Варяжская гвардия Византии. Иллюстрация из открытых источников.
В течение года два Титана бились на равнинах Малой Азии. В большинстве случаев Склир одерживал верх. В марте 979 года, во время еще одного сражения на полпути между Анкарой и Кесарией, войско Склира начало теснить ряды Фоки. Решив, что славная смерть лучше, чем позорное поражение, Варда Фока вызвал Склира на поединок. Склир принял вызов, проявив при этом личную храбрость, хорошо зная физическую силу своего соперника. Фока пришпорил коня и нанес Склиру, удар такой чудовищной силы, что мятежник мгновенно упал с коня, потеряв сознание. Видя это, войско Склира бежало с поля боя, решив, что их командир мертв. Некоторые из особо верных людей утащили тело Склира, и, когда он пришел в себя, то понял, что все потеряно, и затем бежал на арабскую территорию в Багдад, сдавшись на милость халифа. Так, почти случайно Фока спас Лакапина.
Теперь евнух обладал всей полнотой власти. Законный же наследник престола, Василий II, которому уже перевалило за 20, был равнодушен у власти и проводил время в книгах и увесилениях. Лакапин всячески поощрял его в этом, ибо сам хотел править, и никакой Василий был ему не нужен. Но восстание Склира очень сильно повлияло на императора. Он, наконец, выглянул дальше окон своего дворца и стал интересоваться тем, что происходит в его стране. В 980 году, когда из Багдада прибыли арабские послы, чтобы договориться о том, что делать со Склиром, Василий настоял на том, чтобы принять их лично, хоть Лакапин и присутствовал на переговорах.
Император стал в деталях знакомиться с тем, что происходило в его ведомствах: с положением дел в армии и на флоте, в церкви, сенате и других учреждениях. Василий терпел своего двоюродного деда и его мнимую опеку до 985 года. Однажды вечером Василий вызвал Лакапина к себе и сообщил, что тот отстранен от управления делами империи, лишен всех титулов и обширных владений и должен незамедлительно отправляться в ссылку. Император даже постановил, что монастырь, основанный Лакапином, должен быть снесен, чтобы не осталось никаких следов его былого могущества. Так, почти в одну ночь, самый богатый и влиятельный человек Империи лишился всего. Вскоре низложенный евнух найдет голодную смерть в придорожной канаве, ибо никто не пожелает помогать ненавистному сановнику в его беде.
Василий II лишился самого опытного и надежного советника, но о своем решении молодой император не жалел никогда. Он считал, что достаточно подготовлен, чтобы управлять страной, он был молод и горяч, думая, что может покорить весь мир. И первым его самостоятельным решением было начать поход против мятежной Болгарии...
Позднеримская и чуть позже византийская выделяются своим структурированными подходом к военному делу. Практически каждый аспект необходимый при введении боевых действий так или иначе затрагивается в военных руководствах. И сегодня мы как раз и расмотрим небольшую, но крайне любопытную тему, а конкретно - что случалось на поле боя с раненым ромеем и кто ему мог помочь.
Для более точной информации обратимся к источнику - римский\византийский военный трактат 6 века "Стратегикон".
К тому же следует выделить главным образом в передовой линии строя так называемых депотатов из числа более слабых стратиотов, по восемь или десять человек на тагму из состава самой тагмы— мобильных, проворных, подвижных и без оружия. Которые должны следовать на расстоянии около 100 шагов позади своих тагм, подбирать и оказывать помощь тем, которые, возможно, в схватках получили опасные ранения, были сброшены с лошадей и оказались небоеспособными, с тем чтобы пострадавшие не были растоптаны второй линией и не умерли бы от ран, брошенные на произвол судьбы.
Тагма - подразделение от 200 до 400 человек, как мы видим в отрывке указано что на такое количество необходимо выделить 8-10 воинов, которые передвигаясь позади строя, на лошадях подбирали бы раненных. Стоит еще отметить что в другом месте трактата упоминается что у депотата должно быть 2 пары стремян для того чтобы удобнее было поднимать и раненных на коня.
Депотаты должны получать из казны в качестве платы по одной номисме за каждого спасенного ими человека. Кроме того, после вступления в бой второй линии и бегства врагов, они должны собирать на месте первого столкновения доспехи убитых врагов, которые будут там обнаружены, и передавать собранное декархам или протостатам своей тагмы, получая от декархов некоторую часть в свою пользу в качестве вознаграждения.
Декархи и протостаты - офицеры. Как мы видим - спасение раненых поощрялось командованием и за это депотат получал значительные деньги - 1 номисма(~4,5 грамм золота), на эти деньгие можно было купить овцу или несколько десятков килограммов зерна. Также в его обязаности входит и сбор ценности после боестолкновений, поскольку он прямо не участвовал в бою. При этом все снаряжение уходило не лично нашедшему, а централизованно(по возможности) собиралось и делилось между воинами.
Институт депотатов хорошо показывает, насколько продуманной и рациональной была византийская военная организация. В отличие от многих армий Средневековья, где раненый воин зачастую погибал на поле боя, ромеи создавали специальные подразделения, отвечавшие за эвакуацию пострадавших, предотвращение паники и сохранение боеспособности строя. Материальное поощрение делало службу депотатов престижной и усиливало мотивацию, а централизованный сбор трофеев отражал высокую степень дисциплины и контроля.
