Liyko

Скромное, но хоть каплю волшебное за год:

Дракончик и его лежащая мама)

Удивилась, не увидев подобных постов в ленте. Ну не может же быть, что проблема только у меня?

Вчера обнаружила, что в ЛК Wildberries слетела привязка карты. Не понял. Пытаюсь привязать обратно:

Окей, пробую СБП - не работает считывание QR. Не понял 2.0.

Иду в ТП:

У меня вопрос. А что нахрен случилось? Не похоже на обычный баг.

Попытка заставить пользоваться собственным кошельком? И что с этой эпопеей делать, есть у кого-то идеи?

Пробный пост. Не знаю, зайдет ли такое для Пикабу, но хочу проверить в бою регулярно прилетающее «твои объяснения нужны кому-то кроме нашего круга».)

Для ЛЛ спойлер по заголовку: чаще нет, чем да, но и такое бывает тоже.

Для остальных подробнее ниже.

Основная беда этого утверждения в том, что из способа лучше понять себя оно быстро превратилось в расхожую манипуляцию, за которой скрыто «я буду продолжать делать тебе больно, а ты будешь молчать, потому что проблема в тебе, а не во мне».

Первое и главное: если какое-то качество в другом человеке бесит (или вызывает другие гипер-реакции), стоит сначала посмотреть, нарушает ли оно личные границы. Например, Даша - ходячая ревность. И ее мужа это злит. Потому что скандалы через день и тайные проверки телефона. Налицо нарушение границ, при котором злость - более чем нормальная реакция.

Если же личные границы не нарушены, а человек с его качеством все же бесит, можно поискать ответы в других местах.

К примеру, Маша. Еще в детстве наблюдавшая скандалы родителей на почве все той же ревности. Маша решила, что она такой не будет, и подавила в себе ревность на корню. И встречается на ее пути как раз коллега-Даша, в красках рассказывающая о слежке за мужем. И Маша закономерно реагирует злостью.

Во-первых, она уйму сил приложила, чтобы в себе такое подавить, а Даша себе не просто разрешает ревновать, но и наслаждается этим в какой-то мере. Во-вторых, Машу флешбэчит на детство, в котором ссоры родителей причиняли ей боль. В-третьих, Машино подсознание привыкло вытеснять все, что связано с ревностью, это табу, но как вытеснишь человека рядом? Для ее подсознания это как встретить волка посреди города. Шок.

Или другой вариант для той же Маши. С ее детским бэкграундом могла случиться травма «Я не спасла родителей от развода». И тогда Маша будет пытаться Дашу спасать. Объяснять, убеждать, гасить ее ревность любыми способами, потому что Маша-то знает, к чему такое приводит.

Или, например, Ваня. Встречает он такую же коллегу-Дашу, и его почти не фигурально с нее тошнит. Отвращение зашкаливает. И не деться никуда, коллега же, а дышать одним воздухом невыносимо. И если покопаться в прошлом Вани, там обнаружится его подруга юности, ревнивая предельно. Дружбу разорвавшая на этом фоне в итоге. Ване тяжело переживал разрыв. И подсознание Вани пришло на помощь - включило защитный механизм в виде отвращения. Чтобы за километр таких людей обходить, чтобы вообще не было шанса привязаться.

И это не единственные варианты. Вопрос обычно в том, насколько сильна эта реакция на чужое качество, насколько она вообще мешает жить. И если прям мешает, если супер-острая - за этим чаще всего кроется что-то еще (если речь не о нарушаемых границах, конечно).

Да, в каких-то случаях это может быть и тот самый вариант из заголовка. Наверное, каждому попадались люди, которые срываются на других за ту же ревность, а сами при этом дома устраивают разносы своей паре. Напрочь отрицая последнее, сваливая вину на пару - «это все он/а, я не причем». Да, такое тоже бывает. Но точно не в абсолютном количестве случаев.

