Истории, за которые стыдно. Чебурашка
Я уже рассказывал («Отвали» или три змеелова и ужиха) о бешеной троице в пионерском лагере: вашем покорном слуге, Игоре и Витале. Каюсь, но и до отлова ужей с гадюкой мы успели начудить. Правда, без особых последствий, но все-таки стыдно.
В общем, краткая диспозиция. Корпус, в котором мы обитали, был разделен на две части, в каждой жил отдельный отряд. Окна нашей комнаты по закону подлости соседствовали с окном вожатых соседнего отряда.
О них следует сказать отдельно. Павлов Пётр Петрович, неплохой дядя, мгновенно прозванный вначале Три П, через минуту – ТриПетр. А вот его напарница — Анастасия Ромуальдовна…
— Анастасия Рессоровна, — очень тихо, одними ушами прошептал я.
— Сия Соровна, — не дыша, уточнил Виталя.
— Сисоровна, — резюмировал Игорь.
Внешне – эдакий батяня-комбат, голосом – командир танковой дивизии, способный перекричать колонну на марше. Как рявкнет — шишки осыпаются. В соседнем лесу.
Для примера только один из случаев. Как-то наша троица, уж простите за подробности, переела черники, заработав бурный дрейзер. Соответственно, дружно засела в бараке для страждущих.
В те времена туалеты были на улице и имели самый незатейливый вид: стены, крыша, пол, отверстия и все. Сидим, значит, страдаем, а Сисоровна кого-то ищет неподалёку.
Она только шепнула: «Иванов! Сергеев!», как у всех троих моментально выдулась и черника, и вчерашние абрикосы, и утренний омлет.
Между прочим, именно к нам Рессоровна обращалась эксклюзивно, например:
— Партизаны, стоять!
— Нихт шизен, пожалуйста! – хором проблеяли мы, синхронно подняв руки.
За эту, как сейчас модно говорить, арт-инсталляцию, Сисоровна тут же выдала веники с приказом подмести дорожки вокруг корпуса.
Естественно, девчонки из отряда хихикали, не переставая. Естественно, мы огрызались и строили планы мести. А какие могут быть планы? Измазать пастой.
Разработкой диверсионной операции решили заняться после отбоя, который начался с пожелания сладких снов от Рессоровны:
— Спать! – обоим отрядам.
— Партизаны! Спать! – персонально нам, при этом элегантно топнув ножкой.
От чего крот Амброзий лишился обоняния, а мышь Лукерья – невинности.
Через пол часа, когда все улеглись, мы приступили к разработке плана мести, прихлёбывая сок из трёхлитровой банки.
— У меня паста не мятная, лучшее её.
— … нагреем в трусах.
— … не проспать?
— … будем дежурить по очереди!
За разговорами не заметили, как сок был выпит, а внутри появился легкий дискомфорт. Всё-таки по литру на брата – это серьёзно. Поэтому обсуждение переместилось в другую сторону:
— … темно и жутко.
— … айда вместе?
— … если Сисоровна рявкнет, не добежим.
— … а запасных штанов нет.
Не подумайте, идти на улицу было совсем не страшно, боялись пересечься с Рессоровной. А вдруг бдит? И как бднёт, мало не покажется!
Тем временем жидкости в организмах всё больше подпирали, требуя выход.
— Сил нет, - всхлипнул Виталя.
— Может, пойдём? – Предложил Игорь, - пусть орёт.
— Братва, - улыбнулся я, показав на окно.
Да! Это было спасение! Буквально через минуту створки очень тихо раскрылись, явив скульптуру «Три товарища». Стоя плечом к плечу, без страха глядя в лицо опасности, мы выставили измученные писюны вперёд и жахнули такой фонтан «Дружба навек»!
Так вот где у человека душа!
Эта мысль первой сверкнула в наших головах. А вторая, что окно вожатых распахнуто…
— Совсем охренели? – Шёпотом рыкнуло за спиной.
Торжественный залп трех испуганных пуков поприветствовал новое действующее лицо. Сисоровна, а это была она, поморщившись, показала кулак:
— Уже мочатся через окно! Закрыть! Улечься! И не дай Бог, ещё хоть один звук!
— Быстро появилась, - через минуту выдохнул Виталя.
— Мда уж, - согласился я.
— Давайте спать, - предложил Игорь.
Ага! Процесс-то был прерван на пике! И если пол часа еще были терпимы, то потом…
— Сил нет, - всхлипнул я.
— Может, пойдём? – Предложил Виталя, - пусть орёт.
— Братва, - улыбнулся Игорь, показывая на пустую банку из-под сока.
***
Утром мы встали пораньше, чтобы решить судьбу наполовину заполненной ёмкости.
— Чья банка, пусть тот и выносит.
— То есть надули вместе, а отдуваться одному!
— Может, девчонкам под дверь?
— Партизаны, что не спим? – это ТриПетр, услышав наши голоса, заглянул в комнату, - кстати, есть чего попить?
Мы, переглянувшись, отрицательно замотали головами.
— А на тумбочке? — И палец вожатого ткнул в сторону банки.
— Хана, — первая мысль.
— Слава Богу, не Сисоровна, может, выживем, — вторая.
— Чей сок?
Это сейчас понятно, что бедняга-вожатый изнывал от сушняка, а тогда…
— Угощайтесь, — вякнул я.
— Прощай, Андрюха, — читалось в глазах Игоря и Витали.
ТриПетр же быстро открыл банку, глубоко и с наслаждением вдохнув …
Тогда я впервые в жизни услышал фразу «п… ушастый» (гей-чебурашка).
Стыдно до сих пор.
Автор: Андрей Авдей
