В этих условиях выжившее человечество закрылось в изолированных городах-фортах и подземных бункерах с полувоенной администрацией, кое-как поддерживая между собою связь. Наступила Эра Выживания.
Грохот автоматной очереди всё ещё звенел в ушах. Тёмный лес вокруг замер в испуганной тишине. Громкий подзатыльник вывел из ступора.
- Карась, ты что, охренел что ли? Целый рожок в кабана выпустил! – голос, словно сквозь вату.
Стрелок опустил автомат и промямлил:
- Да-а я-я… Да я… - перед глазами всё ещё стояла картина несущейся на него туши.
- Что, «да я, да я»? – передразнил его Рябой
- Дык это, он никак не останавливался…
- Ну, так в голову стрелять нужно было!
- А то я не знаю! – вышел из ступора Карась - В какую именно?
Рябой хмыкнул, и, почёсывая рыжую бороду, подошёл к поверженному зверю. Тот ещё хрипел и дёргался, орошая прелую листву вокруг себя тёмной густой кровью. Одну его голову пули превратили в месиво, вторая всё ещё таращила на людей помутневшие глаза, и алая юшка пенилась между могучими бивнями. В этой огромной куче плоти с трудом угадывались очертания кабана. Весь он был покрыт бугристыми костяными пластинами и длинной жёсткой шерстью, словно некое доисторическое животное, неведомым способом заброшенное сюда через миллионы лет.
- Ну, вот и ужин! Наш молодой охотник угощает всех дичью! – констатировал Рябой, вынимая из-за голенища нож и ловко перерезая зверю горло. – Всем привал!
Все сноровисто и привычно разошлись по своим делам. Керн, со своей подругой, полевым медиком Верой, быстро собрали хворост и наломали веток для импровизированных шампуров. Варяг вынул видавшее виды туристическое огниво, и ловко разжёг костёр. Вечно молчаливый Чингиз стоял в дозоре, время от времени оглядывая окрестности через прицел своей СВД. Рябой разделывал тушу, срезая самые мягкие ломти. Карась разворачивал палатку, растягивал вокруг стоянки сигнальный шнур.
Ужин приготовили быстро. Ели практически молча, за обе щёки уминая сочную жареную кабанятину с армейскими галетами. Рябой вдруг скривился, чертыхнулся и выплюнул на ладонь автоматную пулю.
Посмеялись, снимая нервное напряжение. По кругу пошла фляга Варяга с сивухой, и душистый травяной чай, сваренный Чингизом.
После ужина, когда посуда была вымыта и убрана, все уютно расположились возле костра, Керн снова начал травить свои байки, которые уже приелись, ещё с того времени, когда они пару дней назад, два часа ехали на ручной дрезине по старенькой одноколейной железке. Никто особо не слушал, только Вера глядела на своего парня влюблёнными глазами, и время от времени смеялась над забавными моментами. Карась смотрел на это с некоторой грустью и завистью, у него никогда не было подружки. Молчаливый Чингиз, как обычно, что-то вырезал из деревяшки, и как обычно, выбросил свою поделку в огонь, так и не завершив. Варяг полировал лезвие своего боевого топора. Рябой что-то тихо наигрывал на губной гармошке.
Такая ночёвка была Карасю по душе. Не то, что в прошлую ночь, когда пришлось спать в заброшенном лесозаготовительном комбинате. То было воистину жуткое место, заросшее плюющем и мхом, полное ржавых пил, топоров и крюков, холодных железных скелетов, оставшихся от деревообрабатывающих станков, и маленьким импровизированным кладбищем, с грубыми деревянными крестами без имён. Такие кладбища, после Великой Жатвы были повсюду. Умерших в те времена было так много, что их хоронили прямо на месте. В городах же их чаще всего просто сжигали.
То ли дело в лесу. Среди девственной природы, лишённой привкуса тлена и разрушения. Спали по очереди, пока двое дозорных поддерживали горящий костёр, и внимательно вглядывались в тёмные просветы меж стволами голых осенних деревьев, где во тьме клочьями клубился сырой холодный туман. Чтобы не уснуть, играли в карты на щелбаны, шёпотом споря и переругиваясь.
