Тахон встал с кровати, потянулся, сделал несколько наклонов вперед до пола и пять раз присел. Гном не знал, зачем это нужно, но каждый раз выполнял, потому что так делал дедушка. Правда, каждый раз, когда дед приседал, у него хрустели колени на весь дом, а у Тахона, как ни старался, не получался такой звук. На столе стояла тарелка, накрытая другой, а в ней жареная картошечка с квашеной капустой и малосольными огурчиками. Это тетка Альма принесла, гномов она считала уже своими родственниками и иногда угощала вкусной едой.
— Дедушка, я пойду на пруд за иргой, тетка Альма сказала, если соберу корзинку ягод, она испечет мне пирог, — крикнул Тахон, выйдя на крыльцо.
— Угу, — ответил старик, — ты случайно не помнишь, я три стакана сахара клал на бутыль или два? Хотя откуда ты можешь знать.
Пруд находился недалеко за деревней, и вокруг него росла ирга. Тахон очень любил ее кушать и порой так наедался с деревенскими мальчишками, что начинало тошнить. Ягода сильно красилась и оставляла темно-синие следы на руках и губах. Долго нельзя ее ничем отмыть. Гном взял корзинку и пошел по тропинке.
На пруду купались мальчишки с девчонками, они пришли из соседней деревни, у них там негде. Тихон тихонько подошел к деревьям и стал молча собирать ягоду с веток, точнее, с тех, что доставал. Одну в корзинку, две в рот. Ребята не приметили гнома и продолжали купаться.
Время пролетело незаметно, гном закончил собирать и уже просто ел иргу синими руками. Мальчишки тоже хорошенько наплавались, разожгли костер на бережку и сели греться вокруг. Побросали картошки в угли, наткнули кусочки хлеба на прутики и начали рассказывать разные истории. Чем больше вечерело, тем истории становились всё мрачнее и страшнее.
— Ребята, может, хватит, нам ведь еще домой идти, а мне уже страшновато что-то, — сказала одна девочка и огляделась по сторонам.
— Ладно, только последнюю расскажу, — перебил самый старший из них. — Слушайте, значит. Мне дедушка говорил, а ему его дедушка, а тому, понятное дело, его, что в пруду этом утопленник живет.
— Как? А что же ты купался тогда с нами весь день? Неужто не страшно? — ответил кто-то из ребят. — За ногу схватит и на дно. Что бы мы тогда твоей маме сказали? «Извините, Котьку утопленник утащил, вот ботиночки принесли». Так что ли?
— Не перебивай старших, сопляк еще, — ответил рассказчик и показал кулак мальчонке. — Так вот, говорят, жил тут неподалеку один богатый купец. Уж не знаю, чем он королеву прогневал, но выслала она к нему отряд стражников. Арестовать, так сказать, его вместе со всем имуществом. Купец как-то прознал про это, собрал все золото и ценные украшения в сундук, принес его на берег пруда. Здесь в те времена лодочка была небольшая, так он сел в нее, отплыл подальше, привязал себя цепью к сокровищам и скинул за борт. Стражники прискакали — ни купца не нашли, ни драгоценностей, одни голые стены.
Ребята притихли, всем было жутко как интересно и страшно. Тахон тоже стоял за деревом и слушал с не меньшим интересом.
Мальчик увидел, как все девочки смотрят на него, и с важным видом заходил туда-сюда:
— Главный стражник покачал печально головой и сказал местным мужичкам, чтобы они из дома купца теперь баню сделали и чтобы мыться там мог каждый, кто желает.
— Неужели никто так и не попробовал найти тот сундук? — спросила одна девочка.
— Нет, конечно, — засмеялся громко мальчик, да так, что все вздрогнули. — К нему же утопец цепями пристегнут, дураков нет.
Ребята еще немного посидели, стало совсем уже смеркаться, они потушили костер и пошли по дорожке в свою деревню. Тахон был впечатлен рассказом и все пытался вспомнить, говорил ли ему про это дедушка.
