1
Люди начали замирать один за одним, в самых непредвиденных ситуациях и местах: набирал воду для ванной, ночью снимал деньги у банкомата, заправлял машину, сажала цветы в саду и так далее.
Никто не понимал причин, человек будто впадал в кататонию, но до «замирания» они были полностью здоровы. Как ментально, так и физически. За два месяцев «замерло» около пяти тысяч человек. Число аварий увеличилось, упало три самолета на территории города, множество одиноких людей умерло от обезвоживания.
Ситуацию осветили СМИ всех развитых стран, в город прибыли врачи со всего света, были развернуты масштабные исследовательские центры, введен комендантский час, город отцеплен по периметру, запрещены все виды транспорта, закрыто небо над городом.
По прошествии трех месяцев, с момента огласки в СМИ, исследования данного состояния, не было выявлено ничего, что могло бы привести к такому. Лучшие доктора человечества ломали голову над решением, но все было бесполезно – к разгадке никто не подобрался. К концу шестого месяца, по официальным данным, число «замерших» достигло пятнадцати тысяч. Введен локдаун.
Прошел год. Ситуация так и не сдвинулась с мертвой точки. Властями было принято решение снять карантин, то есть позволить людям покидать дома. Покидать город было запрещено как гражданским, так и представителям власти и государственных служб. Всяческий импорт приостановлен на неуточненный срок, в следствии чего город превратился в маленькую страну внутри большой страны. Обычные люди со слабой психикой не выдерживали, примыкая к сектам и образуя новые. Число суицидов достигло высочайших отметок, «замерших» было уже семьдесят тысяч, их держали в специально отстроенных домах под охраной, где поддерживали их жизненные функции.
Исследовательские центры функционировали, финансируемые всемирной организацией здравоохранения. Власти тем временем старались воздерживаться от комментариев, а те, что их давали, были крайне немногословны. Всем было страшно, хоть никто публично не сеял панику.
2
Мне тридцать. Ни семьи, ни друзей, а родители и вовсе давно мертвы. Сидя на изоляции, я радовался: запас бухла у меня есть, государственные службы доставляют продукты и необходимые лекарства раз в неделю, коммунальные платежи тоже покрывает государство. Чем не идиллия? Я бухал, жрал, смотрел фильмы, читал книги и в ус не дул. Плевать, что там происходит, «большие головы» найдут решение рано или поздно. От новостей я совершенно абстрагировался, ибо какой смысл следить за ситуацией, если сделать с этим ничего не можешь. По прошествии времени локдаун был отменен, а вместе с ним и доставка, покрытием коммунальных платежей. Рабочее место сохранялось за всеми и, благо, работал я в сфере, связанной с производством мучных изделий. В силу отсутствия импорта, мы не могли закрыться.
Впервые за полгода, я вышел из подъезда, никого не встретил по дороге к машине. Сев за руль я пару минут пытался завести старушку, но тщетно. Оно и хорошо, уже позже я вспомнил о запрете транспорта.
По пути на работу я решил заглянуть в магазин, где обычно, до всего этого, брал бухло, сигареты и что-нибудь перекусить. Зайдя внутрь, я увидел владельца – старика, что протирал кассовый аппарат. Завидев меня, он улыбнулся и сказал:
- Не замер-таки, сынок! – улыбка не спадала с его лица, должно быть он и вправду рад меня видеть.
- И тебе доброго утра, старик. Как детишки, как бизнес?
- Слава Богу, дети не заразились. – еще шире улыбнулся он. – Та и я, как видишь, бодрячком! – он показательно выпрямился.
- Рад за тебя, дед. Мне «винстак» синий, банку вон того пива и БП-шку. – я улыбнулся в ответ и ткнул пальцем в стекло небольшого холодильника, что стоял рядом со входом.
- Курить и пить не бросил, как я гляжу. – сказал он, пробивая товары, – Хоть бы что-то полезное для себя вынес. – он протянул мне небольшой пакет.