Утро встретило холодной моросью и серой мглой. Окружающий лес казался мутным и расплывчатым, словно нарисованным мокрой акварелью. Стволы в отдалении терялись за пеленой тумана. Рядом, над деревьями возвышалась вышка ЛЭП. Ржавая, покосившаяся, с обрывками проводов, увитая сухой травой и вьюнами, она напоминала мрачный скелет динозавра из доисторического музея. Где-то квакали лягушки, скорее всего, недалеко был водоём. Люди зябко ёжились, пряча шеи в воротники курток и комбинезонов, собирали разложенные вещи и снаряжение.
Рябой достал старенькую командирскую планшетку, расстегнул, вынул карту и компас, стал сверяться. Карта была старая, потёртая, и, несмотря на то, что когда-то была запаяна в ламинат, порвана в нескольких местах.
- Так, справа, судя по всему, пруды. Значит, Высокая Горка левее, уже не далеко, пара километров. Могли ещё вчера дойти, ежели бы не кабан.
- Что-то никаких высоких горок не видно. – заметил Керн. – Один лишь лес кругом.
- Да в этом тумане ты и мамку свою не увидишь, - буркнул Варяг.
- Нет у меня мамки. – огрызнулся Керн привычно и беззлобно.
- Я, хрен знаю, почему деревню так назвали. – прервал их командир. - Найдём, там посмотрим. Главное что бункер там.
Рябой застегнул обратно планшетку, перекинул через плечо, и, поправив автомат, нырнул в туман. Отряд потянулся за ним.
Путь оказался не таким уж простым. Старая дорога оказалась завалена буреломом, который к тому же скрывался в тумане. В одном месте дорога прерывалась обрушенным мостом, пришлось по колено в воде перебираться через холодный мутный ручей. Поэтому к ржавому указателю с надписью «ВЫСОКАЯ ГОРКА» вышли уже к обеду, уставшие и продрогшие. И, конечно же, никаких гор вокруг не было. Даже холмов или высоких бугров. Просто большая прогалина в лесу, над которой туман уже почти развеялся, открывая вид на небольшую деревню, с покосившейся церквушкой за ней. К домам уходила цепочка старых деревянных телеграфных столбов без проводов. И над всем этим стояла мёртвая тишина. Молчали даже птицы, и от этого было очень неуютно и тревожно.
Рябой, скинул с плеча автомат и снял с предохранителя.
- Держаться вместе, рейнджеры, глядим в оба. Подозрительно что-то. Тут вроде один мирняк должен быть, ну, и гарнизон заставы, но кто знает, почему не видно никого. Сначала думаем, потом стреляем, если что.
Защёлкали оружием другие члены отряда.
- Значит так. Радиоузел в бункере, дальше за церковью. Наша задача - заходим туда, узнаём причины, почему перестали выходить на связь, осматриваемся, пополняем по возможности припасы и уходим обратно, с местными не конфликтуем. И держим себя в руках.
Последнее относилось к Карасю, как к самому молодому члену отряда. Тот в ответ насупился, но головой всё же кивнул.
Деревня была небольшой. Два десятка дворов и двухэтажное здание, скорее всего бывшей администрации. Старая церквушка с маковкой, на которой почему-то не было креста, стояла на отшибе. По всем правилам, рядом с храмом должно было быть и кладбище. Ещё дальше располагались сооружения заставы и бункер, но отсюда их было не различить.
Вид деревни вызывал тревогу. Она стояла в мёртвой тишине, и казалось, утопала в белёсом мерцании, словно облако тумана опустилось на дома, и, обернувшись кристаллами инея, присыпало всё вокруг. В этом неверном колыхании белых прозрачных вуалей, очертания домов растекались и оплывали, будто воск свечи. Та же мерцающая белизна опутывала маковку церкви, стекая на землю туманным конусом.
Отряд осторожно подошёл к границе белёсого блеска, словно иней, припорошивший траву вокруг деревни.
- Вот ч-чёрт. – в полголоса ругнулся Варяг. Керн тихонько присвистнул.
Рябой, наклонившись, опустил ладонь в траву.
- Паутина, мать твою! Хренова куча паутины!
Выпрямился, растирая между пальцами липкие нити. Обернулся к отряду. Все выжидающе глядели на него.
- Пауков боятся, в лес не ходить. – сказал он хмуро.
- А я боюсь пауков. – возразила Вера.
- Не боись, Верунь, – успокоил её Керн, – Мы их тапком.
