В новом историческом детективе с Сергеем Безруковым «Плевако», вдохновленном историей жизни известного адвоката Российской Империи Федора Плевако, представлено немало реальных исторических персонажей. Среди них — императоры, художники, меценаты и многие другие. Отдельное внимание привлекает Сонька Золотая Ручка, известная авантюристка, королева воров, царица преступного мира — как ее только не называют.

Давайте узнаем несколько интересных фактов из жизни этой личности, окутанной легендами и мифами:

• Ее настоящее имя — Шендля Лейбовна Соломониак, в замужестве Блювштейн

• Место рождения — Польша

• Осталась сиротой, мачеха перевезла ее в Одессу

• Имеет отличное образование

• Еще подростком сбежала из дома и работала помощницей цирковой артистки

• Вышла замуж за потерпевшего своей первой в жизни аферы

• Была выдворена из Российской Империи

• Дважды сбегала из ссылки

• Еще при жизни была широко известна, к ней даже приезжал с визитом Антон Павлович Чехов

• На Ваганьковском кладбище в Москве есть безымянная могила, которую приписывают именно Соньке Золотой Ручке — ее часто посещают с просьбами об удаче и деньгах не только воры, но и вполне законопослушные люди

Художественных и документальных экранизаций жизни Соньки Золотой Ручки есть немало, а вот посмотреть, как авторы связали Соньку и знаменитого адвоката Плевако, можно в сериале «Плевако» на PREMIER. Роль легендарной воровки исполнила Лукерья Ильяшенко.

СМОТРЕТЬ «ПЛЕВАКО» НА PREMIER

Шейндля-Сура Лейбовна Соломониак родилась в 1846 году в Варшавской губернии, в местечке Повонзки в семье мелкого торговца. Её семья занималась скупкой краденого, и контрабандой. Но скоро умерла её мать, а через несколько лет – отец. Шейндлю забрала к себе мачеха, вторая жена отца. Спустя несколько лет Шейндля сбежала к гастролирующей циркачке и актрисе Юлии Пастрана по прозвищу Женщина-медведь из-за обильно росших по всему телу и особенно на лице волос. Возможно именно во время этих представлений Шейндля научилась мастерски актерствовать.

Но век ее хозяйки был недолог: в 26 лет Юлия Пастрана умерла из-за осложнений при родах. Сменив имя на Софью Ивановну, бывшая Шейндля отправилась на поиски криминальных приключений. Страстно мечтая о богатстве, роскоши и прочих материальных удовольствиях, она видела в воровстве самый короткий и верный путь к ним. Начало карьеры не сложилось, в 1864 году Софья не слишком удачно украла кошелёк у торговца Исаака Розенбада. Но ей сначала удалось соблазнить его, а потом и выйти за него замуж. Софья очень старалась строить из себя верную жену и даже родила супругу дочь Суру-Ривку. Но уже через полтора года семейной жизни, прихватив 500 рублей из магазина мужа, удрала с любовником, неким рекрутом Рубинштейном. Через два года ее впервые арестовали за кражу чемодана у юнкера Горожанского, с которым она познакомилась в поезде. Но Софье удалось убедить полицию, что чемодан она взяла по ошибке.

Убеждала людей она легко, сохранились рассказы о её невероятном женском обаянии. Видимо, она была из тех женщин, которые умеют себя подать, ведь описания её внешности, сохранившиеся в протоколах, не впечатляют: рост 153 см, рябоватая, губы тонкие, на щеке бородавка. Рассказывают: богато одетая Сонька зашла в ювелирный магазин с ребенком и пожилым отцом, выбрала драгоценности, разыграла сцену, что забыла дома кошелёк, убедила, что через несколько минут вернется с деньгами, оставив пока тут своих спутников, и вышла из магазина вместе с украшениями. Спустя пару часов выяснилось, что эти двое были наняты за рубль на Хитровке.

Она отрастила длинные ногти и удачно прятала за ними мелкие драгоценности, за что и получила свое знаменитое прозвище Золотая Ручка. Как-то в ювелирном магазине она ненароком уронила на пол бриллиант, а потом полчаса ползала по полу вместе с продавцом в поисках потери. Из магазина вышла «расстроенная», дальнейшие поиски продавец продолжил сам. А Сонька шла по улице с бриллиантом, прилипшим к вырезу в подошве её туфельки, заполненного плотной смолой. Были в арсенале Соньки и менее безобидные средства. В наше время её могли бы назвать клофелинщицей: она угощала новых знакомых конфетами или вином, после которых они долго приходили в себя, лишившись бумажников, часов или ценностей.

Иногда Софья снимала номер в гостинице, под утро выпивала немного, надевала мягкие туфли и пробиралась в номера богатых постояльцев в поисках денег и драгоценностей. Порой ее добычей становились крупные суммы: например, из покоев генерала Фролова она стащила саквояж с 240 тысячами рублей. Если хозяин номера просыпался, Софья … начинала раздеваться! В итоге выяснялось, что дама немного выпила и перепутала номера. Впрочем, скоро следователи заподозрили, чьих рук дело эти кражи, и тогда Сонька на время покинула столицу: в 1868 году она вышла замуж за старого богатого еврея Шелома Школьника, но, так и не дождавшись его смерти и наследства, обокрала его и отправилась в «международное турне».

