- Товарищ старший лейтенант! – заметив это действие, задохнулся от возмущения Виталя, выхватив у Лехи атрибут прямо посреди процесса.
- Ты че? А если бы порезался? – в ответ вспылил мужчина.
- Спросили бы хоть сначала, что это, - недовольно буркнул парень, переложив вещицу в другой карман, - это, вообще-то, заговоренная нить.
- Да? И кем заговоренная?
- А-а-а… ну ладно, - пожал плечами старлей и уже хотел подначить напарника, но потом вспомнил, какое дело им подвернулось, и промолчал.
В пасмурный, холодный день в частном секторе было тихо. Участок Семеновых вовсе стоял безжизненный, и на территории полицейские ощущали спокойствие погоста, навевающее при этом необъяснимое чувство чего-то неправильного. Будто совсем недавно здесь что-то изменилось, а что – непонятно. Леха осмотрелся – дом, теплица и баня, подпиленные кусты - вот и все. Никакой пристройки или сарайчика, а ведь это необходимость, особенно если у мужчины имеется инструмент. А у человека с завода, пусть и нормировщика, он должен быть по определению.
Дверь в дом оказалась не заперта, осмотр продолжили там. Обстановка в жилище не вызвала никаких подозрений. Ни бардака, ни разгрома, обычное пристанище двух пожилых людей. Единственное, что бросилось в глаза Ковалеву – обрывки черной, плотной нити на журнальном столике, а также ножницы, лежащие рядом. Сержант прихватил с собой эти ничем непримечательные вещи.
- Чувствуешь? – Леха потянул носом воздух, оглядывая убранства.
- Может, мусор давно не выносили?
- Ага… - сглотнул старлей, поморщившись, - таким же дерьмом несло в доме у Гири.
- Думаете, оно тоже было здесь? – Виталя принюхался, ходя из одного угла в другой, - запах… болото как будто.
- Думаю, оно отсюда вышло. Не нравится мне это, Ковалев, чертовски не нравится. Пошли, осмотрим баню и поедем отсюда. Подозреваю, что Семенову искать здесь точно бесполезно - если она под самый замес попала, вряд ли вообще жива.
- Или она его и устроила? – хмыкнул сержант, поймав на себе пристальный взгляд Лехи, - что?
- Сами подумайте. Мало ли, какая у них была жизнь? С сорока лет у людей начинается период, когда хочется что-то поменять, у меня вот отец матушку бросил, когда ему уже за пятьдесят было. Казалось бы, куда дергаться? Жена есть, крыша над головой тоже. Но нет, развод и в путь за поиском счастья, которое он видел в своей школьной любви. Первое время общались, говорил, что ни о чем не жалеет.
- Может, он от тебя сбегал, - задумчиво отозвался старлей.
- Я не сбрасывал это со счетов, но нет. Возраст, все от него. Представьте, если Семенова что-то раздобыла, некий артефакт, и теперь у нее настоящий демон на коротком поводу? Вот и решила изменить свою жизнь.
- А мочить-то всех зачем?
- Чтобы никто не знал и не мог сказать, чем она на самом деле завладела, - предположил Ковалев.
- Интересная догадка. Как ты говоришь, не будем сбрасывать ее со счетов, - Леха направился к выходу, за ним последовал и сержант.
Осмотр бани и теплицы не принес результата – больше ничего найти не получилось. Соколов напоследок перекурил во дворе, и полицейские покинули участок, двинувшись к машине. Виталя забрался в салон и уже завел двигатель, а старлей занял пассажирское место, включив печку на полную мощность, отогревая озябшие руки.
В это время к автомобилю спешно ковыляла старушка и, вопреки всем надеждам, она остановилась у двери, постучав пальцами по окну. Леха нехотя опустил стекло.
- Ну да, а что случилось, бабуль? – Соколов натужно улыбнулся, старательно изображая приветливость.
- Они ножовку попросили одолжить, кусты там подрезать у себя, и до сих пор не возвращают, гады! Нам самим работать надо, а они как сквозь землю провалились. Дед у меня волком уже воет, вещь то хорошая, советская чей еще.
- А ты что, мать, новости не слыхала? Валентин то, того – преставился.
