Всем привет 👋 Так уж сложилось , что более десяти лет назад , довелось побывать , как говорят в простонародье: "в местах не столь так отдалённые !" Сидел относительно недолго , но успел насмотреться всякого , и собрать достаточно много разных историй ! Сразу внесу ясность . Я не пропагандирую тюремную субкультуру , тюрьма это плохо , тюрьма может стать клеймом на всю жизнь , с которым придётся не легко в дальнейшем . Я хочу лишь делится историями , которые знаю и видел лично, локации называть не буду , я тоже постараюсь быть в тени . Сразу пардоньте за пунктуацию и ошибки. По жизни я мужик . В лагере был при общих делах , можно сказать "фартануло " по карьерной лестнице 😂. В общем- рассказать есть что !
Может даже кому-то будет интересно.
Перейдём к истории . Расскажу как именно я заходил в камеру . В инете много разных историй , и не одна не подходит под мою .
Когда меня привезли на централ , завели в очень холодную ( было 25 декабря!) , с тусклым светом , обшарпанными стенами камеру в которой находились четыре железные кровати (шконки) , грязный умывальник , куда без конца капала вода из сломанного крана , в углу находился мрачный туалет в полу , который там называли танк . А в противоположном углу стоял трясущийся от холода узбек . Это был карантин. Узбека посадили за кражу , как и меня только части разные . В какой то момент из потолка послышался хриплый голос . Посмотрев на верх , я увидел в углу отверстие (кабура ) , голос звал к себе. Подойдя к кабуре , тот же хриплый голос начал задавать стандартные ,и наверно даже обязательные вопросы для тюрьмы . Как звать ? Как дразнят? Статья ? Срок ? (Если уже осужден) От куда ? Кого из людей знаешь ? Чем на воле занимался ? Если работал , то кем ? И самый важный . Ровно ли по жизни? Этот вопрос подразумевает не было ли у тебя косяков по жизни ?! Каких именно расскажу позже .
На всё ответив устно , голос сказал , что нужно будет всё это записать на листке , который он спустит на коне (верёвка , дорога , трасса -к которой привязывается тюремная почта . В дальнейшем я узнал для чего это делается . Все эти данные , которые он собирает тут же отправляются по всем порядочным хатам тюрьмы , для ознакомления о новых прибывших , дабы уменьшить шанс не чистым по поступкам зэкам , остаться незамеченными , ну или просто кто то прочитает фамилию знакомого , и в дальнейшем будет знать где он , и как . ) , а так же спустит курсовку для ознакомления , и на время кипятильник . Узбек был уже осужденный и упакованный всем необходимым . Чай , печенья , сигареты , посуда одноразовая . Прочитав курсовку( в ней говорилось следующие : "1.Когда будут выдавать вещи , брать только новое -матрац , постельное бельё , в бу могут быть вши.
2. Посуда ,,килишованная" т.е. смешанная из которой едят все в том числе и обиженные - тарелку, ложку брать тоже только новую .
3. Были написаны номера камер в которые заходить нельзя ,, обиженные , красные , бс - бывшие сотрудники .
4. Перед тем как зайти в хату надо поинтересоваться , какая она ? Заходить только в порядочную . И еще что то , только я уже не помню .
Записав данные , заварив и выпив чай , мы стали гадать , что будет дальше . А дальше у нас только взяли на анализ кровь , и на этом карантин закончился .В дальнейшем в карантине всех новеньких держали 10 суток , с нами возиться не стали возможно из-за приближающегося Нового года .
Утром нас вывели из камеры , и повели за вещами . Посуду брать не стал , не хотел рисковать . Дальше увели в разные стороны . Шел с конвоиром , который по пути открывал и закрывал много решётчатых дверей , кстати это клацанье ключей в замке еще надолго запомнилось . Этот звук с тобой, на протяжении всего срока , идет нога в ногу . А после еще флэшбэками напоминает о себе .
В общем дошли до заветной , массивной , железной двери , за которой находилось много неизвестного , волнительного , я бы даже сказал ужасного для меня . С наружи наверное не было видно , но внутри присутствовал страх , волнение , непонимание , и самый главный вопрос что дальше ?

