Да,я хоть малолеткой был,помню эти времена...я помню как мать,со слезами ,зубной щеткой чистила золотые свои сережки,чтобы отнести в ломбард за бесценок..
Покупала домой продукты...
Работы не было тогда совсем,А СМУ(строительно монтажное управление)расформировали..
Часто видел как мама плачет.Кусок хлеба с сахаром был сказкой.
Питались в основном пшенкой,она была самая вкусная ,на мой мелкий взгляд.Брат же,был уже студентом и сам где то пытался похавать,чтоб больше мне досталось.
Потом мама все таки устроилась кондуктором в общественный транспорт(и это с высшим образованием,и довольно не хилым опытом в экономистике ),но долги по коммуналке были огромны,поэтому наш чай с чаем,отличился только крепостью заварки,и добавлением туда сахара.....

По привычке никогда не доедаю продукты в холодильнике,всега оставляю на двоих порционально.Жена ругается,что портятся..А сделать ничего не могу с этой привычкой.

Сейчас мой сын недоволен.У его друга Дани есть робот который светится,а у него нет...Подожди,сынок,дед Мороз принесет тебе робота..Он сделает все,чтоб у тебя не было голодного детства....

Думал, написать или нет. А то все пишут ответы и комментарии по двум темам: обожрался, теперь не ем или жили бедно, купить было не на что. А если просто негде взять хлеба?

Начиналось все постепенно. В сентябре 1992-го у меня родился сын. Я летёха, служу в Армении, жена родила в Новосибирске. Прям по-срочному пишу рапорт на отпуск и быстро в аэропорт Гюмри, куда, по слухам, прилетали военные АН-12 и вывозили офицеров с вещами из Кироваканской дивизии, имущество и вооружение которой передавали армянам. Вижу в аэропорту летчика, спрашиваю — все так и есть. Провел он меня через контроль, подвел к самолету — жди, скоро погрузка и полетим в Таганрог. Стою, жду, техник самолета подметает грузовой отсек метелкой на длинной палке и подметает он МУКУ. Подумал тогда ещё, зачем её возить самолётом?

Через дней десять тем же путем прилетел назад. Иду через центральный парк и думаю: зайду-ка я на хлебозаводик, хлебушка куплю свежего. Захожу, там пусто, увидел одного, спросил — не работаем. Ну бывает, подумал. Через некоторое время уже стало понятно, что идет какой-то не тот замес с мукой и хлебом. А времена были прикольные, срочники уволились, новых нет. Хожу в караул разводящим, прапорюги со сверчками часовыми. В карауле покормили, с обычной солдатской столовой. Хлеб странный какой-то, черный, его ножом режешь, а на ноже ворсинки остаются. Вид у этого хлеба как с кадров кинохроники из блокадного Ленинграда.

И в общем порядок был такой: дня 2-3 ходишь на службу, потом в караул — там кормят. Немногочисленных оставшихся срочников хоть и плохо, но кормили в столовой. Офицеры, по-умолчанию, питаются либо дома, либо в офицерской столовой. Но в 128 полку, в Гюмри, офицерская столовая к тому времени перестала существовать, как класс. Формально вроде бы и есть, но зайдешь к Грачику, а там ценник просто запредельный. В хлебное время нет проблем, вышел в город, поел хинкали, даже к тарелке с хлебом не притрагивался. А в голодные времена вышел в город — а не работает эта столовая. Да и Грачик не работает тоже. Нету муки, нету продуктов. Все Аллес. Приплыли.

Старшие офицеры имели побольше возможностей, а мы, летёхи со старлеями общажные просто реально голодом сидели. Чувство голодного отупения, от которого не знаешь куда деться — это страшно. Когда летит снаряд от градобойки, ты понимаешь, что это пустая болванка и упадет она где-нибудь метров за двести через пол-секунды и пофиг. С голодухой тема другая: жрать охота и это не снаряд, через пол-секунды не закончится, и неизвестно когда закончится. Не дай бог второй раз это испытать. Чувство страха — ничто, по сравнению с чувством голода.

Спасали караулы и наряды. В обычное же время не пойдешь в солдатскую столовую и не станешь же подходить к командиру полка: «Таарищ подполковник! Же не манж па сис жур.» Ну бред же. Да и насрать на нас было тем командирам, не единожды в этом убеждался.

Армяне тоже тогда жили впроголодь. Но чувство уважения к армянскому народу именно тогда у меня окончательно и закрепилось. В такие времена не скрысились, а стойко перенесли ту осень и зиму. На базар пришел как-то раз, подъезжает «копейка», открывает багажник, а там добрая такая стопка лаваша. Сразу толпа его обступила, я даже протиснуться не смог. Быстро раскупили, все что он привез. И никто не беспредельничал, платили деньги, да и он, видимо, ценник не заламывал. Мне ничего тогда не досталось.

В какой-то момент кто-то из офицеров по заказу своего знакомого армянина полетел за его деньги на Украину, купить и привезти нитки-мулине (запомнил же название). Перед вылетом обратно он зашел в хлебный магазин в Киеве и просто купил хлеба, много хлеба, целый чемодан хлеба, такой здааааровый советский, с пластмассовыми углами. Прилетел он тогда, открыл чемодан, взял я оттуда булку-плетёнку и просто ее съел.

