AlexKrasovsky

AlexKrasovsky

Пикабушник
57К рейтинг 118 подписчиков 2 подписки 156 постов 64 в горячем
214

Про секс, помидоры и несправедливость1

Сидели мы намедни со Славиком и культурно выпивали. Сначала в процессе выпивания решительно осудили европейский империализм и наметили пути развития гражданского общества. Потом вспоминали знакомых, а затем разговор зашёл о дачах, и я удивился, а почему у Славика её нет? И он поведал мне грустную историю тридцатилетней давности (далее монолог от первого лица):

Это я теперь немолодой пузатый дядька, а тогда в восемнадцать я был очень даже ничего… И моё первое лето после окончания школы, которое выдалось жарким. Две недели в тени было около 39, а что было на солнце - не хотелось даже и представлять. Но несмотря на жару, куча событий радовала душу. Во-первых, окончена школа и на носу поступление в институт, во-вторых, со Светкой из параллельного у нас наконец-то всё получилось. Да-да, я про это самое. Поскольку у обоих это случилось впервые - дел было просто море: оттачивать технику, обследовать недообследованное - в общем, сам понимаешь… Действо нам очень понравился, все мысли были только о повторении и закреплении пройденного. Тем более Светка где-то у подружек добыла переписанный от руки конспект Камасутры: дивный и удивительный мир ждал нас. Вот только с местами для уединения тогда было плохо – хотя родители были на работе, у обоих днём дома были бабушки. Друзья тоже ничем помочь не могли, а навык снимать отели для этих целей, как и сами отели, появятся только лет через десять. Вот такая суровая юность досталась нам. Заняться развратом было решительно негде.

Но кто ищет - тот всегда найдет. Под предлогом спокойно подготовиться к вступительным, я выпросил у отца ключи от дачи. Закинул в сумку учебник, настрогал бутербродов, добыл две бутылки пива, захватил Светку, и мы на автобусе выдвинулись на природу. Все бы ничего, но ключи были выданы с условием обязательно полить там все помидоры, огурцы, и прочую плодоносящую флору, которой грозила смерть от засухи.

Потратив час на дорогу, благополучно добрались до цели. И тут стала дилемма: быстренько удовлетворить страсть или заняться сельскохозяйственными работами, а только потом предаться разврату. Долг перед семьёй, усиленный комсомольским воспитанием, победил. Мы тогда твердо знали, что общественное надо ставить выше личного.

В общем, Светка живописно расположилась на веранде: она сидела на диване, закинув безупречные ноги на плетеное кресло. Её джинсовая мини-юбка в обтяжку, которая даже в положении стоя практически не оставляла тайн, в положении сидя уже не скрывала абсолютного ничего; блузка по случаю жары была расстёгнута до неприличия, бретелька лифчика невзначай упала на плечо. Этакий утешительный приз…

Ну а я, с трудом оторвав взгляд от Светки, грустно окинул взглядом поле деятельности и мужественно приступил к отработке барщины. Оборудованием для полива служила колонка с ручным приводом, бочка, в которую качалась вода, и два ведра. Ко всему этому прилагалась мышечная сила восемнадцатилетнего пацана. Я носился к колонке, качал воду, черпал ведра из бочки и бежал к помидорам, из расчета полведра под куст. Потом обратно к колонке, и обратно к помидорам. Просто колесо сансары какое-то... А после помидоров свой черёд ждали огурцы, болгарский перец и прочая будущая консервированная бакалея.

Чтобы я не скучал, Светка с веранды громко декларировала мне из «Руслана и Людмилы»:

И вот невесту молодую
Ведут на брачную постель;
Огни погасли… и ночную
Лампаду зажигает Лель.

Поскольку девушка была разносторонняя и готовилась на филолога, то иногда классика смешивалась с фольклором. Тогда над плантацией разносилось игривое: «Чтобы девушки потели - нужен х…, а не гантели».

В общем, мышцы росли, солнце неуловимо клонилось к закату, а этим овощам не было видно ни конца ни края… Но всему приходит конец, и спустя три часа пришел конец и этим чертовым кустам. И мы нетерпеливо направились к дивану, чтобы там вдумчиво исследовать друг друга. А потом, как пишут в женских романах: «Страсть поглотила их и легкий прохладный ветерок обвевал их молодые разгорячённые тела…». Но что-то мешало мне окончательно расслабиться. Я знал своих папу и маму и прямо предчувствовал, что помидоры они без внимания не оставят. Поэтому на диване я занял стратегически важную позицию лицом к окну, чтобы не пропустить внезапный визит родственников. Иногда прерывал на мгновение процесс, чтобы как суслик обозреть окрестности.

Нам повезло, и мы успели все завершить в одиночестве. А уже потом мы расслаблено сидели на веранде, болтали, ели бутерброды и пили пиво. На столе для маскировки вперемешку лежали учебники и тетради. Это ли не счастье?

Секс и помидоры были, ну а где же несправедливость, спросишь ты? А несправедливость явилась в лице отца и матери, которые едва поставив машину в тень, рванули к своим помидорчикам. И они их не порадовали. Потому как на такой жаре результатов моей работы совершенно не было видно. Земля всасывала эти полведра, как алкаш бутылку пива, и следы полива родителями обнаружены не были. Тщетно доказывали мы, что запланированное было исполнено в полном объёме – нам не верили. Я потрясал мозолями на руках, но мама, сопоставив легкий Светкин румянец и потёртости на коленях, страдальчески закатывала глаза и поджимала губы. В общем, в тот знойный вечер мы со Светкой узнали про себя много интересного. И этот случай на всю жизнь воспитал во мне ненависть к рассаде, тяпкам, лопатам и машинам чернозёма недорого.

На этом месте Славик смахнул слезу и выпил не чокаясь. И вечер закончился песней «Как молоды мы были», исполненной обнявшись, а также тостами за любовь, справедливость, ну и конечно за Светку, которая уже профессор и доктор наук, декан филфака и мать троих детей.