- Та забей, дед. Либо замру, либо бухло и курево прикончат. Нахуя барахтаться? – сказал я, протягивая в ответ пару купюр.
Он мотнул головой, - Считай подарком, акцией для первого клиента. Глуп ты еще. Удачного дня.
Выйдя из магазина, я поспешно закурил. Кто бы что не говорил, но бывших курильщиков не бывает. Дойдя до работы, я прикончил пиво. Алкоголиков, по всей видимости, тоже.
В общем-то ничего не изменилось. – подумал я, когда только вошел в здание. Все тот же хмурый охранник, беседующие люди в раздевалке, ржущие над анекдотами мужики, наигранная радость при виде меня – их начальника. Я переоделся и направился в главный зал своего отдела, где уже большой начальник должен был рассказывать нам о том, как он скучал, как важно нам работать в утроенном темпе и не вешать носы ради наших же близких. Так я думал, но не совсем так.
Когда я пришел, часть работников была на месте, даже удивительно, что никто не «замер» из них. Некоторые те еще маргиналы. Хотя Бог его знает, из-за чего люди замирают. Неподалеку от входа стоял мужчина лет пятидесяти, в хорошем костюме и шушукался с молоденькой ассистенткой. Мои подчиненные разбились на стайки и терпеливо ждали начала монолога от божества в смокинге.
Печки, стеллажи, столы – все на месте, как и прежде. Люди постепенно подтягивались в цех. Почти всех я знал в лицо, знал их должности. Начальник же. Некоторых не хватало, должно быть они замерли или что похуже. Я посмотрел на часы, что висели над входом – 8:53. В этот же момент костюм встал в центр помещения и громко поздоровался, все затихли.
-… Как вы знаете, город переживает не лучшие времена, коллеги. С этого дня мы будем работать в двойном объеме, а это значит, что теперь будет две смены. От лица компании хочу заявить…
«Бла, бла, бла» – неслось у меня в голове. Лучше бы дальше пил и смотрел «Офис».
- … каждый вечер и каждое утро, по указу руководства, будут проводиться собрания для всех, в зависимости от вашей смены. Явка обязательна и будет оплачиваться. Вы сможете побыть с коллегами в неформальной обстановке. Компания считает, что это важно в нынешних обстоятельствах. – продолжал бухтеть старый.
«Отлично, лишние рабочие часы. Надеюсь, что хоть пиво там будет» - я будто постепенно выходил из себя. Каждое сказанное им слово раздражало все сильнее.
- Что же, на этом все, приступайте к работе. – к пиджаку подбежала его ассистентка, и они спешно ушли в другой отдел, по всей видимости.
На часах 9:13. Рабочий день начался.
3
Во время обеда люди в столовой только и говорили, что о «замерших». Волей-неволей подслушал, что пара грузчиков и пара технологов замерли, у всех остались семьи.
Я уже доедал свой обед, когда ко мне подсел приятель и поставил поднос с едой перед собой – старший бухгалтер:
- Даров, Тем! Как локдаун провел?
- Привет, Жэк. Пиво пил, да сирики смотрел. Ты как?
- Мать «замерла» пару недель назад. – он чуть улыбнулся и дальше принялся есть.
Его мать была ужасным человеком. Все его детство она только и делала, что бухала и избивала его за малейшую оплошность.
- Может, это неправильно, но я надеюсь, что она не придет в себя. – он посмотрел куда-то за мою спину и через секунду закинул кусок котлеты в рот.
- Истина, она была той еще сукой. Удивляюсь, как ты нормальным человеком вырос, хотя…
Я решил не заканчивать шутку, в этом, собственно, она и состояла. Он засмеялся. Я тоже улыбнулся, впервые искренне за рабочий день. Все же мне не хватало людей эти полгода. Я встал и попрощался с ним, он сказал что-то про встречу после смены мне вслед.
