Kotiwta

Борис Кустодиев (1878-1927)- признанный мастер русской живописи, в частности, портрета, несмотря на то, что прожил недолгую и весьма тяжелую, осложненную суровыми хворями жизнь.

Не могу сказать, что вижу много крутости в этой картине с художественной точки зрения, но следует сказать, что в 1920 году ещё было, мягко говоря, непонятно, куда Россию качнет. Разгар гражданской войны, интервенция стран Запада, нехватка сразу всего и вся - но Кустодиев безошибочно выбирает сторону, и художественно сразу ставит на свой выбор толстую культурную печать.

Картина-манифест показывает не только победу большевика, что и в названии обыгрывается иронично, и по смыслу внутренне непротиворечиво, но и обыгрывает аллюзию на атлантов, гигантов, титанов - в общем, внутренний мифологический запрос на надёжного исполина, удерживающее бытие от падения в космос.

Красное знамя, извиваясь, создаёт иллюзию огромного зарева в небе, поджигающего буржуазный мир. Красота!

Одна из версий картины, которую Кустодиев написал много раз. Ну, про трансформацию идеалов красоты всё понятно, и извечный спор - от Венеры Милосской до палеотических венер, от Рубенса до Климта - да кому вообще подвластно вести этот диалог.

Тут интересно, что вдохновлялся Кустодиев лубочной живописью и модель словно списана с какой-то интересной эротической игрушки. При этом анатомия выражена достаточно четко - и она будто бы спорит по чёткости с ясно переданной фактурой атласного белья.

В общем, кажется, что художник сказал, что хотел! Позировала известная актриса Художественного театра.

Этот известнейший портрет художником здорово вписан в обстановку и деталями, пожалуй, более интересен, чем, собственно обликом Шаляпина.

Поза его расслаблена и сибаритична. Тяжелая шуба, и шапка контрастируют с модными штиблетами и бабочкой, и хотя трость с нерусской собачкой намекают на интернациональность великого певца, масленичные гуляния на заднем фоне намекают на то, что он в любых обстоятельствах остаётся исконно русским человеком.

Невероятная яркость палитры этого произведения ведёт к небольшому кислотному передозу. Я лично ничего против такой бьющей в глаза зелени не имею, но вот лица цвета свёклы мне кажутся, всё же, перебором.

Зато пароход на заднем фоне, шустро рассекающий Волгу, радует взор, как и храм на пригорке.

Здесь тоже мы видим типичный Кустодиевский синтез яркости модерна и лубочного стиля, характерного для русской глубинки. Видно, что художнику этот синтезх близок, понятен, ну вот любит он полнотелых барышень в цветных платочках, любит и не собирается ничего с этим делать.

Однако несмотря на барышень, на яблочки, мостовую и храмы - посмотрите на небо. Это же натурально как в пересвеченной плёнке, смелее, чем почти всё, что написано в то время.

Одна из моих любимейших портретных работ вообще. Художник ко времени написания уже 4 года парализован суровой болезнью. Зимой 1919-1920 года Кустодиев теряет весь свой мир: умирают от эпидемии «испанки» отец, двухлетний сын, жена и новорождённая дочь.

Говорят, ситуация была такая: Весной 1921 года Капица с Семёновым полушутя предложили Кустодиеву написать их портрет: «Вот Вы пишете портреты уже знаменитых людей. А почему бы Вам не написать портрет будущих знаменитостей? Художник тоже шутя поинтересовался, не собираются ли молодые люди стать Нобелевскими лауреатами, на что молодые люди сразу же ответили утвердительно».

Самое забавное, что Семёнов таки стал Нобелевским лауреатом - первым советским нобелиатом по химии.

А Капица, будучи значительно более популярной и известной фигурой, хотя над советским атомным проектом работали оба - не стал. Политика, знаете ли.

Для начала интересный факт - эту картину Борис Кустодиев на другой стороне полотна, следующего в обзоре, «На террасе». И выставляется она до сих в двусторонней специальной раме в стеклянном стенде. Работа находится в коллекции Нижегородского государственного художественного музея.

Здесь мы видим традиционный образ русской красавицы Кустодиева. Я как раз на своей картинке и веник ему дал именно благодаря этой картине.

Обратите внимание на то, с какой любовью художник выписывает копну волос. И какой мультяшной выглядит на её фоне мыльная пена. Баня, кстати, изображена немного небрежно - ну здрасте, кто ж дверь открытой оставляет в предбаннике. Да и стойка красотки, честно говоря, немножко смущает - не в том, про который вы подумали, а в том, что ты постой так кокетливо на мыльных мокрых досочках и узнаешь, что к чему.

Я бы такую репродукцию с большим удовольствием в бане повесил, потому как баня - очень даже большое удовольствие для души и тела, что улыбка девушки нам и демонстрирует.

Ну, в первую очередь, эта картина известна тем, что находится на обороте «Русской Венеры», что автоматически увеличивает её ценность до космической.

Это семья художника, всамделишняя, никакие не натурщики. Картина резко контрастирует с кислотными работами русских ярмарок, здесь все цвета будто окунают в семейный спокойный уют. Справа сидит сам Борис, который, судя по фотографиям, никакими иллюзиями по отношению к своей внешности не страдал и писал себя честно, а вот остальных, возможно, чуть симпатичнее, чем в жизни.

Здесь ярмарка, по сравнению с другими изображениями гуляний, показана как средоточие жизни русского человека, полной, вообще-то дел и забот. Ярмарка это всегда не только праздник, но и возможность перетереть то-сё, метнуться кабанчиком куда надо, навести мосты, развести рамсы и вообще большая площадка - и жену порадовать, и себя не огорчить.