- Да пусть они хоть все передохнут! Вещи возвращать надо, хоть заявление пиши, ей богу!
- Ну… пиши, - пожал плечами старлей, - Марина тоже пропала, мы были в их доме, ножовки не видели.
- Так кто ж в доме хранить-то будет такое? В сарае своем и запрятали, к гадалке не ходи! – всплеснула руками бабушка.
Соколов переглянулся с сержантом, в глазах обоих плескалась неуверенность и молчаливый вопрос.
- Нет у них сарая, мать, - тактично возразил Леха.
- Ишь, чего только не выдумают, чтобы не искать! Думаете, мы соседи уж, сколько лет, а я ни разу не была у них и ни бельмеса не видела? Полиция тоже мне…
Старушка злобно сплюнула и поковыляла дальше, а полицейские вновь обменялись озадаченными взглядами.
- Ковалев… ну боженька мне глаза дал не для того, чтобы я в них долбился! Нет же там сарая, или у бабки шарики за ролики заехали?
- Не знаю, - в глубокой задумчивости ответил сержант, - может, стоит посмотреть еще раз?
Алексей, глянув на свои только отогревшиеся руки, хотел послать напарника с таким предложением, но снова сдержался.
Пухляк взял бутылку с водой и спрятал за пазухой, и сотрудники нехотя покинули теплое нутро УАЗика. Уже закипая, старлей иссверлил весь участок Семеновых, покрутился на месте и вспылил:
- Я ее сейчас догоню и рожей натыкаю!
Дом, баня, теплица. И ничего больше на территории не бы-ло! Хоть головой об стенки бейся.
Сержант встал около напарника, принюхался, затем тихо поинтересовался.
- Я чувствую, что ты подошел, - недовольно хмыкнул мужчина.
Но Виталя не ответил, и они вдвоем потянули носами воздух. Здесь, около постройки снова ощущался запах тухлятины и болота. Ковалев, глядя все время влево, встал спиной к бане и охнул, тяжело сглотнув.
Парень с глазами по две монеты повернулся к Лехе.
- Я понял, что здесь не так… - пухляк облизнул пересохшие губы, - отвернитесь.
Смерив сержанта скептическим взглядом, все еще ничего не понимающий мужчина выполнил просьбу, задав резонный вопрос.
- Здесь есть сарай, товарищ старший лейтенант…
- И ты туда же, Ковалев!?
- Просто поверьте, он тут есть. Не надо шуметь, просто смотрите…
- Именно туда, куда не хочется, - убаюкивающим тоном говорил Виталя, - в уголок глаза. И повернитесь.
Старлей напрягся, то ли от тишины, повисшей на участке и непривычно давящей на мозг, то ли от слов напарника. Он медленно разворачивался, и вдруг не выдержал.
Он не договорил, заметив на периферии зрения что-то странное, а когда встал к бане спиной, то вздрогнул и шарахнулся назад, врезавшись в бревенчатую стену.
- Твою же мать! – выругался мужчина, смотря на безмятежную постройку прямо перед собой, всего лишь в нескольких метрах, - как это возможно…?
В носу засвербело от усилившейся в разы вони. Из приоткрытой двери темного сарая тянуло холодом, сыростью, гнилью и трясиной, откуда он взялся!?
- Я вспомнил, когда на стройке вы с бригадиром в упор не видели манекен на стреле крана, пока не покрутились на месте, - сержант указал на невидимый ранее объект, - и я понял, что это морок. Сначала я думал, что у вас, может зрение не то, но потом дошло, что как-то же он туда забрался незамеченный, хотя на стройке народа видимо-невидимо. А вы его заметили боковым зрением. Бабуля мне рассказывала, что морок - страшная сила. И это меньшее, на что он способен. Там что-то спряталось и, судя по всему – давно.
Леха достал из кобуры пистолет, сделав шаг вперед.
- Ну, и чего мы ждем? Пошли?
Виталя шумно вздохнул, вынув из-за пазухи бутылку с водой, и напарники приблизились к двери. Старлей толкнул ногой преграду – та натужно скрипнула и отворилась.
- Темно, сука… все, как я люблю, - буркнул мужчина.
Полицейские сделали шаг во тьму сарая, сержант достал и включил фонарик.
