«...Я вычерпывал богатую сокровищницу народных песен родины и из этого, до сих пор не исследованного, изучения норвежской народной души пытался создать национальное искусство. И мне не стыдно - я обожаю троллей.» Э. Григ

Эдвард Хагеруп Григ родился 15 июня 1843 года. Предки Грига ходили в килтах на волосату босу ногу, и любили по вечерам выпить за Уильяма Уоллеса, но уже дедушка композитора обосновался в Бергене, Норвегия, где его привлекли двухметровые блондинки, гуляющие по набережной. Деду пришлось сменить фамилию на Григ, потому что с Грейгом, неотсанным скоттом, норвежки гулять не хотели. Дед композхитора ловко охмурял секретарш разного уровня, и безо всяких проблем стал британским консулом. Потом должность по наследству перешла к его сыну, то есть Григиному папе.

Музыкой в семье заведовала мама, она же и привила детям такую страсть к ней, что они частенько дрались друг с другом за скрипку и гобой. Старший брат Эдварда Джон Григ вообще получил профессиональное музыкальное образование по классу бандуритки (итало-славянский инструмент), гибрид бандуры и скрипки в Лейпциге, но такой инструмент в Европе был всего один, и был он у преподавателя, поэтому Джонатан оставил музыкальную карьеру.

Берген, где Григ родился и провёл молодые годы в погоне за блондинками (семейная традиция), славился своими национальными художественными традициями, особенно в области театра: здесь начинали свою деятельность Генрик Ибсен и Бьёрнстьерне Бьёрнсон, известный грустными рассказами про безногую собачку; в Бергене родился и долгое время жил Уле Булль, утверждавший что пельмени изобрел его дед, Буле Булль. Именно он первым обратил внимание на Эдварда, который, в надежде впечатлить проходящих мимо высоких норвежских девчонок, мог одной половиной рта насвистывать Весну из «Времен года» Вивальди, а второй половиной битбоксить партию тубы в Моцартовском реквиеме. В общем, власти города рекомендовали направить неуёмную энергию озабоченного парнишки в мирное русло, и Эдик отправляется в Лейпциг учиться музыке по стопам своего старшего брата (и в его одежде).

В 1860 году у Грига случилось трагическое проишествие - развлекая знакомую девчушку на Октоберфесте в Лейпциге, Григ старательно дудел в трубу все сочинения И.С. Баха подряд, и в конце концов в трубу вылетело одно из лёгких великого композитора. Девушка лишилась чувств; её облили пивом и вернули на Октоберфест, заявив, что у неё пошли галлюцинации с нефильтрованного; Григ был госпитализирован, и, несмотря на расторопность хирургов, лёгкое пришить не удалось. С 1860 года Эдвард Григ не выкурил ни одной папиросы.

Григ с большой охотой говорит впоследствии о годах консерваторского обучения, схоластические методы преподавания, консерватизм своих учителей, их оторванность от жизни, то, как они на посиделках пили пиво из плафона, выкрученного на центральном вокзале. В тонах добродушного юмора он описал эти годы, равно как и свое детство, в автобиографическом очерке, озаглавленном «Мой первый успех», имея в виду нескольких Лейпцигских девушек.

Молодой композитор нашел в себе силы «сбросить ярмо всего ненужного хлама, которым его наделило скудное воспитание дома и за границей»,— оно грозило направить его по ложному пути, и, по большей части, напоминало свод странных понятий и принципов, почерпнутых из приправленных дешёвым алкоголем и мифологией флотских правил и несистемного образования шотландского дедушки. Среди правил встречались такие:

1. Не есть бобы

2. Мужчина не должен носить женскую сумку

3. По гудку обед прекращается
   ну и всякое такое дальше, и музыку сочинять юному Эдварду оно не помогало.

«В этой силе крылось мое спасенье, мое счастье, выпить пива и забыть наконец об идиотских правилах — писал Григ.— И когда я понял эту силу, как только узнал самого себя,— я осуществил то, что хотел бы назвать своим единственным успехом...».