Таким образом, даже столь узкий фрагмент, как описание обязанностей депотатов, показывает, что ромейское войско было не просто набором вооружённых людей, а сложной и эффективной системой, в которой каждая функция была продумана и подкреплена практическим смыслом.
Ценой невероятных усилий и потерь ты наконец-то сокрушаешь своего векового врага, решаешь гигантскую проблему или преодолеваешь затяжной кризис. Наступает эйфория и кажется, что самое страшное позади и теперь жизнь наладится. Но история только отжала паузу...
Очень скоро выясняется, что за спиной поверженного гиганта уже стоит новый противник. При том, более сильный, динамичный и беспощадный. И битва начинается снова, только теперь ты истощён предыдущей борьбой.
Откуда образ? Из истории. Это реальный случай. Римский император Ираклий (на самом деле, это Гераклий, от имени "Геракл") в начале VII века совершил почти невозможное. После долгих лет сокрушительных поражений, когда персы стояли у стен Константинополя, он провёл военную реформу и в титанической борьбе разгромил Персию. И даже вернул в Иерусалим захваченный персами Крест Господень - величайшую реликвию христианства.
Его победа была триумфом библейского масштаба. Казалось, империя спасена и воскресла. Но уже через несколько лет на её ослаблленные границы обрушились армии арабов, объединённых новой верой. Запредельно мотивированные и подвижные, они с невиданной скоростью отняли у истощённой Византии Ближний Восток, Египет, Северную Африку — куда больше земель, чем только что отвоёванные у персов. Это полностью нивелировало значение победы Ираклия. В долгосрочной перспективе он исчерпал силы империи и открыл дорогу новому, куда более грозному врагу.
В жизни такое встречается не так уж редко. Ты окончательно разобрался со старым проектом/долгом/проблемой, но тут же свалилась новая, ещё более сложная.
Но "Ираклиева победа" - это не про то, что не надо было стараться. Это про горькую истину: большие победы редко бывают окончательными. Они часто просто расчищают сцену для следующего акта драмы, а мы, уставшие герои, должны находить в себе силы снова вступать в бой.
Было у вас что-то подобное? Та победа, которая оказалась лишь прологом к новым испытаниям?
Поскольку занятия охотой приносят не только много душевных волнений стратиотам и тренировку лошадям, но и опыт боевых построений, необходимо тренировать стратиотов путем постоянных занятий охотой в подходящие и благоприятные периоды времени, когда неопытные получают возможность легко обучиться, а те, кто, возможно, совершит промах, — исправить свои ошибки, не претерпев наказания. И так как Божественное Провидение наделило некоторых диких животных отменной чуткостью, быстротой бега и наличием вожаков, мероприятия против них следует проводить по аналогии с тактикой и стратегией. (Маврикий "Стратегикон" 6 век В.В. Кучма)
Как вы уже поняли - речь в этой статье будет идти о неочевидной и очень мало освещенной теме, а именно охоте. Причем тот способ который рекомендуют для охоты военные трактаты является крайне необычным и любопытным.
Посмотрим на первый способ охоты рекомендуемый трактатом:
(В скобках даны пояснения терминов от автора статьи)
Необходимо за один день до охоты с помощью некоторых патрульных групп выследить зверя и тщательно изучить характер местности. Стратиотам через их собственных архонтов необходимо приказать следующее: во время нахождения в строю всем соблюдать спокойствие и тишину; никому не покидать строй или свое место, даже если местность окажется тяжелой; никому не сходить со своих лошадей и не открывать несвоевременно стрельбу из лука; если же зверь придет в движение, стрелять должен тот, кто ближе к нему в пределах досягаемости стрелы, оставаясь при этом в строю; следует приказать через мандаторов приносить подстреленную добычу архонту тагмы; никто не должен осмеливаться дотрагиваться до нее. Если вследствие какого-то нарушения порядка зверь будет упущен, следует подвергнуть наказанию того, по чьей вине зверь смог спастись.
Описание порядка охоты крайне схоже с описанием того как должен выглядит строй, как должны вести себя стратиоты, каким образом взаимодействуют между собой различные подразделения и тд. Фактически мы видим что охота являлась еще одним средством для обучения стратиотов и подготовки к боевым действиям.
Никто не должен идти впереди строя, за исключением мерархов с их мандаторами и архонтов тагм с их мандаторами; мерархи должны распределить своих мандаторов на всю протяженность каждой меры и последовательно передавать через них распоряжения стратига и сообщения катаскопов, а архонты тагм должны направлять свои тагмы и сохранять в них порядок. В день охоты за два часа до рассвета войско, вооружившись легким вооружением, то есть луками, а не владеющие луками — копьями, выдвигается к месту охоты, причем некоторые из патрульных идут впереди, ведя наблюдение за зверем, а другие ведут войско. Приблизившись к месту охоты на 3 или 4 мили, следует начать в подходящем и скрытом месте построение войска, но не ближе этого, чтобы звери, обладающие хорошим чутьем, не почуяли бы по ветру движение войска и не отошли бы дальше от строя. Войско следует разместить в фалангу в три меры. Глубина рядов, как мы уже сказали, определяется численностью войска и характером местности, то есть протяженностью строя: она состоит либо из четырех кавалеристов, либо из двух, либо из одного. Если вместе с войском идут катаскопы и ведут за собой фланги строя, благодаря которым должно произойти окружение зверя путем его охвата, то сначала строй движется в форме фаланги наиболее подходящим для этого способом, а когда он приблизится к зверю и последний станет виден, фланги должны начать продвижение вперед, отчего строй становится лунообразным и фланги почти соприкасаются друг с другом; в конце концов зверь вследствие окружения оказывается внутри строя.
