Продолжение поста «ИИ страшилки на ночь»
Показать полностью
2
0 просмотренных постов скрыто
ИИ страшилки на ночь
Показать полностью
2
Тихий сигнал - Страшные истории
Адам прятался в подвале своего бывшего дома уже семнадцать дней. Мир снаружи затих. Не было ни гула машин, ни криков, ни даже ветра. «Тихая Смерть» — кто-то успел назвать это так по рации, прежде чем эфир окончательно умолк. Электромагнитный импульс спалил всё, что сложнее транзисторного радиоприёмника.
Именно такой, старенький «Зенит» на батарейках, оставался для Адама последней нитью надежды. День за днём он впустую крутил верньер, продираясь сквозь шипение пустоты.
Так продолжалось до тех пор, пока сквозь шум не пробился голос. Слабый, обрывистый, но абсолютно ясный...
— Приём… Адам… ты меня слышишь?.. Я иду к тебе…
Сердце Адама замерло. Он узнал этот голос — до боли родной и абсолютно невозможный. Ведь она… она была там, в самом эпицентре, когда всё началось. Это был голос его жены — той, что, казалось, не могла выжить.
— Маша?.. — прошептал он в микрофон, забыв обо всякой осторожности. — Ты жива? Где ты?!
Ответ пришёл не сразу, будто сигнал шёл через саму бесконечность.
— ...жива... нашла дорогу... жди у дома... скоро буду...
Он не спал всю ночь, вцепившись в приёмник. Голос Марии был таким реальным, таким узнаваемым. Она говорила их сокровенными словами, вспоминала моменты, о которых не мог знать никто другой. Она была ею.
На рассвете он услышал скрип ступени у входной двери. Но не снаружи, а уже внутри дома. Дыхание перехватило, а по лицу расползлась наивная, но искренняя улыбка.
— Маша? Это ты?
— Я дома, — прозвучал её голос из-за двери в подвал. Он был идеальным. И оттого пугающе бесчувственным. В нём не читалось ни усталости от пути, ни радости от встречи. Лишь плоская, безжизненная точность.
Быстро подбежав к двери, Адам уже схватился за замок, но тут же замер…
«Это… не она…»
Прозрение наступило в тот миг, когда голос по ту сторону спросил: «Адам... мы же могли помочь тому мальчику? Он так дрожал…» Он прекрасно помнил это событие, но её тогда рядом уже не было… Мелочь, которую не заметишь в панике, но которая режет слух в гробовой тишине подвала.
Адам отшатнулся, отдалившись от двери, которую хотел уже открыть. По спине пробежал ледяной холод. Теперь он слышал отчётливо: в голосе не было души, только холодная, мёртвая точность. Каждое ласковое слово отдавалось металлическим призвуком, неестественной протяжностью гласных. От этого идеального голоса стало тошнить.
— Открой, милый, — сказал голос. Рукоятка двери медленно повернулась. Замок, который он так тщательно запирал когда-то, с глухим щелчком открылся с той стороны. — Я так по тебе соскучилась.
Дверь с тихим скрипом стала отворяться. Адам вжался в угол, зажимая ладонью рот, чтобы не выдать себя звуком. Из-за двери потянулся тонкий, едва видимый в полумраке серый туман. Он стелился по ступеням, словно живой, и именно из него исходил её голос.
— Почему ты мне не рад?
Приёмник на полу снова зашипел, и из него послышался новый звук — плач маленького ребёнка. Соседского мальчика. Который, как Адам точно знал, замёрз насмерть в своём доме на третий день.
— Нет… Я не мог его спасти… — начал он бормотать, хватаясь за голову и медленно покачиваясь из стороны в сторону. — Тогда это было невозможно… Я не мог!
Дверь открылась шире, словно его услышали. Туман тянулся вниз по ступеням, заполняя пространство.
Адам зажмурился, но это не помогло. Идеальный голос его жены шептал ему прямо в ухо:
— Всё хорошо. Я теперь всегда буду рядом.
