Idonotcare

Это я всё рассказываю к тому, что находился в очень благодушном настроении, когда решил познакомиться с аборигенами. С местными обитателями. А как это лучше всего сделать? Правильно! Надо отправиться в ближайший бар. Что я и исполнил, благо он находился метрах в трёхстах от дома. Это был бар-ресторан. То есть там было большое «барное» место, где были столики, бильярд, дартс и всё такое, но так же было более закрытое место, где было отдельное меню. Сейчас уже прошло столько лет, что я могу говорить открыто — там барыжили кокаином. В таких масштабах, что просто пипец. Если заходишь в туалет, то там мест нет. В каждой кабинке, как минимум, 8 ног и все нюхают с бачка. Просто справить нужду — надо ждать. Я об этом ничего не знал и просто зашёл в бар. Что такого?

Многие из вас смотрели дурацкие, но забавные вестерны. И это на самом деле не шутка, потому что Голливуд не умеет врать и снимает про людей. Нет, там не было этих дурацких шатающихся дверей, но атмосфера, когда я туда зашёл была точно такая же. Все замолкли и посмотрели на меня. А я человек невоздержанный на язык и сразу спросил — Я чё, в вестерн попал? Народ несколько напрягся, но когда я заказал местное пиво, то успокоился. Местное пиво было очень вкусное. Да, я тогда ещё пил пиво — прекрасные времена. Заказал местных «крыльев», кстати, офигенные. Выпил. Сижу, курю. Тогда ещё можно было.

И тут ко мне, как во всех кино, подгребает кадр — Джеф. Типа откуда, кто такой, кого знаешь, ну вы знаете. Предложил два на два на бильярде сыграть, мы типа в одной команде. Ну я сразу подумал — Во, повезло, развод! Но оказалось, что нет, просто захотели познакомиться. Когда я сказал, что я русский, то сначала была мхатовская пауза, а потом меня начали терзать. Джеф бил меня по плечу и орал — Русский! Я трогаю русского! Мне сразу заказали пять стаканов пива, которые я поделил с Джефом. Успех был такой, словно к ним приехал Элвис Пресли. Я не ожидал, на радостях перебрал, потом подрался с ньюфи, который драться не умел вообще, так что его только ударил слегка. Он был ужасно пьян и потом ещё с пола кричал, что проклятые комми всех погубят. После победы над ньюфи все признали, что я агент КГБ. И всё, я стал агентом КГБ в городе на сто тысяч человек. Ах, да «ньюфи» это такие граждане из Нью Фаундленда, которые говорят на непонятном, условно, английском языке, тупые и агрессивные. Их можно бить, никто слова не скажет, а они если и скажут, то их никто не понимает.

Ох, товарищи, что тут началось — словами не передать. Это был полуторагодовой трип. Как выжил — не знаю. Да, мы все работали, но по выходным и по понедельникам, с тех пор я не работаю по понедельникам из принципа, был такой угар, что даже Тому Вулфу не снилось. Несмотря на статус агента КГБ, а может и благодаря ему, я познакомился со всеми дилерами, байкерами, гонщиками, архитекторами и художниками этого города. Гонять на «Мустангах» в три часа ночи — норм. Приходить на соревнования по дартс в загашенном состоянии — норм, ведь Гордон, капитан нашей команды «случайно» подсыпал нам в пиво всякое. Концерты, тусовки, лесбиянки, с которыми меня познакомил Джеф, которые усыновили мальчика и теперь им надо денег на житьё, поэтому они продают всякое.

И вы таки уже спросите, - а где же фашист? И я вам таки скажу — прям здесь. Оказалось, что всякое эти лесбиянки покупают у одного гражданина, который живёт прям на моей улице. А я человек простой. Пошёл по этой улице, позвонил в дом. Мне открыл очень пожилой мужик. Назовём его Боб. Спросил, - Чё надо? Я сказал, что надо всякое, я от этих лесбиянок. Он пригласил меня в дом, предложил чай. Посидели, поговорили, он дал мне всякого. И сказал — ты умный мальчик, заходи если что, просто так, я тебя научу форель ловить. А у него прям на заднем дворе протекал ручей. Нельзя назвать это речкой, через неё можно было перепрыгнуть не напрягаясь. Но текло.

А я люблю рыбалку. И люблю есть форель. Так что я на следующий вечер пришёл к нему и попросился ловить форель. Мы прекрасно посидели, я принёс вина, он всякое достал. Мы поймали по форели на рыло, зажарили на мангале и с удовольствием сточили. Так завязалась дружба.