Многие маневры описанные в данном месте имеют применения и в бою, судя по описаниям боевых построений и их применении в предыдущих главах. Как очень хорошие примеры, можем взять - впереди строя должны идти только командующие подразделениями с их прислугой, так же как это описано и для войска готовящегося к бою в других местах трактата. В очередной раз хотелось бы подчеркнуть что охота фактически выступала в роли учений, на которых каждый стратиот привыкал к своей роли на поле боя.
Если, как это случается, дует сильный ветер, наветренный фланг должен совершать захождение подальше от зверя, чтобы тот, почуявший это движение своим обонянием, не отошел раньше, чем совершится охват. Впрочем, если зверь почует опасность, то прежде чем произойдет соприкосновение флангов, он попытается спрятаться на оставшемся пространстве и затем ускользнуть; в этом случае плагиофилаки должны выступить с обеих сторон флангов, соединиться друг с другом, всем вместе быстро двинуться вперед, согласуя свое движение с флангами, и заполнить свободное пространство, так чтобы зверь остался внутри построения. В свою очередь, фланги строя должны идти на сближение друг с другом, так чтобы правый фланг оказался внутри, а левый снаружи. Продолжая кругообразное движение навстречу друг другу, они должны мало-помалу оттеснять зверя и уменьшать к середине площадь построения, так чтобы общий периметр стал не больше одной или двух миль и чтобы зверь, оказавшийся в двух кольцах окружения или в большем их количестве, мог быть легко схвачен, но чтобы при этом лучники не причинили вреда друг другу вследствие тесноты пространства.
Когда пространство будет сужено указанным способом, то если имеется некоторое количество пехотинцев, вооруженных щитами, их следует собрать вместе и расставить в пешем строю щитом к щиту вокруг окруженного пространства впереди кавалеристов, чтобы мелкие звери, прорвав окружение, не проскользнули бы под ногами лошадей, как это иногда случается.
После этого стратиг должен поручить некоторым из наиболее опытных конных архонтов или стратиотов расстрелять зверя из лука.
Когда все таким образом завершится, то если добыча представляет ценность, она должна быть разделена соразмерно между тагмами, поскольку все они, проявив рвение в общем деле, имеют право ею воспользоваться; если же добыча не представляет ценности, все приобретенное должно быть распределено по жребию.
Войско должно было совершить окружение зверя, сузить пространство в этом кольце и после этого выбранные воины должны были добыть зверя, после чего поделить поровну - как и добычу в результате успешного сражения.
Стоит отметить что это не единственный способ охоты:
Имеется и другой способ, который может быть осуществлен малыми силами кавалерии и который также используется скифами. Кавалеристы, преимущественно токсоты, подразделяются на контубернии по пять или десять человек, и каждой из них выделяется сектор охоты, расположенный прямо впереди. И если зверь стронется с места, эти группы, каждая в своем секторе, гонят его, ведя по нему стрельбу, когда появляется возможность. Но такой способ, требующий от каждого человека большой сноровки и тренированности, чреват опасностями для новобранцев при верховой езде и утомлением лошадей, а потому может обернуться неудачей.
(Маврикий "Стратегикон" 6 век книга 12 "D. Об охоте..." В.В. Кучма)
Этот способ представляется более понятным и привычным для нас поскольку крайне похож на современные способы совместной охоты. Но как пишет автор трактата - такой способ является крайне требователен к навыком воинов, поэтому может не принести должных результатов.
В этих небольших фрагментах мы можем видеть что ромейская военная машина адаптировала даже далекие от войны занятия для улучшения своей эффективности. При этом явно прослеживается четкость распределения задач, ответственности между подразделениями их взаимодействия. И это в те столетия, 6 век дата написания данного трактата, когда многие народы все еще жили в условиях родоплеменного общества, за столетие до этого пала Западная Римская империя и как кажется многим - вся Европа погрузилась в пучину варварства и темных веков.
P.S Немного субъективности). Мне крайне нравится глава об охоте, поскольку она показалась мне крайне неординарной и вообще не очевидно - что можно войско готовить к боевым действиям посредством охоты. При этом в указаниях к охоте выкристаллизованы важнейшие аспекты боевой подготовки и действий стратиотов в бою.
А давайте теперь сюда ещё и Римскую Империю приплетем.
Одноглазый орёл Римской Империи мутировал в Двуглавого в конце существования Восточной Римской империи (Византийской Империи). Кстати другие последователи как то: Священная Римская Империя также использовала двуглавого орла на своем гербе.
Так к чему это я?
Правящая династия России, а именно Иван третий взявший в жены Софью Палеолог(племянницу крайнего последнего византийского императора) породнилась с династией Византии и в 15 веке и юридически стала наследницей Римской империи. Какой там по счету? Вроде третьей. В результате этого брака Россия изменила свой герб на Византийский, добавив к нему Московский герб - получился двуглавый орел с Георгием. Именно тогда зародилось имперское величие России.