ЗЫ: ТС не завален психологическими дипломами, ТС просто имеет большой интерес к этим темам и бурный личный опыт, включающий вытаскивание людей из всяких сложных ситуаций. Если вдруг такие разборы зайдут, буду рада вопросам в комментах. Люблю такое - в том числе распутывание всяких жизненных историй. Разумеется, с пометкой «имхо».

Части 1-5

В 17 я ушла из дома. Нашла первых попавшихся людей, готовых со мной жить, перевелась на обучение по субботам в универе, забрала сумку с вещами и поставила родителей перед фактом, что ухожу. Я была готова сбежать куда угодно, только бы это все закончилось.

Конечно, с тем бэкграундом мне просто не могло повезти с выбранными для побега людьми. Я опущу эту часть истории, потому что ее я однажды уже писала, но от своего реального имени. Здесь слишком велик риск деанона, которого мне бы крайне не хотелось. Общая суть: последующие три года были адом, на фоне которого даже предыдущая история порой казалась цветочками. Физическое, сексуальное и психологическое насилие были в полном комплекте. Я не знала другой жизни. Не знала слова «нет». Лица сменились, действия - нет. Лишь усугубились.

Выжила я чудом. Мне банально повезло - со случайной встречей с человеком, который за моим внешним фасадом первым разглядел, на каком дне я нахожусь. Он потратил полгода, чтобы вытащить меня. Он спас мне жизнь в буквальном смысле. И дал мне тогда первую надежду - что может быть иначе. Дал мне способ ощутить всей собой - что со мной можно и нужно иначе. Что я чего-то стою.

В 20 лет мне пришлось начинать все с нуля. Личность была стерта практически до основания. Здоровье разрушено в хлам. Мне страшно хотелось заползти в какую-нибудь нору и зализать там все раны, но не было времени. Нужно было кормить себя и что-то делать. Моя перфекционистичность начала играть в плюс, я быстро росла по карьерной лестнице и легко осваивала новые профессии. Я собирала себя по кускам в полной неуверенности, что это когда-нибудь удастся полностью. Даже дошла однажды до психотерапии - но мне не повезло со специалистом. Я доводила ее до шока и слез своими рассказами, она была молодой и неопытной, и просто не знала, что со мной делать. И я решила, что справлюсь сама.

Еще много лет после я пыталась снова и снова построить отношения с матерью. Не осознавая сути происходящего. Я перебирала все возможные методы один за другим. В моей голове все еще громко звучало «Она же мать! Она же вырастила тебя».

Были попытки отстроить личные границы - раз за разом, все более жестко, но она снова и снова находила пути обхода. Был эксперимент предельной открытости, когда я села и рассказала ей все - всю свою вторую часть жизни, что проходила за пределами ее глаз. Я думала: спрятанное - болит. В открытое же очень сложно ударить. Вот я, вся целиком, стою здесь. Попробуй причинить мне боль. И это работало с другими, но не сработало с ней - для психопатов это просто игра, в которой они - владельцы поля.

Позже я наткнулась на чудесную книгу «Токсичные родители», и с полной самоотдачей прошлась по всем инструкциям в ней. Одной из таких инструкций был возврат родителю всего, что он сделал. Буквальный возврат. Я готовилась к этому разговору почти год, но говорить она мне не дала. Тогда я написала письмо. Примерно той же длины, что все эти посты, только намного более эмоциональное. Я высказала ей все - что было описано и здесь. И мне ощутимо полегчало от самого факта.

Эффекта хватило на несколько месяцев - она была шелковой. А потом все медленно начало возвращаться на круги своя. Побои уже давно остались позади, но она продолжала снова и снова пытаться закрутить меня вокруг себя. Сожрать еще кусочек. Я уже не знала, что еще мне сделать. Но все еще не могла себе позволить послать ее к чертям. Я разрывала контакт несколько раз, но возвращалась снова и снова на чувстве вины. Ведь онажемать.

