Как часто вы в своей жизни находили на улице чужой кошелёк? И что потом с ним делали? А как часто вам приходилось помогать незнакомым людям на улице? Не просто подсказать дорогу, а прямо принимали участие в решении проблемы человека.
Какова вероятность, что два таких маловероятных события случатся в один вечер?
Как бы не была мала вероятность события, она существует. А значит рано или поздно — срабатывает.
Так и случилось с женой, вечером 17 января недалеко от нашего дома на автобусной остановке «Писцовая улица».
Писцовая улица
Жена бы и не обратила внимания на лежавший кошелёк возле автобусной остановки, если бы не крик женщины с балкона третьего этажа.
— Кошелёк обронили! — не с первого раза жена поняла, что этот взволнованный крик среди гула машин и ветра обращён к ней. Оглянулась. На земле — открытый кошелёк, из которого ветром разметало какие-то бумажки (чеки?).
— Это не мой! — от растерянности крикнула в ответ.
— Да я знаю! Женщина перед вами уронила!
Но никакой женщины рядом не было. Жена подобрала. В кошельке было ≈ 16 тыс. руб., банковские карточки, магазинные карточки (в основном «голдовые»), пропуск на работу, карточка-пропуск от детского сада/школы и пара чёрно-белых фотографий.
Эта карточка знакома почти любому московскому родителю — электронный пропуск в детсад или школу.
Изучать содержимое на улице было не удобно (ветер и +2°, которые ощущались как –2°). Мы зашли в кафе напротив, взяли старшему ребёнку какао, себе — чаю, (младшая — спала в коляске) и спокойно рассмотрели всё, что было в кошельке с целью обнаружить какие-то данные для связи с владельцем.
— Повод задуматься, что для таких ситуаций номер телефона где-то в кошельке был бы весьма кстати, — заметила жена.
По всему выходило, что потерявшая кошелёк женщина вероятно живёт неподалёку, работает в Спортмастере (пропуск был брендированный), мы знали её ФИО и, предположительно, как она выглядит. Всё.
— Я хочу причинять добро! — сказала жена и написала в чат района, мол, найден кошелёк. Я бегло поискал в ВК по ФИО, но безрезультатно. С телефона не очень удобно и я решил, что продолжим поиски дома с компа.
Где-то на периферии памяти всплывали истории, как люди возвращали найденные телефоны/кошельки, а их вместо «спасибо» встречали с ментами якобы воров. Вероятность существует? Существует. На всякий случай уточнил у жены на каком именно балконе была женщина (потенциальный свидетель). Мало ли. Но сработала совсем другая вероятность.
Мы закончили в кафе и засобирались восвояси. Жена со спящей в коляске дочерью — домой пешком, а мы с Иваном пошли к припаркованной машине, хотели немного прокатиться по вечернему городу.
Только отъехали, звонит жена:
— Ты будешь смеяться, но тут на той же остановке… женщина. Ей помощь нужна…
— Какой остановке?
— Ну, где кошелёк…
— Сейчас будем.
Разворачиваюсь на ближайшем перекрёстке, подъезжаю, паркуюсь рядом, Ивана не отстёгиваю, говорю ему только: «Я сейчас, посидишь?». Он согласно кивает мне в ответ.
Кто бы знал, что дальнейшая история займёт почти два часа, со звонками в ЛизуАлерт, вызовом скорой и поездкой в полицейский участок.
На остановке сидела пожилая дама интеллигентного вида, в очках. С засохшей кровью на лице, ссадинами на коленях и местами грязной, но опрятной одежде. На руках — кольца (золотые, судя по всему). Серьги в ушах — тоже.
— Здравствуйте! — обращаюсь к ней, сам смотрю на жену, мол, ну, что тут.
Дама здоровается в ответ, бормочет какую-то чепуху. Т.е. говорит внятно, но бессмысленно. Или начинает что-то осмысленное и тут же сбивается на чепуху или просто умолкает. Затем начинает по-новой, как будто до этого ничего не говорила.
— Женщина потерялась, — поясняет жена. — Не помнит ничего, удивляется факту, что мы в Москве.
— Как вас зовут? — спрашиваю.