Показать полностью
20

Исповедь нетрезвой женщины

Основано на реальных событиях.

У меня сегодня праздник. Годовщина расставания с любимым. Как ситцевая свадьба, только наоборот. Праздную я это дело камерно, в одно лицо. Со мной только бутылка шампанского (вторая ждёт в холодильнике), сыр, оливки и хамон. Да, еще фоном тихо играет закольцованный Реквием Моцарта. В общем, девчули, закатное солнце вкупе с реквиемом и шампанским практически на голодный желудок самое то. Если и настроение соответствующее - просто в нирвану уносит. Рекомендую.

Начали. Живу в большом городе. Детство, школу, институт пропускаем. После института с работой сразу удачно получилось. Но это мама подсуетилась. Сразу попала в помощницы к генеральному, он её какой-то хороший знакомый. Контора там не купи-продай, а с производством связана. С деньгами все нормально, зарплата раза в три больше средней по региону, в общем не работа, а мечта. И мамуля у меня бизнесвумен, владелица сети одежного ритейла, немного, магазинчиков пять, но и ей на хлеб с маслом хватает. Она весь город знает. Кто-то ей должен, кому-то она.

Вот на работе я и встретила своего будущего мужа. Он к нам из соседней области приехал, из какого-то поселка городского типа. Уже не деревня, но еще и не город. Поступил в институт, жил в общаге, подрабатывал у нас сисадмином по договору. Как-то зашел ко мне что-то в компьютере подкрутить, ну и завязался разговор. И вижу, что понравилась ему. Ну и он мне тоже. Искра какая-то проскочила, что ли… Он симпатичный, даже красивый, и на деревенского жителя был совершенно не похож. Начитан, в институте учился без дураков, не только головой работал, но еще и руками. Они у него откуда надо росли. Ну и как-то завертелось. Прогулки, кафешки, кино, даже однажды в филармонию сходили на Моцарта. Моцарт все и решил. После концерта я и полюбила. Обоих. И его и Моцарта.

Потом и с родителями познакомила. Папе он сразу понравился (папа с мамой давно в разводе, не выдержал он её сложного характера), а маме, вижу, нет. Ну не то, чтобы совсем не понравился, но восторга не вызывал. Она с ним сразу какой-то надменный тон взяла, губки поджимала и еще морщилась так недовольно. Я с ней потом говорила, она сказала, что её только деревня смутила. Мол, не такого я своей доченьке желала. А если б не деревня, то отличный вариант.

Потом свадьба. И на свадьбу мама подарила нам ДОМ!!! Правда, немного недостроенный: там в наличии имелась только коробка с крышей, дверьми и окнами. Но как, мол, достроите – живите, ни о чем не беспокойтесь и маму добрым словом вспоминайте. Ну и не то чтобы окончательно подарила, недострой то не дарят, сказала потом как-нибудь переоформит. И вот папа с мужем по вечерам и по выходным и вместо отпусков вдвоем тот дом до ума и доводили. У папы руки тоже откуда надо растут. Полтора года на это ушло.

А там и дочка родилась. И как раз дом поспел. Переехали, живем и радуемся. Декрет отсидела, на работу вышла. Деньги хорошие, но одна беда – домой поздно возвращалась. Муж тоже работал, но все больше на удалёнке. И денег сильно поменьше меня получал. А удалёнка штука такая, неоднозначная. И вроде работаешь, а вроде и дома. И как-то так незаметно получилось, что все домашние хлопоты на него и переложились. И по дому что-то подкрутить-подвертеть, и у плиты покулинарить, и петрушку полить, и стиралку заправить, и с ребенком повозиться. И всё у него как-то по-доброму было. Всегда с улыбкой, всегда на позитиве. Одно но… маме он почему-то был не рад, когда она в гости приходила. Ну где-то я его понимала: мама – человек со сложным характером, такой, знаете, авторитарный тип. И манера общения неприятная... Вот вроде гадости и не говорит, но всё как-то с подковырками, а еще тон, намёки, закатывания глаз. Любила начинать фразы словами «Очень плохо…»: «Очень плохо, что ты машину не помыл вчера…», «Очень плохо, что ты не доглядел и внучка колено поцарапала…», «Очень плохо, что денег мало получаешь, мог бы и придумать что-нибудь». Ну я и разрывалась между мамой и любимым. И вдруг однажды заметила, что в словах мамы насчет денег что-то есть. Основной добытчик то я! Ну и начала незаметно мамино поведение копировать. Тоже начала с ним с подковырками разговаривать, ну и подвизгивать иногда. А что? Имею право! Жена я или не жена? Господи, какая же я была дура… Ещё тогда надо было маму жёстко на место поставить. Кто ж знал, что так все обернется.

А тут и ковид подкрался. И людям как-то вдруг одежда стала не нужна: в карантине-то особо ничего на себя не наденешь. Ну моей работе кирдык и пришел. И маминому бизнесу заодно – наша контора маму как раз поставками и обеспечивала. И оказалось, что единственным источником дохода стала зарплата мужа. А она, как кто-то пошутил, была хорошая. Маленькая, но хорошая.

Он крутился как мог, еще на двух работах удалёнку взял. Но все равно до того, что раньше было, сильно не дотягивал. Ну и начали мы его в четыре руки тюкать. Вот этим всем: «Мужчина должен», «Ну какой же ты мужчина», «Очень плохо, что придётся женщинам делать, раз мужчин в доме нет», ну и прочим в этом духе.