Двое не заметили какого-либо подвоха или, как уже успели представить – жуткой картины с невообразимым нечто внутри. Обычная пристройка, вон полки, инструмент, ножовка…
- Меня не глючит, Виталя? Тут же… ничего нет.
Сержант ответил не сразу. Что-то во всем этом ему казалось странным, неправильным, бутафорским. Уголок его рта дрогнул в нервной ухмылке.
- Вы действительно решили, что существо, способное скрыть целый сарай, покажется само? – он глянул на Алексея, процедив сквозь зубы, - уголок глаза…и без резких движений.
Сотрудники медленно повернулись друг к другу, несколько мгновений пристально смотрели в одну точку, и то, что они увидели далее, заставило их души пропитаться первобытным ужасом. В небольшом помещении практически не было места, всюду валялись целые и не очень манекены под слоем зеленоватой слизи. Все столы и стеллажи с инструментом покрывал густой мох, трясина и какая-то пульсирующая субстанция, поглощающая свет фонаря. В противоположном конце, под потолком находилось что-то поистине страшное.
В уши, а может и сразу в голову врезался гул, наполнивший помещение - низкий, гудящий, глубокий, но в тоже время спокойный… какой-то умиротворенный. Спустя пару секунд до них дошло, что это за звук. Это было дыхание…
А дышало огромное, грибовидное нечто, состоящее из чего-то омерзительного, буквально вросшее в потолок, пускающее вокруг себя черные жгуты, жадными корнями расползшиеся по полу и стенам. Смрад усилился многократно, напарники уже собирались убраться прочь, пока луч света не выхватил кое-что еще.
В самом центре полицейские увидели вмурованное в склизкую массу тело женщины.
- Это же Семенова! – шикнул Леха, смотря на мертвецки бледное лицо, еще не до конца поглощенное мерзкой субстанцией.
Внезапно, ее веки распахнулись, заставив полицейских вскрикнуть и шарахнуться. В белесых, как бильярдные шары глазах отражался блик фонаря, а также немыслимое страдание и мольба о помощи или хотя бы смерти. В почти слившейся с чудовищем руке она сжимала тряпичную куклу, обрамленную темными наростами. Пересохшие губы разошлись, изо рта вылилась густая струя болотной жижи, затем раздался мучительный хрип.
- По… помогите… - сдавленно просипела женщина, отторгая из глотки обслюнявленные комки мха.
- Мы… сейчас, потерпите только! – выпалил Виталя, осмотрелся и прошел к столу, где с трудом вырвал из грязных зарослей ножовку, - сейчас мы это все порубим к херам…
- Аккуратнее только, - предостерег Леха, с отвращением смотря на то, как напарник держит в руках инструмент.
Сначала сержант щедро брызнул на грибовидное облако водой, и результат не заставил себя ждать. В местах контакта зашипело, начали вспучиваться прозрачные пузыри. Они лопались, обрызгивая все вокруг странной субстанцией, больше напоминающей сажу.
Сарай словно ожил – стены затряслись, черные жгуты, до этого неподвижные начали шевелиться, и все существо словно взбесилось – послышался остервенелый, будто поросячий визг, от которого без шансов заложило уши.
- Это че такое!? – нервно осматриваясь и не зная, куда прицелиться, крикнул Леха.
- Заговоренная вода. Так и думал, что понравится, - победоносно ответил сержант, - сейчас, Марина, потерпите!
Парень пробирался в конец сарая, и вдруг женщина широко раскрыла рот и зашипела, затем перешла на гортанный рев. Из нее вырвалось несколько клубов полупрозрачного дыма, следом еще столько же, и все они, обратившись взбешенными кобрами, бесследно скрылись из виду.
Повисла гнетущая тишина, совсем неподходящая для этого места и времени. Ковалев, беспомощно озираясь, ассоциировал ситуацию с большим, пушистым пауком, случайно найденным дома. И ладно, если ты его видишь. Гораздо хуже, когда он пропадает из поля зрения…
Неожиданно, прямо перед Виталей вскочил манекен, вырвав у него ножовку. До этого момента безжизненные фигуры начали подниматься, хватая разбросанные по полу инструменты.
То, что оно способно управлять не одной куклой… это им в голову как-то не пришло.
