязан стараться изо всех сил. На войну ушли 7606 норильчан, около тысячи из них не вернулись домой. Но и сам «Норильстрой», находящийся вдалеке от театра военных действий, неожиданно оказался почти на линии огня. Тогда снабжение Норильска осуществлялось только по воде. Летом — по Енисею, основная же масса генеральных грузов шла по Севморпути. Подлодки Кригсмарине начали массированно устанавливать мины в устье Енисея, чтобы полностью прекратить доступ судов в порты Дудинка и Игарка. С августа 1942 года Карское море превратилось в передовую линию обороны на северном крыле огромного советско–германского фронта. К сожалению, понятно это стало лишь тогда, когда транспорты начали тонуть.

Впервые мины в Енисейском заливе немецкая подлодка U–636 поставила 28 августа 1943 года. Летом того же года пароход «Тифлис» доставил 8000 тонн груза для Норильского комбината, но 6 сентября корабль погиб в Енисейском заливе — подорвавшись на минах либо будучи торпедирован, полной ясности в этом нет до сих пор. Нам по сей день неизвестно и то, насколько глубоко субмарины проникали в Енисейский залив. В период с 5 по 10 сентября 1943 года в бухте Слободской на восточном берегу залива местные охотники наблюдали подлодку, которая ежедневно перед наступлением темноты приходила в бухту, а утром уходила в море. Примерно в эти же дни рыбаки на мысе Песчаный, что на южном берегу залива, вблизи берега видели еще одну фашистскую лодку с флагом на флагштоке. В дневное время обе германские субмарины часто лежали на мелководье, укрытые маскировочными сетями, либо дрейфовали, при появлении советских самолетов немедленно опускаясь на грунт. Однако эти факты стали известны командованию Северного флота только после войны. В военной истории советского Заполярья, увы, были случаи откровенного безразличия зимовщиков к соседству с тайными немецкими базами. Например, в конце лета 1943 года в двух милях от полярной станции на мысе Лескина в Енисейском заливе были найдены сразу три торпеды в связке, выброшенные на берег. Зимовщики не стали разбираться, чьи они и как сюда попали. Находку взорвали, сделав запись в вахтенном журнале, а вот доложить о столь неординарном событии забыли. Скорее всего, где–то рядом немцы создали хранилище для торпед. Но советские зимовщики почему–то не придали этому значения.

Подходили ли субмарины противника с разведывательными целями непосредственно к Дудинке? Неизвестно. План немцев предусматривал в случае захвата подробных карт речного фарватера нанесение артиллерийского удара и по нашему порту. Но прежде всего в ходе операции «Вундерланд» немцы сосредоточили внимание на борьбе с союзными конвоями, организовав рейд на арктических коммуникациях. Крейсеры «Лютцов» и «Адмирал Шеер» собирались потопить до полусотни судов, которые во второй половине августа должны были собраться у входа в пролив Вилькицкого. За три недели до выхода бронированных гигантов в море вышли волчьи стаи подлодок. На подходе к Югорскому Шару был разгромлен караван из трех буксиров и двух барж с рабочими Нарьян–Марского порта и заключенными «Норильстроя», погибли более трехсот человек. Однако «Лютцов» наскочил на камни, и «Шеер» отправился в поход один, 26 августа повернув к устью Енисея, где собирался уничтожить суда в порту Диксона, угольные склады и радиостанцию, а также захватить руководящий состав западного сектора советской Арктики. Немцы ошибались, думая, что уж здесь–то они не встретят серьезного сопротивления. «Шеер» успел сделать несколько залпов по судам на рейде, сжег домики промысловиков на Медвежьих островах, радиоцентр Диксона, запасы угля и солярки на острове Конус. Однако после нескольких ответных выстрелов 152 мм полубатареи лейтенанта Н. Корнякова германский рейдер под дымовой завесой быстро ушел на север. Единственным его успехом стало уничтожение ледокольного парохода

«А. Сибиряков».

