«Филолог всея Руси» — об ошибках, которые мы привыкли считать непростительными
Юлия Афонина известна в интернете как «Филолог всея Руси». Мы решили поговорить с Юлей о речевых ошибках, которые всех раздражают, и выяснили, что ее они вообще не раздражают. И даже наоборот — в желании постоянно исправлять других она видит проявление ненужной агрессии. И очень это осуждает.
— В русском языке постоянно появляются новые слова и выражения. Есть среди них те, которые вас раздражают?
— Нет. Вообще мне кажется, что раздражение по отношению к чьей-то речи и заявления о том, что кто-то коверкает русский язык, — проявление эффекта Даннинга — Крюгера. Это такое явление, при котором низкие познания в какой-то области коррелируют с высоким самомнением: когда ты знаешь немного, тебе кажется, что ты знаешь об этом абсолютно всё. И имеешь право всех исправлять и учить.
Но, как только узнаёшь чуть больше, самомнение падает. То есть среди тех, кто пишет комментарии вроде «Ой, вы тут ошибку сделали», большинство людей с высоким уровнем самомнения и невысоким уровнем реальных знаний.
Именно они любят стыдить тех, кто говорит «звОнишь» или «ихний». Но при этом сами допускают немало ошибок и в устной, и в письменной речи. Человек, который знает, где ставить двоеточие, и правильно произносит слова с неочевидными ударениями, не станет обращать внимания на «ихний». То есть люди, которые действительно хорошо знают правила русского языка, не будут бегать за людьми и писать, что кто-то совершил ошибку, иначе они сойдут с ума писать про каждую.
— А вы слова вроде «ихний», «звОнит», «красивЕе» речевыми ошибками считаете?
Нет, совершенно, потому что это разговорные слова. Смотрите, есть разные виды ошибок. Можно написать «халадильник» — это точно ошибка, орфографическая, потому что есть проверочное слово «холод». Есть пунктуационные ошибки: человек не поставил запятую там, где она должна быть.
в этом слове, и нужно почаще его использовать. Чтобы оно стало наконец нормативным и литературным.
Еще «одеть» и «надеть». Обуть — нормально. Я обула обувь, я обула ребенка — одно и то же слово для двух действий. А одеть шапку я не могу — почему? И тут отдельная история. Потому что в какой-то момент в СССР решили оставить одну нормативную версию — «на себя надеть», хотя к тому моменту эта версия уже устаревала.
Тогда все «одевали» шапки, но в правилах почему-то решили записать, что это неправильно
Почему людям так хочется сказать «одеть шапку»? Никто же из тех, кто так говорит, на самом деле не думает, что он шапку во что-то закутывает. То есть смысл остается правильным. Это тот вопросик, который мне хотелось бы решить — сделать нормативной популярную версию, против которой выступают некоторые люди, которые изучили русский язык примерно на 5%.
Мое главное желание — чтобы люди отстали от других людей. Почему именно в вопросе языка все стали такими непримиримыми? Все ходят, прикапываются друг к другу, злятся, тратят силы, эмоции, нервы на что-то, что, на мой взгляд, вообще не стоит такого пристального внимания.
И, по-моему, причина этого в том, как преподают русский язык в школах
Нам с первого класса начинают вбивать в голову, что нету слова «нету», нету слова «ихний». Хотя правильнее и корректнее было бы сказать: «Это не литературное слово, на ЕГЭ за него ты получишь минус балл». Ведь это обман — говорить, что таких слов нет.
Открываешь словарь — они там есть, но с пометкой «разг.». Если эти слова кто-то произносит, а кто-то другой их понимает — значит, они как минимум существуют. А у нас с детства воспитывают буквально ненависть к ошибкам. Ненависть к нелитературной речи. Почему-то мы не раздражаемся и не злимся, если кто-то не так посчитал цифры или не знает что-то про химические элементы и их порядок. Почему у нас такое странное, агрессивное отношение именно к языку? Почему мы инаковость в языке воспринимаем как личное оскорбление?
«Кто-то сказал слово „ихний“ — ну и хорошо, я на него не злюсь и живу счастливо»
— Как вы объясняете эту школьную нетерпимость к ошибкам?
— Мне кажется, дело в централизации языка, которая была одной из главных целей образовательной системы СССР. То есть один язык был объявлен нормативным, а другие автоматически стали ненормативными — они осуждались и вымирали. Из-за этого один за другим исчезали диалекты, а их носители не могли гордиться ими — всем нужно было равняться только на столичную речь и подражать ей.
Отсюда эти попытки найти инаковость в ком-то, желание кого-нибудь осудить и назвать «неправильным». И это касается не только языка. Волосы покрасил в синий — как ты смеешь?