Пока пухляк был в ступоре, старлей подскочил к нему и замахнулся, выбив рукоятью пистолета из пластиковой руки острый предмет.
Сержант с трудом пробежал к выходу, и уже на улице полицейские обернулись на сгрудившиеся во тьме манекены, вооруженные принадлежностями Семеновых, начиная от гаечного ключа, заканчивая тяжелым ломом. Когда один из них замахнулся топором, напарники тут же рванули прочь, услышав, как вонзилось в бревенчатую стену бани острие колуна. У калитки они снова развернулись и увидели покидающие свое пристанище куклы.
- Сука… забросают ведь, твари, - тяжело сглотнул Соколов, - уходим.
Сотрудники спешно покинули территорию, а вслед им летели гаечные ключи, зубила, стамески и прочий мусор. Впопыхах Виталя не сразу завел машину, руки его дрожали.
- Давай, Ковалев! Че ты титьки мнешь!?
Парень запаниковал еще сильнее, но на облегчение двигатель буханки взревел. Он включил передачу и тут же вдавил педаль газа. Развернуться не успевали, поэтому поехали прямо, и Леха успел среагировать, глянув в окно.
У калитки стоял манекен, вскинув стальной прут, и замахнулся, метнув увесистое копье.
Сержант дернул руль, машина вильнула, и смертоносная сталь угодила в пассажирское стекло, разбив его, и остановилась уже в салоне, частично пронзив соседнюю дверь.
- Етить твою… пронесло… - шумно выдохнул Соколов, поглядывая в зеркало на отражение удаляющейся куклы, - в натуре - Маньякéн…
Некоторые недоумевали, а единицы с восхищением и злорадством смотрели на припарковавшийся у дороги полицейский УАЗ с разбитым стеклом и развороченной дверью. Сотрудники по пути в поселок останавливались лишь раз, и только чтобы убрать в салон лом, небезопасно торчащий и нарушающий габариты автомобиля.
Ковалев сокрушался по поводу повреждений и того, что не знал, как объяснить ЭТО руководству. Леха по старой привычке успокаивал сержанта, что все утрясет.
Цель их приезда в небольшое селение находилась прямо в частном доме, напротив которого они встали, заглушив двигатель. Пухляк осторожно постучал в дверь, ожидая. Открыла им старушка и, увидев Виталю, сразу же улыбнулась и обняла его, зазывая обоих в гости.
Соколов, проходя в жилище, почувствовал стойкий запах трав и ладана, конкурирующий с ароматом свежей выпечки. Полки серванта, стоящего в горнице, были заставлены стеклянными сосудами, набитыми травами, которые также пучками встречались над каждым проемом.
В первую очередь ребят ждал сытный обед и Леха, допивая чай с теплыми пирожками, начинал понимать, что у Ковалева вес не только из-за здоровья прибывает. Когда сотрудники покинули кухню и завалились на мягкий диван, старлей, держась за живот, допускал мысль никуда не ехать хотя бы часа два или три.
- Ну, о чем ты поговорить хотел, внучек? Никогда в форме тебя не видела, жених прям, - умилялась бабушка, смотря на парня.
Алексей рассказал краткую предысторию, с чего все началось, и без обиняков закончил:
- В общем, что-то вселяется в манекены и убивает людей. Троих уже нет, четвертая… там, в сарае осталась, вряд ли жива.
Также он поведал о том, что они видели на участке Семеновых.
Старушка, посвятившая свободное время жизни ведовству, и кое-что понимающая в этой области, серьезно оглядела ребят.
- Мы думали, что это демон…
- Да какой демон, - перебила его женщина, - они на людские тела падки, и трясина после них не остается. Догадываюсь я, но врать не хочу. Вот дали бы мне вещицу, которой куклы касались…
- Щас, за ломом схожу, - Соколов хотел уже подняться, но напарник его остановил, достав из кармана толстые куски нити, и передал их бабушке.
Ему сразу не понравилось, как она переменилась в лице, только коснувшись старой пряжи. Старушка прошла на кухню, вернулась оттуда с блюдцем и маленькой бутылью. Все сложила на журнальном столике около кресла, достала из серванта спички и три свечи, выставив их вокруг посудины тремя восковыми башнями. С натужным вздохом присела, а за ней все это время с молчаливым интересом наблюдал внук, а Соколов с явным непониманием происходящего и легким налетом скептицизма.