Я вот это одновременно деловое и праздничное настроение толпы пробовал однажды на фестивале «Сердце Пармы», который проводился летом недалеко от Кунгура на здоровенной поляне и куда съехались со всего Урала ремесленники, музыканты, кузнецы, огненные артисты, реконструкторы, да и просто куча разнообразного люда. Вот это был мощный замес. Чувства - непередаваемые. Но вот на работу Кустодиева смотришь, и понимаешь - да нет, вполне передаваемые!

В википедии сказано, что граждане в синей одежде - ямщики-старообрядцы. Я в силу некоторого знакомства с одёжкой людей служилых соглашуьс с тем, что изображены ямщики, но знаний понять, что это старообрядцы, у меня не хватает. Если кто подскажет, я только благодарен буду.

Интересна гамма - красные стены и синие одежды - вообще сочетание ну очень модерновое. И хорошо смотрится на стенах ресторанов, трактиров и кабаков - хозяюшке на заметку.

Интересны контрасты - одеяния извозчиков и прислуживающих, сочетание старинной традиции пить чсай и ультра-модного для того времени граммофона.

Такой вот был мастер-художник Кустодиев. Один из ярчайших наших русских талантов.

Константин Маковский (1839 - 1919) - из плеяды таких творцов, у которых с детства всё в шоколаде. Папа - художник, основатель московского училища живописи, зодчества и ещё чего-то там. Кто мама в таком случае узнавать не особо принято, да и ни к чему (»занималась с детьми музыкой»). Хотя на самом деле она преподавала пение в консерватории.

В общем, сынишке в таком случае путь в инженеры резко оборвали интеллигентские привычки домашних.

Да и потом он как-то хоба! и стал придворным портретистом и живописцем. Много путешествовал и жил на широкую ногу. Что никак, как выяснилось, не мешает таланту. Ну штош, посмотрим.

Знаете, для нежителя наших родных болот эта картинка, может быть, ничем таким особенным в сердце и не отзовётся. Но! Мы, мурлоки, бредущие по сугробам по полгода каждый год, радостно можем заявить - это очень тонко и искусно, несмотря на молодость живописца, переданные гамма неба и наших дебильно-нездорово-жолтых домов, на которых и грязь видно, и трещины, и непонятно зачем эта краска в таких товарных количествах существует.

Кошмар!

Красота.

Я, как большой любитель исторических перипетий, никак не мог обойти стороной исторические полотна Маковского. Для меня здесь интереснее всего работа со светом и лицами - причем она как будто бы не совсем идеальна она специфична, она была бы реальной, если бы в четырех разных местах изображённого пространства горели дневным светом яркие светодиоды.

Ксения Борисовна, склонившаяся над Марией Григорьевной, чертами напоминает лермонтовских Тамар, зато свечением ангела не ниже старшего лейтенанта небесного воинства. Мужики, как и положено заговорщикам - злы, некультурны и просто быдло. Зато посмотрите, с какой любовью к академической анатомии выписана поднятая ладонь в центре наверху!

Кстати, про Тамар… Напомню, что Тамара - та ещё радость.

В глубокой теснине Дарьяла,
Где роется Терек во мгле,
Старинная башня стояла,
Чернея на черной скале.
В той башне высокой и тесной
Царица Тамара жила:
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон, коварна и зла.

Здесь мы видим классический патриотический сюжет, весьма характерный по духу для общественно-политических настроений указанных лет.

К упец Кузьма Минин произносит речь, трогательно находящую отклик в сердцах всех новгородцев, мол, пацаны и дамы, давайте скинемся на ополчение чтоб защитить землю русскою от инородцев и иноверцев (поляки-то католики, не забываем). Тут же ПО СЧАСТЛИВОЙ СЛУЧАЙНОСТИ рядом проходит крестный ход с иконой Казанской Богоматери из собора Иоанна Предтечи.

И воздух ясен и прозрачен, так, что голос Кузьмы гуляет из одного конца города в другой. И победили, ясное дело.

Максим Горький про это полотно писал:

Толпа льёт с горы лавиной — она чувствуется и за серой, угрюмой стеной кремля. Седобородый мужик истово крестится — он только что положил к ногам Козьмы икону в ризе, татарин в малахае смотрит из-за чьего-то плеча испуганными, но любопытными глазами на оратора-мясника; белоголовая девчоночка, держась сзади за шубейку матери, несущей к бочке свои платья, улыбается блеску кубков и братин, лежащих на земле. Отовсюду тащат яркие платья, ларцы, посуду из серебра; штоф, парча, шёлк валяются кучами под ногами людей. Красавица боярыня с жгучими глазами и матово-бледным лицом вынимает серьги из ушей, неподалёку от неё какой-то странник — плут и пьяница, судя по его лисьей роже, — подняв к небу руку, важно проповедует что-то. Позади Минина молодой стрелец, взмахнув в воздухе тяжёлой секирой, орёт во всё горло, и глаза его налиты кровью… Всюду возбуждение страшное, и выражено оно — на мой взгляд — ярко… Толпа глубоко народна. Видишь, что это именно нижегородский народ; весь Нижний встал на ноги и рычит и мечется с силой ужасной, готовый всё ломить сплеча.

Кстати, Маковский с ооооочень большим пиететом относился к исторической материальной культуре и сам, будучи коллекционером, благо, средства позволяли, всегда на своих работах был максимально точен. Граммофона на Мининым мы не увидим, и кед конверс тоже.

Ничего, сейчас мы историко-патриотический пафос слегка разбавим.

У меня тут никаких вопросов, как, например, никаких вопросов к чорному квадрату и томатному супу кэмпбеллс. Если я вижу что художник рисует с любовью к предмету и со знанием оного (а Уорхол, например, этого томатного супа в банках сожрал не один вагон), то я готов простить какие-то там отсутствия мастерства, академизма или ещё что-то там.