— Не знаю.
— А где вы живёте?
— Ну, не знаю! — тоном, будто объясняет, что-то очевидное и, вдруг: — Ой, мне так повезло, что я вас встретила! Вы такие замечательные люди! Ой, а что это у вас? — показывает на нашу коляску.
— Это коляска.
— Кэ, О, Эл, Я, Эс, Ка, — произносит по буквам дама, рисуя буквы в воздухе пальцем. — А-а-а, понятно, на букву А! А можно подержать?
Жена позволяет прикоснуться к ручке коляски. Переглядываемся с женой. Что происходит?
— А сколько вам лет? Извините, за нескромный вопрос… — смотрю на неё.
— Вы знаете… я чувствую себя молодой, — говорит она загадочным тоном. — Нет, вы не думайте, что я выжила из ума, но мне кажется, что я очень молодая.
— Это же прекрасно, — говорю ей, — у вас сумочка… — указываю на сумку, которую она держит в руках.
— Правда?! — искренне удивляется она и хватает руками воздух мимо сумочки.
— Позвольте я? — жестом показываю намерение изучить содержимое сумки.
— Да, пожалуйста! Ну, что вы мне не вери-ите-е? — в голосе какая-то театральная эмоциональность. — Ой, за что мне это всё? Ну, что я такого сде-ла-ла?
— Может вас кто-то ударил? — уточняю, пока изучаю содержимое сумки.
Нахожу паспорт. Уже хорошо. Открываю. В паспорте — деньги. Пачка тысячных и несколько пятитысячных. Замечаю их мельком, чувствую себя максимально неловко, роясь посреди улицы в сумке незнакомой женщины. Но как минимум версия с нападением несостоятельна, иначе денег бы не было. Значит дама упала.
— Зинаида Александровна, — смотрю в паспорт.
Имя изменено
— Это я?
— Да, вас зовут Зинаида Александровна.
— Правда? Да, верно.
— А живёте вы… — открываю страницу с пропиской. — Вишнёвый…
—… бульвар, дом 20, — подхватывает она. — Да, всё правильно.
Адрес тоже изменён
Ну, всё, радуюсь, сейчас проводим старушку домой и делов.
Открываю Я.Карты, вбиваю адрес. Адрес на другом конце города. Растерянно смотрю на жену, мол, чё делать-то, мать?
На часах девять вечера, на руках двое детей. И старушка.
— А может у вас есть телефон? — нашлась жена.
— Я не знаю, вот смотрите сами, — пошарив по карманам пальто, она достала кнопочный «бабушкин» телефон, передала в руки жене, наши расспросы ей явно наскучили, — вы сидите, а я прилягу здесь прямо на кухне, — сказала она и начала озираться по сторонам, куда бы здесь прилечь.
В телефоне было четыре контакта. Прозваниваю. Два недоступны, два не берут. Спрашиваем, говорят ли ей что-то имена контактов, есть ли дети, внуки? На всё — нет.
— Ой, я не могу, мне надо лечь! — встаёт и идёт к газону, снимая пальто. — Где у вас тут это… мне надо… лечь, — начинает нервничать, распаляется, я пытаюсь не дать снять пальто, мол, холодно, улица, погодите, как вдруг: — Оставьте! Я хочу сдохнуть прямо здесь!
Приехали.
— Зинаида Александровна, я не могу позволить вам этого.
— Это почему ещё? — замирает.
— У меня дети, я бы не хотел, — киваю на жену с коляской и Иваном, которого уже давно высадил из машины.
— А тётя буянит? — весьма к месту на повторе спрашивает сын.
Аргумент имеет силу.
Едем к дому
Коротко переговариваемся с женой. Принимаем решение двигаться к дому, а там разбираться дальше. Усаживаю даму в машину, под то кокетливые заигрывания, то опасливые вопросы: «Вы меня не убьёте?». Кое-как, лавируя в этом потоке сознания, стараясь отвечать как-то просто и в то же время нейтрально, чтобы не подлить случайно масла в огонь, мы едем к дому.
Иван при этом на отрез отказался идти с мамой пешком, потребовал усадить его в машину. Мол, извините, папа, мне была обещана поездка по вечерней Москве. Исполняйте.