В 1871 году Софья вышла замуж за известного железнодорожного вора Михеля Блювштейна и родила ему двух дочерей — Таббу и Михалину. Впрочем, никому точно не известно, кто на самом деле был отцом дочерей Сони, потому что любовников она меняла, как перчатки. За все свои «подвиги» в 1872 году Золотая Ручка удостоилась членства в знаменитом «Клубе червонных валетов» - своеобразной организованной преступной группировке (ОПГ) царских времен, куда входили матерые аферисты и мошенники. В 1875 году полиция явилась к ней домой, где обнаружили немало драгоценностей. Но доказать причастность Софьи к их похищению не смогли. Впервые перед судом Софья Блювштейн предстала в 1877 году, когда состоялся суд над членами «червонных валетов» Всего по нему полиции удалось привлечь 48 человек (из них 28 дворян). Но «валетов» защищали лучшие адвокаты того времени, в том числе Федор Плевако. Так что Сонька была оправдана за недоказанностью.

К 1875 году за Софьей Блювштейн и ее бандой тянулся длинный шлейф преступлений, совершенных в Варшаве, Минске, Одессе и других городах. У банды уже выработался определенный стиль работы - члены шайки в основном промышляли карманным воровством и крупными грабежами. В поисках жертв они разъезжали по ярмаркам, появлялись в театрах и других местах скопления людей, где можно было безнаказанно очищать карманы и спокойно скрываться в толпе. Как-то начальник саратовской мужской гимназии Михаил Динкевич ушел в отставку, продал все свое имущество в провинции ради возвращения в родную Москву. Но о том, что на руках у Динкевича появилась крупная сумма денег, прознала Золотая Ручка: она лично познакомилась с Михаилом, выдав себя за графиню, и предложила продать ему свой особняк. То, что шикарные хоромы были сняты у москвичей, на время уехавших в Италию, Динкевич даже не догадывался. Роль нотариуса при заключении сделки сыграл Исаак Розенбанд - бывший супруг Соньки. Он простил Софье ее побег и согласился подыграть ей за немалое вознаграждение. В итоге добычей аферистки стали 122 тысячи рублей, а обманутый Динкевич свел счеты с жизнью.

В 1880 году очередной возлюбленный 20-летний шулер Вольф Бромберг, также известный под именем Владимир Кочубчик подарил Соньке на день рождения голубой бриллиант, который за 4000 рублей и поддельную закладную на дом приобрел у одного ювелира. Но после, ведомый жадностью, шулер решил вернуть потраченные деньги - и отправился возвращать продавцу уже поддельный камень. Махинация вскрылась и полицейские задержали Бромберга, а тот свалил всю вину на Золотую Ручку. Мошенница предстала перед судом. Следовали поработали на славу: на суде в качестве свидетелей со стороны обвинения выступали многие жертвы воровки. И хотя сама Сонька по привычке устроила настоящее представление, на котором пыталась доказать, что стала жертвой оговоров и она честная, многодетная мать, выйти сухой из воды ей не удалось: суд постановил лишить Блювштейн всех прав состояния и сослать на поселение в Сибирь. Отбывать ссылку Соньку отправили в Иркутскую губернию, но уже через год она оттуда бежала. Всего из-под стражи мошенница бежала не один раз, иногда с помощью полицейских, которых очаровывала. Еще в 1870-х её несколько раз ловили в Вене и Лейпциге, но она ускользала от правосудия.

Как-то в мае 1883 года к известному психиатру явилась дама из высшего общества. Дама рыдала: её муж, охвачен манией — ходит и требует у всех деньги за какие-то драгоценности. Потом она же отправилась к ювелиру Карлу фон Мелю, представилась женой психиатра, выбрала самую дорогую брошь и несколько колец с бриллиантами, но заявила, что рассчитаться не сможет, так как деньги у мужа, и попросила доставить приобретения к ним на дом. Когда ювелир принёс покупки, «жена психиатра» встретила его в дверях, взяла коробочку с ними, померить еще раз, а гостя проводила в кабинет к «мужу» для расчёта. После чего исчезла с драгоценностями на сумму 30 тыс. царских рублей (сейчас 6,2 млн. руб.) Ювелира, который отчаянно требовал с врача огромную сумму, признали невменяемым, скрутили и отвезли в клинику. Когда открылась правда, полицейские сообщили им, что они попались на удочку изобретательной мошенницы Соньки-Золотой Ручки.