Идя в курилку, я подумал о том, что все, абсолютно все, кого я слышал, говорят о «замерших» как о мертвых, будто их больше нет.
4
Остаток рабочего дня прошел в привычном темпе, люди были заметно подавлены, но старались совсем уж не вешать головы. Перед концом смены мне прилетело сообщение о том, где будет проходить добровольно-обязательное собрание, о чем я уведомил всех своих подчиненных, а именно, велел переодеться и идти в ангар около проходной.
Даже не знаю, что тут раньше было, но теперь тут куча стульев, выставленных в ряды, и наспех сколоченная сцена. Я сел на место, что было максимально близко к выходу. Не хотелось и минуты лишней тут проводить. Через пару минут помещение было заполнено людьми, свободных мест почти не было, рядом со мной сел Женек. На сцену поднялась странного вида женщина – высокая, с черными волосами в темных очках и старой одежде. Поднимаясь, она хромала. Жестом руки она призвала к тишине.
- Как вы знаете, - начала она, - в нашем городе происходит нечто необъяснимое и пугающее. Люди перестают двигаться, а глаза их выражают ужас. Как вы думаете, в чем может быть причина?
Где-то впереди взлетела рука:
- Я думаю, что это болезнь, которую мы не можем обнаружить. Врачи говорят…
- Врачи? Что знают эти глупые люди, возомнившие себя невесть кем? Они вмешиваются в природу человека, искусственно продлевая его жизнь! – женщина бестактно перебила говорящего. – Другие же, властью ведомые, нещадно выкачивают жизненные силы из Земли. Какое право вы, люди, имеете на подобное? …
- Будто у нее нет смартфона и канализацией она не пользуется. – шепнул мне Женя и чуть хихикнул.
- … Боги, Боги явили себя, отбирая возможность двигаться у грешников. Ведь нет никаких проявлений, кроме кататонического синдрома. Боги дают знак всему человечеству, что их ждет, если они не остановятся. – ее голос становился все громче, она медленно курсировала по сцене из стороны в сторону, сильно хромая.
Я посмотрел на Женька, он, в свою очередь, уставился на меня. Что его, что мое лицо выражали недоумение. Казалось, что только нам двоим непонятно, что за хуйня тут происходит. Я окинул взглядом впереди сидящих, все не отрываясь смотрели на женщину. Отчаяние и страх владели ими, им нужен был конкретный ответ на вопрос «почему». Почему их близкие впадают в подобное состояние, вернутся ли они, сколько еще это продлится.
Женя, как и я, смотрел по сторонам на людей рядом. Теперь его лицо выражало испуг, непонимание. Я же и подумать не мог, что такие около сектантские сборища придут на наш завод.
Женщина все говорила и говорила, иногда разбивая вопросы и возражения людей. Она филигранно орудовала словами, речевыми оборотами и ошибочной логикой, давая людям то, что так им было нужно – ответы. Я старался не слушать, даже меня подобная ситуация начинала угнетать. Клоунада продлилась около часа. Перед тем, как вернуться домой, я купил у старика водки. В этом цирке я смеяться не хотел.
5
Неделю я ходил на работу, наблюдая за тем, как люди меняются. Вместо отстраненных обсуждений все больше в их разговорах было обсуждения этих каждодневных встреч после смены. Все меньше было скептиков, все больше тупорылых слепцов, ушедших в рассуждения о божественной природе болезни.
Проснувшись в очередной рабочий день и собравшись на работу, я решил зайти за бухлом, ибо сил выносить эту клоунаду у меня не было. Люди становились все фанатичнее и фанатичнее, даже Женя стал каким-то странным. К моему сожалению, магазин старика был закрыт, а вместо таблички на прозрачной двери был приклеен листок с надписью: «Приходите по такому-то адресу к десяти часам вечера, место найдется каждому». Я сделал фотографию.
