Озеро Долгое
В Пятерыжске (есть такое сельцо на севере Павлодарской области в Казахстане) раздолье для купальщиков и рыбаков. Плескаться и удить можно как на Иртыше, так и в пойменных озерах. Среди последних наиболее популярным слыло Долгое. Это красивое уютное озеро с берегами, поросшими рогозом и тростником, с покачивающимися на лаковых зеленых листьях желтоглазыми кувшинками, ширину имеет всего пару десятком метров, а протянулось параллельно с Иртышом примерно на километр. Выглядит Долгое (то есть – длинное) как речка, но таковым, конечно, не является, так как и начало его, и конец находятся в пределах видимости, особенно если смотреть с высокого правого берега, под которым и располагается иртышская пойма.
Своенравный Иртыш, спрямляя себе путь, за тысячелетия течения отошел на сотни метров от старого русла и проложил новое, оставив после себя намытый им вот этот вот высокий песчаный берег, склоны которого с годами стали покатыми и покрылись зарослями боярышника, осинника, черемухи, ирги (которую мы называли просто «красная ягода»), ежевики и хмеля. Под берегом зеленеют обширные луга с кудрявыми ивовыми рощицами, с множеством пойменных озер, среди которых не последнее наше Долгое. Озеро это неглубокое – всего метра-два три. И в причудливых переплетениях водорослей Долгого водятся горбатые темноспинные окуни, красноперая сорога и серебристая плотва, золотистые караси и тускло-бронзовые лини, и конечно же, щуки - отдельные экземпляры этих озерных хищниц могут весить и два, и три килограмма.
В Иртыше рыбный «ассортимент» побогаче – добавьте ко всему, что водится в озерах (кроме линей), осетров, стерлядей, нельм, язей, налимов, пескарей, лещей, ельцов, сазанов, вьюнов, ну и ершей, - и получите довольно богатую ихтиофауну. Правда, в Иртыше рыба посветлей, с размытой окраской, как и вода, а в зеленоватом из-за обилия водорослей озере те же окуни, сорога, щуки раскрашены как-то более отчетливо и выглядят темнее своих иртышских собратьев. И там, и тут водились и раки – важные свидетели экологического благополучия водоема. Они также отличались расцветкой, озерные раки были потемнее речных. Иногда Иртыш по весне разливается настолько широко, что захватывает многие пойменные озера, в том числе и наиболее отстоящее от реки Долгое, как вот нынче. И это благо: вымываются лишние водоросли, особенно противный «резун», стебли которого покрыты мелкими зубцами и оставляют на теле неглубокие, но очень болезненные порезы.
В половодье происходит и обмен ихтифауной, при этом в озерах никогда не остается рыба, которая может жить только в проточной воде. Даже ерши и пескари. А вот чебаки, щуки, окуни, караси могут спокойно поменяться местами. И очень быстро затем приобретают окраску, свойственную для стоячей или проточной воды. На озере рыбачить нужно поплавочной удочкой, на Иртыше желательно донной, так как сильное течение постоянно сносит поплавок и приходится идти за ним по берегу, пока не клюнет, а потом возвращаться на исходное место и перезакидывать снасть. Но и там и тут свои преимущества. На Иртыше при хорошем клеве (а он там редко бывает плохим) запросто можно было натаскать за несколько часов полный трехлитровый бидончик, а то и больше, всякой мелочи, когда счет чебакам, пескарям, окушкам ведется уже не на десятки, а на сотни.
На озере же уловы бывают обычно скромнее, зато здесь на живца можно выворотить не одну щуку (однажды я принес их домой не то семь, не то восемь штук). И хотя на Иртыше, если у тебя есть перетяг или ты попал в компанию к кому-нибудь, промышляющему наплавной сетью (впрочем, в обоих случаях это чистой воды браконьерство), можно было наловить также стерлядей, язей, громадных лещей, иногда и нельму, мне больше нравилась озерная рыбалка. Здесь она выглядела настоящей охотой: сидеть на берегу или в лодке надо без излишнего шума и резких движений, так как рыба в прозрачной и весьма ограниченной акватории озера прекрасно все слышит и видит и очень пуглива. Поэтому я уходил на озеро ранним-ранним утром, когда солнце тольк-только еще начинало просыпаться.