Где-то годик так и жили в этих невыносимых условиях. И вот в тот проклятый вечер он, глядя на меня пустыми глазами, сказал, что так больше не может. Нет, он не кричал и не скандалил. Он сказал, что просто уезжает. А вы с мамой, мол, живите, как хотите. У него оффер из столицы на нормальные деньги и он уже дал согласие. Имущество делить не надо, дом ведь так и остался на маме. Как удачно вышло, что у нее не нашлось минуточки за всё это время к нотариусу сходить, да? И машина на маму куплена, тоже переоформлять не надо. На мои трусы-носки, мол, не претендуешь? А то были примеры. Нет? Ну и славно. С ребенком решим позже. Хочешь, так буду отдавать, хочешь - на алименты подавай. За зимними вещами месяца через три заеду. Вот так вот. Скупо, по-деловому, без эмоций. Я кричала, визжала, плакала. Но он за эти годы иммунитет выработал, наверное. Вот так с одной спортивной сумкой он и уехал в Москву.

Я чуть с ума тогда не сошла. Мама с подружками успокаивала, даже к психологу ходила. И психолог у меня родовую психологическую травму обнаружил. Все дело в ней, оказывается, было. Проработали там всё за копеечку немалую: и осознание, и принятие, и отработку травматического опыта предков. Еще и на фитнес пошла, ну чтобы и мозги переключить и попу подтянуть. Он же обещал через три месяца приехать, вот я усиленно и готовилась. Потому что понимала, что психология психологией, а попа – мой последний реальный шанс.

Ну и приехал, как обещал. Мама тоже забежала на огонёк, и мы сидели за столом как раньше, как будто мы и дальше семья, и будто ничего и не произошло, а наше расставание – морок и туман. Главного вопроса не затрагивали, сидели, вспоминали только радостные моменты из прошлого. А потом мама с дочкой уехали, и мы остались одни.

Девочки, в общем, попа не помогла. Он пожелал спокойной ночи и пошел спать один. А я проревела всю ночь в подушку, чтобы он не слышал. А утром на фоне нервного напряжения уже не сдержалась. И вспомнила ему всё, и даже сказала, что очень плохо, что он маму однажды сукой назвал, думая, что я не слышу. И получилось так, будто все мои утренние крики с трехмесячной паузы сняла. Вот сама не понимаю, как так произошло. Я ж учила роль, отрабатывала интонации, жесты. А здесь как с цепи сорвалась. В общем, на этой грустной ноте наши отношения окончательно и закончились.

Я потом у приятеля спрашивала, что с вами, мужиками, не так? Он же тоже недавно развелся и три месяца на стену лез. А потом как отрезало, сказал. Тоже пытались встретиться, его бывшая на встрече настояла, а он говорит, что смотрю на неё и никакого желания. А три месяца назад от счастья бы плакал. А что изменилось, не понимает. Ведь всё то же. Те же ноги, руки, даже грудь на месте, да еще такая, как ему нравится. А смотрю уже на нее, говорит, не как на любимую женщину, а как на знакомого, но неприятного человека. И мысль о том, что она чего-то от него ещё и ждёт в интимном плане вызывает лёгкое отвращение. Говорит, как наваждение вдруг сошло. Еще смеялся, что может она ему травки колдовские подмешивала? А там накопительный эффект, и как к телу доступ потеряла – так и прошло колдовство.

Вот такая вот грусть, тоска... Прямо про меня: «А пред нею разбитое корыто...».

Дочка с папой общаются, перезваниваются по видео, он ее часто забирает и к своим родителям возит. С мамой стараюсь видеться пореже, не то что простить не могу, а как-то нехорошо мне, когда она рядом.

Заканчиваю, а то что-то расчувствовалась. Да и настроение у меня сейчас такое, как сказал поэт «и жить нет резона, бессмысленно всё, и слеза покатилась в бокал недопитого Дом Периньона…»

Всё бы отдала, чтобы вернуть всё что было назад. А поздно. Учту этот урок в будущей жизни.

Показать полностью
12

Нелепая смерть

Петрович праздновал отпуск. Или День взятия Бастилии. Он уже и не помнил, что праздновал, - запой длился третий день. Опустошив очередную рюмку, он вышел перекурить на балкон. За спиной вдруг послышался шорох. Он нехотя обернулся и увидел за спиной Смерть. Сигарета выпала из рук и полетела с балкона вниз.

- Как? Уже? Мне ж всего пятьдесят…

- Пора... Пьешь очень много. То есть уже пил. Печень ни к черту. И сердце. Собирайся.

- А может попозже зайдёте? Я завяжу! Честно!

- Ну смотри. Могу и попозже. Но больше чтоб ни капли. Последнее предупреждение.

- Обещаю! Клянусь! Ни капли! Всё! Завязал!

- Ладно. Но помни…

Смерть развернулась и направилась к дверям.

Петрович, глядя в спину Смерти, дрожащей рукой налил себе рюмку, торопливо проговорил: «Ну всё, последняя» и быстро выпил. А потом умер.

17

А ты попробуй без денег…

Председатель правления ПАО «Российская транснациональная корпорация» Сигизмунд Шторм, стоял в своем кабинете на последнем этаже здания Корпорации, и сквозь панорамные окна с удовольствием обозревал Москву, лежащую у его ног. Настроение было отличным: до начала заседания правления оставалось еще полчаса, и можно было уделить десять минут себе, любимому.

Он был доволен собой. Умён, богат, удачлив. Жизнь удалась. Щупальца его корпорации дотягивались до 70% юридических лиц страны и 80% физических. Это мощь! Это глыба! Никто из людей, населявших эту огромную страну, не мог сравниться с ним по влиянию и богатству. И всего лишь перед одним человеком во всем мире он испытывал трепет и страх, его одного он искренне уважал и боялся. А выше того человека был только бог. «Жизнь прекрасна, я все могу, никто и ничто меня не остановит», - улыбаясь произнес он ежедневную мантру, глядя сквозь свое отражение в стекле на раскинувшуюся перед ним Москву.