Но вы знаете, вот откровенно на удивление, в период творения таких работ Маковского по какой-то причине, несмотря на модную импрессионистскую манеру этой работы, он столкнулся с таким шквалом морализаторства, что я даже не и не знаю… Например, после как раз таких вот экзерсисов Александр Бенуа высоколобо характеризует всё творчество Маквоского в целом: Александр Бенуа оценивал всё творчество Константина Маковского "в целом:«Он вечно удовлетворял модным потребностям и постарался связать в одно целое национализм, реализм, академический псевдоидеализм и попросту великосветское изящество, что, положим, ему и удалось, но ценою его крупного дарования, загубленного в погоне за этим мелким идеалом».

Мне кажется, это что-то из разряда банальной зависти.

Кстати. Зацените, как увеличилась длина женских чулок за прошедшее время!

Сейчас её бы обозвали девочкой в гольфах.

А вот это мне максимально близко, потому что язык карикатуры у художников это всё равно что острый язык эпиграмм Пушкина - чтоб остроумно сделать нужен не только талант, нужно чутьё, интеллект и известная степень вредности, которая так привлекает дам юного возраста.

Я просто опишу, что к чему, и станет понятно, что Маковский был остроумным парнем!

Слева направо изображены: Ц. А. Кюи в виде лисы, виляющей хвостом; М. А. Балакирев в виде медведя; В. В. Стасов (на его правом плече в виде Мефистофеля скульптор М. М. Антокольский, на трубе в виде обезьяны — В. А. Гартман); Н. А. Римский-Корсаков (в виде краба) с сёстрами Пургольд (в виде домашних собачек); М. П. Мусоргский (в образе петуха); за спиной Римского-Корсакова изображён А. П. Бородин; справа вверху из облаков мечет гневные перуны, т.е. молнии А. Н. Серов.

Боярин Морозов - один из главных виновников Соляного бунта 1648 года, потому что именно этот известный в широких кругах казнокрад ввёл косвенный налог на соль, чем адски увеличил ярмо на простого человека. Напомню несведущим, что соль тогда было не чтобы яичко посолить и всякое такое, а потому что вообще-то это был единственный способ заготовить еды и не откинуть тапки нашей ласковой зимой, когда яблочко с осинки не сорвать во дворе. Вот этот неприятный с виду мужик, это Морозов и есть.

А сам обряд - какая-то несусветная глупость, даже не очень понятно в чем именно имеющая корни, будто после застолья к гостям выходила хозяйка дома в сопровождении красивых девок, наряженная как рождественская ёлка, и выносила ещё прибухнуть (будто они не этим только что весь вечер занимались), а полка тот пил, шла переодеваться, чтобы в новой одежде выйти с новой бутылкой пива к следующему гостю, и так далее. Совершенно идиотское действо. Особенно учитывая, что у богатых девчонок в 17 веке одежда была совершенно одинакового фасона, кроя, и различаться могла только элементами шитья, вроде как. Вот так тусовка. Лол.

Здесь искусно изображён сын Маковского, прическа которого сейчас немножко попадает под закон о запрете пропаганды таких причесок.

Лично мне больше всего нравится, что Маковский рядом с фруктами и малолетним сыном хранит (в довольно небрежном виде, надо сказать) протазан (это вон та заржавленная штука слева, которую половина контингента обзовёт копьём, а половина - алебардой), и саблю в ножнах. Ну а почему нет.

В семье Маковских эта картина называлась «Маленький вор»: "…здесь трехлетним малышом в одной рубашонке, взгромоздясь на кресло, я тянусь к хрустальной вазе с пышными фруктами, а рядом огромный рыжий сенбернар выжидательно насторожился, протягивая к вазе лапу. Этот сенбернар не был наш пес, его привозили на сеансы от В. Ф. Голубева, отца Вити Голубева, моего ровесника и приятеля с тех пор, как я себя помню…", – вспоминал Сергей Маковский.

Я предвидел вопросы об отсутствии пейзажных картин и подготовился - но реальность за пределами ухмылки такова, что Маковский был всегда очень конъюнктурным чуваком и понимал, что когда все пишут крутую природу не надо пытаться заработать этим же самым. И фигачил портреты генералов и жён генералов, мастерски увеличивая им грудь, добавляя румянец и убирая усики. И добился успеха.

А это, видимо, было для души, если вообще не в качестве зачета. Хотя мне и тут мастерство его очевидно - посмотрите на детальной избы, насколько аккуратно передано возвращение в мир растрёпанного и неаккуратного быта после базара.

И всё равно веет каким-то уютом, несмотря на общий детальный упадок.

Знаете, я примерно четыре года снимал команту в коммунальной квартире, пока учился в университете, и репродукция этой картины висела у меня на стене. Она никак не была подписана, и я, честно говоря, всё время думал что это типа иллюстрации к сказке, где сестрица Алёнушка с братцем Иванушкой на спине пытается увернуться от гуся-лебедя или бабы-яги.

А на самом деле это деревенские детки убегают от грозы. Сестра вон какая сметливая, по-крестьянски ловкая - и братишку несёт, и туесок с грибочками не забыла. Только как-то опасно прогибается старенькая досочка из мостков под детской ногой… Мастерское произведение. Буду в Третьяковке - непременно залипну.

Вот такой был художник Маковский. В приятной степени талантливый, в приятной степени конъюнктурный. Передал дух эпохи, передал дух своей живописи, и пожить успел не несчастную жизнь непризнанного гения, а вполне себе сибаритское существование поп-художника.

Ефим Ефимович Волков (1844-1920) - часто остаётся за кадром стандартного разговора о русском живописном искусстве, и сильно зря, и сейчас покажу почему.

Во-первых, осталось мало его портретов, а выглядил он весьма меметично, как если бы Рерих действительно соблюдал диету, о которой всем рассказывал.

Ефим Волков был человек простой и любил рисовать болото. А я таких очень люблю.

Вот уж что можно сказать про Волкова точно, так это то, что художник круто владел оттенками зелёного, и совсем не экономил на лаке. Посмотрите, как зелёными гаммами играет трава, и как спокойной тёмной зеленью отдыхают фоновые рощи, и как изумрудиком выступает берёзка на правом берегу.