Работы были начаты судостроительной компанией Smith's Dock Со. Ltd South Bank после получения спецификаций. Конструкционной базой для создания корветов британские инженеры выбрали китобойное судно Southern Pride. Его реквизировали и переделали в военный корабль. Новые корветы, предусмотренные к постройке программой 1939 года (50 единиц), получали названия цветов, и, таким образом, получившийся тип вошёл в историю под общим именем Flower.

Серия строилась на тридцати различных верфях, как в Великобритании, так и в Канаде. Однако построенные за океаном корабли не получали «цветочных» названий. Более 50 кораблей сошло со стапелей компании Harland & Wolff, одной из крупнейших судостроительных верфей.

Благодаря малой длине корпуса в 62,5 метра первые корветы, которые были предназначены для прибрежного патрулирования, имели невероятные манёвренные качества — они могли в буквальном смысле совершать циркуляцию на месте. Её радиус был равен длине двух корпусов при минимальном крене.

Корабль обладал паровой машиной, которую заимствовали из конструкции прототипа Southern Pride. За счёт силовой установки мощностью в 2750 лошадиных сил корвет водоизмещением около тысячи тонн обладал скоростью в 16 узлов.

Размеры и водоизмещение этих кораблей не позволяли им иметь большую огневую мощь. Изначально они имели на вооружении одну пушку калибром в 102 мм и зенитное орудие QF 2-pounder Mark II, известное, как «пом-пом», из-за характерного звука стрельбы. Также в ПВО входило несколько пулемётов.

Корветы имели плохую остойчивость и постоянно заливались из-за короткого носа. Так что при малейшем волнении корабль становился в некотором роде «камерой пыток» для экипажа. Английские матросы даже придумали шутливую поговорку, гласящую, что корвет «качался на мокрой траве». Вследствие изнурительных условий служившие на этих кораблях моряки получали специальную прибавку к жалованию.

Защитник конвоев

В январе 1940 года был спущен на воду первый «цветочный» корабль —  корвет Gladiolus. Тип Flower не обладал достойной ПВО и не был рассчитан на долгое плавание в открытом море, поэтому изначально его предполагалось использовать для траления мин и в качестве береговой охраны.

Однако в связи с капитуляцией Франции в 1940 году планы британского Адмиралтейства изменились. Торговые коммуникации Великобритании подверглись значительной угрозе со стороны немецких субмарин и авиации. Любопытно, что на верфях Третьей республики в это время строилось четыре корвета типа Flower. Три из них уже во время оккупации вошли в строй и пополнили силы Кригсмарине.

Королевский флот осознавал необходимость оборонять атлантические конвои от подводных лодок. Корветы типа Flower начали сопровождать океанские караваны. Сначала их использование в таком качестве было эпизодическим, однако со временем из-за нехватки эскортных кораблей дешевые и простые корветы стали составлять большую часть сопровождения торговых судов.

В силу того, что первые корабли типа Flower не были приспособлены к несению службы в открытом море, началась обширная модернизация серии. Корветы получили новые бомбомёты Hedgehog, залп которых состоял из 24 реактивных снарядов. Каждый снаряд нёс в себе подрывной заряд весом до 16 килограмм и представлял весьма серьёзную угрозу для субмарин. Но ввиду отсутствия необходимого опыта в обращении с этим оружием, применение Hedgehog не давало ожидаемых результатов. Также на вооружении корветов были и традиционные бомбосбрасыватели, к которым прилагалось 70 глубинных бомб боезапаса.

Обнаружение субмарин осуществлялось при помощи активной гидролокационной системы ASDIC, позволяющей точно определять глубину и дистанцию, на которой находилась подлодка противника.

Первоначально задачей корветов типа Flower было сопровождение конвоев лишь в британских водах, покинув которые, торговые суда дальше двигались самостоятельно. Однако вскоре такая система была признана неэффективной ввиду повышенного риска обнаружения и уничтожения караванов. Поэтому в дальнейшем корветы стали сопровождать конвои до места встречи с кораблями охранения США или Канады. Передав транспорты в зону ответственности кораблей союзного государства, корабли сопровождения «принимали» возвращающийся караван и следовали с ним обратно.