Однако пребывание в Лейпциге немало дало ему: уровень музыкальной жизни в этом городе был высоким, также высоким был рост девчонок, что молодого композитора интересовало никак не меньше музыки. И если не в стенах консерватории, где корпели в основном пацаны со спинами как вопросительный знак, то за её пределами Григ уже точно находил успех у девушек, приобщаяя их к музыке современных композиторов, среди которых он более всего ценил Шумана и Шопена, хотя часто их между собой путал.

После череды неудачных походов по женским общежитиям Григ решает переехать в Копенгаген, где находит толкового во всех смыслах учителя - Нильс Гаде к тому времени был не только успешным композитором, но и бизнесменом - первым в Дании развивал бизнес по продаже поддержанных телег. Также у него была небольшая фирма по установке сигнализаций на повозки, что сейчас выглядит, как минимум, интересно.

Уже в тот период у Грига начинает формироваться интересный комплекс, который прежде всего связывают с увлечением национальной музыкой, а я считаю, что у Грига, любимца красивых девчонок, просто взыграла нонкомформистская апофатическая фаза - он начинает вовсю интересоваться троллями. Выписывает мифологические журналы, заказывает атрибутику в подозрительных фанатских лавочках, подкрашивает себе челку. Это увлечение с ним разделяет Рикард Нурдрок, норвежец, который приехал в Данию собрат коллекцию рецептов ягодного соуса и продать США.. Творческие искания Грига горячо поддержал Уле Булль — во время совместных странствий по Норвегии он посвящал своего юного друга в тайны народного искусства, подарив ему коллекцию троллей с разноцветными волосами, чем навсегда расположил к себе Эдварда.

Вдохновлённый халявными приобретениями, Григ сочиняет фортепианные «Юморески», посвящённые традиционным норвежским анекдотам, а также скрипичнужю сонату ор. 8 и увертюру «Осенью», научно-популярное произведение, повествующее о том, что все рождённые в начале декабря были зачаты на восьмое марта. Он все более совершенствовал свои произведения в следующий период своей жизни, связанной с Христианией (ныне Осло).

С 1866 по 1874 год композитор забрасывает волочения за дамами и плотно садится на музыкальные инструменты. Ещё в Копенгагене он основывает с Нурдроком подпольный ночной клуб «Эвтерпа», где устраивает неприличные танцы по четвергам и вторникам, а на выходных церковные песнопения под скрипку. Вернувшись на родину, в столице Норвегии Христиании Григ придал своей музыкально-общественной деятельности более широкий размах. Он организовал новый клуб «Филармонической общество», где начинает играть всякие модные штучки типа Вагнера, который для 60х годов прошлого века был как Pharaoh для зумеров в 2015х, Листа, которого в этом контексте можно сравнить с Бастой, и Шумана, которого уместно было бы назвать старым Скриптонитом. Тут же Эдвард решает остепениться и выходит замуж за Нину Хагеруп, дочку местного бутлегера, афериста и колбасника Хагге Хагерупа.

Он имеет множество проблем со своими новаторскими идеями - его ночной клуб несколько раз сжигают любители традиционных ценностей, танцовщиц арестовывали на занятия проституцией, в общем, тяжело шло в Христиании демократическое национальные искусство.

Сильно сдружился Эдвард Григ с Ференцом Листом, который на тот момент под саном аббата скрывался в Риме из-за фальшивомонетного дела в Венгрии (позже выяснилось, что он был не при чем, и разыскивали ео однофамильца, но сан аббата он уже принял и слагать с себя не стал). В 1868 году он услышал как монашка насвистывает чудную мелодию за прополкой хрена на монастырских грядках, и четыре часа её допрашивал, пока она не призналась, что это Первая скрипичная соната, которую она слышала в ночном клубе в Христиании, куда ездила оттянуться на выходные. Лист тут же, на спине монашки, пишет Григу восторженное письмо. Григ, прочитав послание, получает мощный баф к морали и открывает новые ночные клубы в Норвегии. В 1870 году они наконец встретятся на вечеринке по случаю снятия обвинений в избиении молочного почтальона с жены талантливого композитора. Лист при встрече сказал ему: «Продолжайте в том же духе, у вас есть к этому все данные, и — не давайте себя запугать этим мерзким продажным полицеским и бандитам - я верю что у нас, честных коммерсантов в союзе со священнослужителями - все получится к воле Господа и капитализма!..».