Девушка робко улыбнулась.
- Ну, с богом. Вперёд! – махнул Рябой.
Шесть человек, держа оружие наперевес, гуськом втянулись на покрытую росистой паутиной поляну, разрывая сапогами ажурные вуали. За отрядом оставалась тёмная тропа, словно фарватер за кормой ледокола, плывущего среди ледовых полей.
Пробираться через паучье царство было очень неприятно. Приходилось постоянно смахивать с лица липкие густые сети, крупные капли воды, висящие на паутинах, падали за шиворот, зрение подводило в колыхании мерцающих вуалей. Всех охватывала тревога и навязчивое чувство слежки. Словно сотни враждебных глаз наблюдало за их приближением из тёмных окон стоящих впереди зданий и оттого они были подобны закутанным в саван истлевшим мертвецам, недобро глядящим на пришельцев.
Вид деревни вблизи вызывал ещё более гнетущее впечатление. Паутина покрывала всё, каждый квадратный сантиметр. Огромные её полотнища протянулись между кустами, деревьями, заборами, хозпостройками и домами, скрадывая и меняя до неузнаваемости их очертания. Свет прячущегося за осенними тучами солнца, терялся в густых сетях, и в мрачных полутенях мерещилось движение неясных тёмных фигур. Эти тени бесшумно втягивались во мрак сараев, навесов и поленниц, и словно глядели на пришельцев, недовольно и сурово. Иногда на глаза попадались висящие в неожиданных местах большие комья паутины, внутри которых угадывались останки птиц или других мелких животных. Один раз, жуткой рожей из шёлкового савана, выглянуло огородное пугало в соломенной шляпе.
Карась нервно огляделся на остальных членов отряда. Все были напряжены, костяшки пальцев побелели на рукоятях оружия. И все были с ног до головы опутаны паутиной, превратившей их в ходячие коконы.
Ворота и калитки во дворы были не запертыми, и многие даже распахнуты, или валялись на земле, сорванные с петель. Дома оказались совершенно безлюдными, и изнутри затканы паутиной ещё гуще, чем снаружи. Обстановка интерьеров выглядела так, будто жители внезапно оставили все свои дела и просто исчезли. И если бы не паутина, можно было подумать, что это случилось всего несколько часов назад. Пара сооружений оказались сгоревшими дотла. Это угадывалось по сильному запаху гари, доносящемуся из под белёсых покрывал, укрывавших пепелища. Ещё в одном доме обнаружили труп. Он был абсолютно высохшим, просто скелет, обтянутый пергаментной кожей, словно с момента смерти прошло уже много времени, хотя связь с заставой пропала лишь неделю назад. В черепе у него была большая дыра, а иссохшая, как у мумии, рука сжимала пистолет.
- Что же тут произошло? – тихо задал общий для всех вопрос Керн.
Рябой пожал плечами, обвёл ещё раз взглядом затянутое паутиной пространство комнаты, и повернулся к выходу, буркнув:
- Держимся вместе. Проверим большое здание, и к бункеру. Может, там ответ найдём.
Деревянная дверь в здание администрации была заколочена и забаррикадирована изнутри. И вся изрешечена пулями. Осторожно приблизились, и тут под ногой Рябого что то громко и сухо хрустнуло. Наклонился, шаря под паутиной, выпрямился, с опаской держа находку на вытянутой руке. Вера вскрикнула, зажав рот ладонями. Мужчины хмурились и хмыкали. Это был паук. Точнее, его останки. Если конечно бывают пауки размером с кошку. Брезгливо отшвырнул жуткую находку, отёр руку о бедро. Совместными усилиями вынесли заблокированную дверь, проверили все помещения. Пусто. Куда делись те, кто укрывался в здании, стало понятно, когда обнаружилась большая дыра в задней стене. Она выходила прямо на церковь.
Вблизи та выглядела ещё более жутко, если только такое было возможно в этом месте. Рядом действительно было старое кладбище, и покосившиеся деревянные кресты, торчащие над паутиной, добавляли пейзажу нотки сюрреализма и безумия. Высокая двухстворчатая дверь церкви была распахнута настежь, и чёрный зев проёма, похожий больше на пасть хищного чудовища, отбивал всю охоту приближаться к ней. И, тем не менее, Рябой направился именно туда.