И тут ему почудился какой-то шелест, отдаленно напоминающий приглушенный взмах крыльев. И вроде даже послышался чей-то смех. И он даже уловил какие-то слова, что-то похожее на: «Да? А так?». Ему вдруг стало тоскливо, он внезапно похолодел и волосы стали дыбом. Что-то неуловимо изменилось, но он не мог понять, что…

«Показалось», – помотал он головой, обтёрся влажной салфеткой и краем глаза посмотрел на монитор. А там поверх экрана биржевых котировок бежала строка новостей. Он быстро присел к столу, присмотрелся и не поверил глазам. Потому что там был какой-то сюрреализм:

- Бюджет перестал быть дефицитным, Минфин выявил незапланированные доходы в сумме 100 трлн рублей, источники этих доходов засекречены;

- По самым осторожным оценкам эти доходы могут вырасти до 200 трлн рублей;

- Индекс Мосбиржи на этих новостях прибавил 50%;

- Минфин предлагает понизить пенсионный возраст, источники финансирования найдены;

- Государственная Дума направила представление Президенту о присвоении министру финансов звания Герой Труда;

- Депутат Потапов выступил с предложением выкупить у США все вооружение, запланированное к поставкам в страны НАТО и Украину;

- Пресс-секретарь Президента сообщил о начале процесса планирования переговоров с лидерами США, Китая, Франции, Германии и Великобритании, запрошенных по их инициативе.

«Они бредят?! Где они взяли 100 триллионов?! Им неоткуда взяться. Мне ли не знать…», - ошарашено подумал он. И тут же ожил мобильник, лежащий на столе: из него пулеметной очередью начали сыпаться уведомления. Он быстро пролистал их и ему вдруг стало дурно. Всё это были уведомления из банков, и все они заканчивались одной строчкой: «Доступно 0». Одновременно в закрытом сейфе раздался какой-то шорох. Он трясущимися руками вставил ключ, рывком открыл дверь и успел заметить, как полмиллиона долларов, случайно завалявшихся там, зыбко заструились на его глазах, а затем просто растаяли.

Не успел он прийти в себя, как ожил селектор, в котором голос помощника произнес: «Сигизмунд Валерьевич, ответьте. Из правительства звонят». Он сорвал трубку, успев только пискнуть в нее «Слушаю» (горло сдавил спазм), как оттуда раздался знакомый голос: «Сигизмунд, слушай меня и не перебивай. Я не должен тебе звонить, но двадцать лет дружбы просто так из жизни не выкинешь. Смотри, на счетах бюджета у нас колоссальные поступления. И все это за счёт тебя, потому что в платежках отправитель – ты, и цель платежа: «Пожертвование». И еще водопадом валятся деньги от неизвестных контор, в которых ты, как я понимаю, тайный бенефициар. Молчи, молчи, мы все такие, не надо слов... 100 триллионов уже пришло точно, но этот поток не останавливается! Звонили из ЦБ, они в ужасе, у них сервера не выдерживают. Никто не понимает, что происходит, однако уверены, что это какая-то мистика. Ведь ты же не идиот чтобы вот так, своими руками… Все наши в панике, и никто не хочет быть следующим. Пока не рассосется – ты изгой, ты заразен, никто с тобой даже говорить не будет. И да, ты снят с должности. Внеочередным заочным собранием акционеров, которое состоялось две минуты назад. Уведомление в твою корпорацию направлено. Не звони пока не рассосется. Удачи тебе, друг! Обнимаю! Всё».

У него затряслись руки. Лоб покрыла испарина, очки вспотели. Рука потянулась к телефону с гербом без диска, но в этот момент открылась дверь и вошел глава службы безопасности Корпорации с пятью сотрудниками специфической наружности. Вид он имел официальный, хотя и немного сконфуженный. «Не звоните никуда, телефоны отключены», - сказал он. – «Отойдите от компьютера, сдайте служебный мобильник и покиньте объект. Немедленно. Вас проводят».

Вся скорбь мира обрушилась на Сигизмунда. Пять минут назад он был полубог и вершитель судеб, а сейчас в обычном лифте, под завязку забитом рядовыми сотрудниками Корпорации, он падал в бездну. Его бывшие подчиненные, вся эта невыразительная плесень, которая всего лишь десять минут назад за его благосклонный взгляд, за одобрительное похлопывание по плечу, были готовы продать душу дьяволу, теперь стояли не поднимая глаз, уткнувшись в телефоны, и от кого-то из них еще отчетливо разило вчерашним перегаром. И это было невыносимо. Он считал секунды, когда лифт достигнет конечной точки.

Наконец, этот кошмар закончился, и он вышел во двор. По привычке шагнул к машине, но охрана вдруг заступила ему дорогу. Не грубо, но как-то каменно-равнодушно. Он пожал плечами и направился к выходу. И вдруг его остановил помощник. Кажется его звали Сергей. А может Андрей. Он не помнил. Он никогда не запоминал имена моли. Сергей, в глазах которого стояли слёзы, протянул ему открытый портфель. Там лежал паспорт, диплом, трудовая книжка, СНИЛС подзарядка и 10 тысяч рублей. «Деньги от меня», - смущенно сказал Сергей. Видно было, что он хотел обнять его на прощание, но не посмел. Сигизмунд обнял его сам, похлопал по плечу, подмигнул и вышел на улицу. В новую, неизвестную жизнь…

Конец I части.

Надеюсь, вам понравилось. Жду реакции. Если нормально зайдёт, напишу продолжение. Хотя что там дальше будет – даже не представляю. Сигизмунд, чертяка такой, своей жизнью живет, что он там дальше выкинет и чем это все закончится – чёрт его знает. Самому интересно :)

Показать полностью
23

О зарплатах в «Почте России»

Что-то вдруг вспомнился старина Карл Маркс с его социалистическим «От каждого по способностям, каждому по труду». Интересно, как бы он изящно сформулировал про эти две цифры ниже? Что-то типа «Счастливым по потребностям, а остальным – что останется»?

Итак, две цифры:

1. Обязанности советника генерального директора (АО «Почта России») в 2024 году исполняли три лица в течение 1 - 9 месяцев с оплатой труда 0,5 – 1,9 млн руб. в месяц. Конкретные должностные обязанности указанных лиц в трудовых договорах не установлены, должностные инструкции не оформлялись. (Отчет Счетной палаты о результатах контрольного мероприятия, стр. 21).

