Тишина стояла гулкая, почти физически давящая. Её нарушал только скрип единственной двери, болтавшейся на последнем уцелевшем гвозде и бившейся о косяк. Ни стражей, ни знамён, ни намёка на жизнь. Лишь запустение, впитавшееся в каждую щель.

Рядом с бараками, у самого края леса, тянулся ряд загонов, огороженных грубыми, покосившимися жердями.

Я подошёл ближе к загонам. За грубыми жердями копошилась жизнь, столь неожиданная на фоне всеобщего запустения.

В первом вольере, греясь под редким лучом солнца, лежала крупная, упитанная кошка с шерстью цвета тёмного мёда. Она лениво вылизывала лапу, изредка щурясь в мою сторону спокойными, почти снисходительными глазами хозяина, уверенного в своей силе.

Рядом, во втором загоне, двое молодых пантер гонялись друг за другом, выписывая стремительные петли. Их движения были полны грации и энергии, шерсть лоснилась, а короткие, игривые рыки больше походили на смех. Они были красивы, полны жизни и казались готовыми к любым приключениям.

Но мой взгляд затянуло дальше, к самому последнему и тёмному загону. И там...

Это не была пантера. Это был подросток. Костлявый, с взъерошенной, будто побитой шерстью и огромными, полными дикого ужаса глазами. Он прижался к дальней стенке и издавал звук, средний между шипением и стоном. Я замер. Внутри всё сжалось — не от страха, а от щемящего узнавания. Так сжимается горло, когда видишь не врага, а того, кому в сто раз хуже, чем тебе.

«Красавец, а?»

Передо мной стоял гном. Не бородатый мудрец из легенд, а нечто среднее между сторожем и бродягой. Его кожанка была в потёртостях и пятнах, а лицо, покрытое сетью морщин, напоминало смятую, давно прочитанную газету. Он оценивающе посмотрел на меня, потом на загоны.

«Ну что, прибыл по распределению? — спросил он без всякого приветствия. — Смотрю, глаза разбегаются. Ладно, время дорого, объясню по-быстрому».

Он ленивым жестом показал на первый загон с упитанным зверем.
«Возьмёшь вот этого кабанчика — не прогадаешь. Сила есть, здоровьем не обижен. Покормил, пару команд выучил — и в поле хоть сейчас. Надёжный вариант».

Палец переместился ко второму загону с резвящимися пантерами.
«А эта парочка — для тех, кто азарта хочет. Быстрые, цепкие. Соскучиться не дадут. Рутину терпеть не могут, зато в стычках огонь».

И наконец, его взгляд, тяжёлый и полный какого-то усталого знания, упёрся в тот, последний загон.
«А вот это... Это уже не выбор, а испытание. Шанс один из ста. Нужно не зверя приручать, а по крупицам собирать то, что другие успешно разбили. И даже если соберёшь — гарантий ноль. Может, на первом же гоблине лапы откинет. Природа, она мудрая штука — слабое отсеивает. Но правила не запрещают пытаться её перехитрить. Так что решай. У меня, как видишь, дел — выше крыши».

Он скрестил руки на груди, всем видом показывая, что его миссия выполнена. Выбор, со всеми его рисками и призрачными надеждами, был теперь на мне.

Гном тяжело вздохнул, будто устал от одного лишь разговора об этом.
«Третий... Даже не знаю, как это назвать. Квест на упрямство, что ли. Тебе предстоит не приручение, а долгая, нудная осада. Три полных дня, а то и больше, ты будешь здесь его тенью. Купишь специальный корм — овсяные лепёшки с мёдом и травами. Цену узнаешь в лавке, глаза на лоб вылезут. Будешь подкладывать, отворачиваться, сидеть часами, не шелохнувшись. Смотреть в сторону, дышать тише. Ждать, пока врождённый ужас не перегорит в равнодушие, а равнодушие — в робкое любопытство».

Он прищурился, глядя на съёжившийся комок в углу.
«И вот весь этот цирк — без всяких гарантий. Он может в любой момент, от того же страха, прокусить тебе руку до кости. Может просто лечь и не встать — дух сломается. А может, через все три дня, так и остаться сидеть в своём углу, глядя на тебя пустыми глазами. Итог? Ты потратишь кучу времени и золота, а выйдешь отсюда таким же голым, как и зашёл — без связи, без навыков стража. Просто человек с мечом, да и только. В наших краях такой долго не живёт. Так что, повторюсь: не выбор это, а испытание на прочность здравого смысла».

Он закончил и устало вытер лицо ладонью, ожидая, видимо, что я развернусь и пойду к первому вольеру.

Я не сказал ни слова. Вместо этого я медленно, чтобы не сделать резкого движения, снял со спины простой тренировочный меч, который выдали на выходе из начальной локации. Лезвие тускло блеснуло на мгновение. Я не направил его на зверя. Я воткнул клинок в сырую землю у своих ног, оставив торчать, как странный металлический цветок. Потом разжал пальцы и отступил на шаг.

Это был мой ответ. Отказ от самого простого инструмента насилия и принуждения. Отказ от роли, которую от меня ждали.

Гном молча наблюдал за этой пантомимой. Потом просто покачал головой.
«Дурак, — беззлобно констатировал он. — Ну, ладно. Твоя жизнь. Овсянка — в деревне. А я пошёл. Не надоедай».

Он ушёл, оставив меня наедине с ветром, воткнутым в землю мечом и парой жёлтых глаз, которые, кажется, на секунду перестали мигать, наблюдая из темноты загородки.

Так начались мои три дня....

Начало истории здесь > > > Возможно завтра будет лучше (часть 1)