Отряд погрузился во тьму входа, будто в чёрную воду. Свет фонарей озарил большой зал, к удивлению, по большей части, чистый от паутины. Зато вдоль углов и стен её было просто невероятное количество. Словно занавесы на сцене кошмарного театра. И она гасила все звуки, ловя эхо в свои сети. Но самыми жуткими предметами, вызывающими мороз по коже, были висящие среди этих паутинных покрывал большие продолговатые коконы, имеющие характерную форму подвешенных за ноги тел. И торчащие из них, то тут, то там, иссохшие рука, нога, или даже голова с лицом мумии, перекошенным от ужаса, только подтверждали догадку. Сомнений не было, несчастные были жертвами паучьего пиршества. В воздухе витали ароматы разложения и затхлости.
В глубине, у задней стены, возвышался пустой иконостас, а сами иконы, расколотые, валялись на полу, вперемешку с поломанными подсвечниками и другой мебелью. Пол, крытый старым паркетом, был весь испачкан засохшими бурыми пятнами. И там, в глубине, на куче хлама белело тело человека. Обнажённый пожилой мужчина, с бледной, обвисающей складками, блестящей от пота кожей, ещё дышал. Хрипло и тяжело. По его телу виднелись многочисленные парные, словно укусы змей, круглые ранки.
- Вам плохо!? – Вера метнулась к нему, скидывая медицинский рюкзак и становясь на колени.
Прикоснулась к его лбу, и тут человек открыл глаза. Вера отшатнулась. На неё глянули две совершенно чёрных глянцевых полусферы. Кровавая слеза скатилась к виску. Мужчина вдруг выгнулся дугой и захрипел каким-то металлическим скрежетом. Карась вскрикнул – в глубине широко раскрытого рта что-то шевелилось. Чёрное, блестящее и щетинистое. Нечто, похожее на два больших пальца с огромными когтями, будто затянутых в чёрный винил, распрямлялись на месте языка, вылезая наружу, и ухватившись на нижнюю челюсть, резко дёрнули вниз. Мужчина бился в конвульсиях как эпилептик, по его телу вспучивались и опадали бугры. Кожа на лице и груди начала лопаться, брызгая во все стороны сукровицей. И из-под неё на свет показалось нечто жуткое, невообразимое. На месте лица теперь была кошмарная восьмиглазая шипящая морда, у которой вместо рта шевелились два длинных членистых когтя. Из тела, пропорциями до жути походившем на человеческое, торчали восемь длинных паучьих лап с тонкими клешнями на концах. С бугристого щетинистого панциря стекала кровь и гной. Жуткий гибрид человека и паука, химера больного сознания.
Оно попыталось перевернуться на лапы, скидывая остатки кожи, но короткая очередь из автомата разнесла жуткую голову, забрызгав всех зеленоватой слизью. Рябой опустил оружие. Керн обнял визжащую Веру.
- Какого хрена здесь происходит?! – кричал он. – Что это за хрень?!!!
- А что, сам не видишь? Это, мать его, чёртов спайдермен. – Варяг отряхивал с комбинезона липкие ошмётки внутренностей твари.
Карася било крупной дрожью так, что стучали зубы. Внезапно сверху раздался потрескивание. Рябой вскинул автомат.
Оглушительно загрохотало. Чингиз тоже вскинул ствол винтовки вверх, открыл огонь. Стрелял и Варяг с Керном. Лишь Карась в ступоре наблюдал, как во вспышках выстрелов мечутся изломанные жуткие тени. Огромные твари, похожие на человека и паука одновременно, которые до этого прятались наверху, под куполом, за паутинными завесами, с шипением перебегали по потолку с места на место, пытаясь занять позицию для прыжка и с влажным хрустом падали вниз, скошенные пулями, увлекая с собой слои паутинных покрывал, растянутых ниже. Темноту пространства освещали вспышки выстрелов, пересекали чёрточки трассеров, и пронизали световые иглы из дыр в прострелянном куполе.
Последняя тварь замерла на полу. В ушах звенело, в горле першило от порохового дыма. Бой длился меньше десяти секунд, но казалось, что прошло минут пять, не меньше. Все тяжело дышали, перезаряжаясь. Вера тихо плакала. Карась в ступоре глядел, как одна из жутких тварей в предсмертных конвульсиях таращится на него всеми восемью глазами, и свет фонаря отражается в их холодной пустоте, а членистая лапа узкой клешнёй скребёт по паркету, пытаясь дотянутся до парня.
