20 апреля 1978 года Боинг 707-321В корейских авиалиний вылетел из Парижа в Сеул. На борту находились 97 пассажиров и 12 членов экипажа. КВС – летчик с многолетним стажем, ветеран корейской войны, 45-летний Ким Чанг Кью. Проблем на протяжении полета не было. По крайней мере, так считали пилоты.

На самом деле, в районе Гренландии самолет отклонился от курса, плавно развернулся и направился в сторону Мурманска. Радары СССР обнаружили самолет за 300 км до границы, на запрос «Свой-чужой» объект не отвечал. Командующий корпуса ПВО В. Царьков принял решение визуально осмотреть самолет. Пилот А. Босов на истребителе Су-15 приблизился к лайнеру и передал данные, что это Боинг 707, а также доложил о наличии кленового листа на хвосте. Через пару минут, при повторном сближении с самолетом, А. Босов рассмотрел лайнер получше и доложил, что вместо кленового листа там нарисован аист с распростертыми крыльями, а на борту китайские иероглифы.

По действовавшим в то время правилам, самолеты, которые нарушили границу, должны были быть выдворены за пределы страны. Генерал-майор В. Царьков приказал подать сигналы экипажу Боинга. А. Босов покачал крыльями истребителя, мигал бортовыми огнями, подал сигнал «Следуй за мной» – клевок истребителя носом и заход на посадку. На эти действия корейский Боинг изменил курс и направился в сторону Финляндии. Грубо говоря, задача о выдворении выполнена, однако отпускать Боинг опасно – он может быть американским разведчиком, замаскированным под гражданское судно.

Маршалл авиации А. Колдунов позвонил и, узнав что чужой самолет пролетел уже 180 км над страной, закричал о том, что его давно нужно было сбить, пригрозил увольнением В. Царькову и бросил трубку.

Из рассказа В. Царькова:
Беру трубку: "Босов, слышишь меня?" - "Слышу!" - "Приказываю: уничтожить нарушителя воздушной границы Советского Союза залпом!" Он: "Что? Сбивать его?!" Я говорю: "Повторяю! Уничтожить нарушителя воздушной границы Советского Союза залпом!".
Звоню генералу Дмитриеву: "Товарищ командующий, он повернул в Финляндию. Если мы сейчас не примем меры, он уйдет, ну и тогда нам всем кердык!". Командующий спрашивает: "Твое предложение, Царьков?" - "Как сбивать?" - "Очень просто!" - "Решение утверждаю!" Я говорю: "Понял - "решение утверждаю!"

Су-15

Истребитель Су-15 выпустил ракету Р-60 класса воздух-воздух с тепловым наведением. Она взорвалась около двигателя №2, оторвав трехметровую часть крыла. Множественные осколки ракеты пробили фюзеляж. Одного из пассажиров убило на месте, еще одного серьезно ранило в живот. Падающий трехметровый кусок крыла был принят советскими летчиками за крылатую ракету, поэтому они взорвали его еще одним залпом.

Подбитый самолет пошел на снижение. КВС искал подходящее место для посадки. Его выбором стало замерзшее озеро Корпиярви в Карелии. Пилот посадил многотонную машину на лед, «пришвартовав» нос на небольшой остров. Экипаж по-настоящему ювелирно совершил посадку, хотя абсолютно не знал местности. Также лайнер садился на полувыпущенных шасси, которые использовались как лыжи. Затем были активированы надувные трапы, чтобы самолет не пошел ко дну. В этой ситуации больших жертв избежать удалось. От осколков ракеты погиб один пассажир, ещё один, тяжелораненый, скончался по пути в больницу. 13 человек получили травмы, остальные 82 остались невредимы.

На месте посадки

Вскоре на место прибыли обеспокоенные военные. В течение нескольких часов пассажиров эвакуировали вертолетами, а затем автобусами в офицерское расположение города Кемь. Уже через два дня их, за исключением КВС и штурмана (их еще неделю допрашивали), доставили в Мурманск и передали представителю США.

На допросе экипажа отрабатывались версии: отказ приборов, халатность экипажа, умышленные разведывательные действия. Согласно официальному заключению властей СССР, пилоты не выполнили международные правила полетов и не подчинились требованиям советских истребителей. Было заявлено, что экипаж признал свою вину и попросил помилования у Верховного Президиума СССР. Экипаж выдворили из страны без обвинений. После возвращения, пилоты в интервью New York Times рассказали, что помилования не просили. Причиной катастрофы называли отказавшую систему навигации.