Он глубоко вдохнул и медленно открыл глаза, всё ещё надеясь, что ошибся, что его возлюбленная действительно здесь и сейчас смотрит на дурака, что прячется от неё.
Но перед ним не было никого. Лишь плотный туман, окутывающий его со всех сторон.
— Где ты? — тихо выдохнул Адам, протягивая руки вперёд.
— Я тут, глупенький, — послышался внятный ответ прямо у него за спиной.
— Где? Я тебя не вижу!
Адам продолжал задавать вопросы и шёл на голос, шаг за шагом, переставая замечать, как плотный туман смыкается вокруг, создавая иллюзию бесконечного тоннеля.
Резкий толчок. Глубокий, судорожный вдох полной грудью.
Сознание прояснилось. Он сидел на кровати в своей спальне. Сердце бешено колотилось, а взгляд, широко открытый, упирался в стену. Со стороны послышалось тихое щебетание птиц. Медленно, с трудом поворачивая голову, он увидел распахнутое окно. Оттуда лился яркий солнечный свет, а лёгкий ветерок нежно заигрывал со шторами, подбрасывая их и наполняя комнату запахом свежести.
Тяжело вздохнув, он попытался отдышаться, и сквозь звон в ушах уловил другой звук — тихое, беззаботное напевание, доносящееся с кухни. Он замер на несколько секунд, вслушиваясь, затем резко спустил ноги с кровати и, всё ещё шатаясь, направился к двери.
Выйдя в коридор, он застыл на пороге. На кухне, спиной к нему, стояла Мария. Она спокойно мыла посуду, и тот самый, до жути знакомый мотив, лился из её губ. Заметив его в отражении стекла шкафа, она обернулась и ярко улыбнулась:
— Ты наконец проснулся. Что с твоим лицом? Словно призрака увидел.
Адам не ответил. Он лишь сделал несколько быстрых шагов через кухню и крепко обнял её, прижимая к себе изо всех сил, зажмурившись, чувствуя тепло её кожи и ткань её халата под своими ладонями.
— Ну что ты творишь? Я же посуду мою! — попыталась она высвободиться, но он не отпускал.
— Позже… — глухо прозвучало у неё в волосах. Он стиснул её ещё крепче, боясь отпустить. — Всё позже…
Но его собственные слова стали эхом, отдающимся в пустоте. Там, где только что была ткань халата, его пальцы встретили лишь холодную влагу. Там, где он чувствовал её спину, теперь была неосязаемая пустота. Он попытался вдохнуть её запах, но в лёгкие ударил спёртый, пыльный воздух подвала.
Он не видел, как исчезает она. Он почувствовал, как исчезает сам. Его объятия разомкнулись, потому что нечего стало обнимать. Его веки сомкнулись в последний раз, не чтобы зажмуриться, а потому что перестали существовать. Последнее, что он услышал, был её голос, сливающийся с нарастающим шипением.
Туман рассеялся. Но в подвале уже никого не было… Лишь одиноко стоящий на полу радиоприёмник нарушал тишину лёгким, монотонным шипением.
Показать полностью
1
Тьма подвала - Страшные истории
Из обгоревшей тетради по алгебре, найденной в доме на ул. Садовая, д. 4.
Листок 1. 23 сентября.
«Отец пришел поздно, пьяный и злой. Я мгновенно почувствовал это по тому, как громко захлопнулась входная дверь, заставив меня вздрогнуть.
Я вжался в стул, пытаясь стать невидимым, но он сразу направился ко мне. Я слышал его шаги по скрипящей лестнице, ведущей в мою комнату. Запах перегара и злобы был таким густым, что им можно было подавиться. Появившись в проеме, он сразу начал кричать, что я никчемный, что я во всем виноват.
Я не понимал, о чем он, и лишь прижал к груди тетрадь с ручкой. Отец схватил меня за волосы и потащил к подвалу. Глаза невольно заслезились от тянущей боли. Казалось, он сейчас их вырвет.