А соооовсем фоновые холмы в просвете тоже зеленеют, но уже спокойными пастельными зеленушками. В общем, прелесть.

Вот на таких картинах мы понимаем, за что Волкова любят - тут тебе и болото стоячее, и небо динамическое, какое-то тревожное на сильном ветру, будто небо над Бородином. Вот такую, как раз, гамму и выдаёт мой глаз перед самой непогодой, когда повышается прозрачность воздуха, но добавляется какая-то мрачная песочность во всё, когда каждый порыв ветра хочет волосы с головы сорвать.

И несмотря на близость построек, какой одинокой и уязвимой выглядит крестьянская фигурка…

Очень красивая работа. Нужна динамика - вот динамика. Собачка бежит, лошадки идут бдрой рысью, судя по всему, птички летят в свободной форме косяка. Небо тоже динамичное, красивое и влекущее. А дорога - реалистично расфигачена телегами, это вам не в Италию уехать и там римские тракты малевать, которые тысячелетиями камушка не потеряют.

Это настоящая наша русская беспутица. Любо смотреть.

В этой картине мне лично угадывается весь социальный подтекст 1905 года. Огонь, подступающий к усадьбе, народ, заворожённый зрелищем и не спешащий его тушить. Мужчины с шестами бегут как будто чтобы посомтреть поближе, жадно стараясь не пропустить ни секунды (шесты, кстати, используют, чтобы откатывать прочь горящие поленья, чтобы не перекинулся пожар дальше). Но мы-то знаем, что потушенный в 1905 году, спустя десяток лет пожар так жахнет, что мало никому уже не покажется.

Вот этой картиной я прямо упиваюсь. Как можно так точно передать это вечернее свечение горизонта над степью, когда будто грузные свинцовые тучи сражаются с яркими лучами в небесах, и каждое дуновение ветра отзывается близким шелестом травы и долгим, тягучим качанием тяжелых ветвей высокого дерева.

И как богата гамма разнотравья на переднем плане. В общем, снимаю шляпу, прекрасная работа.

Тут, конечно, главный субъект не тишь да гладь последних светлых минут, и не уточки, летящие над прудом, а солнце, которое иногда действительно бывает таким красно-гротексным, что становится жутко; впрочем, именно здесь солнце мне не очень нравится, потому что я в жизни ни разу не видел, чтобы солнце было несимметричным, и мне непонятно, как этого не смог увидеть сам художник - а если оставил намеренно, то тогда мне непонятен мотив…

За эту - готов простить огрехи на предыдущей. С одной стороны - чистый реализм. С другой стороны для меня такие места всегда дышат такой магией, я настолько ожидаю домовёнка на тропинке, или Лихо одноглазое, косящее на меня меж досок мельницы, или русалочий хвост, мелькнувший под рассохшимся сверху и обросшим снизу колесом…

Гоголевщина родная.

Не нашел никаких литературоведческих упражнений к этой картине.

Но так как хранится она в Днепре, есть подозрение, что это железнодородный мост в днепропетровском регионе, где-то на западной Украине. Здесь мне нравятся множественные дихотомии - техника и природа, статичный мост и динамичная река, увядающая желтизна листвы и борзая изумрудность травки, белые клубы пара и желтая растительность в воде у берега…

Забавно, что в моём предыдущем обзоре по художнику Ге есть похожий мост в Италии, такой, миниакведук явно римского ещё происхождения.

Здесь мне больше всего нравится сонность палитры - невнятица, тягучая как мармелад, в которой нет сосредоточения и цели, будто даже фотокамера, попав в эту обстановку потеряет фокус.

А ещё мне нравится, что тополь, пронзающий композицию по центру справа, вполне можно заменить на нашу знаменитую кукурузину, Лахта-центр, и ничего сильно не изменится.

Постоянство наших болот.

Опять же - в интернете я почему-то не могу найти никаких анализов, комментариев или даже размышлений сомнительной трезвости или авторитета по поводу этой чудесной работы.

Посмотрите на это гипернереальное небо - его можно на хлеб намазывать, до того оно странное, густое, цвета застывшего масла.

Эти невероятно яркие цветы вокруг хатки, будто расплывающиеся в черноте проёма перемычки на окнах, всё по отдельности будто должно диктовать какую-то гоголевскую бесовщину, какую-то малоросскую мистику, но я не чувствую ни томления, ни тревоги - только спокойный и тихий вечер.

Вот такой вот не сильно известный художник Волков.

Но хороший.

Николай Николаевич Ге (1831-1894) за особый заслуги имел специальный императорским указом пожалованный укороченный паспорт.

А также за картину «Тайная вечеря» он и его потомки могли в присутствии августейших особ сидеть, а также сморкаться в салфетку.

Ладно, кое-что из этого шутка. Николай Ге -признанный мастер живописи, работы которого высоко оценивали Илья Репин, Лев Толстой и многие другие авторитетные граждане указанного периода. Он, кстати, был также математиком.

Французской фамилией Николай Ге обязан деду — Matieu de Gay (Гусары, молчать!).

А вот самой лучшей его работой по какой-то причине считается автопортрет, написанный на его хуторе незадолго до летальной смерти. Согласен ли с этим я? Сейчас узнаем.

И. И. ПУЩИНУ

Мой первый друг, мой друг бесценный!

И я судьбу благословил,

Когда мой двор уединенный,

Печальным снегом занесенный,

Твой колокольчик огласил.