Нитки заняли свое место в блюдце, его же старушка наполнила заговоренной водой, зажгла свечи. Воск начал плавиться, от огня вздымались языки копоти, в дополнение к естественному аромату разнося по залу какой-то травяной душок. Бабушка, шумно вдохнув, прикрыла глаза и начала тихо, почти шепотом бормотать.
За три черты черт не ходи.
Молвлю я тихо, не услышать тебе,
Не поймешь и не прознаешь.
Леха дернулся от неожиданности, когда пламя свечей сначала трепыхнулось, а затем взметнулось, удлинившись на несколько сантиметров. Нити, до этого спокойно лежащие под гладью воды, начали медленно извиваться, будто змеи, ищущие свою добычу.
- Какого… - прошептал одними губами Соколов, испуганно сглотнув.
Виталя пихнул напарника в бок, тихо шикнув. Старушка, тем временем, молчала. И только языки огня чуть успокоились, она продолжила бормотать:
За три черты черт не ходи.
За три черты черт не ходи.
Мужчина с трудом сдержал крик, когда веки старушки распахнулись, а за ними показались сплошные бельма. Ни зрачка, ни радужки. Взбешенное пламя от свечей взмыло до самого потолка, и там три огненных столба потянулись друг к другу, крепко переплелись. Вода в блюдце начала источать пар. Нитки, словно в панике метались, сцеплялись, завязывались узлами, действительно напоминая змею, кусающую себя за хвост.
Глаза ведуньи расширились, она невидящим взглядом смотрела впереди себя, и пересохшими губами проговорила одно лишь слово:
По залу прокатилось дуновение, доносящее до ребят стойкий дух болотной гнили. Вместе с этим явлением, где-то на периферии сознания просквозил отдаленный, приглушенный, но определенно разъяренный вой. Старлей вытянул шею, услышав какое-то странное чавканье позади, и Ковалев тут же схватил его за локоть, силой подняв с дивана.
Ошеломленный и перепуганный Алексей сначала не понял, что произошло, но потом увидел. У стола, а также за их спинами, из стен показались полупрозрачные руки, высунувшиеся по локоть. Они, словно слепые, шарили по обоям и ковру, оставляя грязные, дурно пахнущие разводы месива из трясины и затхлой воды. Они искали… но не могли найти.
- Тихо, ни звука, - шепнул сержант, и Леха судорожно покивал, не смея возражать.
Внезапно, раздался керамический треск, и в следующую секунду все стихло.
Свечи потухли, блюдце раскололось на несколько частей, остывающая вода струйками потекла по столу. Нитки, сплетенные непостижимым образом в единое целое, больше не шевелились. Руки, втянулись в стены и пол, словно в слив, в сопровождении громкого, неприятного чавканья. Старушка крепко зажмурилась и несколько раз моргнула, и к ее глазам вернулся родной, слабый голубоватый оттенок. Тусклый, свойственный всем людям, доживающим свой век.
Она с трудом поднялась и поковыляла к дивану, а внук с Лехой тут же подскочили к ней и, держа под локти, подвели к месту и помогли присесть. Чувствовала себя она определенно плохо, еще бы. Не каждый раз приходится сталкиваться с таким. Это не сглаз отводить, или, как бы выразились в современном обществе, не шубу в трусы заправлять.
- Плохи дела… ой плохи… - устало вздохнула старушка.
- Это мы уже догадались, – бесцветным голосом скандировал старлей, - кто это? Или что?
- Это не простой демон, как вы подумали. Это древнейший из древнейших, дух болотный, а имя ему - Комполэн…
Сотрудники переглянулись, Алексей задал логичный вопрос:
- А… как его? Что с ним делать?
- Да если б я знала… одно понятно – ярость его и раньше не знала границ, а сейчас он в страшном гневе. Защитный ритуал на моей памяти еще никогда не подпускал духа близко, а этот почти прорвался. Его же только старейшие из Манси разгадать смогли и заточили. Какой обряд они использовали – мне неведомо. Знаю только, что кукла особая должна быть, и нитью заговоренной уста ее надобно зашить. Иначе его не удержать.