А потом, полтора года назад, я слушала, с каким кайфом она рассказывает о том, как снова избила и морит голодом за какую-то провинность своего кота. И состоялся короткий диалог:

- Что такого я сказала? Ведь он не понимает по-другому!

- Ты сейчас делаешь ровно тоже самое, что делала все мое детство.

- Я? Да я тебя пальцем не тронула за всю жизнь! Опять себе что-то придумала?

Я сказала: «Не желаю тебя больше видеть и слышать. Никогда». И повесила трубку. И вот тут до меня дошло. Я наконец поняла на себе выражение «как ледяной водой окатили». Открыла учебник по психопатиям и схватилась за голову. Смеялась, плакала, потом опять смеялась, ощущая себя на грани сумасшествия. Звонила другу-психиатру, который быстро подтвердил мои основные подозрения, поставив под вопрос дополнительные диагнозы. Господи, это же очевидно! Я же изучаю психиатрию уже столько лет, почему я не видела этого в упор?

Рыдала я несколько недель. Проживая до конца мысль, что у меня вообще изначально не было шансов на материнскую любовь. Что все эти годы я кормила собой психопата. Что этот психопат сломал во мне все, до чего смог дотянуться. А потом меня отпустило. Тотально. Чувство вины вместе с долгом - исчезли. Ее присутствие в моей жизни в какой-либо форме завершено. Точка. Конечно, после были попытки родственников выяснить, что произошло и разжалобить, но ответ был коротким: «Либо вы уважаете мое решение, либо и вы будете добавлены в ЧС». Вопросы отпали. Меня оставили в покое.

Эпилог.

С 20 до 27 лет я упорно строила себя и свою жизнь, пытаясь справляться самостоятельно. Что-то удалось, но весьма немногое. Было неудачное замужество (уже без треша, но приятного в нем было мало). Поиски себя в профессии и в хобби. Единственное, что удалось сполна - обрасти крепкой стаей Своих.

В 27 я таки дошла на психотерапии. И вот тут наконец начались настоящие перемены - внутри и снаружи. Сейчас мне 32. Я нашла Своего человека и счастлива замужем за ним. Счастьем очень тихим и полноводным. У меня хорошо оплачиваемая любимая руководящая работа и несколько кайфовых хобби. Я успела даже немного покататься по миру и планирую продолжать. Очень много денег и сил я вложила в здоровье - физическое и психологическое. С первым все более-менее устаканилось, с крепкостью второго же мне изначально повезло. Даже мои психотерапевты удивляются, что я «легко отделалась» по итогу. Я набрала вес до нормы. Общая мысль - мне нравится моя жизнь. Она выстроена большим трудом, и я прям довольна итогом. Не с целью похвастаться - этот рассказ для тех, кто проходил или проходит через подобное - и тоже, как я ранее, потерял надежду.

Да, это прошлое никогда не останется по-настоящему позади. У меня все еще бывают флешбеки. Я все еще учусь жить, а не выживать. Порой проваливаюсь на триггерах в состояние «Я ничтожество», но эти провалы все короче, и у меня уже есть проложенный из них путь. Мне все еще бывает сложно доверять, это каждый раз внутренний подвиг. Сон так и не восстановился сам, поэтому уже несколько лет я сплю только на небольших дозах нейролептиков - и нисколько об этом не жалею, потому что ночи под ними проходят спокойно. Список «но» можно продолжать. Начиная от социальных моментов, заканчивая состоянием нервной системы, при котором расслабление - это тоже всегда подвиг. Многое из того, что дается другим легко, для меня по-прежнему - пахота. И я осознаю, что легкой и беззаботной моя жизнь не станет никогда. В той мере, в которой она бывает у людей, выросших в нормальных семьях.

Важно другое - все эти «но» не мешают мне по-настоящему кайфовать от этой жизни. Это все - часть моей личности, часть меня, я больше не борюсь с этим фактом. Это отняло у меня многое, но все, что возможно - я обернула на пользу себе и другим. Сознательно и пошагово.