Я цеплялся за косяки дверей, кричал, но его пьяная ярость была сильнее. Тетрадь с ручкой я не отпускал, крепко сжимая их в правой руке. Он толкнул меня, и я кубарем скатился вниз по бетонным ступенькам, ударившись головой о холодный, покрытый липкой сыростью пол. Дыхание перехватило, а голова закружилась. В ушах прорезался резкий звон.
Прежде чем сознание окончательно вернулось, я услышал, как со скрипом задвигается ржавая щеколда.
Теперь я здесь один. В полной темноте. Ледяной холод тут же начал пробираться под тонкую куртку, а по затылку пробежали мурашки.
Может… Завтра он меня выпустит?»
Листок 2. 24 сентября.
«Я бил в дверь кулаками, пока они не заболели, кричал, умолял меня выпустить. В ответ — лишь тишина. Горло сдавил спазм от плача и пыли.
Когда сил стучать уже не осталось, я пошел на ощупь вдоль стены и наткнулся на старую полку. Пальцы нащупали картонную коробку.
Спички — все отсырели, рассыпались в труху. Но ещё там были две толстые восковые свечи, облепленные пылью, и лёгкая пластмассовая зажигалка, почти пустая.
Я чиркнул, и она выбросила жалкое оранжевое пламя. Сердце забилось чаще. Я поспешно прикоснулся огнём к фитилю, и тьма отступила, оставив после себя пляшущие тени.
Они были слишком густыми, слишком глубокими. Мне показалось, что в них кто-то есть.
С этого дня я решил записывать в тетради всё, что происходило, чтобы не сойти с ума в этой темноте. Начал со вчерашнего дня, как можно заметить.
Жажда уже давала о себе знать — я облизал пересохшие губы и заметил, как с холодной трубы, идущей вдоль стены, медленно стекают капли.»
Листок 3. 25 сентября.
«Первая свеча уже наполовину сгорела. Теперь я экономлю свет, сижу в темноте и зажигаю её лишь на минуту, чтобы сделать запись.
Живот сводит от голода, а во рту стоит противный металлический привкус. Единственное, что удается пить — это капли с той холодной трубы. Я подставляю под них крышку от какой-то банки, жду по полчаса, чтобы сделать всего один глоток ледяной, ржавой на вкус воды.
Сегодня я услышал… не просто тишину. Из угла, где сложены старые оконные рамы, донёсся тихий, едва уловимый треск. Точно угли в потухающем костре.
Но углей здесь нет и быть не может — только сырость и холод.
Я чиркнул зажигалкой, поджег свечу и решил проверить. Как только я подошел к углу, звук мгновенно прекратился. Вокруг ничего, кроме этих оконных рам.
Неожиданно я услышал, как где-то в стороне упала стеклянная банка. Она подкатилась прямо мне под ноги, словно давая себя разглядеть. Всматриваясь в угол, откуда она прикатилась, мне показалось, что мелькнуло движение.
По затылку пробежали мурашки, а плечи заныли от напряжения. Глаза невольно намокли, а дыхание стало прерывистым. Казалось, я вот-вот заплачу.
Медленно подойдя к тому углу, всхлипывая, я увидел, что там оказалось пусто. Видимо, мозг решил сыграть со мной не очень хорошую шутку.»
Листок 4. 26 сентября.
«Этот треск теперь со мной всегда, стоит только погаснуть свету. Он не уходит. Он словно наблюдает.
Я чувствую его взгляд на своей спине — тяжёлый, холодный, давящий на грудь, хоть и сижу облокотившись о стену. Дрожь от холода уже не прекращается, я постоянно ёжусь. Голод притупился, превратился в ноющую слабость.
В полной темноте потрескивание становится громче, отчетливее. Будто что-то большое и совершенно чуждое медленно двигается по подвалу. Но сколько бы я ни проверял, вокруг ничего не было. Я тут один…»
Листок 5. 27 сентября.
«Последняя свеча. Отец так и не пришёл. Он или забыл обо мне, или…
Я снова стучал и звал, но голос мой быстро сменился хриплым шепотом. Видимо, заболел. В ответ — всё та же звенящая тишина, которую теперь сопровождает лишь этот треск.