Забытый кров, шалаш опальный

Ты вдруг отрадой оживил,

На стороне глухой и дальной

Ты день изгнанья, день печальный

С печальным другом разделил…

А. С. Пушкин. Редакция 1825 года

Это как раз вот про это событие - Иван Пущин приехал к Пушкину 11 января 1825 года. На картине мы как раз видим, что Пушкин вдохновенно зачитывает Пущину зарифмованные (а Пушкин по-другому не умел, как мы сейчас знаем) правила дома, дошедшие до нас в форме исписанных обоев у кладовки, где жила Арина Родионовна:
«-Снег с опорок обтирай и в носе не ковыряй, если варишь грогъ на кухне, про поэта с няней пьющихъ тоже ты не забывай…»

А так - хорошая картина, хотя, на мой взгляд уж под конец жизни-то на лаке экономить не стоит, чай не студент. Покрыл бы в три слоя - и, глядишь, мы бы и не смотрели на такую тусклую картину теперь.

Мне нравится эта небольшая работа. В сельской украинской глуши ночная темнота, точнее, чернота, действительно пародоксальным образом наступает ещё до заката, со светлыми полосками на небе. И, как водится, это магический момент, момент чертей и бесовщины, Гоголя и паночек.

Жанровая классическая картинка из жизни великих мира сего. Ну, надо сказать, что к Екатерине-то с большим почтением относились, а вот Елизавету, хоть она и дочка Петра Великого, но сама то великой отнюдь не стала и вообще развела бироновщину. Так что тут Ге рисовал, по всей видимости, Екатерину, котолрая идёт-то пока вроде смиренно, но мы то знаем, что как только бабулю заколотят в усыпальницу начнётся свистопляска. На самом деле свистопляска началась ещё раньше.
Вообще Екатерина уже в скором времени родит от господина Орлова товарища Бобринского, который стал внебрачным графом, так сказать, и так уж вышло, что у него и сейчас дофига потомков, носящих гены вот этой вот Ангальт Цербстской: http://thepeerage.com/p1810.htm#i18096

Здесь Ге мастерски работает с тенями, рисуя нам сюжет не ярколунной ночью. как это принято, а вообще-то совсем даже тихолунной, и Иуда выглядит скорбящей старушкой, что, в принципе, и объяснимо, учитывая его морально-капиталистические поступки минувшим вечером.

Кстати, потом он удавится, не вынеся этой то как раз изображенной совести.

Ну, картинка, подарившая нам новые черты, так сказать, в образе царя-плотника, рубившего окно в Еуропу.

Тут мы видим, что царевич Алексей статью в батю не пошёл, ибо даже сидящий папаша выглядит сильно более бульдожно и мастито. Петр пытливо смотрит в лицо Алексея в поисках там раскаяния, чтобы таки простить блудного сына и вынести приговор помягше, однако не тут-то было.

На самом деле история, как и многие дворцовые сюжеты из жизни русских властелинов, весьма печальна. Алексей, не вынося жесткости отцовых порядков, уже некоторое время жил в Европе и начинал там потихоньку плести интриги (а может и не он вовсе плёл, и даже не в Европах, а рядом с Петром плела Екатерина, желая в цесаревичах видеть именно своего сынка, Петра Петровича, в общем, копайте вглубь и горизонт расширится вширь). Папаша Петя, прочитав учебник по педагогике, ловко пообещал сыну простить побег, лишь бы тот вернулся, тот, конечно, поверил, смазал лыжи солидолом и побёг обратно в Россию ( на самом деле, конечно, всё сложнее, но мы не учебник истории штудируем). А папа по приезде давай свинью за бобра выдавать - мол, не было такого, сына, и сейчас тебя будут страшно пытать, потому что твоя любовница уже все показания что могла, дала чуткому и внимательному уху следователя.

В общем, сынок некоторое время отпирался, но от такого папы попробуй отопрись. Закончилось всё печально, примерно как у того шпица, который ждал на помойке просроченную сосиску, а дождался двенадцатитонного мусоровоза.

Петр Первый по этому поводу сделал примерно такое официальное заявление: Выслушав смертный приговор, царевич пришёл в ужас, потребовал к себе отца, просил у него прощения и скончался по-христиански, в полном раскаянии от содеянного. Вот так.

Ну вот как сказать; приятно, когда художник раскрывается с неожиданной стороны и начинает в новой манере всё также удивлять, вдохновлять и радовать. Однако этого, чаще всего, не происходит. Как говорил Раст Коул - жизнь слишком коротка чтобы стать хорошим даже в чем-то одном.

Я всё вижу, и мазок, и тень, и листик, и даже далекую водную гладь (что это за аллея такая?…), но вот не цепляет, и всё тут.

Небольшое возвращение к началу творческого пути, новая встреча с классикой.

Ну, сюжет все помнят - Ахиллес со своими мирмидонцами воевать против троян не шел, обиженный на Агамемнона, Патрокл, изнемогая от желания насадить на фамильный шампур что-нибудь троянское, облачился в доспехи Ахиллеса и побёг в бой, а мирмидонцы бросились за ним, уверенные что бегут за своим вождем Ахиллесом (там такие доспехи, что надо, пожалуй выпить полпогреба и скурить оливковую рощу, чтобы принять одного мужика за другого, но оставим это на совести склочных богов и богинь), и Гектор, думая, что сейчас по-всякому побреет великого Ахиллеса, побрил по-всякому Патрокла, и тот от удивленья немедленно помер.

Забавно, конечно, что вначале ты рисуешь такие сюжеты, церпаешь вдохновение в нарочитой телесности всех этих спортивных мужчинок, а затем всю жизнь рисуешь евангельские сюжеты. Ну, таков путь…

Вот тут мне импонирует и композиция, и то, что в качестве сюжета взято произведение из русской классики. Лейла, между прочим, выглядит весьма евангелично, мягкие тени, страдания в белках глаз..

Хаджи Абрек выглядит сурово и неприступно, как и положено горцу. Посмотрите, как Хабиб Нурмагомедов выходит в октагон. Вот она, любовь к традициям.