Добавим в этот винегрет ещё и крайнюю последнюю императорскую династию Романовых. Сия фамилия Романов наверняка произошла от лат. rōmānus — «римский». Не будем копаться в корнях генеалогического древа потомков этих римлян. Не дай бог выясним, что он потомок скажем самого Цезаря.
Короче как писал один поручик шотландского происхождения: Смешались в кучу кони, люди...
Из чего его делали неясно до сих пор. Кто-то говорит, что это была гремучая смесь из нефти, серы, селитры и какого-то масла. Другие с умным видом доказывают, что там присутствовали битум, сера, зола, горная соль и даже пирит.
Но одно известно точно — это было жуткое, дьявольское оружие. Особенно для тех "славных" времен, когда было принято махать мечом и метать копье. А тут, на тебе, технологическое превосходство в самой подлой его форме...
По легенде, адскую смесь изобрел в VII веке некий сириец по имени Калинник. Был он, якобы, архитектор и химик. Сейчас уже не понять, каков он был архитектор. Однако химик из него вышел для своего времени отменный. Прямо-таки "Доктор Зло" раннего Средневековья. Этот Калинник не только придумал состав, который горел даже на воде, но и сконструировал для него специальный сифон — медный ствол на носу корабля, извергающий поток жидкого пламени.
История гласит, что изобретатель сбежал от арабов в Константинополь. Там он и предложил свою "горячую" идею императору Византии. Тот, будучи не дурак, быстро оценил потенциал. Особенно после морской битвы при Кизике в 673 году. Когда от первых же залпов арабский флот вспыхнул, как бумажный, и пошел ко дну.
"На судах с греками сам Шайтан!", — наверное, думали тогда в ужасе уцелевшие арабы, отплывая прочь на обломках.
Греческий огонь стал главным козырем Византии на море на протяжении семи веков. Его состав хранили в тайне, как величайшее государственное сокровище. Разглашение рецепта каралось смертью. Сифоны устанавливали на специальные суда — дромоны, превращая их в плавучие огнеметы.
Против этого оружия не было спасения. Вода только разбрызгивала огонь и усиливала горение. Песок и уксус помогали слабо. Единственной тактикой против было держаться на максимальной дистанции и молиться, чтобы ветер не переменился. Это была абсолютная форма морского террора.
Греческий огонь отметился не только в битвах с арабами. Его испепеляющую мощь на себе испытали и воины древней Руси. И случилось это во время походов князя Игоря на Царьград.
941 год. Киевский князь Игорь Рюрикович, воодушевленный успехами предшественников, собрал внушительную флотилию. По разным данным, это было от нескольких сотен до тысячи ладей. Это внушительная сила для того времени. Цель была такова: надавить на Византию, возобновить или расширить выгодные торговые договоры... А заодно, по тогдашней традиции, "погулять" по богатым прибрежным землям.
Византийцы, узнав о приближении русского флота, не стали паниковать. У них был свой "козырь" в медных сифонах на бортах. Когда ладьи Игоря вошли в узкий пролив Босфор, их уже ждали.
Быстрые и легкие русские ладьи пошли на сближение для абордажа. А византийцы, сохраняя дистанцию, привели в действие свои трубы. Из медных горловин вырвались струи жидкого пламени...
Эффект был сокрушительным и психологически ужасающим. Горящая смесь, которую нельзя было потушить водой, облепляла борта, паруса и самих воинов. Деревянные ладьи вспыхивали, как факелы. На воде разливалось огненное море. Паника была абсолютной. Сражение превратилось в избиение.
Князю Игорю с остатками флота чудом удалось вырваться, но поход был позорно провален. Это было поражение и шок. Столкнулись две эпохи: традиционная доблесть в ближнем бою и безжалостная "огневая мощь" нового поколения.
Игорю еще повезло. Князь уцелел и сделал правильные выводы. Уже в 944 году он предпочел заключить с Византией договор, но уже с дипломатической миссией, а не с огнем и мечом.
А греческий огонь еще долго был в ходу. Его позднее испытали на себе норманны, крестоносцы и в 1453 году турки – при осаде Константинополя. Но греков уже это не спасло. Константинополь пал, а Византии пришел конец.
На заре технологий замаячил порох, и о греческом огне забыли. Так и канул в Лету рецепт этого дьявольского состава, оставив в истории лишь воспоминания былого ужаса и легенды о "непобедимом" пламене, побежденном лишь временем.
Если вам удобно читать тоже самое (и даже больше!) в Телеграм, то приглашаю по ссылке на канала "ТехноДрама"
Римские и позже византийские(ромейские) военные трактаты являются невероятным кладезем информации для всех ученых и любителей, интересующихся средневековыми боевыми действиями. Большинство сведений которые мы имеем об устройстве войска этого времени мы подчеркиваем из данных трактатов. В этой статье мы рассмотрим крайне любопытный вопрос - как и чему следует упражнять войска, следуя римскому трактату 6 века "Стратегикон".
Римская армия данного времени представляла из себя очень сложный механизм опирающийся, в первую очередь на кавалерию, которая давала столь необходимый для защиты границ от быстрых нападений - маневр(более подробно можете узнать об этом теме из моих предыдущих статей).
Само войско было поделено на множество подразделений в основе которых лежали тагмы - численность подр. от 200 до 400 человек, они в свою очередь входили в миры - от 2000 до 3000 человек, и меры - одна-несколько мир. Численность не была одинаковой специально для того чтобы противник не мог посчитать количество войск по количеству знамен.