Весь день я провел в эмоциональной ломке. Не было ни сил, ни желания становиться умалишенным, внемлющим хромой бабе с шизоидными мыслями. Даже Жека был каким-то странным за обедом, а именно: молчалив, угрюм, задумчив. За последние дни он казался последним пристанищем адекватности на этом заводе, поэтому я спросил, в чем дело:
- Знаешь, Тем, - он положил вилку и уставился на свой стакан компота. – Что, если, тот спикер права? – он поднял глаза на меня. – Почему моя мать ближе к Богу чем я или ты?
Должно быть он шутит. Не может Женек всерьез о таком думать. Ненависть к матери, скептицизм, плохой юмор – формула настоящего Женька.
- Ну, Жень, Боги любят убогих.
- Я серьезно! – он отодвинулся от стола, - Почему Бог выбрал ее в качестве мученика? Все, что она приносила в мир – это боль другим людям.
- Мужик, ты серьезно сейчас? Эта сука ничего не говорила о конкретном Боге, спроси, если тебе интересно. Но я не понимаю, зачем тебе это надо. Я бы вообще забил бы хуй на эту клоунаду, будь с работой сейчас просто.
- Ты прав, стоит спросить. – он взял поднос и встал из-за стола, все такой же задумчивый и понурый.
Я был удивлен и растерян, ибо всегда был агностиком. Мне не было дела до Богов, как и им до меня. Вечером, на встрече, он впервые за все время не сел со мной рядом, от чего собрание казалось еще более угнетающим. Под конец встречи, почти под конец вливания кубометров мочи в уши, где-то в центре зала взлетела рука и раздался голос Женька:
- О каком Боге вы говорите, какую религию вы берете за основу? – его голос был серьезен, он готовился задать этот вопрос и рассчитывал услышать емкий ответ.
Женщина улыбнулась и попросила его представиться. Что Евгений и сделал. Хромая, кстати, ни разу не назвала своего имени.
- … Отличный вопрос. Я крайне удивлена, что его подняли только сейчас. – она продолжила курсировать по сцене, заебавшей меня своей хромой походкой, - Все религии истины, в нашем мире множество Божеств, чья сила и власть зависит от их гнева. Вы когда-нибудь узнаете, кто ответственен за это. На этом все, буду ждать вас завтра.
Спускаясь, она жестом руки подозвала Женька к себе. Подойдя к ней, они принялись говорить о чем-то. Мне срочно нужна была выпивка. Последний оплот адекватности пал. Выходя, я вспомнил, что магазин старика был закрыт, вспомнил записку на двери. Решив вернуть старого на рабочее место, я направился по адресу, благо, что успеваю. Пенсионный возраст еще не настал, во всяком случае, пока он делает мне скидку.
6
Адрес привел меня к церкви. Вполне себе функционирующей раньше, судя по состоянию здания. Ворота были открыты, как и дверь, я без проблем вошел. К моему удивлению, за трибуной стояла все та же хромая сука, что и в нашем ангаре. Распятия за ее спиной не было. Католицизма они не придерживаются, уже хорошо.
- Рада снова вас видеть, Артем. – завидев меня произнесла женщина.
Я не стал удостаивать ее своим вниманием, мне нужен был дед. Но откуда она знает мое имя?
Бегая глазами по скамейкам, я заметил Женька, что как завороженный смотрел на хромую. Плевать, мне нужен старик и бухло.
- Присядь, Артем, - продолжала женщина, – Тебе это нужно даже больше, чем другим, быть может мы ошибаемся в тебе.
Наконец я нашел деда, подойдя к нему, не обращая внимания на присутствующих, я сказал:
- Дед, хули магазин закрыт?! Пойдем, нахуй ты тут сидишь? Совсем ебнулся, старый?
- Присядь, сынок, ты все поймешь, нужно лишь послушать. – он слегка улыбнулся, посмотрев на меня, и прикрыл глаза.