Воот, а я всё думал, когда я найду у Ге природу, которая мне бы понравилась. Вот оно - Мост в Вико. Несомтря на кажущуюся учениковость картины, слишком старательный мазок, чуть чересчур выписанные детали, мне кажется, что эта работа, несмотяр на небольшой размер (чуть больше, чем 30 на 45 см) отлично передаёт настроение, погоду и негу этой самой Италии. Ленивоживотный регион во всей красе.

У Ге много портретов, надо же как-то заколачивать баблос и платить по счетам. Поэтому я выбрал тот, за который, скорее всего, никто никому не платил.

Мне очень нравится обувь малыша слева - посмотрите, это какие-то смешные средневековые чоботы.

Кстати, история знакомства Ге и его жены весьма романтична: Ге снимал квартиру в Питере со своим другом Парменом Забелло, и случайно прочитал пару-тройку писем его сестры, с Черниговщины. Памятуя о том, какие красивые на Украине барышни, Ге заочно всем растрепал, что женится исключительно на этой мадаме. Ему даже пришлось изобразить, что его любимый писатель - тоже Герцен.

Надо сказать, что девице с Черниговщины сразу довольно сильно фартануло, потому что стадию бедного студента она ловко преодолела заочно, в переписке; посколько ещё до свадьбы Ге получил Большую золотую медаль Академии за картину «Саул у Аэндорской волшебницы», что давало право на пенсионерство в Италии, и молодожёны сразу же укатили в Рим проедать медаль.

Вот такой был художник Николай Ге - не планета, конечно, и не галактика на небосводе русского художественного наследия, но звездочка достаточно яркая, да простят меня астрономы и им сочувствующие за подобные сравнения.

Лактионов Александр Иванович (1910 - 1972). Советский мастер жанровой картины. В принципе это максимально соцреалистичный, добрый и сильный ответ на пинап, как я бы его назвал.

Если бы мы придумали пост-ядерную эстетику соцапокалипсиса, я бы хотел возрождать её в эстетике картин Лактионова.

Такое мое скромное мнение. А дальше - про картины. Ах да - естественно, он академик, лауреат и всё на свете. И понятно, за что.

По этой картине очень легко вычислять либералов. Я вообще всем рекомендую для упрощения этой процедуры носить её маленькую копию в нагрудном кармане и на тусовках показывать незнакомым людям.

Если прозвучит что-то вроде «да-да, но где предыдущие хозяева?… » или «да, тогда д-д-д-доносом квартиру было легко получить..» или «посмотрите какой мерзкий пацан в красной тряпочке держит портрет Сталина!..», то можно медленно отходить в угол, и бормотать на грани слышимости «кац-шац-альбац», это их успокаивает. Иначе вас весь вечер с мелкими брызгами слюней будут уговаривать релоцироваться и с собой взять только аккумулятор от элетросамоката и книжку цинковые-мальчики писательницы алексиевич.

Чет я разошелся. НУ люблю я советское искусство, особенно периода, когда был жив наш Сталин (царствие-небесное).

Кстати! ну, соцреализм он чем хорош - если на картину внимательно посмотреть широко раскрытыми глазами, то по деталям всё становится ясно. Детали - орден, натруженные руки, пионерский галстук, велосипед, аккуратно уложенный паркет, плакаты, томик Маяковского (ешь ананасы!), чистые платки и рубашка пацана.

И мандолина! Кстати, у меня такая же - производства 1968 года. фабрики им. Луначарского. Играть сложно, но приятно.

Посмотрите на работу с тенями, на то, как выписаны портреты на стенах. Как художник работает с динамикой движений - хирург, да и собеседники его - как живые.

А тут изображена, кстати, абсолютно реальная история - это обстановка в кабинете хирурга Сергея Юдина в здании Института скорой помощи Склифософского. Ему удалось впервые в мире перелить человеку фибринолизную кровь человеку с благоприятным исходом.

⁣И как же она даёт объём пространству…

Эта картина, на самом деле, не очень понятно, когда написана, но на календаре - 1966 год. Здесь Лактионов быт минимизировал, оставив лишь необходимые детали - ведь дети не могут без игрушек, а апельсинка указывает, по всей видимости, на налаживание, наконец, быта, после страшной войны.

Тогда апельсин было не увидеть. А вот почему картина называется «в гостях у внуков» -непонятно. Может быть, там и правда внуки уже немолодого художника.

В штабе поговаривают (-кто поговаривает? - я поговариваю.), что это полотно размером примерно 3 на 4 метра - самая большая картина в мире с изображением нашего АСПушкина.

Я, кстати, был там с семьей, и стоял прямо у такого же (вряд ли того же, всё-таки не лиственница, шоб по триста лет без изменений стоять) дерева на том же самом утёсе с тем же самым видом. Там сейчас через речку железная дорога проходит вроде.

Цилиндр, кстати, неканонично не чорный, а серенький. Видимо, такой дчный вариант, чтобы грязи не было видно и можно было на землю класть. Пушкину простительно. Кстати, рядом с Пушкиным прислонена к скамейке палка, что доказывает, что для сохранения восторженного внутреннего ребёнка Александр Сергеевич периодически лупил крапиву.Летом.

Знаете, вот у меня есть любимый художник, которому не повезло родиться в Америке - Норман Рокуэлл. Так вот Лактионов - это наш Рокуэлл, вернее сказать, Рокуэлл - это американский Лактионов.

Композиция, свет, детали (вспоминается выражение The brightest light casts the darkest shadow): трава, узор на платье, березовые полешки в качестве стоек (правильно не очистили, чтобы не трескались и не гнили), даже анатомия детских коленок - все супер.