10 декабря 1885 году в Смоленске Софья вновь была схвачена полицией. За крупные кражи и мошенничество была приговорена к 3 годам каторжных работ и 40 ударам плетьми. Однако 30 июня 1886 года она бежала из Смоленского тюремного замка вместе с надзирателем Петром Михайловым. Поймать их удалось через 2 месяца «воли» в Нижнем Новгороде, за побег и новые преступления она была вновь осуждена и отправлена в 1888 году из Одессы пароходом на каторжные работы в пост Александровский Тымовского округа на острове Сахалин. На Сахалине она опять пробовала бежать: переоделась солдатом. Соньку поймали и подвергли наказанию — жестоко высекли. После этого более двух лет держали закованной в ручные кандалы. В 1899 году Софья Блювштейн приняла православие: ее крестили под именем Мария. Отбыв свое наказание, она осталась на Сахалине в качестве вольной поселенки, вышла замуж. В последние годы жизни содержала небольшую забегаловку. В 1902 году Сонька простыла и вскоре скончалась.

Впрочем, как и по многим другим эпизодам из биографии Соньки, насчет конца ее жизни есть альтернативная версия. Якобы Золотая Ручка все же смогла добраться до Москвы и свое последнее пристанище она нашла в безымянной могиле на Ваганьковском кладбище. Сторонники этого категорически отказываются верить в то, что в могиле покоится супруга итальянца, который в начале XX века жил в России. Многие представители преступного мира по-прежнему приходят к ней на удачу. А вдруг и правда поможет…

Безусловной королевой преступного мира Российской империи образца второй половины XIX века была знаменитая Сонька — Золотая Ручка. Хоть и родилась она не в Петербурге, а в местечке Повонзки Варшавского уезда, однако же миниатюрная туфелька её оставила заметный след в истории бандитского Петербурга.

Чехов, глядя на легенду преступного мира, не мог поверить, что ещё недавно она была необыкновенно красива и могла так очаровывать своих тюремщиков, что они бежали вместе с нею…

Бытие определило сознание

«Софьей» она окрестила себя сама. Настоящее же её имя, полученное при рождении, было Шейндля-Сура Лейбовна Соломониак. Семейка у Шейндли слыла, прямо скажем, не особо законопослушной. Девочка росла в среде, где скупка краденного, контрабанда, сбыт фальшивых денег считались обычным делом. К слову, старшая сестра Фейга тоже была воровкой и той ещё ветреницей, сменившей трёх мужей.


Однако в будущем младшая Шейндля обскакала её по всем статьям. В 1864 году, в 18летнем (по другим данным — уже в 15летнем!) возрасте Шейндля вышла замуж в Варшаве за некоего Розенбада, родила от него дочь Суру-Ривку и вскоре бросила мужа, обокрав его на прощание.

В дальнейшем она ещё не раз «сходит замуж», успев побывать и Софьей Рубинштейн, и Софьей Школьник, и Софьей Бренер, и Софьей Блювштейн.

Но всё это случится позднее, а пока с рекрутом Рубинштейном Сонька бежит в Россию, где и начинаются её головокружительные сексуальноуголовные похождения.

Дела столичные

В январе 1866 года Соньку первый раз хватает полиция города Клин по обвинению в краже чемодана у юнкера Горожанского, с которым та познакомилась в поезде. Сонька выкрутилась, сказав, что чемодан прихватила по ошибке. Ей поверили, отпустили на все четыре стороны, и Сонька направилась в Петербург, где взялась обчищать шикарные дачи местных аристократов вместе со своим любовником Михелем Бренером.

Вскоре она предпринимает попытку сколотить специализированную бригаду воров, для чего выписывает в столицу известного вора Левита Сандановича. Судя по всему, именно в Петербурге тогда же ею был изобретён знаменитый способ гостиничных краж, получивший название «с добрым утром». Метод был прост и элегантен: красиво одетая, изящная Сонька останавливалась в лучших отелях города, тщательно изучала планы номеров, присматривалась к постояльцам…

Наметив жертву, она проникала в его номер ранним утром, предусмотрительно надев «бесшумные» войлочные туфли, и начинала искать деньги и драгоценности. Если постоялец просыпался, Шейндля изображала, что ошиблась номером, смущалась, краснела, пускала в ход свои сексуальные чары.

Могла даже и переспать с жертвой. Причём делала это искренне и естественно. Украденные драгоценности сбывались ювелиру Михайловскому, который для надёжности их переделывал. Для разнообразия промышляла Сонька и заурядным хипесом. То есть воровством с отвлечением жертвы на секс.

Незадолго до смерти Софья Блювштейн решила принять христианство и крестилась по православному обряду

Считается, что этот воровской приём впервые возник в Одессемаме. Суть была проста. Проститутка («кошка») знакомилась в театрах, собраниях и прочих общественных местах с солидными пожилыми мужчинами или богатыми «фраерами», приводила их к себе, а ночью, во время сна «гостя», изымала часть содержимого его бумажника и передавала сообщнику«коту».

Если же хипес происходил днём, то «хипесница» в «известный момент» издавала глубокий, полный страстной истомы вздох. В комнату на основании этого условного знака бесшумно входил «кот» и шарился в оставленной на стуле, отделённом от кровати высокими плотными ширмами, одежде клиента. Понятно, что человек состоятельный, семейный и занимающий высокую должность, обнаружив «недостачу» наличности, обыкновенно в полицию не обращался.