- Так он в половину сарая к потолку прирос, как его в куклу запихать? И манекенов себе натаскал видимо-невидимо, обложили весь участок. Еле ноги унесли, - Соколов обомлел, вспоминая недавний случай.
- То-то и оно, растет Комполэн, сил набирается. Участка ему скоро будет мало, а как с ним быть, уж не подскажу, не знаю. Но раз он манекены себе прибирает, значит, современный мир изучает. Вот вам, молодым и думать, как с ним сладить. Может, чего скумекаю, но не сейчас, мальчишки. Ох-х… устала я. Идите себе, а я отдохну, сил совсем нет.
Ковалев учтиво поинтересовался, может, скорую вызвать, или лекарств каких дать. Но бабушка попросила только стакан воды, выпила и велела ребятам уходить. А сама, под настороженными взглядами полицейских, прилегла на диван и вскоре погрузилась в тревожный, но глубокий сон.
Повреждения машины Леха списал на игрища пьяных вандалов, которых не удалось задержать. Улику, то есть лом, отдал на экспертизу отпечатков.
В течение нескольких дней, по вечерам полицейские приезжали в частный сектор, и в очередной раз пожалели, что сделали это. Около участка Семеновых собралось с два десятка человек, и все они сразу окружили сотрудников и их УАЗ.
- Что ж это такое-то!? Почему ничего не предпринимаете?
- Травят, травят, сволочи!
- Дома дышать нечем! Деток обсыпало поголовно!
- У меня внучек дома штуки свои эти паял, так все погорело!
- На нужник уж сходишь, так и того пахнуть будет лучше!!!
- Спать еще невозможно, барабанит еще кто-то! Каждую ночь бесовщину эту слушаем!
Успокоить гомонящих жильцов получилось не скоро. Сотрудники пообещали во всем разобраться, подключить санэпидстанцию, если потребуется. Посетили некоторые дома и убедились в следующем: по всему сектору плыл тошнотворный запах болота. Техника постепенно выходила из строя, в первую очередь не выдерживали приборы с тонкими проводами – они отгнивали вместе с оплеткой. От сырости и повышенной влажности портились продукты, покрывались плесенью стены, где-то, по словам людей, уже были тараканы и мокрицы. Но и это не самое плохое.
Вода. Она стала совершенно непригодна для употребления, мытья посуды и даже для умывания: при контакте с ней кожу высыпало, а в худших случаях появлялись волдыри. Самое странное, что Ковалев отметил для себя – шумы, на которые жалоб приходилось не меньше. Все поголовно периодически слышат барабаны. Ровно так же, как бригадир на стройке перед… собственной смертью.
Когда недовольные граждане расходились по домам, полицейские вернулись к машине, не зная, как адекватно комментировать происходящее.
- Как быть, товарищ старший лейтенант?
- Ты мне это говоришь? – Леха недоуменно уставился на Ковалева, - это у тебя там ведуньи и знахари, у меня по маме разве что пара алкашей, ну и дядя… там. А ты у меня спрашиваешь, как быть с этим дерьмом?
- Вот именно, у вас дядя хорошие связи наверняка имеет, убедите его, пусть выделит вам гранатомет, или еще что-нибудь убойное. Разнесем этот сарай и дело с концом.
- Ты полицейского с рублевки насмотрелся, Ковалев? Моего дядю там же раком и поставят, если он хоть заикнется, что мне что-то нужно. Да и как его убедить? Сарай ему показать? – Соколов нервно усмехнулся и вскинул руку в сторону участка, - иди да покажи. Если я скажу, что мне надо подорвать невидимый сарай, в котором спрятался злоебучий дух, меня сразу белочку лечить отправят.
Сержант глянул туда же, замялся и поджал губы.
- То-то же, так что думай на свой лад, а про дядю моего забудь, он об этом не должен даже узнать. Об этом вообще никто не должен знать!
Полицейские вздрогнули от неожиданности и обернулись, увидев мужчину в сером пальто.
- Так, о своем болтаем, - хмыкнул старлей, прищурившись, - а ты кто?
Незнакомец подошел ближе и достал удостоверение, протянув в развернутом виде.