После трагических событий, произошедших с конвоями PQ-17 и PQ-18,  в Адмиралтействе осознали необходимость усиления защиты арктических маршрутов. Но для эффективного сопровождения океанских конвоев требовались корабли большего водоизмещения с улучшенными мореходностью и вооружением. По итогу на замену корветам типа Flower, которые уже не могли обеспечивать необходимый уровень противолодочной обороны, пришли корветы типа Castle. Размеры их корпуса были увеличены, что повысило их остойчивость и позволило установить дополнительное вооружение. Следствием дальнейшего развития эскортных кораблей стало появление быстроходных 1500-тонных фрегатов типа River.

Серия «цветочных» корветов получилась весьма многочисленной. За время Второй мировой войны было построено 294 корабля. В боях было потеряно 33 корвета.

Для английских моряков тип Flower олицетворял канонический образ корабля сопровождения. Эти корветы, чьи задачи первоначально ограничивались прибрежным патрулированием, были вынуждены выйти в открытый океан. Каждый атлантический конвой был под их защитой, ими были потоплены десятки субмарин. Не слишком заметные изначально, они постепенно стали символом победы союзников в Атлантике.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией «Мира Кораблей»

Грузовики, брутальный Крис Кристоферсон в роли водилы-дальнобоя по кличке "Резиновый утёнок", забастовка против коррупции и полицейского беспредела и конечно же, колоритнейший главный антагонист фильма - шериф Лайл Уоллес в исполнении Эрнеста Боргнайна и с неподражаемым голосом Армена Джигарханяна (RIP).

Ух, как же его ненавидели все люди в зале во время просмотра!!!

Шел ноябрь 1942 года. Эсминец «Стремительный» сопровождал караван английских судов, следовавших из Архангельска на родину. Он благополучно довел их до южной оконечности островов Шпицбергена и, пожелав английским морякам счастливого плавания, лег на обратный курс. Вскоре погода стала заметно портиться. Поднялся ураган. За короткое время он достиг огромной силы. Несколько часов корабль стойко боролся с разбушевавшейся стихией. Он упорно пробивался вперед, то стремительно катясь с высокого гребня длинной океанской волны и зарываясь в воду по самый мостик, то взлетая вверх, чтобы затем снова ринуться вниз.

Началось обледенение. Обвязавшись штертами, моряки дружно работали на палубе, скалывали лед. Руководил ими главный боцман Василий Смирнов. Строгий, обычно немногословный и несколько угрюмый человек, на этот раз он так и сыпал прибаутками, шутил, подбадривал людей.

«Что это с нашим боцманом случилось?» - изредка бросая на Смирнова недоуменные взгляды, думали молодые матросы, которым довелось уже познакомиться с суровым обхождением главстаршины. Но старослужащие хорошо знали цену веселой шутке в трудную минуту и не удивлялись этому.

Работали дружно, с азартом. Все понимали серьезность создавшегося положения и не жалели сил.

- Полундра! Держись крепче, - покрикивал Смирнов хрипловатым голосом, когда корабль особенно сильно кренило на борт и удержаться на ногах было невозможно. - Ничего, - добавлял он после того, как крен выравнивался. - Наш «старик» и не такое видывал, выдержит…

Однако на этот раз слова главстаршины не оправдались. Как ни старались моряки, они все же не успевали скалывать всюду намерзающий лед, и эсминец с каждым часом заметно тяжелел, терял остойчивость. Ударами волн сбило волнолом на полубаке, в дугу согнуло бортовые стойки, разбило и смыло за борт шлюпки и рабочий катер.

А потом случилось самое страшное. «Стремительный» взлетел на гребень огромной волны. Раздался оглушительный треск. Отяжелевший, обросший толстой коркой льда, корабль переломился. Кормовая часть, оторванная по второе машинное отделение, сразу же пошла ко дну. И только носовая часть осталась на плаву и, потеряв управляемость, стала дрейфовать по воле волн и ветра, подвергаясь невообразимой, беспорядочной качке. В полузатопленное второе машинное отделение продолжала поступать вода. Наружная переборка его настолько прогнулась, что могла вот-вот вылететь.

Нужно было немедленно укрепить переборку, откачать воду, продолжать борьбу с обледенением. Пока радисты сообщали в базу о постигшей корабль аварии, о месте и направлении его дрейфа, аварийные партии начали борьбу за живучесть корабля. Размахи качки достигали пятидесяти градусов, верхнюю палубу поминутно захлестывало волнами, и для того чтобы пробраться по ней до люка, ведущего в машинное отделение, надо было буквально ползти, цепляясь за все, что попадалось на пути. Но моряки мужественно боролись с трудностями. Они не только пробрались в машинное отделение, но и во главе с главстаршиной Смирновым сумели перетащить туда с ростр аварийное имущество. Работая по грудь в ледяной воде, они поставили в переборку около тридцати подпор.