В 1868 году Сонька ненадолго уезжает в Динабург (ныне — латвийский Даугавпилс), где выходит замуж за старого богатого еврея Шелома Школьника. Однако очень быстро бросает его ради своих любовников — всё того же Михеля Бренера и его брата Абрама (похоже, Золотая Ручка спала одновременно с обоими братьями). Вообще, иной раз просто непонятно, как, ведя такую активную, чтоб не сказать жёстче, половую жизнь, Сонька ещё и находила силы воровать. Крепкая, судя по всему, была дама.

В 1870 году авантюристка крупно засыпалась в Петербурге и еле успела сбежать из приёмного покоя Литейной части. В полиции остались изъятые вещи и деньги. Кстати, с полицейскими она «решала вопросы» порой опятьтаки «чисто поженски». Поняв, что в столице она уже несколько примелькалась, Золотая Ручка отправляется в большое «международное турне».

Дела заграничные

Сонька посещает едва ли не все крупные города Европы, выдавая себя за русскую аристократку. Ей это было не сложно. Она прекрасно одевалась и свободно владела немецким, французским и польским языками (не считая русского и идиша). В 1871 году она выходит замуж за известного железнодорожного вора Михеля Блювштейна — румынского подданного, чьи родители жили в Одессе. От замужества с Блювштейном у неё родилась дочка Табба.

Но сам брак быстро распался, так как новый супруг постоянно застукивал жену то с какимто бароном, то с графом, а то и просто с приглянувшимся нищим офицериком, с которого и взятьто было нечего (что особо раздражало Михеля). В том же 1871 году Соньку задерживает полиция Лейпцига и передаёт её под надзор Российскому посольству. Вот только России такое «счастье» тоже даром не нужно, и авантюристку депортируют за границу.

«…Блювштейн выводили на тюремный двор. Устанавливали кругом «декорацию». Её ставили около наковальни, тут же расставляли кузнецов с молотами, надзирателей, — и местный фотограф снимал якобы сцену заковывания Золотой Ручки. Эти фотографии продавались десятками на все пароходы, приходившие на Сахалин…» Влас Дорошевич, «Сахалин» (1902)

Но Сонька вскоре вновь возвращается в Россию, где «бомбит» лучшие отели Москвы, Питера, Одессы, Астрахани, Риги… Всюду она выходит сухой из воды. С годами Сонька понемногу становится сентиментальной. Так, однажды войдя ранним утром в гостиничный номер, чтобы обобрать постояльца, она увидела спящего в одежде молодого человека.

Рядом с ним лежал револьвер и письмо к матери, в котором он сообщал, что кончает с собой, так как вскрылось похищение им казённых 300 рублей, направленных семье для лечения больной сестры. Золотая Ручка тихонько вынула из ридикюля 500рублёвую ассигнацию, положила её на револьвер и выскользнула из номера. В другой раз она вернула 5000 рублей обокраденной ею же вдове бедного чиновника, у которой остались сиротами дети…

Процесс пошёл

Понемногу Сонька старела, удача начинала ей изменять. К тому же очередной роман с восемнадцатилетним красавцем вороммарвихером Володей Кочубчиком (в миру — Вольф Бромберг, известный тем, что воровскую карьеру начал с 8 лет, ухитряясь обворовывать собратьев по профессии) был не слишком удачным. Сам Кочубчик бросил воровать. Зато нещадно эксплуатировал влюбившуюся в него без памяти Соньку. Она вынуждена была всё больше рисковать, нервничала. А расшатанные нервы очень быстро сказываются на успехах.

К тому же Сонька стала слишком известной. Её уже узнавали на улицах, в магазинах, в театрах. Поначалу такая популярность даже помогала: несколько раз восторженная публика оттесняла от неё полицию, давая возможность скрыться. Но долго так продолжаться не могло. В 1880 году Сонька вместе с Кочубчиком попадается в Одессе. И в конце концов её с подельниками — многочисленными бывшими мужьями и любовниками — судят в Москве. Процесс был долгим и бурным.

Несмотря на то, что Золотая Ручка отрицала обвинения, её приговорили к вечной ссылке в «отдалённые места Сибири». Сообщников присудили к арестантским ротам на срок от одного до трёх лет. А вот Кочубчик отделался всего шестью месяцами «рабочего дома» и вскоре после выхода на свободу стал состоятельным домовладельцем. На Сонькины, надо полагать, деньги.

Ну что тебе сказать про Сахалин?

В 1881 году Золотую Ручку «навечно» этапировали в Красноярский край. Жила она на поселении достаточно свободно. И летом 1885 года пустилась в бега. Гуляла на воле недолго. Уже в декабре Соньку арестовывают (на этот раз в Смоленске) и снова судят.

На Сахалине Сонька стала местной достопримечательностью. Тюремщики брали с туристов, желающих увидеть криминальную легенду, приличные деньги за «просмотр»

10 июня 1886 авантюристка бежит из смоленской тюрьмы вместе с надзирателем Михайловым, которого влюбила в себя. Четыре месяца спустя её вновь ловят и летом 1888 года отправляют в пост Александровский (ныне — АлександровскСахалинский). Неугомонная Сонька опять пробует бежать — через тайгу, переодевшись солдатом… Но былого фарта уже нет.