Всю дорогу женщина была увлечена Иваном, всячески ему умилялась и упрашивала дать ей ручку. Иван опасливо молчал. Руки не протягивал. Я, даже какое-то время с интересом молча наблюдал за происходящим, насколько позволяла дорога. Сын держался молодцом. Но в какой-то момент, пришлось вмешаться, всё же почувствовал, что ребёнок уже слишком напряжён и взволнован. Пару раз осадил пыл дамы. На её возмущение не мешать ей общаться с ребёнком, я сказал, что всё-таки это мой ребёнок. Аргумент ей крыть было не чем. И пока она обдумывала возможный ответ, кажется, забыла как только что общалась с ребёнком.
— Извините, а как вас зовут? — который раз за этот вечер спросила она меня.
— Василий. Вася.
— Вэ, А, Эс, Йа, — проделала она то же самое, что до этого было с ко-эл-яской. — Да неет же! — говорит. — Первая Эр!
— Нет, — отвечаю, — первая Вэ.
— Как же Вэ?! Если Эр! — настаивает.
— Но тогда получится Рася, а я Вася.
Кажется, это был лингвистический нокаут и она снова вернулась к теме «Лучше ей сдохнуть»
— Только не сегодня, — говорю.
— Может тогда завтра?
— Завтра, пожалуйста.
Протягивает мне руку, скрепить наши договорённости. Жму.
Сзади подал голос Иван, уточняя у меня, мол, не страшная ли это тётя.
— Ой, а ты откуда здесь взялся? — испуганно обернулась она, при этом глядя куда-то в ноги Ивану. Короче, после моего прямого заверения Ивану, что тётя не страшная, он принялся рассказывать ей про своих роботов. Завязался какой-то диалог.
Для себя отметил, что бабуля-то походу… кирогазила. Выхлоп, который не спутать ни с чем.
Мы имеем алкоголь помноженный на возраст. Приятного мало. Но позволить старушке пойти лежать в кусты я не могу. А что с ней делать? Неприятная растерянность.
Что делать со старушкой?
Припарковались у дома, старушка продолжила умилённым голосом разговаривать с Иваном. Правда Иван при этом бегал вокруг мамы с коляской, а все старушкины нежности на деле были обращены к колесу нашей машины ¯\_(ツ)_/¯.
«По крайней мере, не порывается сдохнуть», —подумал я. А пока надо чё-то делать.
— Чё делать? — спрашиваю жену, стараясь не выдать свою тревожность и растерянность. За этот час, в который вечер перестал быть томным, я никак не мог собраться с мыслями.
— ЛизаАлерт?
Звоню. Если коротко, ЛизаАлерт очень чётенькие. Оператор по полочкам объяснила как действовать, спросила приметы, во что одета женщина, записала все данные, сказала вызывать скорую, по приезду уточнить номер бригады, ФИО ответственного, больницу куда повезут и после перезвонить им по возможности. Также, по возможности, сфоткать человека. В полный рост и крупно лицо.
Уверенный голос оператора и чёткие руководства к действию привели меня в чувство.
Пока жена разговаривала её разговорами, я пообщался с ЛизойАлерт и вызвал скорую. Подхожу снова к жене со старушкой. Та ко мне:
— Простите, а как вас зовут?
— Василий, — в сотый раз ответил я.
— Василий, а можно я вас ударю.
— Категорически нет, Зинаида Александровна.
— Мне так нравится, когда вы называете меня по имени.
Медики приехали быстро. Минут за 7-10.
В этот же момент, мне перезвонили с одного из номеров, которые я прозванивал. Нашёлся родственник, муж внучки нашей героини. Аллилуйя.
Странный эпизод в машине скорой помощи
А между делом, даму грузят в машину. Передаю в кабину медикам свой телефон, предлагая родственнику поговорить с ними напрямую. Дверь машины захлопнулась. Наблюдаем снаружи.
