молодцы девчонки! все как и должно быть и как было Лидер гитара и соляк на высоте

The Castaway (Альбом Outstanding Power 2026 года)

Рецензия на книгу "Четыре сезона в Японии" Ника Бредли

О хороших книгах всегда писать сложнее чем о плохих.

К счастью, сегодня я рассказываю о плохой книге.

О, и сразу скажу, о том, что в моей рецензии будут значительные спойлеры к сюжету. Читайте с осторожностью.

Итак. Я изначально взяла эту книгу по совету одного книжного блогера. Уж очень она заразительно в своем видео рассказывала об этой книге.

При чем я повелась на этот всегда такой типичный рассказ: «О, это книга такая хорошая, она очень похожа на «Канцтовары Цубаки»!

Мы все постоянно ищем повторение удачного опыта. Хочется ещё раз испытать то же чувство — ту же атмосферу, тот же уют, ту же тихую глубину. Прочесть такую же книгу, но другую.

На «Яндекс Книгах» ее не оказалось и пришлось купить печатную версию книги.

И вот тут — единственное, о чём я действительно не жалею. Издание оказалось просто прекрасным: плотная бумага, приятный переплёт, достойный внешний вид. Книга красивая. Увы, на этом её достоинства почти заканчиваются.

Итак, о чем же история?

Аннотация, кстати, отличная. Настолько, что, если я сейчас её перескажу, вам, скорее всего, захочется прочитать эту книгу.

Есть героиня — Фло. Она находится в нижней точке своего пути: карьерные успехи есть, а дальше — пустота. Личные отношения у нее не задались. Мечта вроде бы исполнена, а что делать дальше — непонятно. Куда идти, что именно делать? Героиня находиться в таком, неприятном, «подвешенном» состоянии. Всё меняется, когда она находит в метро книгу.

В книге — история Кё. Молодой парень проваливает вступительные экзамены и уезжает из Токио в глухую деревню к бабушке, чтобы готовиться к пересдаче. И, конечно же, у него есть талант и мечта — он прекрасно рисует мангу.

Ну что, картинка уже сложилась? Уверена: то, что вы представили, в миллион раз интереснее, чем то, что написал автор.

Я, например, ожидала историю в духе «Тетради дружбы Нацумэ», где герой потихоньку проникается тихой красотой японской глухой деревушки.

Находит мир с собой, через самопознание и рост, понимает, что не хочет учиться на медика и возвращается в Токио, чтобы начать свой путь в манга индустрии.

Самопознание, рост, выбор собственного пути, отказ от навязанной профессии. Такой медленный путь героя.

Но — нет. Ничего подобного.

О стиле и показной «японскости»

С этого момента мне сложно оставаться спокойной, потому что дальше речь пойдёт не просто о вкусе, а о том, как книга ломает собственную атмосферу.

С самого начала меня раздражал подчёркнуто выпендрежный слог автора. Такой стиль, который не доверяет читателю и постоянно ему подмигивает: «Смотри, смотри, это Япония!»

Героиня заходит в дом:

— «Я дома. Тадайма!»

И тут же — сноска: «Тадайма так обычно говорят японцы. Ну знаете. Обычные японские японцы, когда заходят в свои обычные япоснкие дома.»

Героине кто-то звонит:

— «Моси-моси», — говорит она.

И — снова сноска: «Моси моси обычного говорят японцы, когда им кто-то звонит»

Спасибо. Правда. Я поняла.

Япония. Японцы. Японские слова.

И да, я, конечно, утрирую и проблема не в самих словах. И даже не в сносках как таковых. Проблема в том, как они используются. Это не органичное погружение, а навязчивое разжёвывание очевидного.

Такое ощущение, что автор боится: а вдруг читатель не поймёт, что это японцы?

Но атмосфера в литературе создаётся не этим.

Не транслитерацией и не пояснениями через абзац.

Атмосфера рождается из быта и ритма жизни, из еды, пауз, неловкого молчания и мелких, повторяющихся жестов — а не из нарочито подчёркнутых культурных маркеров.

Когда автор вместо этого просто вешает на текст ярлыки возникает ощущение не глубины, а декорации. Не погружения, а демонстрации.

Мне гораздо ближе подход, когда картинка собирается крупными, спокойными мазками, а не набором «узнаваемых» маркеров. Здесь же всё работает как сувенирная лавка: вроде похоже на культуру, но на самом деле это её стилизация для внешнего взгляда.