Её поймали на следующий же день и высекли розгами. И затем почти три года Сонька носила кандалы. По освобождении в 1898 году «потускневшего золота» Ручка выехала на поселение в город Иман (ныне — Дальнереченск) в Приморском крае. Но уже в 1899 году снова вернулась на Сахалин, обратно в пост Александровский, где сделалась хозяйкой маленького квасного заведения.

Жила Сонька с неким Николаем Богдановым, жестоким рецидивистом. По привычке постаревшая Сонька приторговывала краденным и нелегально продавала водку. У местных жителей она пользовалась большим авторитетом. Хотя многие и не верили, что эта измождённая жизнью женщина — легендарная Золотая Ручка…

В 1902 году Сонька решается на последний побег. Но силы уже окончательно оставили её. Золотая Ручка сумела отойти лишь на несколько километров от Александровска, где вскоре конвойные и нашли её: замёрзшую, лежащую без чувств на дороге. Через несколько дней Шейндля-Сонька умерла.

Александр Блок ходил по проституткам, но так боготворил свою жену, что не притрагивался к ней пальцем. Жена Александра Блока утешалась с Андреем Белым. Андрей Белый устроил интимный триумвират с Валерием Брюсовым и истеричкой по имени Нина Петровская, воспетой в сногсшибательном романе о дьяволе и ведьмах «Огненный ангел» (рекомендую). Валерий Брюсов был приличным человеком, а вот Нина Петровская позже вышла замуж за Соколова-Кречетова, который клал руку на колено юного гимназиста Шершеневича и спрашивал его, потерял ли он уже невинность. Зрелый Шершеневич крутил роман с поэтессой Надеждой Львовой, и она считала, что он ее не любит. Не любил ее и Брюсов, потому что был приличным человеком. Однажды она позвонила им обоим по телефону, прося приехать, они отказались, и она застрелилась из того самого револьвера, из которого за 8 лет до этого Нина Петровская стреляла в Политехническом музее в Брюсова, но пистолет дал осечку. Нина Петровская тоже покончила с собой, в эмиграции.

Блока домогалась Лариса Рейснер, говорят, безрезультатно. Зато Гумилев назначил ей встречу в доме свиданий, говорят, успешно. Потом Рейснер стала женой Карла Радека. Гумилева бросила жена. Анна Ахматова держала в возлюбленных композитора Артура Лурье. Лурье весьма «любил как женщину» актрису Глебову-Судейкину, которая была замужем за художником Судейкиным и вызывала ахи у Блока. На квартире у Судейкиных жил Михаил Кузмин. Однажды Глебова-Судейкина сунула нос в дневник мужа, и у нее не осталось никаких сомнений в отношениях между мужем и Кузминым. Кстати, Михаил Кузмин любил эфебов, писал стихи, происходил из староверческой семьи, ходил в поддевке и смазных сапогах, да носил бороду.

Николай Клюев писал стихи, происходил из староверческой семьи, ходил в поддевке и смазных сапогах, да носил бороду. Еще он очень любил молодого златовласого Есенина и «давал ему путевку в жизнь»: «поясок ему завязывает, волосы гладит, следит глазами». Есенин много лет прожил в одной квартире с Мариенгофом и ночевал с ним под одним одеялом. Однажды, когда в Москве стояли жуткие холода, они наняли молодую красивую поэтессу, чтобы она грела им постель в течение 15 минут и потом уходила домой, а сами, согласно уговору, сидели лицом в угол, не подсматривая. 4 дня спустя девушка, невероятно оскорбленная тем, что они ничего не попытались сделать с нею, уволилась. Женой Есенина была Зинаида Райх. Когда он ее бросил, она вышла замуж за Мейерхольда. Всеволоду Мейерхольду посвятил одно из своих стихотворений эгофутурист Иван Игнатьев. Сборник назывался «Эшафот. Эго-футуры», и вышел с посвящением «Моим любовникам». Герой-рассказчик предлагает режиссеру расстегнуть Шокирующую Кнопку, иначе говоря, — ширинку. Еще Игнатьев покровительствовал Игорю Северянину, но Северянин ничего не понимал.