- Эта сука мне уже пару недель в уши ссыт, я в рот ебал это слушать. – я все больше начинал злиться. – Единственный адекватный человек и тот, сидит как кукла, - я махнул рукой в сторону Женька, - Ты-то хоть хуйней не страдай, старый.
Дедок ничего не ответил, отвернулся от меня и посмотрел на женщину. Я в свою очередь тоже. Она улыбалась, глядя на меня. Сил больше не было, я был в ярости. Быстрым шагом я направился к трибуне, взяв ее за свитер чуть ниже горла, резким движением я рванул ее на себя, что было мочи, но она не двинулась, даже не напряглась. Только продолжала пристально смотреть и улыбаться.
Боль. Провал.
7
Очнулся я в больнице, врач сказал, что меня нашел патруль полиции, лежащим на улице. Голова трещала, а тело болело. Меня ударили сзади, но все обошлось. Через сутки пришли два полицейских, я рассказал им все, что помнил. На что они ответили, историей о этих самых «собраниях», о том, что мне стоит больше смотреть новости и ушли.
Через неделю меня выписали из больницы, и я вернулся домой. В почтовом ящике я обнаружил извещение об увольнении за «грубое нарушение правил организации» и уведомление о перечислении выходного пособия мне на карту. Хоть что-то приятное. Расслабившись и заварив чаю, я взял ноутбук и сел мониторить новости за прошедшее время. Оттуда я узнал, что число «замерших» растет, прогресса в изучении недуга нет, ограничения остаются в силе на неопределенный срок, а президент встретился с представителем новой религии – Hellenismos. Эти сборища и проводились у нас на заводе и там, в церкви. От полицейских я узнал, что подобное проводят почти везде по инициативе руководства. Конечно же, связь религии с собраний не афишировалась, но всем было очевидно. Представителем религии была женщина чуть за тридцать, дорого одетая с хорошей внешностью. Допив чай, я отложил ноутбук и откинулся на диване, запрокинул голову. Что мне дала эта информация? Какого черта президент встречается с главой какой-то секты, кто из них более сумасшедший? С этими вопросами в голове, что так и остались без ответов, я провалился в сон.
Проснулся я уже днем завтрашнего дня, меня мучала жажда. Благо деньги были, и я принял решение прогуляться до магазина старика, либо хоть куда-то, где продают алкоголь. Улицы были пустынны, что неудивительно – рабочий день. Магазин старика был закрыт, бумажка так и висела. Сетевой супермаркет был неподалеку, я направился туда, так и не встретив никого на своем пути.
Старик предал меня, придется теперь затариваться в сетевых магазинах. Выбрав пару приличных пакетов вина, ибо полки были почти пустыми, я направился к кассе. В очереди стоял один человек, я встал за ним. Кассира не было, я оглянулся – ни души. В ожидании я принялся рассматривать человека перед собой. Он был полицейским или кем-то из подобной области, ибо на его пояснице висела кобура с пистолетом. Прошло должно быть пара минут, я решил обратиться к впереди стоящему:
- Куда кассир свалил?
Молчание. Я тронул его за плечо. Ноль реакции… «Замерший» - пронеслось в голове. Раньше я никогда их не видел, поэтому обошел его, чтобы увидеть его лицо. И я не ошибся. Его лицо было искажено гримасой ужаса, газа слезились, во взгляде читался страх. Недолго думая, я крикнул на весь магазин с призывом о помощи, отвернулся ко входу и принялся вызывать скорую:
- Что у вас случилось? – раздалось из телефона.
- Я в магазине по адресу … Человек замер, не знаю, как давно.
- Поняла вас, ожидайте, машина уже едет. – на том конце положили трубку.
Убрав телефон в карман, я обернулся к полицейскому. За его спиной с неизменной улыбкой, чуть ссутулившись стояла женщина в очках. Та же, что была на заводе и в церкви. По телу пробежали мурашки, я впал в ступор от неожиданности.