Из документов внутренней проверки: «Действия командира корпуса, его КП и штаба были обоснованные, правильные и решительные. Пролет нарушителя пресечен в соответствии с обстоятельствами и здравым смыслом».

А. Босов был представлен к награде. А вот судьбе самолета можно только посочувствовать: корейский собственник (компания Korean Air Lines) отказалась от транспортировки самолета и воспользовалась страховкой, оставив Боинг на растерзание советским военным.

Интересные факты:

1. Штурман Боинга доложил КВС о советском истребителе, летящем справа. Летчики попытались связаться с ним на удобной частоте, но успехом это не завершилось. Тогда пилот подал сигнал бедствия Mayday (позднее это подтвердилось, радары Финляндии смогли это зафиксировать).

2. По словам А. Босова (пилот истребителя), люди весело махали из иллюминаторов, а также фотографировали его самолет. Вскоре в интервью один из пассажиров рассказал, что никто из них не боялся.

3. Официальных претензий со стороны Международной организации гражданской авиации и республики Корея к СССР не было. Также их не было от СССР к Корее. Однако, советская власть выставила счет на 100.000 $ за содержание пассажиров.

Автор: Василий Кладов

"Расследования авиакатастроф" в Telegram

https://t.me/rumayday

Суд вынес приговор по делу о гибели 14 детей в Карелии на озеро Сямозеро. Владелец и директор лагеря Елена Решетова приговорена к 9,5 годам колонии. Ее заместитель, начальник лагеря Вадим Виноградов к 9,5 годам колонии. Студентов педколеджа, которые были с детьми в походе, Валерия Круподерщикова к 8 месяцам колонии, Павла Ильина признали невиновным. Чиновники, которые контролировали работу лагеря, руководитель Роспотребнадзора Карелии Анатолий Коваленко и его зам Людмила Котович, оправданы. До этого суд приговорил фельдшера районной больницы Ирину Щербакову, не отреагировавшей на звонок от тонущих детей, к 3 годам колонии (про нее есть отдельный пост).

По версии следствия, Решетова, Виноградов, Круподерщиков и Ильин, зная о штормовом предупреждении в большинстве районов Карелии, не отменили детский водный поход. При этом одно из плавательных средств имело технические неисправности, а пассажировместимость и грузоподъемность были превышены. Также было установлено, что сотрудники лагеря не обеспечили детей спасательными жилетами подходящего размера. 18 июня 2016 года в результате шторма два туристических каноэ с 24 детьми и сопровождавшим их Круподерщиковым перевернулись, в результате чего 14 воспитанников лагеря утонули. При этом Решетова, Виноградов и Круподерщиков умышленно не сообщили в экстренные службы о происшествии, не желая негативной реакции общественности, которая могла "подорвать деловую репутацию лагеря и принести убытки".

По мнению следствия, халатность руководителя республиканского Роспотребнадзора и его заместителя заключалась в том, что еще за год до трагедии они были осведомлены о многочисленных нарушениях закона в сфере организации летнего отдыха, допускавшихся руководителем "Парк-отеля "Сямозеро". Однако несмотря на все нарушения, региональное управление Роспотребнадзора выдало "Парк-отелю" заключение о соответствии заявленному организацией вида деятельности, что дало возможность лагерю продолжить работу. 5 февраля 2018 года Генпрокуратура РФ направила в Пряжинский районный суд Карелии уголовное дело в отношении шести граждан, причастных к трагедии на Сямозере. Ильин, Решетова, Круподерщиков и Виноградов обвиняются по части 3 статьи 238 Уголовного кодекса РФ ("Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности"). Также Виноградову, Круподерщикову и Решетовой обвинения предъявлены по статье 125 УК РФ ("Оставление в опасности"). Котович и Коваленко проходят по части 3 ст. 293 УК РФ ("Халатность"). Всем фигурантам также предъявлены иски по возмещению морального вреда на общую сумму свыше 700 млн руб.