Теперь имея минимальное понимание вопроса обратимся к источнику -
Следует упражнять подразделения в маневрах, перестроениях, преследовании противника, отступлении и многим другим действиям необходимым на поле боя.
Кроме того, необходимо также приучать тагмы к взаимному согласованию их расположений в едином боевом строю, но так, чтобы весь этот строй не стал заранее известен неприятелям. Поэтому только ради тренировки никогда не следует до сражения выстраивать весь боевой строй, то есть определять и первую, и вторую линию, и плагиофилаков, и гиперкерастов, и тех, которые скрываются в клубках и в засадах позади них. Общие диспозиции являются скорее областью стратегии, чем тактики, и в процессе тренировок они не должны стать известными раньше времени, но должны решаться по мере возникновения необходимости. (Маврикий "Стратегикон" 6 век Книга 3 "о построениях тагмы" В.В. Кучма)
Фактические в этом фрагменте говорится что не следует выстраивать все войско для тренировки, поскольку противник может узнать заранее боевой порядок ромеев, а необходимо обучать каждую тагма по отдельности в зависимости от задач, как пример в другом месте трактата указывается что одно подразделение упражняется в преследовании противника - выстроив две тагмы, одна из которых отступает, другая как раз их преследует; иные тренируются в охвате строя противника, в его обходе и тд.
Завершив обучение каждой тагмы в отдельности по изложенному методу, следует собрать все войско вместе и выстроить как бы для генерального сражения весь боевой строй — скутатов, псилов, кавалеристов, повозки и остальной обоз — и противопоставить ему как пехотинцев, выстроенных в одиночную линию, так и кавалеристов, применяющих оружие без наконечников. И пусть они нападают на боевой строй то упорядочение, то в клубах пыли, с криками и в беспорядке, иногда с фронта, иногда с флангов и с тыла, чтобы пехотинцы и кавалеристы, приученные ко всему, не приходили в замешательство, а мерархи приспособлялись к таким нападениям. Подобным же образом следует обучать и кавалеристов, которые иногда должны оставаться на флангах, а иногда отходить в тыл пехотинцам и разворачиваться в тылу.
(Маврикий "Стратегикон" 6 век В.В. Кучма)
Войско должно было проходить учения максимально приближенные к реальному бою, с тем исключением что оружие было не заточенным.
Стоит отметить что часто для упражнения стратиотов также использовалась и охота(об этом в будущих статьях).
Такое построение военной подготовки показывает, что армия VI века не была стихийным сборищем ополченцев, а представляла собой сложный и высокоорганизованный инструмент. «Стратегикон» ясно демонстрирует стремление ромейских полководцев не просто обучать солдат отдельным навыкам, но формировать у войска способность действовать согласованно, быстро перестраиваться и не терять порядка даже в условиях хаоса.
Именно это — системная подготовка, моделирование реальных боевых ситуаций, сочетание индивидуальных и коллективных упражнений — обеспечивало армии империи то качество, которое позволило ей удерживать границы на протяжении веков. На фоне соседних племенных обществ ромейское войско выглядело как профессиональная сила, стоящая на более высокой ступени военного развития.
Таким образом, анализ «Стратегикона» показывает, что успех Византийской империи был не случайностью, а результатом долгой и продуманной военной традиции, где обучение считалось не менее важным, чем само сражение.
Мир середины VII века - время тектонических сдвигов, когда привычная карта цивилизаций перекраивалась с пугающей скоростью. Всего за несколько десятилетий из раскаленных песков Аравийского полуострова поднялась сила, которая, казалось, не знала поражений. Армии Халифата, движимые новой, пламенной верой и невероятной пассионарностью, сметали всё на своем пути подобно песчаной буре. Великая Персидская империя Сасанидов — вечный соперник Рима, существовавший более четырех столетий — рухнула и исчезла в небытие, как мираж, оставив историкам лишь руины дворцов.
Византийские провинции, казавшиеся незыблемыми оплотами христианского мира — богатейшая Сирия, священная Палестина и житница империи Египет — пали одна за другой, словно костяшки домино. Города, которые процветали тысячу лет, сдавались за считанные недели.
Казалось, дни Восточной Римской империи (которую мы называем Византией) сочтены. Мусульманские полководцы смотрели на Константинополь не просто как на стратегическую цель, а как на главный приз, обещанный им священными пророчествами. Логика истории неумолимо подсказывала: дряхлый организм империи, истощенный вековыми войнами и внутренними распрями, должен умереть, уступив место молодой и агрессивной цивилизации. Но произошло невероятное. Арабское цунами, поглотившее половину известного мира от Инда до Атлантики, разбилось о стены города на Босфоре.
Почему Константинополь выстоял, когда пали Ктесифон, Иерусалим, Дамаск и Александрия? Было ли это просто удачей, счастливым стечением обстоятельств, или за этим стояла глубоко эшелонированная система, которую история часто недооценивает? В этой статье мы разберем анатомию византийского чуда — уникальное сочетание выгодной географии, гениальной античной инженерии, смертоносных военных технологий и несгибаемой воли, которое изменило ход мировой истории.