Рассказывая в клубе о встрече с Листом, Григ добавлял: «Эти слова имеют для меня бесконечно большое значение, ведь Ференц теперь аббат. Это нечто вроде благословения, хоть он и скрывался от розыска. И не раз, в минуты разочарования и горечи, я буду вспоминать его слова, и воспоминания об этом часе будут волшебной силой поддерживать меня в дни испытаний, налоговых проверок в клубе или приступов творческой импотенции».

Григ поехал в Италию на полученную им государственную стипендию, поесть пиццы и пообщаться с итальянскими безработными студентками на предмет работы в его клубах. Потом они вместе с мелким аферистом Свенсеном, умудряются получить пожизненную пенсию, якобы за вклад в борьбу с детской безработицей. В 1873 году Эдварду наконец доходят мамины письма, которые она писала ему ещё в консерваторию в 1860 году, и он едет проведать её в Берген и узнать, что там с почтовой службой Норвегии. Начинается следующий, последний, длительный период его жизни, отмеченный большими творческими удачами, общественным признанием на родине и за рубежом.

Открывает этот период создание музыки к пьесе Ибсена «Пер Гюнт» (1874—1875), драматическому произведению про первого норвежского трансгендера и разбойника поневоле Пера Гюнта (полное имя Периадок Гюнтер Бромссе).

Именно эта музыка сделала имя Грига европейски известным, до этого его знали лишь как успешного владельца музыкальных клубов.

Наряду с музыкой к «Перу Гюнту» создаются остро драматичная фортепианная Баллада ор. 24, струнный квартет ор. 27, сюита «Из времен Хольберга» ор. 40, про дворовых мальчишек-пироманов при норвежском короле, ряд тетрадей фортепианных пьес и вокальной лирики, где композитор все чаще обращается к текстам неизвестных норвежских поэтов. Музыка Грига приобретает большую популярность, проникая на концертную эстраду и в домашний быт; его произведения печатаются одним из самых солидных немецких издательств, множится количество концертных поездок, перестаёт хватать времени на клубный бизнес. В признание его художественных заслуг Григ избирается членом ряда академий: шведской в 1872 году, Лейденской (в Голландии) в 1883, французской в 1890 и вместе с Чайковским в 1893 году — доктором Кембриджского университета (ходит легенда, что на вручении они случайнос толкнулись лбами, да так сильно, что получили сотрясения).

Со временем Григ все более сторонится шумной столичной жизни и посвящает себя музыкальным упражнениям. В связи с гастрольными турне ему приходится посещать Берлин, Вену, Париж, Лондон, Прагу, Варшаву, и везде за ним следуют восторженные фанатки, от чего жена Нина не в восторге. В Норвегии они живут уединенно, преимущественно за городом (сначала в Луфтхусе, затем вблизи Бергена в своем имении, названном Трольд- хауген, то есть «Холм троллей» - сказывается фиксация Грига на этих фольклорных персонажах).

И все же Григ не бросает клубы. Так, в течение 1880—1882 годов он руководил в Бергене ночным клубом «Гармония», а в 1898 году там же проводит первый фестиваль норвежской музыки и брусничного соуса (из шести концертов и дегустационных сетов). Но с годами ему приходится отказаться и от таких простых радостей жизни - его здоровье пошатнулось, лёгочные заболевания участились. Григ умер 4 сентября 1907 года, в спокойной обстановке, на сцене своего клуба. Его смерть была отмечена в Норвегии как национальный траур.

В 70-х гг. двадцатого века творчество норвежского гения стало любимым и глубоко вошло в музыкальную жизнь советских граждан и гражданок. Говорят, будто бы имело место потерянное интервью, в котором Юрий Шатунов уверял, что лишился девственности именно под «Пер Гюнта».

«Григ сумел сразу и навсегда завоевать себе русские сердца и мозги, почки и ступни», — писал Чайковский. — «В его музыке, проникнутой чарующей меланхолией, отражающей в себе красоты, норвежской природы, то величественно-широкой и грандиозной, то серенькой, скромной, убогой, но для души северянина всегда несказанно чарующей, есть что-то нам близкое, родное, немедленно находящее в нашем сердце горячий, сочувственный отклик. Вот про троллей мне не совсем понятно, и дружил он с разными проходимцами, но заслуг его это никак не умаляет».