По итогу:

- Длилась вся эта байда месяца полтора и закончилась к середине ноября 1992 г., офицерам начали выдавать хлеб, по паре буханок в день, нормального качества.

- Иногда покупаю хлеб с отрубями, но делаю это через силу и вспоминаю тот, черный с ворсинками.

- Всегда доедаю кусок хлеба. Всегда.

- Вкус той плетёнки помню до сих пор.

Ну всё уговорили, влезу таки в волну)))
Но истории будет две.
Первую рассказала мама. В выходной день, мой брат ещё лет 5-ти отроду, притоптал на кухню завтракать. Мама приготовила манку, но это создание скривило моську и полезло с ревизией в холодильник. Открыл холодильник, и сныкался за дверкой. Через пару секунд погремев крышками, высунулся.
-А что, котлет не осталось?
-Нет.
Задумался над ответом и нырнул обратно за дверку холодоса греметь посудой. Снова высунул голубоглазую моську.
-А сосисок нет?
-Нет.
Снова задумался и снова вернулся к тому же занятию, но в этот раз начал чего-то шуршать на дверки и в морозилке. Высунулся и уже с ощутимой скорбью в голосе, снова обратился к маме.
-А сало?
-Нет, сала тоже нет.
Мама сказала, что эту бурю эмоций у юного мясоеда, оставшегося без вкусненького, нужно было просто видеть. Наконец-то немного уняв волну эмоций, брат гневно брякнул дверкой холодильника, так что в нем брякнули стоявшие кастрюльки. И не менее гневно, прям вот с надрывом, выдал:
-Что в этом доме, даже костей нет!?
Занавес. Мать сказала, что у бати чай носом пошёл от смеха.
Вторая история случилась уже со мной. Мне было тогда лет 7.
90-е по нашей семье лупанули будь здоров. Мамино предприятие расформировали, а через пару месяцев закрыли завод, где работал папа. Ну и дальше волна безработицы… ну короче, жили мы достаточно скромно. Родители конечно старались как могли, нас и одевать и обувать и побаловать при случае. Но тяжко им было это факт. Брат не раз мне объяснял, что да хочется много чего, но родители и так для нас из кожи вон лезут, по этому усмири свои хотелки. Я всё понимала и действительно не приставала и не бухтела на этот счёт. Но иногда (да и до сих пор) если мне что-то втемяшится, то всё хоть стреляй, но пока не получу не угомонюсь. Вот прям надо и все тут. Но я же понимала, что требовать, это только родителей расстраивать, а этого я делать не хотела. По этому я решила зайти с другого края. Жертвой, для исполнения моего желания, я выбрала папу. А желание моё было, досыта наесться бананами. Не один несчастный, ну от силы два, по большим праздникам фрукта (да ещё и на кольца порезанный, как будто он от этого больше станет) Месяца три я совокупляла папе сознание. Я рисовала умилительные (ну я так думала) картинки обезьянок с бананами. Рассказывала папе, какие они счастливые звери, что могут целыми днями лопать эти самые бананы без ограничений. И как бы я хотела быть такой обезьянкой. Потом рассказывала, типа невзначай, что а вот Маше/Тане/Свете, купили, подарили, зайчик принёс, целую связку этих самых бананов. Потом надыбала кусок желтого ситца привязывала углы этой ткани к рукам и ногам, залазила на шведскую стенку и повисав в верх ногами, заворачивалась в эту тряпку, по типу летучей мыши и истошным голосом звала папу. Когда он наконец появлялся. Я ему заявляла, что я банан и расту. Я то думала, что я прям гений интриг, я же не требую их купить. И батя не о чем не догадается и сам решит, что надо дочку порадовать, вязанкой бананов. Естественно куда я клоню, батя вычислил с первого моего шага в этой авантюре. Но это моральное насилие начало переходить все границы. Дошло до того, что если из моих уст за день слово банан звучало реже чем 100 раз, то это было странно. Короче задолбала я папу в край. И что бы остановить этот поток, он предложил мне сделку из двух условий. Что на Новый год он подарит мне 5 кг бананов. Первое условие килограмм я отдаю брату, на что я фыркнула, что это само собой разумеющееся, могу даже половину (ну на половине, я конечно немного слукавила, но поделилась бы и без родительского напоминания). Папа сказ нет, у тебя должно остаться четыре. И второе условие, я должна это всё съесть за новогодний вечер, до того как пойду спать. Мой детский мозг, не увидел подвоха. Я толко подумала, что папа меня недооценивает и бананы закончатся раньше, чем старый год. Обещание папа сдержал, не знаю как и где, но он достал эти пять кг. и вручил их мне часов в семь вечера в канун Нового года. И надо ли говорить, что в организм, рост которого еда-едва дотягивает до метр двадцать, а вес если и больше двадцати килограмм, то может на килограмм - полтора, такой объём такого калорийного продукта, просто не влезет. Я сдалась, когда оставалось ещё два банана, и новогоднюю ночь, я провела лёжа на диване и с точкой глядя как семья уплетает вкусные салатики без, обожравшейся по самые ушки, меня. Короче папа, наглядно продемонстрировал фразу, бойся своих желаний они могут сбыться. И отбил охоту устраивать тайны мадридского двора, в отдельно взятой семье. А просто подходить и говорить, что хочешь, и мама с папой по возможности это сделают.

Пы.Сы. Если кто захочет поставить кота с лампой, не обижусь. Право ваше)))