Геополитическое землетрясение. Мир накануне бури
Чтобы понять истинный масштаб византийского подвига, нужно взглянуть на контекст той эпохи. К 630-м годам Византия напоминала боксера-тяжеловеса, который только что выиграл титульный бой, но едва стоит на ногах, шатаясь от усталости и ран. Император Ираклий I совершил невозможное: он разгромил персов в изнурительной, тотальной войне, длившейся 26 лет, и вернул Животворящий Крест в Иерусалим.
Солид императора Ираклия I (610—641)
Но эта победа оказалась пирровой. Казна была пуста, армия обескровлена, а ветераны, способные держать строй, погибли на полях сражений. Более того, население восточных провинций (Сирии и Египта), измученное непосильными налогами для финансирования войны и глубокими религиозными спорами с центральной властью (монофизитство), не испытывало лояльности к Константинополю. Многие местные жители встречали арабов не как завоевателей, а как освободителей, обещавших снижение налогов и религиозную терпимость.
Именно в этот момент максимальной уязвимости ударили арабы.
Блицкриг пустыни
Тактика арабов была безупречна и революционна для того времени. Легкая кавалерия, невероятная мобильность и отсутствие привязки к тяжелым обозам позволяли им наносить молниеносные удары там, где их не ждали, и растворяться в пустыне до прибытия основных сил врага. Византийская армия, тяжеловесная машина, привыкшая к позиционным войнам, правильным осадам и сложной логистике, просто не успевала реагировать на эти уколы.
Решающая битва при Ярмуке (636 год) стала катастрофой библейского масштаба. Имперская армия, измотанная многодневным сражением и ослепленная пыльной бурей, дувшей со стороны пустыни (что арабы сочли божественным вмешательством), была уничтожена. Ворота в Сирию открылись настежь. Император Ираклий, прощаясь с Сирией, произнес знаменитую фразу: «Прощай, Сирия, прекрасная страна, но теперь — добыча врага».
Однако, когда арабы, окрыленные успехом, устремились на север, в сердце империи — горную Анатолию (современная Турция) и к самому Константинополю, правила игры кардинально изменились. Легкая прогулка закончилась. Началась жестокая война на истощение, в которой у Византии оказались козыри, о существовании которых захватчики даже не подозревали.
Каменное сердце Империи. Стены, которые нельзя взять
Если бы у политического выживания Византии было физическое воплощение, им стали бы легендарные Феодосиевы стены. Построенные еще в V веке при императоре Феодосии II для защиты от гуннов, к VII веку они оставались самым совершенным и грозным оборонительным сооружением в мире, не имевшим аналогов вплоть до изобретения мощной артиллерии.
Восстановленный участок Феодосиевых стен у ворот Селимврии.
Для арабской армии, привыкшей к маневренной войне в открытом поле или осаде городов с простыми одинарными стенами, вид Константинополя стал настоящим шоком. Это была не просто крепость — это была гигантская машина смерти, растянувшаяся на 6 километров от Мраморного моря до залива Золотой Рог.
Анатомия неприступности
Система обороны с суши представляла собой шедевр фортификации и состояла из трех линий, работающих как единый смертоносный механизм:
Ров: Шириной около 20 метров и глубиной до 10 метров, часто заполняемый водой. Это была первая преграда, исключавшая возможность подвести тараны или осадные башни непосредственно к стенам без длительных земляных работ под обстрелом.
Внешняя стена: Сразу за рвом (на террасе, называемой перибол) возвышалась стена высотой 8-9 метров с сотней башен. Византийские лучники с этой позиции могли простреливать ров, не давая врагу его засыпать или навести мосты.
Внутренняя стена: Главный монстр обороны. Стена высотой 12 метров и толщиной около 5 метров, укрепленная 96 массивными башнями высотой до 20 метров. Башни внутренней и внешней стен располагались в шахматном порядке, чтобы не перекрывать друг другу сектор обстрела.
Эта концепция "глубокой обороны" означала, что даже если враг ценой огромных потерь преодолевал ров и захватывал внешнюю стену, он оказывался в ловушке. Пространство между стенами превращалось в "каменный мешок", где атакующие, лишенные укрытий, расстреливались сверху с более высокой внутренней стены, как в тире. В VII веке просто не существовало осадных машин (требушетов или тем более пушек), способных пробить такую защиту.
Арабы, подошедшие к стенам во время первой великой осады (674–678 гг.), столкнулись с непреодолимым психологическим барьером. Город казался продолжением самих гор — неприступным, вечным и недосягаемым. Но стены защищали только с суши. Главная угроза в VII веке пришла с моря, где у Византии не было каменных стен.
Огонь на воде. Технологический прорыв
Арабские стратеги быстро поняли, что взять Константинополь одной лишь кавалерией невозможно — город мог бесконечно снабжаться по морю. Они совершили невероятное: кочевой народ, никогда не имевший морских традиций, за считанные годы построил мощнейший флот, мобилизовав ресурсы и мастеров из покоренных Египта и Финикии (Ливана). Средиземное море, которое римляне гордо называли Mare Nostrum ("Наше море"), перестало быть безопасным озером империи.
В ответ Византия, загнанная в угол, представила оружие, которое по степени воздействия на противника можно сравнить с "атомной бомбой" Средневековья.
Секрет Каллиника
По легенде, сирийский архитектор и химик по имени Каллиник, бежавший из захваченного арабами Гелиополиса, привез в Константинополь рецепт страшной зажигательной смеси. Мы знаем это вещество как "Греческий огонь" (хотя сами византийцы называли его "жидким огнем", "морским огнем" или "римским огнем").