— Невиновных здесь нет — здесь одни виноватые на скамье подсудимых. Это было хладнокровное убийство с особой жестокостью. Шесть часов дети в холодной воде... Без всякой помощи. Хотя им могли оказать эту помощь. Тот же самый Круподерщиков мог позвонить, мог — у него была связь, но он этого не сделал. Его частично наказали, он ушел от правосудия, хотя детей мог спасти, а сам просто-напросто бросил детей и уплыл. А маленькая девочка 12-летняя с поврежденным голеностопным суставом спасала мальчиков. Мальчики, слава богу, живы. Девочки — нет, — прокомментировали родители приговор суда.

— Мы будем обжаловать приговор в части обвиняемых, которые сегодняшним приговором были оправданы. Как мы опять видим, чиновники оправданы. Наказание должны понести и другие чиновники, в том числе и в Москве. Сегодняшний приговор — это приговор всем нам. Нашей бесчеловечности, нашему чиновничьему подходу к детям как к человеческому ресурсу, нашему неумению выслушать и сохранять самое дорогое, что у нас есть.

По материлам:

https://tass.ru/proisshestviya/6227989 https://7x7-journal.ru/item/118653

Диспетчеру скорой дали 3 года колонии по делу о гибели детей на Сямозеро

Шум и множественные детские голоса с неразборчивыми репликами. Детский голос: «Все, звонит». Женский голос: «Скорая». Детский голос: «Давай». Детский голос: «Алло». Детский голос: «Нет». Детский голос: «Мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста». Детский голос: «Мы в озере». Женский голос: «У нас записывается ваш разговор и номер телефона. Сейчас отправлю в полицию». Детский голос: «Что-что?». Разговор прерывается, продолжительность аудиозаписи — 17 секунд, — зачитала судья Виктория Терешко.

Утром 18 июня 2016 года группа лагеря «Карелия Опен» в составе 47 школьников 12-15 лет и трех студентов педколледжа на двух пластиковых каноэ и одном ПВХ-рафте вышла на озеро Сямозеро, чтобы переправится с берега на остров и там заночевать. Погода портилась, поднялся ветер и волна, каноэ и рафт потеряли друг от друга. В 16.00 в результате шторма каное перевернулись, дети оказались в воде. Один из ребят, сумел дозвониться до скорой, но дежурный фельдшер Ирина Щербакова приняла звонок за розыгрыш и повесила трубку. Часть детей на рафте вынесло на остров, где они успешно заночевали. Другая часть с перевернувшихся каноэ оказались в воде, была вынесена на соседние острова и на противоположный берег. Кто-то выскользнул из спасжилета и утонул, кто-то умер от переохлаждения. Только к 11 утра одной из девочек удалось добраться до ближайшей деревни и сообщить о случившемся. В результате трагедии погибло 14 человек.

Следователи установили, что разрыв связи произошел именно со стороны диспетчерской, если бы не эта задержка то спасение тонущих детей могло начаться на 18 часов раньше. Щербакову осудили по статье 293 Уголовного кодекса («Халатность, повлекшая по неосторожности смерть двух или более лиц»). Прокурор Олег Болгов просил четыре года колонии общего режима, суд дал три.

— Коллеги Ирины Щербаковой, простые горожане, те, кто был на суде, и даже отец того мальчика, который дозвонился до нее, но все равно утонул, — все, с кем разговаривали, говорят, что вы потребовали слишком строгого наказания. В этой ситуации сложно обвинять конкретного фельдшера. Непонятно, почему к ней пришел звонок, почему она была к этому не готова. Вам как прокурору, не кажется, что те четыре года реального лишения свободы, что вы просили, — это слишком жестко?

— Надо учитывать все обстоятельства, то есть — 14 смертей, погибли дети, несовершеннолетние, поэтому как оценить степень вины и ответственности за жизнь даже одного человека, тем более несовершеннолетнего? Тут ведь 14 детей, 14 законных представителей, родителей, поэтому данное наказание выносилось исходя из всех обстоятельств по делу: степени вины, всех обстоятельств смягчающих, отягчающих наказание.

— Проясните вот эту часть истории. Звонок пришел в отделение скорой помощи районной больницы. Было много разговоров о том, что это случайность. Вроде бы вся эта система «112» еще не заработала по-настоящему. То есть, звонок не должен был дойти до скорой помощи, он должен был дойти до МЧС.