И именно поэтому от книги постоянно тянет «клюквой». Или же в этом случае нужно говорить «вишней»?

Складывается ощущение, что автор в какой-то момент просто сел и подумал:

Так, книга про Японию. Что мы знаем про Японию?

Мысленно разложил всё слева направо: манга, Хиросима, кошки, самоубийства, уютные крохотные кафе, одиночество.

Смешал. Готово.

И проблема в том, что это чувствуется.

Чувствуется, что перед нами не живая среда, а набор представлений о ней. Не мир, в котором живут персонажи, а декорация, собранная из культурных клише.

В итоге текст постоянно напоминает не роман, а туристический гид, который слишком старается казаться «атмосферным» — и потому убивает саму атмосферу.

Главный герой и всё, что с ним не работает

Теперь немного поговорим о главном герое - Кё.

Начну с того, что мне он показался слишком инфантильным. И дело даже не в возрасте. Возможно, я плохо представляю, как выглядят семнадцати–восемнадцатилетние японские школьники, но у Кё странно буквально всё.

Он чрезмерно привязан к матери — эта почти слепая, вязкая зависимость, которая в книгах и в жизни всегда выглядит тревожно, но здесь даже не осмысляется. Он приезжает к бабушке — и первое, о чём спрашивает, не про дом, не про жизнь, не про экзамены, а… есть ли у неё хлопья. Хлопья! Потому что, видите ли, он привык есть хлопья и не хочет этот «противный рис и рыбу».

И ладно бы это было точкой роста или комедийным стартом. Но дальше следует описание того, как бабушка чуть ли не силком будит его по утрам и вытаскивает из постели, отправляя на учёбу. Типичный аниме-момент.

И все бы ничего, если бы это была задумка автора. Мол, вот мы получаем такого, изнеженного, залюбленного молодого человека и теперь будем наблюдать, за его трансформацией. Смотреть за тем, как суровая бабушка, жизнь в деревне, новые испытания и знакомства будут воспитывать главного героя. Герой повзрослеет, наберётся смелости, наконец скажет матери: я не хочу быть медиком, я хочу рисовать. Сделает выбор. Возьмёт на себя ответственность.

Но — нет.

Кё на протяжении всего повествования просто плывёт по течению. Он не выбирает, не решает, не сопротивляется. Он аморфный, бесхребетный — и это само по себе не было бы проблемой, если бы он был живым. Но главная беда в том, что он картонный.

Почти в самом начале нам сообщают, что у Кё есть «травма детства»: его отец покончил с собой. И герой, вроде бы, очень это переживает. Я в этот момент честно подумала: о, вот оно. Он едет к бабушке — матери своего отца. Значит, нас ждёт разговор о прошлом? Семейные тайны? Непрожитая боль? Конфликт поколений?

Не обольщайтесь.

Бабушка бросает пару сухих фраз в духе «твой отец был хорошим человеком, жаль, что он умер, я его любила» — и на этом тема закрывается. Эта линия никак не развивается, ни к чему не приводит и ничего не меняет ни в герое, ни в читателе.

Кё как был в нижней точке, так и остаётся. А потом — внезапно — всё просто рассасывается само собой. Он как будто говорит: ну да, я переживал… ой, уже конец книги… ладно, хватит.

Все это не оставляет после себя ни отклика, ни мысли — только пустоту.

Теперь о самом раздражающем.

С самого начала буквально все вокруг твердят Кё, какой он талантливый. Он прекрасно рисует. Все это видят. Он рисует в школе, на переменках, в скетчбуках — постоянно. Рисование — его страсть.

И при этом: мама сказала — медицинский, значит медицинский.

Но проблема даже не в этом. Проблема — в раздражающей лёгкости, с которой герою всё даётся.

Про подготовительные курсы сказано буквально пару предложений: начал ходить — и сразу лучший ученик. Никаких трудностей, сомнений, усталости. Хорошо, думаю я, может, автор тогда сосредоточится на творческом пути? На рефлексии художника? На страхе чистого листа?

С подачи бабушки (и вообще всех вокруг) Кё решает рисовать мангу для конкурса. Рисует. Рисует. И что?

Единственная «проблема», с которой он сталкивается, — один разговор, где он говорит бабушке, что не может рисовать. Бабушка отвечает в духе: да расслабься и рисуй спокойно. Кё такой: ну ок.