ЖЖ одного человека подсказал, что здесь кроется небольшая ошибка, наверное первых владельцев картины - Цитируя:

«Скорее Н.В. Юдин – не Н.В., а М.В. Михаил Владимирович. Танкист, уроженец Тульской области, звание Героя получил за бои в Испании в 1937. В общем, все сходится, кроме инициалов. (Инициалы – не моя ошибка, и вряд ли ошибка устроителей выставки. На сайте самого музея Юдин тоже Н.В.). Внешне тоже похож, в Википедии есть страничка с фотографией, можно сравнить. Михаил Юдин погиб в 1942-м в Ростовской области.»

В целом - как всегда, умопомрачительная и контрастная работа со светом. Классический пример идеально исполненного романтического реализма.

Именно таких работ не хватало в послевоенные годы. И здесь всё указывает на радость народа от Победы. Ведь письмо с фронта, по сути, не только содержанием, но и самим фактом своего наличия - экзистенциальный привет от родного человека с самого края ужаса. И картина своим светом и радостными лицами эту экзистенцию и проявляет.

Кстати - это дипломная работа Лактионова.

Эта небольшая акварельная работа выбрана мной, чтобы показать внимательность художника - одно дело это романтический реализм на трёхметровых полотнах, а другое - вырисовывать веточки на фоновых деревьях акварелью.

Если кто думает, что это просто, то ему надо подумать ещё. А заодно поискать реалистичное изображение неба в акварельной технике - вообще не фунт изюму.

При всей моей радости от прочих картин Лактионова, эта, на которой, по сути, продолжалось его ученичество - эта вызвала у меня наибольшую эмоцию, я безумно долго вглядывался в мазки. Она похожа на обработанную фотографию - но это всё надо было сделать руками, эти тени на щеках, эту анатомию пальцев. Блики на подлокотниках .

Это вам не фотореализм. Это - мастерство.

Такой вот был советский художник Лактионов. Его прекрасное творчество без проблем служит вечной лакмусовой бумажкой для выявления кислой сволочи в нашей русской щёлочи.

Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878 - 1939). Художник с таким прекрасным нечеловеческим именем родился в семье сапожника. Много путешествовал по Европе, а картины его, чисто модерновые, вызывали интерес у публики и великий зубовный скрежет у профессиональных художников той поры. В общем, Петров-Водкин чисто Марина Абрамович для нулевых годов двадцатого века.

Заслуженный деятель искусств РСФСР, лежит на Волковском кладбище в Питере.

С его творчеством, хоть оно мне и не особенно близко, я подсознательно чувствую какую-то странную связь, возможно из-за первых картинок в моем обзоре:

Я их посчитаю за одну. Видите, когда рисую свои дурацкие рожи, я, на самом деле, модернист. Это крутые этюды - хотя я бы, конечно, делал триптих, и с одними и теми же людьми. Добавил бы концерт церковного хора.Сон

Эта-то картинка как раз и наделала шума в Петербурге, её все кому не лень обзывали.

Лично у меня она особенных эмоций не вызывает, разве что почему все люди похожи на варёную колбасу, где на них волосы и почему мне приходит в голову первый франкский король династии Каролингов? (Пипин Короткий, 714-768 н.э.)

Вот ей-богу, что же это мне напоминает…

Ах да. Какой совпадение - господин Анри Матисс свой Танец написал всего-то за год до этого. Ну вы и шалун, господин Петров-Водкин! (снова вспоминается франкский король)

А вот это, без шуток, одна из самых крутых картин архитектурного жанра, которые я видел. Супер-супер. Ничего лишнего. Честно говоря, на месте администрации я бы это обработал об какого-нибудь модного артемия-лебедева и сделал гербом, и всю бы айдентику городскую на этом построил.

Это было бы чудесно.

Ладно-ладно. Тут, блин, никуда не денешься.

Если у вас и к предыдущим работам автора вопросы, почему он рисует как будто бы не объем, а выпуклости какие-то, как гончар на боку кувшина, то я вам отвечу мыслью чужой, но своими словами: есть такое подозрение, что господин Кузьма хотел перепизаписать историю иконописи, поженив её с модерном.

Икона это что? Если вкратце - смысл веры без объема мира.

А Петров-Водкин хотел, как мне кажется (искусствоведов я по его поводу не читал, честно), добавить смысл мира в веру, не трогая параметр отсутствия объема. Если непонятно - показать мир, намазанный на холст. Не окно в реальность, а именно её безобъемное отражение.

Как в конце трилогии Лю Цысиня, где Солнечную систему перевели в двумерную плоскость, оплощив её о Вселенную.

Так вот гнедой конь стал внезапно красным - потому что новгородские иконописные мастера использовали киноварь.

Не могу не привести выписку с вики, где высоколобые граждане делятся своими прекрасными мыслями и глубокими идеями:

«Картина и её сюжет на протяжении многих лет подвергались многочисленным интерпретациям. Основное прочтение: красный конь выступает в роли Судьбы России, ведомому смелым юношей. По другой версии, Красный конь и есть сама Россия, отождествляемая с блоковской «степной кобылицей». В этом случае нельзя не отметить провидческий дар художника, символически предсказавшего своей картиной «красную» судьбу России XX века. В 1918—1933 годах, когда К. С. Петров-Водкин преподавал, вначале в Петроградских Государственных свободных художественных учебных мастерских, позднее в ленинградском Институте живописи, скульптуры и архитектуры (с 1931 г. Всероссийская Академия художеств), в помещениях института была развёрнута выставка образцов упражнений «в трёхцветке» по живописной системе Петрова-Водкина. Она вызвала негодование Н. Э. Радлова и О. Э. Браза, весьма прогрессивных преподавателей, которые, однако, посчитали, что подобные теории «калечат учащихся». Философ Н. О. Лосский назвал искусство Петрова-Водкина и, прежде всего, его Красного коня, «идеал-реализмом». Подводя итог своим теориям, художник доказывал «особенную углублённость, полноту цветности» и «беспредметную цвето-форменную сущность», которая и является, по его убеждению, «первым элементом художества», обеспечивающим «обдумывание впечатления» (в отличие от поверхностного натурализма или импрессионизма)[12].»