Он был человек старый, уже под восемьдесят, мне тогда было двадцать пять, кажется. Я хорошо разбираюсь в литературе, мы с ним обсуждали Гомера, норвежские саги, до которых я был большой охотник. И тогда у меня начало складываться подозрение. Но мы дружили, я к нему ходил ловить форель, мы Гегеля даже обсуждали. А потом он мне и говорит — а ты знаешь, что я немец? Я ему, — догадывался. Он мне, - А ведь я ваших на войне убивал. У меня были подозрения, у него было очень много фотоальбомов с фашисткой темой. Олимпиада, Гитлер тут, Гитлер там. Но когда он сам сказал, то я не особо удивился. Но очень удивился своей реакции. Мне очень захотелось его убить. Вот прям замочить. Он на меня посмотрел, ничего не сказал. Я посидел. И начал спрашивать. Мне было и ужасно больно и ужасно интересно. Он много чего рассказывал, конечно обеляя себя, как я сейчас понимаю. Это было реально ужасно, как и всё, что несёт война. Особенно война на уничтожение.

Я не переставал ходить к нему, другом я его уже не считал, но мне было интересно узнать историю с той стороны. Прошло уже очень много лет. Я всё хорошо помню. Я его не убил и даже словом не упрекнул. И до сих пор не знаю — прав ли я был? Этот человек уже умер. Но мне до сих пор кажется, что я предатель. Ну вот, я к этому подвёл. Что скажете, товарищи?

Что тут началось! Не успел я сделать пяти шагов от прилавка, как выбежала какая-то девочка, которая начала кричать, что я должен за это заплатить. На самом деле это ахуительный ход. Аплодирую амишам. Если на тебя орёт маленькая девочка, а ты бородатый хрен шести футов роста, то ты априори неправ в глазах общественности. И вот эта девочка орёт чтобы я заплатил за порцию, хотя я врядли даже пятую часть от минимального заказа смог схватить. Я, по старой московской привычке, посылаю девочку нахуй и иду дальше. Девочка бежит за мной и орёт. Народ начал напрягаться, прибежала охрана. А пока вся херня происходила, я уже съел этот салат.

Меня останавливают, девочку спрашивают, меня спрашивают. Выясняется, что девочку послал какой-то из её братьев, которому показалось, что я слишком много взял на пробу. И он решил меня развести. В итоге, чтобы замять скандал, мне выдали пару кило этого действительно вкусного салата, сестре и её мужу дали скидки. Эти люди принимали только наличные деньги. Прекрасная отмазка - они не признают никакой электроники. Но прошло несколько лет, понятия не имею где моя сестра и что с ней, но занесло меня на рынок к этим самым труженикам села. И что я вижу — по рынку бегают дети с беспроводными банковскими терминалами! И вы знаете почему? А им потом, когда они станут взрослыми, им этот грех спишут. По моему — всё прекркасно.

А к чему я всё это вспомнил? У нас на Пикабу есть прекрасный товарищ - @ghostwind, который генерирует отличные картинки. C хорошей сценой, атмосферой, на которые действительно интересно посмотреть. Деревенские

Но, как водится в молодости — я был свинья неблагодарная. Баян мне начал казался несовременным и мы с учителем расстались. Правда я его не оставил в беде и выручал на всех мероприятиях, куда он меня звал. Детские ансамбли. Играли в основном советскую народную музыку. С тех пор я её очень люблю. Русские песни, болгарские, румынские, украинские, грузинские, да всё играли. Тогда как-то не разделяли. Но стало скучно.

И как-то одноклассник меня позвал заниматься беговыми лыжами. Лыжи, как урок физкультуры зимой, были всегда. И мне хотелось стремительно на них гонять, а не пилить с трудом по лыжне. Так что я согласился. Пришли мы в этот спортивный кружок где-то в начале весны. Три занятия в неделю. Несколько часов бега по лесу, турники, брусья, гантели. Я уже начал недоумевать — когда же будут лыжи? Это свойственно молодости — нетерпение. Пришла зима, выпал снег. Нам выдали пластиковые, офигенно лёгкие беговые лыжи Fisher и ботинки Botas, кажется. Это была песня. Нас научили коньковому ходу и с тех пор я всегда был в пятёрке на соревнованиях между школами. Один раз приехал третьим, но там были реально упоротые по лыжам пионеры, машины просто. Когда пришла весна и нас начали опять гонять по лесу, мне стало скучно и я лыжи бросил.

Но тут другой мой товарищ начал заниматься греблей на байдарке. Пригласил меня. Когда я увидел девушек, которые там занимались академической греблей, я продал душу за обычную байдарку. Было весело. Сначала, под глумливый хохот товарищей по опасному спорту, я перевернулся несколько раз. Потом, как водится, мне сказали, что забыли приделать поплавки. Я забыл как это называется. Такая конструкция с пенопластовыми поплавками, которая не даёт тебе перевернуться. Как трёхколёсный велосипед. Правда мне сразу сказали чтобы я не увлекался. Пара дней и снимут. Но я усёк всё сразу, там ничего сложного. И уже через неделю лихо рассекал. Было очень здорово. Потом пришла зима. Для нас, убогих байдарочников, не было места, потому что в бассейне были тренажёры только для прекрасных девочек из академической гребли, которые были выше нас на голову в прямом смысле этого слова. А потом...