Игорь Северянин ухаживал за Шамардиной во время общих гастролей с Маяковским. Она была лирична, нездорова, но Северянин ничего не понимал, а потом выяснилось, что у нее как раз тогда был роман с Маяковским и она сделала от него аборт. Маяковский встречался с Эльзой Триоле, и она ему вставила зубы (оплатила дантиста). Потом Эльза уступила его своей сестре Лиле Брик. Лиля Брик запиралась со своим мужем известным опоязовцем Осипом Бриком и громко занималась сексом, а Маяковский сидел под дверью и подвывал. А в Эльзу Триоле был влюблен Виктор Шкловский. Она уехала в Париж и вышла замуж за Луи Арагона. Арагон занимался коммунизмом вместе с Жоржем Батаем, который делил одну любовницу с Пильняком — Колетт Пиньо. Шкловский поехал заграницу вслед за Триоле. Потом он вернулся в Россию к жене. Его жена была Суок, Серафима Густавовна. До этого она сожительствовала с Юрием Олешей, который дал ее фамилию своей кукле из «3 толстяков». Потом Олеша женился на ее сестре Ольге Суок. На третьей сестре, Лидии, женился Эдуард Багрицкий. Еще Шкловский увел женщину у Булгакова, за что тот его ненавидел и вывел в виде демонического персонажа «Шполянского». Елена Сергеевна ушла к Булгакову от генерала Шиловского, прототипа Рощина из толстовских «Хождений по мукам». После ухода «Маргариты» Шиловский женился на дочери А.Н. Толстого. Толстой был влюблен в невестку Горького, про которую ходили слухи, что она спуталась с Ягодой. Горький 16 лет прожил с Марусей Будберг, которая потом стала гражданской женой Герберта Уэлса, а также распускал слухи про Маяковского, что он болен сифилисом. Осип Брик бросил Лилю Брик, чем несказанно ее удивил, оказавшись первым мужчиной, который ее бросил, и женился на простой хорошей женщине.

Из комментов:

n_voice: Вера Лурье стала женой Стравинского

nikushor: Софья Толстая была женой Есенина

alexbelikov: и Айседора Дункан!

give_us_as_lex: В ЛЕФ № 1 была опубликована статья Тынянова “Язык Ленина”. Гонорара нет — в Москву к Маяковскому; того нет, дверь открыла Лиля Брик, она — всем распоряжается; “приходите вечером!” Тынянов пришел — сервирован стол, пьют, она раздевается, он — только что женился, но — что делать… (Вечером у него поезд и ни копейки в кармане, но пришлось плюнуть на поезд.) Утром всё же намекнул на гонорар — она разъярилась: Ах, Вам ещё и деньги!

nevpevno: Роман Якобсон был влюблен в Эльзу Триоле и делил ее с Шкловским (который потом написал сценарий фильма "Любовь втроем"). А к Ольге Судейкиной и сама Ахматова была неравнодушна. И так как они не могли разобраться кто в кого больше влюблен - то жили вместе с Артуром Лурье.

maa13: Владимир Нарбут - первый муж Серафимы Суок, поэт-акмеист, партийный функционер, расстрелянный в 1938 году. Из катаевского "Алмазного венца" можно сделать вывод, что в Серафиму Суок был также влюблен Евгений Петров, соавтор "Золотого теленка".

utnapishti: Чуковский был влюблён в Шамардину - и познакомил её с Маяковским, последний и сам был в какой-то момент влюблён в жену Чуковского. Кстати, когда жена Вячеслава Иванова (Зиновьева-Аннибал) умерла, он женился на её дочери от первого брака. Сначала совратил, а потом - через 3 года - женился.

evitalized: Эта самая дочь Зиновьевой-Аннибал, успела забеременеть до свадьбы. Падчерица-то. Уговаривала Кузмина, который тогда квартировал у Иванова, на ней жениться и "прикрыть грех". Кузмин отказался.

hanuman_li_tosh: Шилейко переводил шумерскую и аккадскую прозу "лесенкой" (чтобы больше денег получить), а Ахматова по 6 часов ежедневно переписывала переводы под его диктовку каллиграфическим почерком, но в итоге не выдержала, почувствовала, что теряет способность писать стихи, и ушла к Артуру Лурье

mitrius: крутили ли роман Львова и Шершеневич, науке, кажется, неизвестно. насколько я знаю, отношения Судейкина с Кузминым были до брака с Глебовой, т. е. Судейкин к ней от него ушёл (финал Картонного домика). Еще Игнатьев перерезал горло бритвой наутро после своей свадьбы! как можно забыть такую коду к этому абзацу. Кроме того, староверческая семья что Кузмина, что Клюева -- гон: отец Кузмина был дворянином, Клюева -- исправником в деревне, оба православные.

Апдейт от Дениса Третьякова (из Церкви Детства):

На самом деле все было куда интереснее и сложнее.

Например писатель Борис Пильняк крайне отвратительно обращался со своей возлюбленной Колетт Пеньо - сожительницей философа Жоржа Батая. Пильняк занимался с Колетт садистским сексом, избивал плетью, водил на цепи как собаку. О чем Пеньо подробно рассказывала в своих воспоминаниях. Второй музой Батая была Диана Кочубей (дочь князя Кочубея), которая написала знаменитый садистский роман "Ангелы с плетками". Параллельно с Батаем, Диана встречалась также с писателем Генри Миллером и была переводчиком его романа "Тропик Рака". Сама Колетт Пеньо до Пильняка и Батая встречалась с молодым Луисом Бунюэлем, потом жила с основателем французской коммунистической партии Леоном Бурениным - "близким другом" Максима Горького. В свою очередь, Максим Горький усыновил старшего брата революционера Якова Свердлова - Зиновия, сделал его своим любовником и ездил с ним по заграницам собирать деньги на революцию. При этом Зиновий Свердлов состоял в любовной связи одновременно с вдовой и дочерью знаменитого врача Боткина.

(С)shakko-kitsune

Ай да Пушкин, ай да сукин сын!