- Здравствуй, Артем. Я хотела бы извиниться за Женю, он слишком оберегает нас, хоть на то и нет надобности.
Сглотнув комок в горле и немного придя в себя, я ответил:
- Какого хуя ты тут делаешь? – мой голос чуть дрожал и звучал тихо.
- А тебе не ясно? – она хихикнула, - Мы думали, что ты все давно понял.
- Я понял только то, что ваши фанатики огрели меня по голове. – мысли начали приходить в норму.
- Тебя ударил твой друг – Женя. За что я извиняюсь. – улыбка не сходила с ее мерзкого лица, меня начинало тошнить.
- Мне плевать, он мне далеко не друг. Съеби отсюда, раз все сказала.
- Ха-ха, сестры говорили, что ты не знаешь такта, но я не думала, что настолько. Так общаться с нами… - она подошла ближе ко мне и взяла под руку. - Пойдем, прогуляемся, Артем.
Я попытался вырваться, но она не выпустила мою руку, крепко прижав к себе.
- Нужно дождаться скорой. – растерянно кивнул я в сторону полицейского.
- О, не беспокойся, человека там уже нет. Скорее остаток сознания, ровно такой, что позволяет ощущать страх и боль, и осознавать, что это продлится нескончаемо долго. – она снова мерзко хихикнула и потащила меня к выходу.
Я хотел уйти, но что-то меня не отпускало, помимо ее мертвой хватки.
- Артем, ты уникален в абсолюте своего безразличия ко всему. Мы очень редко встречаем людей, у которых почти отсутствуют сожаления.
- Кто «мы»? – я послушно шел рядом с ней. – С чего ты, ебанутая, делаешь подобные выводы?
Моя рука хрустнула, когда я посмотрел на ее лицо. Боль пронзила тело, но тут же исчезла.
- Нашему терпению есть предел. – она все так же мерзко скалила зубы.
- Ты… ты сломала мне руку?
- Верно, молодец! Ха-ха-ха. – я шел рядом с ней, смотря на руку, по которой струилась кровь. – Ты не остановишься, ибо тебя не будет мучать совесть.
- О чем ты, блять, говоришь?! – боль на мгновение вернулась.
- Молчи, мы все тебе объясним. Или я верну боль в десятикратном размере.
Этого мне не хотелось. Понятие не имею, почему боль то приходит, то уходит, но я напуган и, видимо, не до конца оправился от травмы головы.
- Тот мужчина в магазине, он, как вы это называете… «замер», ибо его душевные терзания окончательно съели его. – она вздохнула. – Сестра не щадит даже таких милашек как он. Ты же, в свою очередь, не испытываешь душевных терзаний, ты не «замрешь», хоть и являешься, даже без помощи Сестры, не самым примерным представителем своего рода.
- То есть люди замирают из-за терзаний совести? Что сделал тот коп?
- Да, молодец, ты начинаешь понимать. – кажется, ее улыбка стала искренней. – Тот человек убил грабителя, а потом узнал, что у того был муляж оружия. Смешно, правда?
Я еле сдерживал себя, чтобы не послать ее. Ебанная психованная тварь.
- Мысли я тоже слышу. Еще до «нашей», вернее «вашей» эры, за такие мысли люди бились в агонии и молили о смерти. Но ты не знал, прощаю.
Что она несет, я не понимаю. Откуда ей известна причина «замирания»? Как она сломала мою руку?
- Ох, тут все просто. Но, видимо, если не сказать прямо, то ты ничего не поймешь. Я - Божество, мои сестры тоже боги, и старшая Сестра - Богиня. Мы одни из многих. Эти ступоры – наших рук дело, а их причина – дело рук моей старшей Сестры.
- Как ваши имена?
- Люди давали нам имена, но нам они не нужны вовсе. Та и тебе они ничего не скажут, уже много лет мы не являли себя человечеству. Скоро все закончится. – улыбка спала с ее лица, она буквально сверлила меня взглядом.