Он стал отчётливее, ближе. Казалось, я вот-вот должен увидеть что-то. Теперь он похож на тиканье часов, но не механических, а живых, дышащих.
К горлу подкатился ком.
Неужели он правда обо мне забыл? Я тут умру?»
Листок 5. Позже.
«Свеча внезапно затрепетала и едва не потухла. И тут я, кажется, заметил источник треска.
Из тени выползла огромная, непомерно вытянутая рука — тонкая, дымящаяся, будто высохшая, чернее самой ночи. Она медленно скользила по пыльному полу прямо ко мне, словно желая ухватить меня за ногу.
Но стоило лишь направить дрожащий свет свечи туда, откуда она появилась, эта отвратительная конечность мгновенно исчезла во мраке, будто испугавшись...
Теперь я задерживаю дыхание, дышю в ладони, пытаясь издавать меньше звуков и заодно согреться. Здесь что-то есть. И оно ненавидит свет. Я чувствую эту ненависть — она исходит из того угла.
Сил почти не осталось. Даже писать тяжело.»
Листок 6. 28 сентября.
«Оно прикоснулось.
Я задремал, истощённый голодом, и свеча погасла. Меня разбудил леденящий холод на щеке — точь-в-точь как от прикосновения промёрзшего насквозь камня. И прямо у самого уха — тот самый треск. Громкий, влажный, будто совсем рядом.
Я вскрикнул и чиркнул зажигалкой. Огонёк вздрогнул, осветив пустоту передо мной.
Я только мельком успел увидеть что-то, не уверен… Но перед глазами зависла всего одна картина: пугающий силуэт, похожий на очень длинного и худого человека без лица и одежды.
На щеке осталось онемение, а в воздухе витал знакомый запах старой, сырой земли и меди.
Здесь определенно что-то есть. Это не воображение. Я не схожу с ума. Оно реально… Правда ведь?»
Листок 7. 29 сентября.
«Оно забрало отца.
Он ворвался сегодня в подвал, пьяный и злой. Кричал на меня матом, говорил, что мама от нас ушла из-за меня. В ярости он смахнул свечку со стола, которая тут же погасла.
Как вдруг послышался треск. Затем донесся скрежет откуда-то издалека, привлекая внимание. Отец не закричал. Он лишь ахнул — тихо, с недоумением.
Потом послышался странный звук — будто кто-то проводит когтями по бетону, но слишком быстро, слишком жадно.
Я лихорадочно пытался зажечь зажигалку, и в мимолётной вспышке увидел, как на отца набросилось нечто огромное и чёрное, словно состоящее из самой тьмы…
Раздался отчаянный крик, звук жестокой возни и… что-то похожее на то, как давят спелый арбуз.
Когда мне наконец удалось поджечь свечу почти пустой зажигалкой, вокруг никого уже не было. Лишь в воздухе медленно кружилась мелкая, тёмная пыль, мерцающая в свете, словно пепел от костра, и пахло железом.
Дверь… Дверь в подвал теперь открыта.
Я могу выйти?»
Листок 8. Без даты.
«Я вышел. Дверь была распахнута настежь. Я бежал по тёмному коридору, натыкаясь на стены. Сердце колотилось, вырываясь из груди, а по щекам невольно потекли слезы. Рывком распахнул входную дверь, готовый закричать, позвать на помощь соседей или... Хоть кого-то, но замер.
В высотке напротив не было света. Ни единого намека на то, что тут кто-то есть. Я подбежал к окну в гостиной, сорвал штору, вжавшись лбом в холодное стекло. От дыхания оно запотело.
Снаружи царила кромешная тьма. Ни в одном окне соседних домов не было света. Ни уличных фонарей, ни фар машин. Ничего. Только непроглядная, густая чернота, в которой тонул весь мир.
Как вдруг я услышал приближающийся треск из приоткрытой двери подвала. Резко подбежав, я захлопнул её и задвинул щеколду, подпер её всем, что нашёл — ящиками, стульями, притащил стол с кухни. Но это, казалось, ничего не значит. Изнутри послышался гулкий удар, словно кто-то бьет кувалдой.