И цель, которая держала меня на ногах в детстве - воплотилась сполна. Еще со времен юности не иссякает поток людей, которые приходят ко мне за помощью. С самыми разными проблемами. Я включаю эмпатию, и мы вместе разбираем их ситуации на детальки. И находим выход. Со временем ко мне начали все чаще приходить те, кто попал в зависимость от подобных моей матери. И здесь уже работа длится месяцами, а порой и годами - чтобы помочь им выйти из подобного. С наименьшими потерями. Разумеется, в процессе или сразу после я даю им контакты специалистов с приставкой психо-. Это мое волонтерство, мой вклад в этот мир - я стала неплохим специалистом по психопатиям и прочим психическим отклонениям, и схемам манипуляций в целом. Я не могу избавить мир от подобных людей, но могу избавить очень конкретных людей - от них. И буду продолжать это делать, пока я жива (да, закончу на слегка пафосной ноте).

ЗЫ: Хочу сказать просто огромное спасибо всем тем, кто читал, кто писал комменты поддержки, кто описывал собственные похожие истории. Я не ожидала такого мощного отклика. Маленькая Liyko внутри меня смотрела ошалелыми глазами на все эти истории и ощущала, что она наконец-то в этом всем - не одна. Спасибо, ребята.

Части 1-4

Одним из самых сложных моментов был тот, когда она включала «хорошую маму». Это всегда случалось внезапно и длилось не очень долго. Не на публику, не для чужих глаз, а для меня лично, когда мы были наедине. Она вдруг искренне интересовалась моими делами, могла пойти со мной на прогулку или исполнить еще какое-то легко выполнимое мое желание. И в эти моменты она становилась предельно милой и почти теплой. Сочувствующей - почти по-настоящему.

Мои хоть какие-то отстроенные защиты рушились в момент. Я растекалась в лужицу и повторяла - мама, я так сильно тебя люблю. Мне казалось, что в ее психике прояснение, и если я буду очень бережна, оно продлится хоть немного подольше. Я была готова на все, чтобы это не заканчивалось. Вдруг, если я напитаю ее своей любовью, она оттает и задержится в этом контакте подольше? Вдруг я просто недодаю ей любви, и все дело в этом?

Я не понимала, что это игра. Относительно искусная, средне-талантливая, но игра. Что это лишь способ поглубже ввинтить в меня очередной крючок, потому что эффект от постоянного насилия со временем ослабевает, и тогда нужен пряник. Нужен способ рассмотреть еще поближе мои болевые точки, чтобы в них более целенаправленно бить.

А потом, как мне казалось, я совершала промах. Рандомный. Неверное движение, взгляд или слово - и все рушилось. И снова были крики и побои. А я не успевала собраться, не успевала убежать или просто подготовиться к словам и ударам. Сколько раз после подобного я думала: больше никогда. Я не поверю этому больше никогда. Я не дам себе расслабиться ни на миг. Она не проберется в меня еще глубже.

Но раз за разом я ловилась на эту удочку. Меня вело захлестывающее с головой желание - я жаждала материнской любви. Была готова продать душу и отдать жизнь за нее. И получая по ядовитой капле ее подобие, я сохраняла надежду. Что однажды. Когда-нибудь. У меня все-таки будет мама. Которая прозреет. Которая обнимет и согреет по-настоящему. И скажет искренне: я люблю тебя, дочка. Мне снились такие сны, и я просыпалась с желанием выть - что это лишь сон.

В остальное время любые ее вопросы незаметно превращались в допросы. «Где ты была? С кем? Что ты там делала? Зачем ты туда пошла? О чем вы говорили?» - она не слушала ответы, перебивая меня новыми вопросами. Я терялась. Пыталась отвечать подробно и спокойно, чтобы не вызвать новый «приступ». Я не понимала - если ей интересно, почему она не слышит ответов? Мне не приходило в голову, что это лишь очередная техника пробивания. Выведения из равновесия, чтобы дать ей повод зацепиться за больное. Способ стереть к чертям мои границы.