И рисует.

В финале он отправляет работу на конкурс. Он не выигрывает — но зато ему пишет его любимый мангака и приглашает работать ассистентом в Токио. Рояль в кустах? Нет. Целый оркестр.

И я не против хороших концов. Или положительных исходов.

Но когда герой получает награду за свои старания. Когда пройденный путь изменяет его.

Потому что путь героя — это то, ради чего вообще существует история. А здесь путь отсутствует. Герой не меняется. Его не ломает, не формирует, не заставляет делать выбор ни одна ситуация.

В итоге Кё — не персонаж, а функция. Пустая оболочка, через которую автор прогоняет набор «правильных» событий, не наполняя их смыслом.

Подведение итогов.

В целом ощущение от книги у меня сложилось такое же, как от американского фильма начала 2010-х, который крутят по телевизору днём. Его не то чтобы неприятно посмотреть, если случайно наткнулся. Но ты никогда не станешь искать его специально и уж тем более не будешь сознательно выделять под него свободный вечер.

И да — я прекрасно понимаю, что личные ожидания читателя — это всегда его личная ответственность.

Но здесь всё не так просто.

Потому что у меня были не только ожидания.

У меня была аннотация.

Аннотация явно намекала на нечто большее: на постмодернистский приём, на игру с текстом, где героиня Фло встречает автора книги, которую читает, и, возможно, через эту встречу проходит собственный путь. На вопрос, вынесенный прямо на обложку: куда идти, если мечта уже исполнена?

И вот тут начинается главный провал.

Потому что все эти намёки оказываются пустыми. Они ни к чему не ведут. Постмодернистский приём существует формально — как идея, а не как работающий элемент текста. Он не разворачивается, не усложняет историю и не добавляет ей смысла.

С линией Кё, при всей её поверхностности, хотя бы всё более-менее ясно: пустой герой плывёт по течению и в финале получает удобный счастливый исход при помощи рояля в кустах. Слабо, примитивно, но хотя бы завершённо.

А вот с Фло — ничего.

История Фло заканчивается… чем?

Тем, что она переводит ещё одну книгу?

Простите, но именно её линия должна была быть смысловым центром всего романа. Именно через неё читателю обещали ответ на главный вопрос. Но ответ так и не появляется. Фло не приходит ни к выводу, ни к выбору, ни к трансформации. Она просто существует — и в конце продолжает существовать дальше.

В итоге книга задаёт вопрос, но отказывается на него отвечать.

Создаёт иллюзию глубины, но не делает ни одного шага вглубь.

Обещает размышление — и подменяет его декоративной тишиной.

Поэтому проблема здесь не только в моих ожиданиях.

Проблема в том, что книга сама обещает больше, чем способна дать.

Четыре сезона в Японии — это красивая, аккуратно упакованная история без внутреннего содержания. Книга, которая выглядит умной и глубокой, но на деле оказывается пустой. Сувенир, а не прожитый опыт.

Кому эта книга может понравиться

При всём сказанном выше я понимаю, что у этой книги есть своя аудитория. «Четыре сезона в Японии» вполне может понравиться:

• тем, кто ищет очень спокойное, медленное чтение без конфликта, драмы и резких поворотов;

• читателям, которым важнее настроение, чем история, и которые готовы принимать текст как череду впечатлений, а не как цельный роман;

• тем, кому хочется мягкой, сглаженной версии Японии — красивой, тихой, слегка отстранённой, без погружения в сложные или болезненные темы;

• людям, которые любят книги «про состояние», где персонажи скорее существуют, чем меняются;

• тем, кто не ждёт от героев выбора, внутреннего роста или ответа на поставленные вопросы.

Если вы готовы читать книгу как литературную декорацию, не требуя от неё глубины, развития или честного конфликта, она может оставить приятное, пусть и поверхностное, впечатление.

Вместо послесловия

Спасибо, что дочитали мою рецензию до конца. Я понимаю, что мой взгляд на эту книгу может показаться резким, и он, безусловно, субъективен — как и любой читательский опыт. Но для меня было важно честно проговорить то чувство пустоты и фальши, которое осталось после прочтения.

Если вы читали эту книгу и почувствовали иначе — это нормально. А если мой текст поможет кому-то скорректировать ожидания или просто пройти мимо книги без разочарования — значит, он был написан не зря.

Спасибо, что были со мной в этом длинном и местами очень эмоциональном разговоре.