Современная реконструкция Хейросифона, или ручного сифона для греческого огня. Находится в Военном музее, Афины.
Точный химический состав утерян и остается предметом споров, но современные исследователи полагают, что это была сложная смесь на основе легкой нефти (нафты), добываемой в Северном Причерноморье, с добавлением древесных смол, серы, селитры и, возможно, негашеной извести. Уникальность была не только в самой смеси, но и в революционной системе доставки.
Византийцы использовали сифоны — сложные бронзовые насосы и трубы, установленные на носу боевых кораблей (дромонов), часто стилизованные под головы львов или драконов.
Смесь нагревали в герметичных котлах и под давлением выстреливали в сторону врага.
При контакте с воздухом или водой (вероятно, благодаря химической реакции негашеной извести) струя мгновенно вспыхивала, превращаясь в поток жидкого пламени.
Психологический ужас
Эффект применения этого оружия был чудовищным и деморализующим. Арабские хроники с содроганием описывают ужас своих моряков: этот огонь обладал липкостью смолы и прилипал к корпусам кораблей, парусам и даже коже людей. Самое страшное — его нельзя было потушить водой; вода лишь разносила горящую жидкость по большей площади. Он горел прямо на поверхности моря, превращая морское сражение в огненный ад.
Во время осады 674–678 годов и позже, в решающей битве 717–718 годов, греческий огонь сжег огромный арабский флот практически дотла. Это технологическое преимущество дало Византии тотальное господство в прибрежных водах. Без флота полная блокада Константинополя стала невозможной, и город продолжал получать продовольствие. Технология стала государственной тайной высшего уровня — императоры писали в наставлениях наследникам, что секрет огня передан ангелом, и за его разглашение грозит не только смерть, но и проклятие церкви.
Щит Тавра и "Генерал Зима". География на службе Империи
Часто забывают, что Византию спасли не только гениальные инженеры и воины, но и сама география. Потеряв равнинную Сирию, граница империи естественным образом сместилась к труднопроходимому горному хребту Тавр на юго-востоке современной Турции.
Логистический кошмар
Анатолийское плоскогорье — это суровая, контрастная местность. Летом здесь испепеляющая жара и засуха, зимой — лютый холод, пронизывающие ветры и глубокие снега. Арабские армии, привыкшие к более мягкому или жаркому климату Ближнего Востока, страдали от непривычных условий.
Осада Константинополя 717–718 годов стала хрестоматийным примером того, как природа воюет на стороне обороняющихся. Зима того года выдалась аномально суровой. Снег лежал больше трех месяцев, покрывая землю толстым слоем. Арабские источники с горечью сообщают, что солдаты халифата умирали тысячами от обморожения, голода и эпидемий в своих продуваемых ветрами лагерях, в то время как византийцы находились за теплыми стенами, имея запасы зерна и воды.
Стратегия "Теневой войны"
Потеряв неисчерпаемые людские ресурсы Востока, византийские генералы проявили гибкость. Они отказались от самоубийственных генеральных сражений в открытом поле, где численное превосходство арабов было бы решающим. Вместо этого они перешли к тактике, которую сегодня назвали бы партизанской войной или "активной обороной в глубину".
Когда арабские отряды проходили через узкие Киликийские ворота (горные проходы), византийцы не встречали их "лоб в лоб".
Они укрывали сельское население и скот в неприступных горных крепостях (кастронах), сжигали посевы на пути врага (тактика выжженной земли) и атаковали его растянутые линии снабжения.
Специальные пограничные отряды (акриты) постоянно тревожили захватчиков засадами.
Враг мог пройти Анатолию насквозь, дойти до Босфора, разграбить деревни, но не мог закрепиться, так как у него в тылу оставались непокоренные гарнизоны, готовые перерезать путь к отступлению.
Это изматывало Халифат. Каждый поход превращался в безумно дорогую экспедицию с сомнительным результатом. Война перестала приносить легкую добычу, превратившись в экономическую черную дыру.
Рождение Фем. Как армия переродилась из пепла
Возможно, самым важным, но наименее заметным для внешнего наблюдателя фактором стала глубокая административная и социальная революция внутри империи. Старая позднеримская система, где профессиональная армия была отделена от гражданской власти и требовала колоссальных денег на жалование наемникам, рухнула из-за банкротства казны после потери богатых провинций.
Империя ответила созданием Фемной системы (от греч. thema — военный корпус, а позже — административный округ). Это была тотальная милитаризация общества ради выживания.
Земля за службу (Стратиотское землевладение): Византия не могла платить солдатам золотом, поэтому стала платить землей. Солдаты (стратиоты) получали наследственные земельные наделы. Они обрабатывали землю в мирное время, обеспечивая себя и свои семьи, и обязаны были явиться с конем и оружием по первому зову. Это резко снизило расходы казны на содержание армии.
Личная мотивация: Психология армии изменилась. Стратиоты теперь защищали не абстрактного императора в далекой столице, а свои собственные фермы, семьи, дома и урожай. Моральный дух таких войск, сражающихся за родную землю, был неизмеримо выше, чем у наемников, воюющих только за деньги.
Единство власти: Во главе каждой фемы стоял стратиг — военный губернатор, в руках которого была сосредоточена вся полнота и гражданской, и военной власти в регионе. Это устранило бюрократические проволочки и позволяло мгновенно реагировать на вторжения, не ожидая приказов из центра.