— Я думаю, что этот звонок пришел и поступил не по ошибке, именно так и должно было произойти. Потому что, если мы будем оценивать расстояние до ближайшего районного центра от места трагедии, то именно Суоярви был ближе — это раз. Во-вторых, действительно, у нас система «112» не функционирует пока, но функционирует номер 112, именно этот номер сработал и дети дозвонились. При этом у них был выбор: нажать на номер 1 в МЧС, 2 или 3. Дети считали, что им надо звонить в скорую помощь. По материалам дела, они даже дважды звонили и дозвонились. В первом случае, когда и произошел разговор со Щербаковой, они 17 секунд с ней общались, пока она не положила трубку. После этого дети еще раз дозвонились…

— С того же номера?

— С того же номера, выбрав снова номер 3, но, к сожалению, по техническим причинам [связь оборвалась]. Ответ из Ростелекома свидетельствует о том, что произошел сбой сотовой связи, но они дозвонились. То есть звонок прошел.

— Там все однозначно? Ошибиться невозможно было?

— В первый раз я запись слушал в процессе, когда мы исследовали вещественные доказательства по делу. И у меня тоже были предположения, сомнения относительно качества, слышимости, детских голосов: может быть, смех действительно был слышен или какие-то основания, чтобы фельдшер посчитала за баловство или шутку. Но никаких проблем для восприятия, каких-то помех мы не услышали. Достаточно чистая запись, спокойный, ровный голос Щербаковой, внятная речь Севы Заслонова. И мне кажется, никаких оснований не было у фельдшера, чтобы первой положить трубку и хотя бы не задать несколько наводящих и необходимых в таких случаях вопросов для уточнения. Но она действительно посчитала, что это шутка, не придала значения и повесила трубку.

— То есть, что она должна была сделать — принять вызов и перенаправить его?

— Да, многие путают и говорят, что она же детей не толкала в воду, не выпускала на воду. Так никто это ей в вину и не ставит. Прежде всего, это преступление по неосторожности, то есть она допустила небрежность в данном случае. За это, по моему мнению, она должна понести ответственность уголовную.

— Я, конечно, вашу точку зрения не разделяю.

— Я в своей речи сказал, что она была последним шансом для детей.

— Это правда.

— Она за это получала зарплату, понимаете? Именно за это: что она принимает и передает телефонные звонки. Мы установили, что в тот день, знаете, сколько было телефонных звонков? Два. Два! Включая этот. Я когда слушал запись, я думал, может, она действительно откуда-то приехала только, была уставшая, торопилась куда-то… Нет, она абсолютно спокойна. Мы даже выяснили, что в тот день она никуда не выезжала. То есть проблем вообще никаких не было. Поэтому как ее оправдать? Ну, хорошо, я могу согласиться с юристами, что есть спорные вопросы юридические, они очень тонкие, и правовую сторону мы трогать не будем. Но скажите про моральную сторону!

— Вы же сами говорите, что с моральной точки зрения она это наказание понесла и будет нести всю оставшуюся жизнь.

— Нет, мы говорим про вину моральную. Вот вы считаете, что она вообще по моральному принципу не виновата?

— Виновата.

— А в чем тогда вы не согласны?

— Я не согласен с четырьмя годами реального заключения в колонии.

— Мы запросили для Щербаковой отсрочку по 82 ст. УК. до достижения 14 лет ее дочери, которой сейчас, вроде, 11. По практике, если у нее за это время не будет проблем с законом, то уголовно-исполнительная инспекция не даст ей попасть в реальные места заключения. То есть образно говоря, ей надо три года спокойно продолжать дальше жить и работать. Это был единственный вариант, как максимально «улучшить» Щербаковой [наказание]. У меня нет цели с ней по-жесткому действовать. Но с другой стороны, наверное, было бы неразумно и глупо, если бы я попросил ей условно. Ко мне приехал бы родитель из Москвы и сказал бы: «Почему условно? Моего ребенка нет. Он шесть часов был в воде, пока не утонул».

— Мораль сей басни такова, что всем надо исполнять свои обязанности?

— Надо заниматься просто своим делом. Там, где реально не надо думать, — ну, это мое мнение, где есть техническая работа, как здесь — ты должен принимать сообщения и передавать их. Надо делать свою работу грамотно — и все.

По материалам 7х7, Сергей Маркелов, Глеб Яровой, Илья Тимин, Игорь Подгорный https://7x7-journal.ru/item/93659