Северный флот срочно нуждался в усилении. Приказом наркома ВМФ от 19 июня 1942 года был утвержден план перевода в условиях максимальной секретности нескольких боевых кораблей из состава Тихоокеанского флота. Корабли ВМФ Северным морским путем уже проходили. В 1936 году на Тихий океан перевели эсминцы «Сталин» и «Войков», а в 1940 году — подводную лодку Щ–423. Настало время их вернуть. Эсминцы подготовили для похода в Арктике, однако капитанов беспокоили не только полярные льды. 26 августа поступило сообщение о появлении в Карском море «Шеера». Командование приказывало в случае встречи с неприятелем атаковать его и уничтожить, хотя оказать рейдеру сопротивление эсминцы были просто не в состоянии. Но в последних числах августа «Адмирал Шеер» сам вернулся в Норвегию, наши же корабли еще находились у берегов Чукотки. К 24 сентября караван в сопровождении ледокола «Красин» достиг Диксона. После его прибытия штаб Беломорской военной флотилии попытался использовать эсминцы в качестве эскорта для ледоколов и транспортов, возвращавшихся из Арктики в Архангельск, но командование ВМФ ответило категорическим отказом. Эсминцев ждал Мурманск, и 9 октября они покинули Диксон. Однако с началом навигации 1944 года на Новую Землю, острова Диксон и Вайгач было переведено две трети всех кораблей Беломорской флотилии. Так, на Диксоне было по пять эсминцев и больших охотников, 21 тральщик и четыре сторожевика. В отличие от 1943 года, когда к востоку от Диксона допускалось плавание одиночных судов без охранения, в 1944 году рейды в Карском море проводились исключительно в сопровождении конвоя. Таким образом, на Таймыре возникла Карская база ВМФ. Район Диксона остался передовой линией арктического фронта на севере края. После провала операции «Вундерланд» немцы осознали, что крейсер–рейдер не годится для действий в Арктике, и сосредоточились на подводных операциях. Немецкие субмарины наводнили Карское море, затопив пароходы «Диксон», «Марина Раскова» и гидрографическое судно «Норд». Известно, что с августа по сентябрь 1943 года в Карском море наши наблюдатели более 80 раз обнаруживали нацистские субмарины. Самый большой урон немецкие подлодки нанесли советскому арктическому конвою ВА–18, четыре транспорта которого везли по ленд–лизу грузы и оборудование для Севморпути и НГМК. Срывы поставок, в том числе и продовольствия, большая часть которого и поставлялась по ленд–лизу, привели к снижению норм довольствия как в лагерях, так и среди вольнонаемного состава, повысилась смертность. Выручали только местные промыслы.

Когда в Арктике наступала зима, военные действия прекращались, чтобы начаться в следующую навигацию. Хотя масштаб конвойных операций у нас был значительно меньше, чем на западе, за три военные навигации в Карском море соотношение боевых потерь оказалось примерно таким же, как и у союзных конвоев PQ и JW. С нашей стороны — транспорты «Куйбышев», «Сибиряков», «Архангельск», «Киров», «Тифлис», «Марина Раскова». С немецкой — подлодки U–639 и U–362.

Однако и после войны опасность не исчезла. «Внимание! Всем судоводителям, в западном секторе Арктики обнаружен плавающий предмет, похожий на мину...» — такие предупреждения долгие годы слал в эфире Диксонский штаб морских операций. Сорванные с минрепов, шипастые чудовища могли оказаться где угодно, и каждый капитан, заметив их, сообщал координаты в штаб. Особенно густо минировались подходы к портам, бухты и Енисейский залив. Линейный флот ходил проверенными фарватерами, которые тралились в первую очередь. А вот при обеспечении рыболовецких бригад возникали сложности. Двигаться рекомендованными фарватерами, производя высадку рыбаков то здесь, то там, не получалось. Капитаны действовали на свой страх и риск, понимая, что так же рисковали все, кто пахал землю или ходил в лес в районах прошедших боевых действий, а Енисейский залив и был таким районом... Окончательно его разминировали только к 1957 году. Сняли мины с фарватеров захода в бухту Диксон, закрытые после обстрела «Шеером», а в Енисейском заливе ликвидировали минный район № 71 в районе банки, где по сей день покоится пароход «Тифлис».

Несмотря на все усилия фашистов, в 1943 году Норильский комбинат вышел на проектную мощность, а к 1945 году производство меди и никеля выросло в двенадцать раз. СССР сохранил контроль над арктической зоной, а полуостров Таймыр вместе с Норильском стал крупнейшим центром отечественной металлургии.

взято у В.Денисова https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1209982942481996&amp...

Запоздалый пост, однако, получился... Но лучше поздно, чем никогда :)

Это - ТРЭКОЛ, автомобиль, который может проехать ВЕЗДЕ. Данный авто принадлежит МЧС России, которое любезно согласилось доставить нас на праздник. Путь в 70 с небольшим километров занял около четырех часов.

Импровизированная сцена сделана из кучи снега и надувной "ракушки". С этой сцены Глава Таймыра, а также почетные гости поздравляли оленеводов с праздником. В этот день образовалась новая семья, которая была отмечена ценным подарком.

На этой сцене выступали местные танцевальные коллективы, которые радовали гостей праздника национальными танцами. Один из коллективов - ансамбль "Таймыр", художественным руководителем которого является заслуженный артист России Владимир Эйнович Сигуней.

"Балок" - традиционное жилище кочевников Таймыра наряду с чумом. Балки проще транспортировать, во время аргиша можно сразу же после перегона стада оленей приступить к приготовлению пищи, что невозможно при использовании чумов, так как чтобы поставить чум женщинам нужно около 2-3 часов.

Апогеем праздника является гонка на оленьих упряжках. К ней оленеводы готовятся целый год. К сожалению, был немного занят и не смог ни сфотографировать, ни снять на видео гонку. Однако зрелище впечатляющее: более сотни упряжек преодолевают около 10 километров по замёрзшей реке. Победителю достаётся приз: новый снегоход "Буран", который, к слову, не особо ценится среди ненцев, т.к. более мощный и надёжный снегоход Yamaha есть почти в каждой семье.