2. В Липецке почтальоны получают на руки 16 тыс. руб., операторы I класса – 22 тыс. руб.

134

Удивительное рядом

"Российская газета" сообщила, что главком ВСУ Александр Сырский отправил отца на лечение из Владимира в Москву, на что перевел в Россию один миллион рублей. Там еще сказано, что Сырский практически прекратил общение с близкими, занимающими пророссийскую позицию, особенно после назначения его главкомом ВСУ.

В этой ситуации меня интересует только один вопрос: а как целый главнокомандующий очень недружественного нам государства, в самый разгар вооруженного конфликта умудрился осуществить этот платёж? В условиях тотальных финансовых санкций, разрыва банковских связей и блокировки переводов между сторонами конфликта? С ковровыми блокировками платежей на сто рублей с дальнейшим попаданием в базу Центробанка, про которые только ленивый не писал.

Как у него это вышло? Карта МИР? Платеж через третьих лиц? Крипта? Пакет с наличными, переданный после обмена паролем и отзывом, на Таганской кольцевой в центре зала? Но как-то ж он это сделал…

Чудны дела твои, господи! Бывает, что заплатишь за помидоры на рынке 500 рублей переводом условному Махмуду, а потом трясёшься, чтобы не дай бог этот Махмуд не был включен в список террористов и экстремистов. А тут физическое лицо, планирующее и координирующее удары по России, деньги сюда на законных основаниях шлет, пусть и с гуманитарными целями. И ничего.

Удивительно это всё. Или это другое?

11

Убийство из ревности в Мариинке

После нашумевшей истории (набравшей почти 9 тыс. плюсов, за что благодарным читателям поклон и слёзы умиления), из дождливой Москвы мы переносимся прямиком в солнечный Санкт-Петербург, где в далеком 1908 году прямо во время спектакля случилось убийство премьера Мариинского театра Алексея Жукова. Не слышали эту историю? Тогда рассказываю...

В происшествии участвуют:

Вера Трефилова – прима-балерина Мариинского театра.

Алексей Жуков – премьер Мариинского театра, партнёр Трефиловой.

Николай Андреев – отставной поручик, муж Трефиловой.

Итак, что мы имеем в первой позиции? А в первой позиции у нас Вера Трефилова, прима Мариинки, в подругах у которой сама Матильда Кшесинская. Да-да, та самая. Которой злые языки приписывали интимную связь с великими князьями Сергеем Михайловичем, Андреем Владимировичем и цесаревичем (будущим Николаем II). А во второй позиции – скучный муж, отставной поручик, ревнивец и брюзга. В общем, какая-то серость, а не муж. Ведь что такое отставной поручик в столице? Так, барахло какое-то…

Вот такое вот грустное начало. И не было бы этой истории, если бы не ревность мужа. А ревнив он был просто до неприличия, что боль. Ведь на его глазах Жуков с его молодой женой постоянно в плотном контакте, и заметьте, всё это на законных основаниях. А там поддержки всякие, где особенно ненавидимый им Алексей в процессе па-де-де руки свои постоянно куда не надо сует. А может и куда надо, и это всё по сценарию, но поручик наш в балете слаб. И либретто читать не приучен. Потому в итоге у него потемнение в глазах, головная боль и зубовный скрежет.

Все друзья и знакомые, и даже жена (святая женщина!) тщетно пытались переубедить поручика, что на самом деле всё не так, как он себе понапридумывал, и что это всё – высокое искусство. Даже сама Кшесинская однажды пыталась его успокоить, подсев к нему на каком-то рауте:

- Послушайте, Ваше благородие, - говорила она, нежно поглаживая его по руке. - Ну что Вы такой бука! Ваша Верочка так талантлива, а в дуэте с Алёшей ее талант просто играет новыми гранями. Знаете, в балете хороший партнер – на вес золота. И, милый мой, выбросьте Вы эти глупости из головы. Ну право… Вы ж видите, какая у нас суматошная жизнь. А она вас любит, боже, как она вас любит…

- Так точно-с, мадемуазель, - хмуро отвечал поручик. - Про хороших партнеров Вам ли не знать-с… И про вес золота тоже-с…

- Ах, оставьте эти пошлые намеки, - холодно отвечала она, хлопнув его веером по руке. - Все знают, что моя нежная дружба с домом Романовых основана исключительно на искусстве. Я вам открою тайну - я им даю уроки балета, а не то, что Вы подумали.

- Да какая ж это тайна, весь Петербург об этих уроках шепчется…

В общем, разговор не задался. И расстались они очень недовольные друг другом.

Держим в уме ревность, а также премьеру в Мариинке. «Корсара» там, что-ли, впервые давали, – не суть. И за два часа до начала спектакля наш поручик врывается в театр и в гримёрке Жукова обнаруживает жену, оттачивающую с ним какой-то сложный пируэт. А почему не в репетиционном зале – не спрашивайте. Может, вдохновение нахлынуло. В общем у них обычная предпремьерная репетиция, а у него в глазах поза «Балерина» из Камасутры (погуглите, кому интересно, а то у меня картинку модератор снёс 😊).

В окно летит графин, потом поручик душит Алексея, слышны жуткие крики, на которые сбегается вся труппа, ну и тщетные попытки его успокоить. В финальной сцене - швейцары, толпой провожающие его к выходу.

А через два часа после этого события – долгожданная премьера. И в конце первого акта – финал в блистательном исполнении Алексея. Аплодисменты, крики «браво!», шорох закрывающегося занавеса. Жуков в белом костюме выбегает за кулисы, где под какой-то пошлой декорацией в виде пальмы, с пистолетом в руке его уже ждал истерзанный ревностью муж.

Выстрел в грудь и мгновенная смерть. Поручик бежать не пытался, дождался полицию, на вопрос «За что убили?» спокойно ответил: «Ревновал». В ходе следствия его признали душевнобольным и отправили в дом скорби.

