Limonana

На детской площадке у нашего дома, оградкой огорожен небольшой уголок. Там стоит большой камень с памятной надписью о девятнадцатилетней Шели Дадон, убитой с десяток лет назад водителем такси на почве ненависти, а рядом рассажены цветы. Она жила на нашей улице.

За оградку забрался мальчик.

- Ахия!, - кричит его мама, - Ахия, мы же говорили об этом, это памятник! Туда нельзя залазить, это не красиво! Помнишь, я тебе рассказывала, это Шели, она на небе.

Мальчик хлопает рукой по камню и спрашивает:

- Это Шели?

- Да, это Шели. Давай, вылазь оттуда.

Рядом с нашей улицей стоят ещё два памятных сооружения.

Один сразу у ближайшей автобусной остановки, и ещё один, чуть подальше от нее. Оба посвящены терракту, когда на этой самой остановке, в1994 году, взорвалась машина.

Не знаю, есть ли памятник террактам на автовокзале. На моей памяти их было три. Один произошел, когда моя мама работала буквально на соседней улице. Она слышала стрельбу. Другой случился через пару часов после того, как я там ждала автобуса на базу. Я ещё помню, что вечером того же дня я возвращалась домой через тот же автовокзал, и было необычайно пусто, и стояла пустая тренога от телекамеры.

Я здесь родилась. Я родила здесь дочь. Я не просила рождаться именно здесь. Я не желаю смерти людям, которые не желают ее мне. Я просто хочу не думать, когда в следующий раз кому-нибудь приспичит что-нибудь взорвать или в кого-нибудь пострелять, и не окажусь ли случайно рядом я или кто-то кто мне близок.

У дочки моей (4 года) задержка речевого развития. Со следующего года в специальный садик пойдет. То, что в садике с нею говорят на иврите, а дома - по-русски, дела не облегчает. Половина слов на иврите, половина по-русски. И вот, сидит она в ванне, и папе рассказывает: "Рита (подружка из садика) быстро топ-топ..."

- Доча, - говорит ей ее папа-западенец, - нет такого слова "топ-топ". Правильно говорить (по слогам): "и-шла"...

На каком языке она в результате будет говорить - это для меня большая загадка...