- Санэпидстанция. Реагируем на жалобы. Сначала были сомнения, но тут… - он убрал документ и помахал ладонью перед лицом, - будто болото разлилось.
- И что делать собираетесь? – Леха сунул руки в карманы куртки, с вызовом глядя на гостя.
- Если причина не на поверхности, будем копать каждый участок. Если остановить это не получится, придется эвакуировать жильцов сектора, - мужчина развернулся и пошел к своему автомобилю, стоящему в десятке метрах от УАЗа, - и я бы на вашем месте тут не задерживался.
Когда его машина скрылась за первым поворотом, сотрудники обменялись напряженными взглядами и приняли аналогичное решение уехать. Уже в салоне, отогревая озябшие руки, старлей нервно сглотнул.
- Думать надо, Ковалев, людей туда пускать нельзя. Даже если манекены получится убрать, гриб и без них справится, это как пить дать. И тогда хрен знает - один частный сектор он окучит, два, или весь город…
Эвакуация в частном секторе не потребовалась - через несколько дней практически все жильцы, кому было, куда податься, покинули свои дома до решения проблемы. Санэпидстанция вовсю готовилась к работе, и до крупнейшего рейда оставалось два дня.
Ковалев заметил ряд странных изменений в последнее время и решил провести собственное, маленькое расследование, напрямую относящееся к главной проблеме.
Дело было в людях, которые покинули частный сектор и разбрелись по городу. Конкретно – изменилось их поведение. Будь это единичный случай, никто бы не заметил, но Нижневартовск – город небольшой, слухи расходятся, так или иначе.
Подтолкнул к действию сержанта случай в магазине, когда ему пришлось собственноручно задержать дебошира, и все бы ничего, но он распалился на ровном месте. Ему даже не грубили, просто кассирша попросила второй раз предъявить скидочную карту, и мужчина сорвался, словно взбешенный пес с цепи. Никто не пострадал, но при выяснении обстоятельств Ковалев узнал, что этот персонаж временно переехал из частного сектора. Также он заметил, что в момент бесконтрольного буйства, его глаза… будто на секунду покрылись болотной тиной. Стоило моргнуть, и странное видение исчезло.
За один день сержант навестил с десяток жильцов, и никто из них не отличался доброжелательностью и гостеприимностью. Все общались неохотно, отвечали кратко, рвано. С некоторыми поговорить так и не удалось - проблемы у них выскакивали, как прыщи на лице подростка. То развод по подозрению в измене, то пьяная драка и избитая до полусмерти вторая половинка, и многое другое.
Распрощавшись с очередной супружеской четой, Виталик вышел из подъезда в темный, холодный двор и созвонился с бабушкой. Все происходящее волей-неволей сопоставилось с еще одним фактом – изъяны у этих людей полились точно из рога изобилия.
Женщина же дала последнее напутствие, прежде чем завершить вызов.
«Комполэн извращает людей и даже проникает в тягучие думы зверей. Все тамошние теперь на его крючке, и он их не отпустит, хоть за семь морей увези. Усмирить его надо, внучек. Для этого надобно его прежнее вместилище найти, где его, значится, Манси схоронили. С обрядом я могу подсобить, но это не самое главное…»
Послышались короткие гудки, сержант утер вспотевший лоб и убрал телефон, буркнув себе под нос:
Он только хотел присесть на лавочку, как внезапная мысль прострелила сознание, не позволив Витале опустить пухлый зад на скамью.
Он видел в руке Семеновой игрушку, и вряд ли она взяла ее в последний путь, как резиновую уточку в ванну. Также он нашел в их доме нити, по которым родственница смогла определить, с каким духом они связались. Значит, куда бы те четверо не ездили, женщина добыла там вместилище Комполэна и… освободила его.
И только сейчас он, оттеснив все эти раздумья на периферию, понял, что за все время, пока он объезжал город, Соколов даже ни разу ему не позвонил.
Недоброе предчувствие забрезжило внутри, подкрепляемое словами бабушки о том, что «все тамошние теперь на его крючке».
Виталя попытался позвонить старлею, но тот упорно не брал трубку. Либо игнорировал, или же…
Он не хотел думать о худшем, вместо этого поспешил погрузиться в УАЗ и покинул двор, направившись по знакомому адресу.