Боже, как страдала Вера! Долго, не меньше двух недель. Смерть горячо любимого мужа стала страшным ударом для неё, но несмотря на потрясение она продолжила свою карьеру. Как писали критики, она стала одной из величайших балерин своего времени.

Легенда гласит, что призрак убитого танцовщика до сих пор появляется в Мариинке. Но, уважая публику, им он не является. Однако его часто видят на генеральных репетициях, где призрак сначала шлепает по попкам визжащий кордебалет, а потом нарезает круги по сцене, выбрасывая ноги, как взбесившаяся лошадь на арене цирка. Ну или как Цискаридзе в «Щелкунчике». Кто видел – тот поймет. При этом призрак злобно хохочет, и с его белоснежного костюма живописно стекают капли крови.

А что там с Верой? А с Верой все хорошо. Она благополучно пережила революцию, эмигрировала, даже танцевала у Дягилева, и мирно умерла в Париже в возрасте 67 лет.

___________

Дамы и господа, а вот тут я включаю ненормативную лексику, поскольку цензурные слова в этой ситуации исчерпаны... Приношу искренние извинения дамам.

Итак, всё, описанное выше, – пиздежь и провокация! Вся эта история – плод воспаленного воображения ИИ. Я только разбавил ее некоторыми художественными подробностями. Но боже ж мой, как же правдоподобно он пиздит!

Началось с того, что попросил ИИ подобрать ряд резонансных любовных историй с трагическим концом. В том, что он выдал, были: Ромео с Джульеттой, Тристан с Изольдой, Орфей с Эвридикой, ну и Трефилова с Жуковым. Достойный ряд, нет? Последние персонажи меня и заинтересовали.

О как, подумал я, прочитав эту историю. Никогда не слышал про такое! А ведь из этого можно сделать конфетку. Только надобно всё досконально проверить, что б благодарные читатели не напихали мне полное лукошко, как Чехову, который даже в запой ушел от обиды. Проверил. И что? Правильно. НИ-ХУ-Я!

Беглый гуглеж показал, что из всего, что выдал ИИ, правда только то, что действительно Трефилова была знакома с Кшесинской и танцевала в Мариинке, но никакой примой не была, а была просто солисткой. Эпитет «величайшая балерина» – это точно не про неё. Ни о каком убийстве в Мариинке в 1908 году никто и слыхом не слыхивал, никогда Трефилова не была жената на отставном поручике Андрееве (хотя жената была трижды, в мужьях числились алкаш, издатель и балетный критик). Также не удалось обнаружить и никаких следов премьера Жукова. Не было такого. Да, и про привидение – тоже фантазия. Документально подтвержден только призрак билетерши в красной униформе, отличить её от живых просто: которые живые и тёплые – те в бирюзовой.

- Слышь ИИ, козёл вонючий, ссылки на документы давай!

- Какой же ты, сука, недоверчивый, - бурчит ИИ. - Ну на… Держи ссылку из центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга. Там протоколы допросов, акты осмотра места происшествия и т.д.

Я по это ссылке щёлк, а там «Лозунги к 1 мая 1933 г.». Один, правда, понравился: «Твердолобые рабовладельцы Англии организует единый фронт империалистического нападения на СССР. Запрещение ввоза советских товаров в Англию является первым шагом этого нападения. Рабочие, крестьяне и красноармейцы! Укрепим обороноспособность нашей страны! Долой твердолобых провокаторов войны против СССР!». Прикольно, конечно, но не про балет.

- Дальше, сука! (я уже немного нервничаю, но мне простительно).

- Ух ты ж блядь, - говорит ИИ. - Ну на еще ссылку на газетные репортажи. Вбей там 1908 год и Жукова.

Вбил. На выходе получаю: «Сталинградский губсуд 15.07.1925 (что?!) разбирал дело о «богоявлении». Мальчику Петру Жукову в степи «явился бог», который велел-де передать о своем явлении сельчанам. И вот в дом Жукова посыпались подаяния: хлебом, платьем, живностью. В ходе дознания выяснилось, что это отец мальчика подговорил сына пустить слух о «богоявлении». Суд, принимая во внимание невежество Жукова (так и не понял какого, папу или сына?), приговорил его к заключению на полгода». Тоже познавательно, даже Жуков есть, но опять про балет – ни слова.

- Ещё!!!

- Вот же, дотошный какой… Ну на тебе ссылку на электронную энциклопедии Санкт-Петербурга. Нашего Жукова там точно найдешь.

Не нашел. Других Жуковых нашел, а про нашего… ну вы поняли.

- Ну на тогда на ссылку на базу данных «Биографика СПбГУ». Там биографические данные поручика Андреева. Жмакаю – а там рецепт буйабеса…

С остальными ссылками та же история. Единственное прямое попадание – ссылка на статью в Википедии про Трефилову.

Так что, когда дети будут сочинения писать через ИИ – не поленитесь, проверьте, о чём он там бредит. Могут неприятные сюрпризы выскочить. Типа взятие Москвы Наполеоном на слонах. С достоверными ссылками…

А здесь еще одна театральная история, может кому зайдёт.

Спасибо, что дочитали. Мужчинам – жму руку, девушек – приобнимаю.

Показать полностью
6

Чехов, Толстой и пикабушники. Пьеса в одном акте

Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения случайны.

Действующие лица:
Антон Чехов – литератор.
Лев Толстой – литератор.

Сцена представляет собой кабинет Чехова. Письменный стол у стены завален непрочитанными письмами, уже прочитанные – на полу в живописной куче. У другой стены застеленный диван: простынь на нем скомкана, подушка валяется на полу. Два кресла стоят около стола, еще одно – у столика возле дивана. Cам столик завален штофами с водкой и наливками, здесь же закуски в живописном беспорядке. Чехов сидит на диване, в одной руке рюмка, в другой – распечатанное письмо. Он в халате, вид имеет взъерошенный: всколоченные волосы, отсутствующий взгляд, съехавшее набок пенсне (вниманию господ актеров: надо изобразить практически непьющего человека в состоянии двухдневного запоя).