- А…а мать Жени? Она жалела о том, что издевалась над сыном? – я все больше был напуган, все тело трясло, голова была затуманена.
- В яблочко! – она рассмеялась.
- Зачем вы это делаете? – кажется, я принял то, что она какой-то там Бог.
- Все просто. Хоть мы и Боги, но веселье нам не чуждо. Крайне забавно наблюдать за этой суматохой.
- Зачем ты мне про все это рассказываешь?
- Считай это платой за твое «каменное сердце», что сделает нас сильнее. Хоть в чем-то ты уникален, да?
- Чем я вам полезен? Как мой похуизм делает вас сильнее?
- В какой-то мере ты ближе к Богам, чем другие люди. Ты, как и мы, не сожалеешь. В свою очередь, убийство Бога делает нас сильнее. Но проще убить тебя, чем полноценного Бога. Радуйся, ты станешь истинной жертвой для Богов.
Хромая тварь еще и насмехается. Нужно было выхватить пистолет из кобуры того полицейского и всадить в нее весь магазин.
- Не получилось бы. И я устала повторять. – она отрешенно уставилась перед собой.
Все тело пронзила боль, локоть и все, что ниже упало на землю. Мы остановились, я опустился на колени, зажимая бегущую кровь. Корзинка, которую я, сам того не понимая унес из магазина, выпала из второй руки, один из пакетов вина порвался и перемешался с кровью на асфальте.
- Убить меня у тебя не выйдет, но и помыслы такие я терпеть не стану. Почувствуй всю боль, ты исчезнешь, но она останется в памяти вселенной.
Я зажмурился и упал на плечо. Боль сводила с ума, спустя минуту я молил о смерти. Неожиданно боль прекратилась. Открыв глаза, я увидел ее стоящую надо мной. Не понимая, что происходит, я сверлил ее взглядом. Все, чего мне хотелось – это убить ее.
- Мы чуть не забыли. Теперь ты веришь в Богов? – ее мерзкая улыбка будет даже после смерти преследовать меня.
- Нет, шлюха ты ебанная, я отказываюсь верить в Божков, у которых крепкая эрекция на болеющих детишек, войны, геноциды и катастрофы. Пошли вы нахуй, боги, блять. Вас бы ядерной бомбой ебануть и закатать в бетон, уебки, блять. – я плюнул в нее.
- Ха-ха-ха-ха, иного мы и не ждали, человек! – она развернулась, и хромая пошла прочь.
Боль вернулась с утроенной силой, зрение пропало. Кажется, боль длилась вечно и затрагивала все участки тела и сознания, мысли в голове отсутствовали, все было сконцентрировано на боли. Спустя какое-то количество времени я отключился.
Эпилог
В один день «замершие» разом впали в кому. Их тела обмякли, а после, в скором времени, мозг умер. По данным ВОЗ за все время неизвестной эпидемии сто три тысячи человек впали в ступор и не умерли в следствии непредвиденных обстоятельств. Врачи всего мира так и не смогли дать конкретный ответ о том, что же вызвало столь страшную эпидемию. Новая религия пропала так же внезапно, как и появилась. Женщину, что встречалась с президентом никто никогда более не видел.
Неизвестная эпидемия вошла в историю как самая опасная, ее смертность составляла сто процентов. Через пару месяцев после массовой смерти заразившихся, ограничения с города были сняты, но люди еще долгие годы старались объезжать стороной это место. Всемирно известная террористическая группировка, спустя время, взяла на себя ответственность за это происшествие. Вскоре все ее члены и их семьи были найдены мертвыми в разных уголках Ирака.
По всей видимости, боги любят развлекаться, но быстро теряют интерес.
Что до меня, то мой разум сохранился без физической оболочки, спустя тысячи лет я привык к боли, что мучала меня все это время. Мой разум так и остался лежать недалеко от супермаркета, рядом с упавшим пакетом вина.
Посвящается плохой литературе ©