Вот старший медик включил звонок на громкую связь. Зинаида Александровна жутко недовольна, разговаривать явно не намеревается, пытается вырваться из рук молодого медика, чтобы выбить телефон из рук старшего, кричит, мешая разговаривать. Старший ретируется в кабину к водителю, чтобы продолжить телефонный разговор там. Старушка начинает нападать на молодого: пытается его ударить, руками и, вероятно, ногами (снаружи я вижу их чуть выше пояса), один раз, второй, третий…
И тут медик оказал старушке экстренную немедикоментозную «помощь»: втащил ей по щам. Хук с правой.
о_О
Мы с женой стоим в оцепенении, рядом весело бегает Иван, проснувшаяся дочь с соской во рту думает о чём-то своём.
Приоткрылась дверь. Мне протянули телефон.
— Так какое резюме?
— Да какое резюме, мы её в ментовку везём, на первую Квесисскую, — дверь захлопнулась, машина скорой помощи начала сдавать задом из двора.
— Ну, и всё, — говорю жене, — щас только позвоню родственнику, — пусть мол, едет в отделение.
— Поехали в отделение, — говорит жена.
— И что мы там?
— Её сейчас примут непонятно как… а у неё деньги… а так мы скажем, что, мол, за ней уже едут родственники… и отношение будет другое.
Скорая всё ещё пятится к шлагбауму из двора. Иван весело бегает вокруг. Дочь недовольно кряхтит, намекая, что пора подкрепиться. Я — жутко хочу в туалет. И совсем не хочу никуда ехать.
— Ладно, щас иду, — бегу домой. Через минуту выхожу с автолюлькой.
Кошелёк
Жене приходит сообщение. Нашлась тётя потерявшая кошелёк и готова подъехать прям сейчас. Жена начинает диктовать наш адрес.
— Квартиру не называй! — наставляю её, на случай, если тётя всё-таки вдруг решит провернуть фортель с ментами. — А лучше спроси её адрес…
— Писцовя улица…
— Скажи — сами заедем через 15 минут, это рядом.
Грузимся в машину. Едем в отделение. Три квартала. Иван счастлив, дочь капризничает.
Отделение
У входа стоит «наша» скорая. Захожу на проходную.
— Старушку уже приняли?
— Никого ещё не принимали.
Выходит медик с какими-то бумажками. Замечает меня.
— А… это опять вы…
— Ага… что у вас? — спрашиваю.
— Да всё, мы её в Боткинскую везём, только бумаги тут отдам, — уходит в отделение.
Звоню родственнику. Тот, мол, еду. Через 15 минут уже буду в отделении.
— Диспозиция поменялась, —говорю, — её везут в Боткинскую, сюда можно не ехать.
— Понял, спасибо.
— Мы это… на этом всё, — говорю. — Отзвонитесь, пожалуйста, как всё закончится.
— Обязательно, Василий, ещё раз большое спасибо вам.
Писцовая улица
До кошелёчной тёти доезжаем под ор дочери. На часах — скоро одиннадцать. Обычно в это время она уже сытая, намытая и переодетая сладко спит. Поэтому её недовольство понять не сложно.
Подъезжаем к адресу, спасибо тёте — вышла встретить к шлагбауму. В руках — коробка рафаэлло (конфеты — не менты, я расслабился). Жена выскочила из машины, вручила тёте кошелёк (причинила обещанное добро :), тётя хотела кроме конфет ещё дать каких-то денег. Жена рафаэлло взяла, от денег отказалась.
— Я бы хотела, чтобы так поступили со мной, если бы ситуация была наоборот, — уже дома пояснила жена, когда дети были уложены.
— А я бы взял, — сказал я. Всегда беру, если предлагают. — Но сегодня это твоё добро, ты вправе его причинять по-своему :)
А родственник, кстати, отзвонился, как обещал. Зинаиду Александровну он перехватил в Боткинской. С ней всё было в порядке (ну, насколько это может быть в её состоянии) и все вещи были при ней в сохранности.
— Слушай, а ты сколько раз в своей жизни находил кошельки? А людей, которые потерялись? И чтобы в один день, — смеялась жена.
— Кошельки… не находил. А вот людей находил. Пару раз. Но это уже другая история.
Пили чай. Вспоминали перлы старушки. За окном была ночь.