Эту картину я вставил потому, что если присмотреться, на женщине идеалогически заряженная техника Петрова-Водкина таки дала сбой, потому что здесь я вижу хоть и не классический, но всё ж таки объём.

Ну, либо с 1912 года он научился рисовать людей, не похожих на колбасу из супермаркета. Всякое бывает.

Воот, обратно к своему безобъемному изображению мира.

мне пришла в голову забавная мысль - противопоставить этой работе можно Самохваловских рабочих девушек, которые выступят здесь просто нарочитым объёмом, тяжестью живого тела.

А эти гражданки абсолютно иконописны - будто вырезаны из бумаги на ветру.

Считаю одним из лучших женских портретов в принципе. Я даже свою Анну на картине Поэты и динозавры рисовал с него, а не с фотографий, которых предостаточно.

Мне безумно нравится всякий раз, когда Петров-Водкин рисует архитектурные сооружения. Он будто не здание рисует, а свои эмоции по этому поводу. А для этого нужно иметь один глаз, смотрящий внутрь черепа. Что не так просто, как кажется на первый взгляд.

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/d/d1/Lenin_%28Petrov-Vodkin%29.jpg

Знаете, что?
Нужно иметь большие кахонес, чтобы в 1934 году изобразить Ленина в своём стиле, без оглядки на сотни выверенных бюстов, портретов, фотографий, на которых Ильич изображён с несбитой по горизонтали фокусировкой.

Да ещё и читающем собрания сочинений Пушкина!

В общем, мне очень жаль, что картинка эта провисает ныне в Армении. Буду если - непременно хочу увидеть вживую.
Такой вот художник был Петров-Водкин. На мой взгляд - однозначно в десятке лучших.

Он и русский, и мировой.

Иван Яковлевич Билибин (1876 - 1942) - отец русской графики и, на мой взгляд, один из талантливейших столпов нашей культуры. К тому же картиночник, что тоже приятно (пальцы не масляные, как у прочих живописцев). Билибин - русский модерн.

Кстати, про технику - сначала художник с помощью скошенной кисти наносил тушью рисунок, а затем заполнял его акварелью. Некоторые места не заполнял – там оставался просто белый ватман. А линии он вел с первого раза, безошибочно, за что получил прозвище Железная рука.

А вовсе не за то, о чём вы подумали.

Вначале большевикам не поверил. Потом поверил. И умер героически, в блокадном Ленинграде, от голода, отказавшись от эвакуации, чтобы не занимать место женищны или ребёнка.

Это выглядит не только современно, это выглядит гораздо круче, чеканнее и приятнее, чем, например, первые комиксы, нарисованные спустя сорок лет.

Причем, что мне больше всего нравится, так это ловкое сочетание внимания к деталям с минималистичностью изображения (ну, посмотрите на ёлочки, например), что упрощает печать. И вот книжки уже могут не только у дворянских дитёв. А это в любом случае круто.

Помимо прочего, здесь Билибин использует штуку простую, но дико привлекательную, я и сам постоянно это делаю - выносит детали за края рамки, причем рамка рукотворная, неровная и тем приятна глазу.

И в очередной раз художник, несмотря на разительное отличие Билибина от вышерассказанных живописцев, рисует Крым. Уникальная природа, место силы, лучший отдых - да как угодно, эти люди вообще очень много где были - и всё равно возвращались в Крым.

Да я бы и сам поселился на биостанции Карадага, честно говоря.

Вот, кстати, как видели образ Кощея на рубеже прошлого-позапрошлого.

Никаких «лыцарских лат», никаких кольчуг и никакого скелетоподобия - этакая маскулинная версия Бабы Яги, только с саблей и бородой (и ноги костяной нет).

Тут, кстати, виден ещё один плюс в том,ч тобы быть картиночником, а не живописцем - попробуйте увидеть пятилетний прогресс на картинах именитых масляных художников той поры. Вот двадцати-тридцатилетний прогресс увидеть можно. А тут за счет недолгого периода создания рисунка видно, как Билибин качает свою технику, будучи в ней и сам новатором и пионером.

Посмотрите на детализацию бармиц, например. Чудно!

Здесь я прямо узнаю этот милый сердцу каеф - рисование долгих симметричных узоров на одежде и платьях. Я ему сам оооочень подвержен - офигенный релакс и красота на выходе.

Посмотрите на рисунок - он симметричный, но он не идеально симметричный, элементы хоть на долю миллиметра да различаются - этим и достигается эта жизненность и притягательность.

А вот тут я вижу неожиданное - зацените, как это похоже на нарочитый примитивизм тюремной наколки в СССР, продиктованной убогостью инструмента и отсутствием худ. образования у контингента?

Поразительно, как одни вещи можно углядеть в других. Статью, что ли, написать про это.

Здесь сразу две, хотя меня больше интересует нижняя - посмотрите, как чудно Билибин поработал с небом и луной.

И как красиво вычерчена трава, листва и хвоя. Это невероятно самобытный стиль. Особенно поразительно время, в которое он творил - повторяю, я совсем не удивлюсь, если выяснится, что все отцы комиксов вдохновлялись Билибиным, а где-то могли и просто копировать не глядя. Хотя о чём я - это гораздо красивее тех комиксов. Сравнивать невозможно.

Что я больше всего люблю - так это находить в творчестве художников нехарактерные для их манеры и стиля работы.

Вот здесь за четкостью линий я вижу, насколько же правдиво прозвище Железная рука. Я бы ещё и Острый взгляд добавил.

Просто посмотрите на это буйство действия в монохроме.

Хотел бы я так когда-нибудь.

Эх.

Оставлю ссылку на живой журнал, который мне здорово помог, и в котором вы можете увидеть больше 160 иллюстраций Билибина.

Однозначный, чёткий и характерный вклад в русскую и мировую культуру. Уникальный и неповторимый гений.