А расскажет тебе сегодня Даня об…эммм…особенностях характера великих российских писателей и поэтов. Вот например Александр Сергеевич - буквально светило мировой литературы, а какой человек интересный был…. Говорила ли тебе старенькая учительница литры, что по молодости Сашенька Пушкин не вылезал из борделей и знал всех питерских проституток по именам? Бывало даже хозяйка какого заведения подойдет к Пушкину и скажет: "Ах, Александр Сергеевич, ну будет вам моих девочек развращать! Еще раз начнете сразу над пятью моими красавицами глумиться - на порог не пущу!". Ты уж сам домысливай, чего он там с пятью тетками одновременно делал - фантазия у поэта о-го-го какая была. Ну про няню Сашеньки я лучше промолчу. Да и про счастливые лицейские годы тоже не стоит - эх молодость, молодость. А так вообще Саша оргии ох как любил. У него и подружка была некая З., которая меньше чем с пятью мужиками одновременно не спала. А Пушкин среди этих пяти вроде дирижера был…с палочкой. Бывало они всей компанией как нажрутся шампанского, да З. до потери сознания того…дирижируют. Пару раз даже врача вызывали ее откачивать. Жена Александра Сергеевича - Наталья Гончарова увлечений мужа не разделяла и была обычной светской дамой. Однако муженек насиловал ее до потери пульса и всячески глумился. Например запирался с женой в туалете и не выпускал, пока та не облегчится у него на глазах - очень уж он охочь был до таких дел. Однажды Пушкин предложил жене заняться групповым сексом с ее сестрой Азей. (С ней он спал давно, и та, в общем-то, не возражала). "Я знала, что ты извращенец, но не думала, что все настолько серьезно", - ответила Наталья. В борделях Саша отличался тягой подсматривать за посетителями через специальную дырочку. Так, кстати, с Дантесом и познакомился. Но Дантес Пушкину сразу не понравился - потому как гомосексуалистов Александр Сергеевич на дух не выносил. Зато уж насчет женского пола - тут Саше равных не было. Он спал со всеми служанками / знакомыми / случайными прохожими, которые только попадали в его поле зрения. Но о любимой Наташе никогда не забывал. "А ломалась - то, ломалась - то, помилуйте, матушка! Но была хороша-с, не обессудьте!" - обращался он жалобно к портрету жены после очередной победы на любовном фронте. Особенно, писал Пушкин в своих дневниках, ему нравилось заниматься сексом с кормилицами своих детей во время самого процесса кормления. Да и вид беременной Наташи его очень заводил. Именно поэтому Пушкин и оставил после себя такое многочисленное потомство. Ну а про "К кастрату раз пришел скрипач" и прочую гениальную поэзию Александра Сергеевича я распространяться не буду - думаю ты и так с ней хорошо знаком.

Брэйн дэмэдж

Миша Булгаков одно время подрабатывал хирургом в глухой смоленской деревушке. Ну и как водится сел на морфий - очень тогда популярно было такое дело среди хирургов. Бывало придет к аптекарю, сунет бумажку с требованием выдать сотню-другую ампул препарата и задумчиво этак себе под ноги смотрит. На вопрос "Зачем так много?" отвечал: "Да я ж не для себя - очень ваши бабы деревенские боли боятся". Придет потом домой, вмажется с толком и тут же шасть - "Мастера и Маргариту" писать. И очень нервничал, если его отвлекали: однажды в зашедшую в комнату жену зажженой керосинкой бросил, а потом всю ночь за ней с пистолетом носился. Еле его успокоили. Красавчик Набоков же больше кокаин любил, а под старость завсегда на сон грядущий папироску с анашой выкуривал - очень, как он говорил, способствует. Вообще Володя помимо лолит и кокаина увлекался замерами гениталий бабочек. Поймает, бывало, бедное насекомое - и давай его гениталии замерять, хлебом его не корми. Кстати, прослыл очень известным специалистом в этой области - все уважающие себя энтомологи знакомы с его научными работами. Во время ловли бабочек Набоков частенько любил подглядывать за спаривающимися животными - в эти моменты он очень сильно возбуждался, передергивал затвор и писал самые эротичные главы своей "Лолиты". Не дурак подр…извините, заняться мастурбацией был и Саша Блок. Однажды, доведя себя ночью до изнеможения, пошел делать предложение даме сердца и на всякий случай пистолет купил - застрелиться в случае отказа. Примечательно, что выбрал модель подешевле. Но больше всех среди великих русских писателей мастурбировал, конечно, Николай Васильевич Гоголь. Про эту его тягу даже анекдоты ходили непристойные. Однако личная жизнь Гоголя сложилась весьма трагично: он перенес серьезное потрясение, после которого любовь Николая Васильевича к мужчинам стала носить слегка некрофилический характер. Все дело в том, что на его руках умер граф Иосиф Виельгорский, за которым Гоголь ухаживал последние предсмертные часы. С тех пор Николай Васильевич обращал внимание только на хорошеньких бледно-болезненных юношей. Вояка Миша Лермонтов же больше предпочитал румяных мальчиков. В количестве, заметьте, не менее шестнадцати. Помимо "Мцыри" и всяческих белеющих парусов Михаил Юрьевич написал одно крайне занимательное стихотворение "Не води так томно оком, Круглой жопкой не верти", которое посвятил своему близкому другу Пете Тизенгаузену.