Открывается дверь, входит Толстой.

Толстой (радостно). Антоша, друг мой, здравствуй. А я вот из Ясной Поляны прямиком к тебе сюрпризом. Пять дней шел. Тяжело идти, да легко думать. О, ишь ты, афоризм получился! Не забыть в какой-нибудь рассказ вставить (смеется). Да я вижу ты мне не рад? Случилось что?

Чехов (меланхолично). Рад, Лёвушка, ах как же я рад. Садись, поплачем вместе…

Они обнимаются, затем Толстой садится в кресло.

Толстой (быстро делает бутерброд с черной икрой, наливает рюмку, выпивает, закусывает, крякает от удовольствия и довольный откидывается в кресле). Тебе не наливаю. Тебе пока хватит. По какому случаю поминки?

Чеховотсутствующим взглядом покачивается на диване вперед-назад как маятник). Понимаешь, Лева, позавчера вышел мой рассказ «Анна на шее»

Толстой (перебивает). А я, представь, уже прочел. Утром прохожу через Серпуховские ворота, слышу мальчишка-газетчик кричит: «Новый рассказ господина Чехова! Только в «Русских ведомостях!». Ну я и купил. Проглотил за пять минут! Голубчик, это же шедевр! Очень сильная вещь! (привстает с кресла и обнимает его). А что грустишь? Радоваться надо. Вон пока шел, видел, как вся Москва в «Русские ведомости» уткнулась. По сторонам не смотрят, чисто все как сомнабулы. А движение-то в Москве сумасшедшее какое! И еще извозчики эти, чистое наказание господне… А они все на ходу читают. Это же успех, Антоша!

Чехов (вздыхает). Да? А вот эти господа так не думают (кивает подбородком на письменный стол).

Толстой. Что там?

Чехов. А это как раз письма восторженных читателей. Из «Русских ведомостей» прислали. И еще приписку сделали: «Для учёта в работе». Язвы…

Толстой (заинтересованно). Разрешишь? (дожидается кивка Чехова, встает с кресла, забирает с письменного стола стопку писем, по пути обратно наливает себе рюмку, выпивает, закусывает тем, что под руку подвернулось, садится обратно и начинает читать).

Чехов с грустной усмешкой наблюдает, как с каждой прочитанной строчкой у Толстого все шире в изумлении приоткрывается рот.

Толстой (поднимает глаза на Чехова). Антоша, я, пожалуй, вслух почитаю. А то мне кажется, что я с ума схожу.

Чехов (начинает оживать и даже пытается улыбнуться). Читай, читай. Не всё ж мне одному такое счастье.

Толстой (декларирует) Дорогой Антон Павлович, вы, конечно, гений, но у меня совершенно нет времени читать ваши опусы. Двадцать страниц в наш стремительный XIX век – это просто неуважение к читателям! Однако очень любопытно узнать, кто такая эта Анна и почему она на шее. Жду от Вас два экстрактных абзаца по этому вопросу по адресу: Москва, Главпочтамт, ЛЛ, до востребования (изумленно смотрит на Чехова). Как же так? Человек не в состоянии прочитать двадцать страниц? Он слабоумный? Кто такой этот ЛЛ, черт возьми?!

Чехов (начинает улыбаться). Ну не знаю. Мнится мне, что это акроним. А там что угодно может быть. И Лодырь Лежачий, и Лентяй Лабазный.

Толстой (тоже улыбаясь). Ход мысли понял. И Лапотный Лоб, и Лахудра Ленивая. А приличного ничего про такого господина и в голову не приходит. Действительно, что с лодыря лежачего взять…

Оба смеются

Толстой (еще раз выпивает, закусывает и начинает уже откровенно веселиться). Ну, кто там у нас следующий? О, знаток русского языка тебе пишет. Некий господин Задрищенко сообщает, что хуже произведения он не читал! Это же, мол, чистейшая графомания. Вот послушай: «Милостивый государь! Вам кажется, что слог Ваш хорош, а на самом деле сюжет, изложение, стиль, фактология – все ужасно! Да и еще в первом же абзаце слово «Показаться» Вы написали через «ТСЯ». Скурпулезнее надо, сударь. В общем, писательство – это не Ваше. Идите в доктора обратно, не позорьте профессию. Среди нас, литераторов, Вам не место!».

Чехов (грустно усмехаясь). Надо же… Ему бы самому сначала бы выучить, как слово «скрупулезность» пишется. И правда, знаток. Все они знатоки… А «ТСЯ» - это не моё. Корректор, скотина такая, напился и пропустил. Да им разве докажешь. Послушай, Лева, а может он прав? Может и правда я не в свои сани сел? Может обратно в доктора?

Толстой (кладет руку на плечо Чехову и проникновенно смотрит ему в глаза). Оставь, голубчик, эти мысли. И запомни – ты гений. А их всех к чёрту. Давай-ка водочки выпьем под карасика. Теперь тебе можно. (Выпивают). Видишь, и полегчало. И подожди, еще не все прочитано. Доктор (смеется), зовите следующего пациента!

Чехов (оживает на глазах). Давай теперь я почитаю. (Берет у Толстого из рук письмо). А вот здесь мне решительно сообщают, что я негодяй и мошенник. И что американцы давно придумали машину, в которую кидаешь буквы, а она сама рассказы из них складывает. И что такая машина стоит у меня в подвале. Я из нее рассказы забираю, несу в издательство, а они мне гонорары. Меня под суд надо. Даже не знаю, что и ответить на такое…

Толстой (весело). А ничего не отвечай. Этот господин мсье Жюля Верна начитался и теперь бредит. Может лет через двести такую машину и придумают, а пока мы сами (целует Чехова в макушку).

Снова выпивают и закусывают.