Я не буду подробно останавливаться на занятиях по боксу, где я продержался всего два дня, занятиях по баскетболу и волейболу, где я был чуть меньше года. Про хоккей умолчу, потому что играл в него всегда. У нас в соседнем дворе была коробка, которую заливали зимой. И с тех пор, когда у меня впервые появились коньки, классе в первом, я играть не переставал.

Я хочу остановить рассказ на клубе юных моряков «Бригантина». Потому что это было большое событие. Я там даже дослужился до юнги. Школа юных моряков, как много в этом слове. Именно школа, не казармы и не училище. Нравы были суровые, но и учили настолько интересным вещам, для пацанов, что только ахать. Узлы вязали, стреляли, учились ориентироваться по картам, навигация, семафор, азбука морзе, разбирать и собирать оружие, гребля на настоящих шлюпках, посещения настоящих боевых кораблей с экскурсиями. Это просто параллельно с обычной школой. Было здорово! Нет, я с тех пор не страдаю тем, что «крайний выход корабля в море», просто с тех пор это перестало резать слух. Флотские это особый вид людей. Но на этом пожалуй, что стоп, а то и так много получилось.

Я очень хочу, чтобы, пусть не ваши дети, но хоть ваши внуки, жили при социализме. Не там, в прошлом, которое было хорошо для советских детей, а в будущем, которое будет лучше, потому что учтёт все недостатки прошлого.

И вот мой первый день. Это был ад. Ну вы же знаете, что дедовщина это не продукт советской армии, а повсеместное явление. И меня со старта поставили очищать куски мяса от плёнок. Берёшь кусок кило на пять и провозишь его по специальной машинке, которая вращающимися лезвиями срезает всю эту хрень. И что самое классное для советского школьника — мне выдали кольчужные перчатки! Рука начала отваливаться уже минут через десять. Но напротив меня стояла девочка, метр в прыжке, которая фигачила эти куски, как тузик тряпку. Руки можно менять, работа не требует точности, а левой рукой я вполне владею. В общем как-то отстоял смену. Подходит супервайзер, двухметровый Ганс, немец, с мордой натурально фашисткой, как в кино моего детства и говорит — Отлично справился! Я думал тебя придётся менять через час. И мы сработались.

А теперь о самом главном — положительном! А что может быть положительней, чем более двадцати сортов колбасы, невероятно количество сортов всякого мяса, птицы, сосиски, сардельки. Я такого изобилия не видел даже в лучших магазинах Торонто. И всё это стояло у нас в столовой. В больших таких холодильниках, всё порезанное. Были и микроволновки и кофе. Только хлеб надо было приносить с собой. Всё бесплатно. Так же продукцию можно было заказывать прям на заводе. Вычитали с зарплаты, а коробку с заказом всегда выдавали в четверг. В понедельник пишешь, что тебе надо, в четверг тебе приносят. При этом цены не то что смешные, они никакие. Допустим, охотничьи готовые колбаски в магазине стоили тогда 6 долларов за 12 штук, примерно. Эти же самые колбаски на заводе мне стоили 4 доллара за, примерно, 50 штук. И всё с такими ценами. Я хоть и получил медицинское образование, но мне никогда не было зазорно работать руками. Так что я попал в рай.

Коллектив был классный, я со всеми подружился, а когда меня перевели на более квалифицированную работу, где надо было только кнопки нажимать, я попросился обратно в разделочный цех, потому что там всегда весело и время пролетает просто незаметно. Супервайзер меня хвалил. И тут мне звонят из агенства и говорят, что надо на два дня выйти на ковровую фабрику поработать. Я ахуел, потому что четверг, а четверг было самым запарным временем, терять одного человека было реально не с руки. Но что делать, не я выбирал где мне работать. Отработал на ковровой фабрике. Потом выходные. Потом мне звонят и говорят, что надо выходить опять на колбасный.

Выхожу. А мне Ганс, который супервайзер — Ты где был?! Мы зашились в четверг вообще, потому что один человек заболел ещё! А я ему — Ганс, я понимаю, тоже самое сказал агенству, а они меня послали на ковровый. Он остыл и сказал, что в четверг он договорился с менеджером чтобы тот после обеда меня собеседовал и принял на постоянку. Но раз я не пришёл, то тут уже всё, менеджеры два раза работу не предлагают. Тут-то я и прозрел. Поехал в агенство, обозвал там всех нехорошими словами и больше с ними никогда не работал. Впрочем, у меня от самого процесса работы там остались только самые добрые и хорошие воспоминания.