80-е. Южная Якутия. Зима. Я - опер ОУР.
Приехали проверяющие из ОУР МВД республики, сидят себе тихонько в одном из наших кабинетов (на втором этаже), бумажки наши секретные да сов.секретные дегустируют.
В это время привезли мы жулика квартирного, с десяток краж серьезных на нашей территории засадил, завели в соседний с проверяющими кабинет. Меня как молодого отправили в дежурную часть кое-какие формальности утрясти.
Зашел я к себе в кабинет, спускаюсь потом по лестнице, слышу - звон стекол, переполох, бежит сверху по лестнице кто-то, сейчас обгонит. Подножка, загиб руки за спину. Батюшки, да это же проверяющий! Проверяющий коротко, но с "любовью", охарактеризовал мои действия и уведомил меня о побеге.Побежали дальше вместе. "Благодарность"-то от начальства все получим - и мы, и проверяющие, если факт побега надо будет докладывать.
Жулик оказался не пальцем деланый, а конвоир лопухнулся. Сняли жулику наручники, а он, примерившись, сиганул через окно со второго этажа в снег, разбив тройное остекление. Даже не порезался, гад такой.
Жулика словил водила ОУР, он у подъезда в машине сидел. Жулик в теплотрассе спрятался, при обнаружении пытался прорваться, но получил удар в челюсть и дошел до дежурки сам, придерживая штаны (водила их ему разорвал от пояса до " вам по пояс будет").
Получили моральных дюлей: конвоир - за разгильдяйство, я - за задержание проверяющего. Мне, конечно, поменьше досталось, сказали - умеешь, но головой таки надо думать, а не просто шапку носить.
Водиле сказали благодарность за службу, но попеняли за отсутствие у него наручников.

Пришел я в уголовный розыск в 1983 году. В сентябре. В поселковое отделение милиции (ПОМ). Было мне, лейтенанту, 22.
Начальник ПОМ попался юморной - все шуточки да прибауточки, причем весьма не смешные с моей точки зрения. Зубки мои поскрежещивают, но ладно, блядь такая, потерпим, начальник жешь... Месть - оно блюдо холодное должно быть, типа холодца, незаметнее так. Приглядываться я начал, чтобы план мести злокозненный построить.
Начальник был спортсменом. Играл неплохо в футбол, волейбол, самбо знал. И была у него фишка - пальцы рук разрабатывать. У него всегда в руке было 2 шара диаметром в сантиметра три от больших шарикоподшипников - он их пальцами вертел. Тяжело, кстати, без привычки.
Тут пьянка по поводу присвоения кому-то очередного. Пузырь 0.5 "Столичной" у меня был, и я сначала, несколько нарушив субординацию, посмеялся над дурацкой и бесполезной привычкой начальника вертеть пальцами шары, а потом поспорил с начальником в присутствии нескольких подчиненных, что он не сможет 200 раз сомнуть в кулаке лист бумаги.
Начальник смог. Честь и хвала.
Я отдал проигранный пузырь, забрал смятую бумажку и со словами "Ну наконец-то! Можно и посрать" пошел в сторону туалета.
Начальник сказал- "Ну с-с-с-сука!". Полагаю, что это был комплимент.
Тем дело и кончилось. Начальник был нормальный.

1984. Южная Якутия. Я - молодой 20 с копейками лет красивый стройный и умный (некоторым дамам и жене своей я верю) лейтенант милиции с ПМ в сделанной на заказ наплечной кобуре - ОРУ!!!! Пардон, ОУР.

В стойбище на Эльге убийство. Лететь мне за 350 км. как самому молодому и умному. С вертолетом попутным, с бригадой геофизиков-геодезистов.

Прилетели - сразу сели. Все по своим делам. Я быстро управился - там все известно было. Осталось труп доставить, летунам по барабану, кого в каком состоянии везти.

У геодезиков (пара мужиков за 30) проблема - не успевают до вечера якобы, попросили меня помочь. Помощь такая - держать треногу с теодолитом, почва там неустойчивая. Держал долго, науке и производству надо помочь. Пока не заметил, как эти мужики потихоньку ржут, глядя на меня, крепко сжимающего поочередно три ноги тедолита.

Козлы!!! Они же, суки, все давно сделали, и пока я упражнялся, бумаги свои писали, изредка подходя к теодолиту и что-то там накручивая.

В полете обратно , пока успешно осваивался спирт, украл у них результаты их работы и сунул эти документы к направлению трупа в морг. Был доволен, когда геодезикам пришлось после протрезвления ехать в морг за 40 км. за своими бумажками. Они рассказали про свои подвиг и трудности своему шефу. А тот - моему. Надо сказать, что мнение шефа моего было - иногда могу я быть и умным, но вел себя сначала дурак дураком.