Толстой. Так, что там у нас дальше? А, вот интересное: «Сударь, Вы там у себя пишете «декольтированные дамы, закрывающиеся веерами от сквозного ветра». Во-первых, напоминаю, что согласно Указу государя императора, следует исключать иностранные слова из обихода. Вам следовало бы написать «дамы, закрывающиеся маленькими опахалами». Во-вторых, почему это у вас дамы декольтированы? Что это за разврат такой под маской литературы? Они должны быть непременно одеты во втором издании! Не то я откажусь от подписки на «Русские ведомости» и вы потеряете лучшего подписчика!»

Чехов (смеясь). Да и черт с ним! Пусть отказывается. Невелика потеря. Ты продолжай, продолжай!

Толстой (ошарашенно). А здесь всего одна строчка. И без подписи. Просто: «Сдохни, тварь!!!» Антон, это твой ученик тебе пишет (хохочет). Ты же как-то сказал, что краткость – сестра таланта? Вот теперь и пожинай, что посеял… Слушай, может в полицию сообщить, а то мало ли?

Чехов (грустно). Пусть его. Больной же человек, сразу видно. Давай дальше. Так, что у нас здесь? Ага! Духовенство выступило. Эк они меня, вот послушай: «Чадо мое, обращаюсь к тебе со словами увещевания. Наша Святая Церковь велит нам молится за власти предержащие, а у Вас Его сиятельство выставлен каким-то посмешищем. Мало того, что он у вас выписан вульгарным любителем женщин, так Вы его еще и «слащавым» припечатали. Удивительно, что Вы, являясь знаменитым писателем, не знаете, что люди, облеченные властью, облечены ее воле божьей, а господь не ошибается. Все помыслы этих великих людей направлены на служение Государю и России. И еще, сказано же в Евангелии: «Да прилепится жена к мужу своему». А у вас она отлепляется. Какой пример вы подаете? Ведь Вас же юношество читает. Грех это».

Толстой (усмехаясь). Здесь, пожалуйста, без меня. С этими мужчинами в рясах у меня отношения сложные.

Чехов (все более и более веселясь). А, вот еще: «Оденьте голову на плечи и подумайте, какой бред Вы пишите!»

Толстой. Так «наденьте» же надо!

Чехов. Ему не надо. Да и не важно ему это. Ему и так хорошо. Без неё. Главное других уколоть.

Толстой. Ладно, всё, по-моему, понятно. Давай еще одно и заканчиваем. Ну, вот это, например. Кто тут у нас? А, ты только посмотри, вот и армия тебе пишет: «Господин Чехов! Вы в Вашем последнем рассказе легкомысленно обрисовали армейского офицера как «туша в мундире», чем нанесли в его лице в моё лицо и в лица всей Русской императорской армии тягчайшее оскорбление! Офицеры армии государя императора все как один стройны-с, подтянуты-с и умны-с! Были бы Вы дворянином и офицером, Вы бы смыли оскорбление кровью на дуэли. Требуем немедленного опровержения!»

Чехов (хохочет). Что-то он в лицах запутался!

Толстой (грустно). Давай я тебе просто объясню, что происходит. Писать же могут все – просто берешь буквы, складываешь из них слова, а уже из них предложения. Ну что я тебе рассказываю, ты сам всё это знаешь. А эти письма тебе пишут люди, которые так не могут. Не могут, и всё! Но они готовы смешать тебя с навозом просто потому, что ты – не такой как они. Вот сейчас я тебе докажу. Дай самую простую строку, ни затрагивающую ничьих чувств…

Чехов (заинтересовано). Ну давай попробуем. Ну вот, например: «К любующейся закатом Маше неслышно подошла кошка, ткнула ее мокрым носом в руку и довольно заурчала».

Толстой (грустно). Ну да… Кошка, девочка Маша, закат... Казалось, что здесь такого? А здесь для них всё не так!!! Кто-то ненавидит кошек, кто-то – девочек, кому-то ненавистно имя Маша, кто-то именно на закате получил ужасное нервное потрясение, о котором не может забыть. И ты получишь еще кучу таких же писем (показывает на письменный стол) просто из-за какой-то Маши и кошки. Так что плюнь на них всех и твори дальше!

Пережитое нервное потрясение и ранее выпитое, наконец, дают о себе знать. Чехов с трудом фокусирует на Толстом взгляд, покачивается, язык заплетается.

Чехов (речью очень пьяного человека). Я понял! Черт с ними со всеми – а я молодец! Выпьем! (выпивают). Фууух… отпустило меня… Послушай, мадам Жужу шепнула, что приехали чудеснейшие мадемуазели. Поехали, а? Кутнём! Там все наши будут. Даже Коля Пушкин обещался быть с Сашей Гоголем. Поехали, Лёва! Не пожалеешь!

Толстой. Я, Антоша, с этими вашими мадемуазелями не могу. Не приучен. Я уж как-нибудь по старинке с Софьей Андреевной и птичницами. Ты уж меня извини… Да и куда тебе ехать? Пойдем как я тебя бай-бай положу (доводит его до дивана, поправляет подушку и заботливо укладывает Чехова).

Чехов (сонно). Спасибо, друг. А ты куда?

Толстой. А я переночую и обратно в Ясную Поляну. Пока к тебе шел, роман увидел. Смотри, вот женщина-аристократка, прекрасный муж, ребенок. Влюбилась в офицера, изменила мужу, сломала жизнь всем, а потом бросилась под поезд. И вижу, что зовут её Аня. Здесь роман в восьми частях мне уже чудится… Антон, ты меня слышишь?

Чехов уже спит. Толстой целует его в лоб, поправляет ему одеяло и тихо выходит.

Занавес медленно опускается.
Конец.

Господам критикам: всем, кто будет тыкать пальцем в автора, мол Толстой не пил и вегетарианец, мол «Анна Каренина» написана раньше «Анны на шее», мол Чехов не мог с Пушкиным и Гоголем кутить – перечитать первую строчку поста. А кому и этого недостаточно – нефритовый стержень там. Зюйд-зюйд-вест, а потом налево. В общем, найдете.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!