Когда переборка была надежно укреплена и главстаршина Смирнов, пробравшись на мостик, доложил об этом командиру, тот коротко бросил:

- Из базы нам на помощь вышли три корабля. Сообщите об этом людям.

- Есть! - радостно ответил Смирнов и, забыв про усталость, побежал по кубрикам. Спускаясь по трапу, он еще на ходу кричал: - Веселее, братцы! Помощь вышла!

Матросы жадно расспрашивали его о подробностях, и хотя Смирнов не знал их, но уверенно говорил, что корабли уже близко, радисты держат с ними постоянную связь и ждать осталось уже недолго.

Весть о том, что на помощь эсминцу вышли корабли, придала морякам новые силы. С еще большей энергией боролись они с обледенением, несли вахту на важнейших боевых постах, вели постоянное наблюдение за горизонтом.

Глубокой ночью, когда главный боцман, завершив очередную проверку постов на верхней палубе, спустился в кубрик, никто не спал. Пошли вторые сутки с тех пор, как эсминец потерпел аварию. Люди устали. Они лежали на койках, привязавшись к ним, чтобы не вылететь, и глухо переговаривались между собой. Даже маленький лохматый пес Клоун - любимец всей команды - тихо скулил, ерзая на чьей-то свободной койке, недоуменно заглядывая в глаза морякам. Боцман подошел к койке, сел и, положив Клоуна себе на колени, стал гладить его рукой. Потом выкрикнул несколько фамилий и коротко приказал:

- На вахту!

Те, кого он назвал, быстро вскочили, оделись и скрылись в черном квадрате люка.

- Васюков, - тихо позвал боцман. - А ну, доставай баян… Запевай, братцы, нашу, североморскую!

В кубрике сначала тихо, потом все громче и громче зазвучали слова песни. Люди поднимались с коек, присоединяли свои голоса к поющим, и песня о суровой морской службе, о славных подвигах моряков-североморцев, набирая силу, рвалась из кубрика наверх, в кромешную тьму ночи, и уносилась бешеным ветром куда-то далеко-далеко, может быть, к родным берегам…

…Помощь пришла на третьи сутки. Ветер немного стих, но могучая грудь океана еще дышала крупной зыбью, и это не давало возможности подойти эсминцам к борту аварийного корабля. Тогда с одного из эсминцев на него подали толстый буксирный трос, соединивший оба корабля, и с помощью подвешенных к нему аварийных беседок стали снимать людей. Корабли сильно раскачивало, и временами тяжелый трос провисал до самой воды. Тогда беседки захлестывало волной, и моряков, промокших до нитки, в обледеневшей одежде поднимали на борт эсминца в почти бессознательном состоянии. Но как только они приходили в себя в теплом, сухом кубрике, тотчас же выбирались на верхнюю палубу, чтобы оказать помощь команде в спасении товарищей.

Когда переправились офицеры, на палубе эсминца появилась одинокая фигура. Это был главный боцман Василий Смирнов. В руках у него был чемодан. Видно было, что он мешает боцману: дважды волна накрывала главстаршину с головой, но, сколько ни кричали ему с борта, чтобы он бросил чемодан, Смирнов не обращал на это внимания.

- Тьфу! - не выдержал один из старшин, поднимавших на борт Смирнова, за которым волочился чемодан, привязанный штертом к поясу. - Жизнь свою спасаешь, а чемодан прицепил! И как это он тебя на дно не уволок? Что там у тебя, золото, что ли?

Смирнов посмотрел на старшину усталыми, измученными глазами и с усилием разжал губы.

- Погоди, браток! Сначала посмотри… - тихо проговорил боцман и бессильно поник головой.

Старшина, уже приготовившийся обрезать штерт, втащил чемодан на борт. Когда чемодан раскрыли, из него вывалилась полузахлебнувшаяся, обалдевшая собачонка. Это был Клоун - любимец всей команды.

«Так совершается подвиг», Николай Кириллович Личак, 1958г.