Большое пятно света из дверного проёма на полу вдруг как-то померкло, сузилось, замельтешило неясными тенями. Все обернулись на непрерывный шорох. Десятки, сотни паучьих фигур вливались в дверь с улицы, растекаясь по полу, стенам и потолку, пытаясь охватить людей. Эти пауки были уже обычными, но очень большими. Некоторые из них достигали размеров ротвейлера. От жёлтых полос на лапах и красных пятен на спинах зарябило в глазах.
- Это ловушка! – командир вновь открыл огонь по мерзким раздутым телам. К нему присоединились остальные. – Отходим к задней стене, там должен быть выход!
Часть пауков сразу задерживалась возле тел убитых сородичей, впиваясь в них своими клыками. Другие продолжали ползти к людям живой хитиновой волной. Пули рвали их на части, во все стороны брызгал зеленоватый ихор и разлетались отстрелянные конечности. Варяг отфутболил одно раздутое округлое тело как мяч, выхватил свой боевой топор и начал рубить направо и налево. У Рябого закончились патроны в автомате, и он, не теряя времени на перезарядку, выхватил пистолет. Чингиз стрелял без остановки, как робот, и каждая его пуля находила цель. Грохот выстрелов сливался с визгом Веры и громким отборным матом мужчин.
Некоторая заминка у тварей вышла, когда они достигли тел убитых ранее человекопауков. Набросились на них, устроив жуткую пирушку. Керн с Верой воспользовавшись моментом, метнулись за иконостас, прорываясь к задней стене через необыкновенно плотную паутинную завесу. Остальные бежали следом. Расталкивая висящие коконы с высушенными останками тел, которые оказались неожиданно лёгкими, люди пробились к задней двери, сходу вынесли её, и вывалились на свежий воздух. Перед тем как захлопнуть дверь обратно, Чингиз дёрнул кольцо гранаты и зашвырнул внутрь. Глухо бабахнуло. Старое монументальное сооружение вздрогнуло, но устояло. Лишь со стен посыпалась побелка, да из распахнувшихся окон выметнулись облака пыли и дыма. Тут Карася шумно вырвало.
Брели к лесу за церковью, в котором должна была находиться застава и бункер. Мужчины хмуро молчали, настороженно озираясь. Но погони не было. Варяг сильно хромал. Вера истерично всхлипывала, потом начала причитать, что забыла медицинский рюкзак в церкви.
- Не реви. – хмуро успокаивал её Керн. - У нас, если что, у всех индивидуальные аптечки есть.
Варяг вдруг резко осел на правую ногу, зашипел сквозь стиснутые зубы, остановился:
- Всё, не могу больше! Нога! Гадёныш мелкий укусил. - Штанина его брюк чуть выше берца пропиталась тёмной кровью.
- Потерпи немного. – Рябой подставил ему плечо, помогая идти. – Сейчас, до заставы дойдём, там посмотрим твою культяпку.
Впереди показались высокие железные ворота и сетчатая ограда с колючей проволокой поверху. Ворота оказались заперты. Над заставой, как и над деревней, висела мёртвая тишина. Ни голосов, ни шума генераторов, вообще никаких звуков.
На крики и стук в ворота никто не ответил. Пошли вдоль ограды. Нашли подходящее место. Настало время Карася, как полевого инженера. Он ловко, при помощи кусачек мультитула, вырезал в сетке аккуратное отверстие. Пробрались на территорию. Всё та же паутина кругом. И никого. Ни души. Над зданиями стояла мёртвая тишина. Жутким бронтозавром застыл укутанный экскаватор на стоянке техники. Там же, перевёрнутый автобус беспомощно протягивал колёса к небу, словно гигантский мёртвый жук. Караульная башня, словно исполинский череп, взирала на людей чёрными глазницами окон. Возле входа в казармы под ногами зазвенели россыпи гильз. Рядом, из-под паутины жуткой порослью, торчали шипастые коленчатые лапы десятка паучьих трупов. В казарме нашли запертую комнату свободную от паутины. Забаррикадировали дверь, расположились на отдых.