Герои нашего времени

Некоторые мои коллеги считают, что мой же тезка - Даниил Хармс частенько бегал по дому абсолютно голый, с трубкой в зубах, показывал соседке в окно жуткую мохнатую задницу и колотил жилистым членом по кастрюльке на кухне. Такой версии, в частности, придерживается уважаемый Себастьян Найт. Однако другие исследователи уверены, что Хармс колотил членом не по кастрюльке, а по гипсовому бюсту Платона, с коим имел некоторые разногласия. Вундеркинд несколько другого рода - Сережа Есенин вел себя куда как более скромнее. Бывало встанет с постели, пнет лежащего голой задницей кверху Толика Мариенгофа и сразу же на вокзал - домой его тянуло со страшной силой, прочь от грязной суеты большого города. Приезжает он, значится, на Казанский вокзал, заходит в ресторан, да там и остается. Ох и мастак был водочкой до фиолетовых чертей нажраться. Редкие разы до родного своего села Константиново доезжал. Ну Мариенгоф его всегда, конечно, до постели назад доволакивал. Однако неблагодарное это занятие было - Есенин по пьяни вечно орал: "Куда ты меня тащишь, грязный педик!?" и бил Толику морду. Потом конечно слезно извинялся и писал гениально-чувственные стишки для замоскворецких барышень. Опять же у моего уважаемого коллеги Себастьяна Найта существует мнение, что когда Сережа все-таки доезжал до родного села, то нажирался там в сисю ершом и лазал в хлев трахать скот. Но это все мужчины. А о женщинах в общем-то и говорить практически нечего. Как никогда не существовало достойных женщин-философов, точно так же и не было реальных извращенок среди слабого пола, увлеченного российской словесностью. Лесбиянка Марина Цветаева, фактически гермафордит Зинаида Гиппиус (печаталсь под псевдонимом Антон Крайний), бисексуальная похотливая Анна Ахматова - вот и весь скудный запас "наших" девчонок.

Также хочется сказать несколько теплых слов о незабвенном Федоре Михайловиче Достоевском. Хотя нет - не успею, уже в глазах троится и сознание сильно спутано, так что похоже скоро на заслуженный отдых. Ну тогда напутствие: бери этот номер ][ и отправляйся к своей учительнице литературы (если уже давно школу закончил - на вечере встречи выпускников ее выцепи). Покажи ей эту статью, пристально посмотри в глаза и спроси, по какому праву детей с ранних лет пичкают якобы бессмертными творениями сборища извращенцев, наркоманов и ярко выраженных шизофреников? Далее текст обрывается. Вызванные соседями медики обнаружили Даню мертвым, лежащим в луже пенистой блевотины. В правой руке он сжимал свой посиневший член, а в левой - фотографию Владимира Владимировича Путина.

«Благодарю за сегодняшний спектакль. Я очень доволен. Шпейер». По легенде, записка с таким текстом была передана судье после оглашения приговора по знаменитому делу «Клуба червонных валетов». Это случилось 5 марта 1877 года, когда закончился процесс, который считается крупнейшим провалом суда присяжных как института.

⠀

Процесс, в котором участвовали известнейшие адвокаты, стал «поистине апофеозом второго десятилетия жизни реформированного суда». По крайней мере, именно так писала о нем пресса. Присяжные согласились с тем, что «в 1871 и 1872 в Москве было составлено преступное сообщество», осудили 26 и оправдали 19, многие из которых, как, к примеру, Сонька «Золотая ручка», – легенды уголовного мира. ⠀

⠀

Тактика защиты сводилась к доказыванию отсутствия устойчивого преступного сообщества. Участвовавший в процессе Федор Плевако говорил: «Совокупность преступлений и соучастие в них определяется связью лиц и фактов, но ни того, ни другого между большинством разбираемых ныне дел не существует. Не говоря уже о том, что из числа подсудимых более трети обвиняются только в совершении какого-либо одного преступления, что общего может быть между Эрнестом Либерманом и рязанским купцом Фирсовым? Между Башкировой и Эрганьянцем? Или между Мазуриным и Верещагиным?»

⠀

В народе необычный процесс породил различные байки, тиражируемые журналистами из газеты в газету. Так, главный московский бытописатель Владимир Гиляровский рассказывал, что один из «валетов» Шпейер непостижимым образом продал английскому лорду резиденцию генерал-губернатора в Москве. И якобы эта «сделка» стала отправной точкой для тщательного расследования деятельности клуба. Еще говорили, что тот же Шпейер после вынесения беспрецедентно мягкого приговора поблагодарил судью в записке. Правда это или нет, уже никто не проверит. Впрочем, это уже не так важно. Процесс навсегда вошел в историю Москвы и был обречен на дальнейшую мифологизацию. Как и его участники.

Я думал она была красотка ))))