16 тысяч тонн кукурузы навалом в трюмах из Китая и мы идём с лоцманом по фарватеру в Сурабаю, Индонезия.
До порта остаётся каких-то три часа, местное время 23:00, темно, старпом с боцманом на баке, готовые в любой момент к аварийной отдаче якоря; вся машинная команда - в машине, готовая вообще ко всему.
На радаре появляется встречный индонезийский военный корабль, дистанция быстро сокращается.
Неожиданно военные меняют свой курс влево, подставляя нам свой правый борт.
- Держись за мачту! - кричит старпом боцману, понимая, что столкновение неизбежно. На мостике грек капитан и индонезиец лоцман ничего не кричат и даже не говорят, застыв, как две статуи с выпученными глазами.
В машине, где нет даже центрального поста управления, все держатся бодро, мечтая лишь об одном - добраться побыстрее до каюты и упасть в постель.
Но что это?! - толчок, судно резко останавливается,, что-то падает вниз и следует немедленная команда машинного телеграфа "Полный назад".
Выполняем, насколько быстро это возможно только выполнить.
"Стоп машина!"
"Отдать якорь!"
Через нескоьько минут: "Вира якорь!", "Малый вперёд!".
Никто ничего не понимает.
Зато на палубе, на баке было интереснее.
После столкновения с военным кораблём, наш капитан решил немедленно начать спасение людей, понимая, что корпус военного корабля аллюминиевый и у него нет шансов долго держаться на плаву, будучи распоротым нашим стальным форштевнем.
В ответ индонезийцы... открыли по нам огонь.
- Поднять якорь, отходим на милю!
Получивший пробоину военный корабль начинает быстро тонуть.
Остаётся только догадываться о причине резкой смены курса не по правилам судовождения индонезийскими военными, но результат плачевный - погиб один их моряк.
Мы снова снялись с якоря и дошли до порта Сурабая, где были арестованы.
Прилетели четыре следователя: один из страны нашего флага, один из страны судовладельца, один из страны страховщика и один из страны ещё чего-то. Помню, что их было четверо.
Каждый день нас - старших офицеров, возили на допрос. Это трудно назвать допросом в нашем обычном понимании. Наручников и конвоя не было. Пока.
Иногда мы даже были приглашены в ресторан вместе с офицерами местного военно-морского ведомства. Хоть они там все и ели руками, мне всё же удалось выпросить вилку и нож у повара ресторана. Хорошо, что овощи на кухне они чистят ножом, а не зубами.))
Сначала сказали, что посадят в тюрьму весь наш экипаж. Честь военно-морского флота Индонезии была задета и, поэтому, у нас нет никаких шансов.
Затем, сменив идею, пообещали, что посадят только офицеров, а рядовые поедут домой. В конце концов, вердикт был таков, что в тюрьму должны были отправиться только капитан со старшим механиком.
Все наши уже знали, что можно говорить, а что нет; что можно подписывать, а что нет. Например, мы все твёрдо заявляли, что сначала была команда "Полный назад", а затем толчок, а не наоборот, как это было на самом деле. Знали мы и то, что нельзя подписывать документы на местном языке, которого мы не понимали.
Время шло и однажды рано утром неожиданно был получен приказ срочно готовить машину к выходу в море.
Кто-то из страховщиков договорился с властями Индонезии о залоге (естественно, невозвратном) в 500 тысяч долларов и нас выпустили в море.
Еще через некоторое время мы ошвартовались у причала в Бангкоке. Внизу у трапа толпились китайцы. Это был новый экипаж, нового владельца судна, купившего его по дешёвке у греков. Дождавшись подтверждения оплаты покупки судна, капитан разрешил впустить китайцев, которым мы с радостью показали, как тут у нас всё устроено, как запускаются машины и механизмы, пожелав им на прощанье удачи.
Так закончились десять месяцев очередного необычного рейса, после чего мы все дружно разлетелись в разные стороны, чтобы никогда больше не встретиться. Что ж, такова специфика нашей работы и нашего образа жизни.