Вера и Керн с трудом стянули берц с ноги Варяга. Тот шипел от боли и матерился. Штанину пришлось разрезать. Нога выглядела жутко. Часть голени, до ступни, распухла и лоснилась синевой. От двух отверстий, оставленных ядовитыми клыками паука, под кожей змеились, словно корни дерева, чёрные сосуды. Из ран сочилась чёрная вязкая жижа, от которой резко и неприятно пахло. В общем, выглядело очень жутко. Яд паука явно уже проник глубоко в ткани ноги.
Вера хлопотала над Варягом. Остальные занимались оружием. Набивали магазины патронами, проверяли остальное снаряжение. Керн раздал всем протеиновые батончики, развёл во фляге порошковый сок, но Карасю кусок в горло не лез. К нему подошёл Рябой.
- Терпимо. Пауков бояться… - он промолчал, отвернулся, чтобы командир не увидел слёзы, навернувшиеся на глаза.
- Ты сколько уже в Рейнджерах?
- Первый год. И мой первый рейд.
- Зато сколько приключений для первого раза. Будет, что потом девкам рассказывать.
Карась промолчал и откусил протеиновый батончик. Говорить не хотелось. Рябой похлопал его по плечу и отошёл.
Через некоторое время Чингиз с Керном вышли на разведку и поиск боеприпасов. Вернулись минут через десять, гружённые двумя сумками с патронами. Всё было чисто, живых пауков нигде не видно. Набили рожки патронами, остатки рассовали по карманам и подсумкам.
Выдвинулись через час. Варяга теперь тащил Карась. Нога у того вообще отказала. Бункер, точнее вход в него, был почти в центре заставы. Выглядел он стандартно. Обетонированный холм с торчащими из него железными грибами воздуховодов, и небольшим сооружением с мачтой антенны. Толстая стальная дверь, ведущая на лестницу, уходящую вглубь земли, была распахнута настежь. Сам дверной проём был весь оплетён по краям паутиной, и больше походил на нору гигантского тарантула, или устье огромной шёлковой трубы.
Отряд столпился у входа, с сомнением глядя в темноту. В ухо Карасю тяжело и хрипло сипел Варяг. Он был совсем бледный, крупные капли пота бисером покрывали лицо. Его ступня жутко вывернулась под неестественным углом, и казалось деталью от тряпичной куклы. Словно кости её совершенно не удерживали. Его автомат и снаряжение нёс теперь Чингиз, но в руке Варяг крепко сжимал свой неизменный топор.
- А нам точно стоит туда идти? – наконец спросил Керн.
- Приказ есть приказ. – ответил Рябой, хотя в его голосе слышались нотки сомнения. – Нужно добраться до радиоузла, и узнать что случилось. Без этого ретранслятора у нас нарушена связь с другими заставами.
Все продолжали стоять неподвижно.
- К тому же, если мы сдадим назад, разве сможем потом глядеть в глаза другим Рейнджерам? Струсим и повернём сейчас, будем трусами всю жизнь. Больше в рейды нас никто никогда не пустит. Будем до конца дней фермеров охранять. А мы кто?!
- Рейнджеры. – нестройный хор неуверенных голосов.
- Рейнджеры! – гаркнули все, включая шипящего от боли Варяга.
Рябой внимательно посмотрел в глаза каждому. И каждый уверенно поглядел ему в ответ. Даже бледная Вера. Лишь Карась, сперва было, отвёл взгляд, но всё же, поднял глаза, стиснув зубы. Рябой улыбнулся ему и подмигнул.
- Идём в таком порядке: я с Чингизом впереди, за нами Вера. Карась с Варягом следом, Керн замыкает. Чингиз, доставай ПНВ.
Тот полез в рюкзак. Приборов ночного видения было всего два. Поэтому их надели идущие впереди Рябой с Чингизом. Остальные включили фонари. Были ещё магниевые осветительные факелы и химические светильники, но их решили придержать на всякий случай.
- Карась! – позвал Керн, затягивая лямки рюкзака – А почему бы тебе не запустить генераторы, что бы бункер осветить?
- Не выйдет. У бункера автономное питание, у него свои генераторы, на нижнем ярусе. Дыма над выхлопной трубой не видно, значит, они заглушены. И пока не запустим вновь, света не будет.
- Печально – вздохнул Керн, попрыгав, проверяя, как сидит снаряжение.