С утра на Долгом почти безветренно, и уютное лежащее меж камышовых зарослей озеро еще дремлет, укрывшись лоскутным одеялом тумана. Но уже то там, то тут слышались громкие всплески и по воде разбегались круги. Это у окуней и щук начинался утренний жор, и они гонялись за чебачками, да и порой за своими сродственниками поменьше, по всему озеру, иногда даже вылетая из воды и обрушиваясь на свои жертвы сверху. Вот для чего я и спешил на рыбалку пораньше: надо было успеть наловить сорожек, у которых в это время тоже был неплохой аппетит и которых еще не распугали радостным визгом и громким бултыханием в неостывшей даже за ночь теплой воде набежавшие ближе часам к десяти-одиннадцати утра в купальные места озера - Две лесинки и Красненький песочек, - пятерыжские ребятишки.
Снарядив изловленными живцами жерлицы (обычно пару штук), я аккуратно, по возможности бесшумно закидывал их в укромные и свободные от кувшинок уголки, под широкими листьями и между длинными стеблями которых могли стоять в засаде зубастые хищники. Ну а главным надводным хищником в это время на озере, получалось, был я. Хотя, такова уж диалектика жизни: сорожки охотились в воде на всяких безобидных букашек; сорожек преследовали окуни да щуки; а уж им укорот наводил я – человек, повелитель природы, «язви его-то» (так обычно мило и беззлобно поругиваются коренные пятерыжцы, потомки прииртышских казаков)!
Если щука хватает живца, надо усмирить свой азарт и не вытаскивать жерлицу сразу, а терпеливо дождаться определенного момента, когда вдруг притопленный поплавок (у меня он обычно был вырезан из приличного куска белого пенопласта, и когда щука хватала наживку, проваливался под воду с негромким, но отчетливым звуком «буппп!») начинает быстро уходить вглубь и вбок, обычно куда-нибудь в гущу водорослей. И лишь когда леска натягивается струной, а удилище начинает рваться из рук, вот тогда и приступаешь к борьбе с очень сильной хищницей, не желающей расставаться ни со своим завтраком, ни с уютным домом-озером. И не всегда этот поединок заканчивается в пользу рыбака – щука может или порвать леску или перекусить ее острейшими зубами, а то и переломить конец ивового удилища.
Человеку с непрочной сердечно-сосудистой системой от такой рыбалки лучше отказаться: всепоглощающий азарт, острые переживания запросто могут завершиться «кондратием». Однажды в такой момент в лодке со мной оказался напросившийся на рыбалку мой хороший городской знакомый. Так «кондрашка» чуть не хватила не меня, а его, когда после нескольких минут моей отчаянной борьбы со здоровенной щукой натянутая струной леска жерлицы лопнула с дребезжащим звоном, а я, потеряв равновесие, сначала упал на напарника, и уже вместе мы чуть не свалились за борт.
А потом я, вскочив на ноги, еще и остервенело начал хлестать удилищем с болтающимся обрывком лески по воде и во всю ивановскую орать всякие непотребные ругательства, а утреннее гулкое эхо далеко окрест разносило мой рёв. Но если бы я не дал выход скопившимся за эти несколько минут переживаниям, мое переполненное возбудившейся кровью и с тяжелым грохотом колотящееся о ребра сердце просто бы лопнуло с тем же звоном, что и толстенная леска! Вот за такие переполненные адреналиновыми всплесками минуты я и любил рыбалку на озере Долгом, и потому хаживал сюда куда чаще, чем на Иртыш…
Марат Валеев.
Рыбалка