Малейшее сопротивление вызывало ее ярость. «Ты закрываешься от меня! Да как ты смеешь, у тебя же ближе никогда никого не будет! Да я же тут с ума схожу от беспокойства, тебе что, сложно ответить? Я так многого прошу сделать для матери?!». И я сдавалась. Ведь и правда, неужели так сложно ответить на вопрос, если для нее это так важно? Или на сотню вопросов. Она ведь любит. Она ведь беспокоится. Почему-то я не ставила тогда под сомнение факт ее любви ко мне - где-то в глубине души. Я все еще верила в это. Все еще надеялась, что все, что я вижу - временные помутнения, и где-то там, глубоко внутри - она и правда любит. Что называется, «по-своему». Как умеет. Просто ей с дочерью не повезло. С обеими в общем-то. Да и с мужем тоже не особо.

Жалость. Проедающая остатки внутренних границ жалость - это то, что вело меня тогда. Что возвращало меня к ней снова и снова, даже когда я уже съехала из дома, еще долгие годы после. Я смотрела на нее и видела глубоко несчастную женщину, которая не справлялась с собственной жизнью от слова совсем. Которой постоянно было больно и плохо. Что это лишь очередная игра, что это сознательный выбор - до меня не доходило очень долго. Как и то, что вся картинка мира, которую она впихивала в меня, не выдерживала критики, если остановиться и задуматься.

Она жила на отцовские деньги и ни в чем себе не отказывала. Салоны, тусовки, ежелетнее море, шмотки - все было доступно. Чем дальше, тем меньше она делала по дому, сваливая обязанности на подрастающих нас. Я регулярно уходила к друзьям, чтобы просто нормально поесть, потому что от бутербродов уже тошнило. У нее были друзья (тогда еще тоже не осознавшие, кто она), любовники, оплачиваемая отцом учеба, с детства самостоятельные дети (она начала оставлять меня одну еще лет с 5)… У нее было все. Но я слушала ее годами - как ей невыносимо тяжело - и верила в это. И ощущала себя обязанной хотя бы попытаться помочь. Снова. И еще раз. И снова.

Чем больше помощи я могла ей оказать, тем больше пряников она мне подкидывала. К моим 16 годам побоев становилось всё меньше, а подлизывания - все больше. Она видела, что я вопреки всему превращаюсь в пробивного и сильного человека, одержимого перфекционизмом (когда это не требуется использовать против нее), и использовала это с максимальной жадностью. Я должна была отдавать ей все. А потом еще и еще сверху.

Я запихивала куда-то очень глубоко собственные желания и эмоции. Ведь ей постоянно требовалось помощь. Ведь я ей фатально задолжала. Я подожду, отложу свое на потом. А ей помощь требуется уже сейчас. Моя цель, которая держала меня на ногах годами - помогать людям - завернулась в спираль вокруг нее. Я стала радаром, нацеленным на одного человека - свою мать. Остатки сил тратились на помощь другим, но основным и единственным человеком - была она. У меня не осталось границ. Практически не осталось собственного «я».

Я выросла в мире, где за все нужно платить болью, и платить ежедневно. Когда случилась первая попытка изнасилования в мои 13, я не удивилась. И никому не сказала. Особая ирония был в том, что это происходило на глазах сестры, которая и не подумала вмешаться. «Ну подумаешь, полапали тебя, с тебя не убудет» - было ее ответом. Взращенная ненависть ко мне проросла в ней очень глубоко. На второй попытке изнасилования год спустя - я уверилась в мысли, что могу вызывать только похоть, ведь в остальном я ничтожество, не стоящее внимания. Я шла на дно все глубже, а оттуда снова и снова стучали.

Продолжение следует.