Эта реформа превратила Анатолию в "крепким орешек", о который ломались зубы захватчиков. Империя трансформировалась в единый военный лагерь, способный быстро регенерировать свои силы даже после тяжелых поражений, так как база армии — свободное крестьянство — была многочисленной и устойчивой.
Битва умов. Императоры и дипломатия
История — это не только безликие процессы, но и воля конкретных личностей. В VII и начале VIII века Византии невероятно повезло с лидерами, оказавшимися у руля в самые критические моменты.
Константин IV (668–685) — Стойкость юности
Константин IV. Мозаика в базилике Сант-Аполлинаре-ин-Классе, Равенна
Молодой император, которому пришлось встретить первую великую осаду арабов (674–678). Он не сбежал из города, лично координировал оборону стен и действия флота с греческим огнем. Его хладнокровие и упорство привели к тому, что халиф Муавия, основатель династии Омейядов, был вынужден не просто отступить с позором, но и заключить мирный договор, обязавшись платить ежегодную дань Византии — неслыханное унижение для непобедимого Халифата.
Лев III Исавр (717–741) — Гений стратегии
Золотой солид с изображением Льва III.
Фигура Льва III заслуживает отдельного приключенческого романа. Он пришел к власти в момент полного хаоса, когда вторая огромная арабская армада под командованием Масламы (брата халифа) уже подходила к городу. Лев проявил чудеса дипломатической изворотливости и хитрости. Легенды гласят, что он обманом заставил арабов уничтожить часть своих запасов зерна.
Но главным его ходом стало использование старого римского принципа: "Враг моего врага — мой друг". Лев заключил неожиданный союз с северными соседями — болгарами хана Тервеля, которые сами опасались растущей мощи арабов. Пока арабы безуспешно штурмовали стены Константинополя и страдали от голода, болгары внезапно ударили им в тыл. Арабская армия оказалась в смертельных клещах: перед ними были неприступные стены, с моря их жег греческий огонь, а с тыла терзала свирепая болгарская конница. Это блестящее стратегическое взаимодействие стало решающим фактором в полном разгроме осады 718 года.
Духовная броня. "Богохранимый Град"
Нельзя игнорировать менталитет людей того времени. Для византийцев эта война была не просто геополитической борьбой за территории, а космической битвой Добра со Злом, испытанием веры.
Потеря Иерусалима, Антиохии и Александрии была воспринята обществом как Божье наказание за грехи и ереси, что породило глубокий религиозный кризис, но одновременно и мощную духовную мобилизацию. Константинополь стал восприниматься не просто как столица, а как Новый Иерусалим, последний бастион истинного христианства, Ковчег Спасения. Культ Богородицы (Теотокос) как личной защитницы города и Воеводы (Одигитрии) достиг своего пика.
Во время самых тяжелых дней осад, когда надежды на земное оружие таяли, патриарх и император устраивали грандиозные крестные ходы по стенам города, неся чудотворные иконы и реликвии. Это может показаться наивным современному человеку, но для защитников города это был мощнейший психотропный фактор. Уверенность в том, что Небесное Воинство сражается на их стороне, заставляла гарнизон стоять насмерть там, где другие бы давно сдались. Религиозная сплоченность стала тем невидимым цементом, который скрепил общество перед лицом смертельной исламской угрозы.
Заключение. Поворотный момент истории
К концу первой четверти VIII века арабская экспансия на византийском направлении выдохлась. Халифат Омейядов, несмотря на все свои колоссальные ресурсы и энергию, не смог решить "византийскую проблему". Граница между двумя мирами стабилизировалась по горным хребтам Тавра на столетия, превратившись в зону постоянных пограничных стычек, но не полномасштабных завоеваний.
Значение этого сопротивления для мировой истории невозможно переоценить. Если бы Константинополь пал в 717 году, ворота в Европу были бы распахнуты настежь.
Восточная Европа подверглась бы исламизации за 700 лет до появления турок-османов.
Европейские королевства (Франкское государство), находившиеся тогда в состоянии глубокой раздробленности и "Тёмных веков", вряд ли смогли бы организовать единое сопротивление столь мощной и организованной военной машине, как Халифат. Битва при Пуатье (732 г.), где Карл Мартелл остановил арабов на Западе, могла бы иметь совершенно иной исход, если бы Халифат мог ударить с двух сторон.
Византия, подобно гигантскому волнорезу, приняла на себя самый страшный удар волны завоеваний. Она потеряла богатейшие территории, свои богатства и внешний блеск античности, но она выжила и сохранила ядро государственности. Это выживание дало Европе драгоценное время — несколько столетий — для того, чтобы сформироваться, окрепнуть и, в конечном итоге, выйти на мировую арену. Стены Константинополя, опаленные греческим огнем, сохранили не просто город — они сохранили культурный код, римское право и греческую философию, которые позже станут основой Ренессанса и современной западной цивилизации.
Хронология ключевых событий
636 год: Битва при Ярмуке. Катастрофический разгром византийской армии, потеря Сирии.
642 год: Падение Александрии. Окончательная потеря Египта — главной житницы империи.
717–718 годы: Вторая арабская осада Константинополя. Полный разгром арабского флота и армии Львом III и болгарами. Остановка арабской экспансии на Восток.