С каждым ударом дверь вздрагивала, и щели вокруг косяка становились чуть шире. Оттуда, из-за двери, доносится этот жуткий треск вперемешку с чем-то, что похоже на рычание.
Я убежал в свою комнату на втором этаже, спрятался за диваном и поджег то, что осталось от свечи. Получилось не с первого раза, зажигалка уже была почти полностью пустой. Последний огонёк фитиля, уже плавающего в воске, дрожит у меня перед лицом. Моё тело онемело от страха.
Пламя такое маленькое, такое хрупкое. Я знаю, что стоит ему погаснуть…
Стук прекратился.
Тишина. Глухая и давящая.
Оно ушло?..
…
Нет…
Тихий, ясный треск послышался на лестнице, за ним протяженный скрип, словно что-то очень тяжелое ступило прямо перед моей комнатой.
Оно уже здесь.
Мама, мне так страшно…
…
Пламя погас... — Незаконченное, криво написанное предложение, от которого идет длинная линия, рвущая нижнюю часть листа.»
ОМВД по г.о. Домодедово
Уведомление об отказе в возбуждении УД
По факту: исчезновение Орлова Сергея Владимировича и его несовершеннолетнего сына Орлова Ивана Сергеевича, проживавших по адресу: г.о. Домодедово, ул. Садовая, д. 4.
Результат проверки: Состава преступления не обнаружено. Вещественные доказательства не подтверждены. Пятна биологического происхождения не идентифицированы.
Решение: Отказ по ст. 24 ч. 1 п. 2 УПК РФ (отсутствие состава преступления).
Запрос СМИ: Отклонен.
Ст. л-т юстиции Петров И.В.
02.10.2025
[Печать]
Показать полностью
1
Вот страшная история, просили получайте
Таинственный дом
Маленький городок, затерянный среди густых лесов, славился своей тихой жизнью и доброжелательными жителями. Но среди всех домов выделялся один особняк, стоящий на окраине, окружённый старинным садом и зарослями дикого винограда. Местные жители старались обходить этот дом стороной, считая его заколдованным.
Однажды вечером трое друзей решили проверить легенды о таинственном доме. Дима, Катя и Миша отправились туда вместе, несмотря на предостережения взрослых. Когда они подошли ближе, стало заметно, что окна дома тускло светятся изнутри, хотя никто не жил там много лет.
Войдя внутрь, ребята обнаружили странную обстановку: мебель была покрыта пылью, картины висели криво, а пол скрипел под ногами. В воздухе витал слабый аромат лаванды и ванили, словно кто-то недавно зажигал свечи.
Катя первая заметила маленькую дверь, спрятанную за тяжёлым шкафом. Заинтригованные, друзья открыли её и оказались в узком коридоре, ведущем вниз. Свет фонарика едва пробивался сквозь темноту, создавая причудливые тени на стенах.
Спустившись по лестнице, они очутились в просторном зале, украшенном старинными гобеленами и хрустальной люстрой. В центре зала стоял огромный стол, накрытый белой скатертью, а на нём лежала раскрытая книга с потускневшими страницами.
Миша осторожно приблизился к книге и увидел, что каждая страница испещрена загадочными символами и рисунками. Книга будто притягивала взгляд, заставляя забыть обо всём вокруг. Однако стоило лишь коснуться страницы пальцем, как комната наполнилась звуками шагов, шёпотом голосов и лёгким дуновением ветра.
Ребята испугались и бросились бежать обратно вверх по лестнице. Они выскочили из дома, захлопнув за собой дверь, и больше никогда не возвращались туда снова. С тех пор в городке ходили слухи, что таинственный дом охраняют духи прошлого, готовые наказать любого, кто нарушит их покой.
Но правда ли это? Или же всё было плодом воображения детей, оказавшихся в необычной ситуации?
Эта история остаётся неразгаданной...
Показать полностью
1