«Наверное, специально не рассказывал, чтоб я не искал. Боится покойников дед. А я боюсь? Не знаю, не встречал пока, вот увижу, точно буду знать», — подумал гном, снял рубашку, штаны и сапоги, спрятал под деревом, чтоб никто не стащил, и прыгнул в воду.
Как ни нырял Тахон, ничего ему не попадалось на дне, да и дна-то, собственно, он нащупать не мог. Тело гнома оказалось настолько плавучим, что, когда он нырял, его задняя точка все равно оставалась на поверхности, как поплавок. Занятие это быстро надоело, и Тахон просто решил по приседать в воду, так можно сказать деду, что помылся, и он отстанет еще на неделю, все равно же сырой, чего два раза мочиться.
— Утопец, утопец, помогите, утопленник! — вдруг раздался дикий крик на всю округу, визг, и две фигуры, убегающие от пруда.
Девочки, что сидели у костра, забыли свои косынки и вернулись на полпути, чтоб родители не ругали. Подойдя к пруду, увидели, как что-то полное и волосатое, с синими руками и ртом то и дело выныривает из воды.
Кузница деда Архида находится на заднем дворе его дома, у самого дальнего забора. Сердце Тахона билось всё чаще и чаще в предчувствии чего-то важного в его жизни. Сегодня дедушка покажет, как ковать настоящий меч, и, если всё будет хорошо, то и наложит пару магических рун. Гном встал пораньше, убрался в кузне, натаскал воды в бочку, проверил, всё ли на месте, каждый инструмент пересчитал.
Гурд Дубовая Башка выписал из замка стальные слитки, да столько, что хватило бы на десяток мечей, и несколько мешков особого древесного угля. Секрет изготовления которого углежоги замка лорда Симона держат в тайне. Может, потому что лорд не велел, а может, не хотят, чтоб их заменили другими, сильно уж любят, как они выражаются, «кровь прочищать» темным гномьим элем.
Тахон разжег горн и сел на лавочку ждать дедушку. Архид вышел на крыльцо, увидел внука, как он его ждет, и каким искренним счастьем светятся его глаза. Вытер нос, подтянул штаны и медленно поплелся в сторону кузницы.
— Тахон, сегодня мы меч ковать не будем, — сказал дедушка.
— Но, деда, ты ведь обещал, — гном в недоумении почесал спину изогнутым краем железной кочерги. — Да и вчера ты сказал, что научишь.
— Послушай, внучок, ты ведь знаешь, что мне больше трехсот лет, а гномы не живут больше четырех веков, — тихо сказал Архид и сел рядом на лавочку. — Поэтому сегодня мы выкуем тебе топор.
— Топор? Мне собственный топор? — у Тахона закружилась голова от такого поворота событий. — Настоящий боевой? Как твой? Двуручный? А руны на нем будут?
— Ты дашь мне слово сказать? — улыбнулся дед. — Бери клещи и клади в горн слитки стали разной твердости. Они в разных ящиках, и не перепутай, где какой.
Гном молнией метнулся на крытый двор и взял из трех ящиков по два слитка. Также быстро вернулся, положил клещами в печь, вытер пот рукавом и сел на лавку.
— Так-так, видимо, я рано начал обучение, — хмуро сдвинул брови дед. — Где кожаный фартук? Почему не на тебе? Скажите мне, пожалуйста, юный кузнец, почему у вас рукава рубахи не засучены? Ммм... И чего это вдруг расселся? Кто за тебя горн мехами будет раздувать? Может, бабку Клавьету позовем?
Тахон вскочил, закатал рукава, надел фартук и, взяв большие меха за две ручки, попеременно поднимал и опускал, чтоб воздух нагнетался в печь постоянно.
— Ну, работай пока, я сейчас приду, — сказал дед и почесал нос. — Главный гномий секрет принесу, залог удачного результата.
Дедушка сходил в дом за деревянными кружками, потом спустился в погребок и достал бочонок самой лучшей медовухи. Возле лавочки у кузни стоял небольшой столик и дощатый навес над ними. Архид поставил бочонок и разлил в две кружки.
— Ну, внучок, бери одну, — сказал дед, стараясь выглядеть как можно серьезней.
— Но, дедушка, ты никогда раньше не давал мне пробовать медовуху, — ответил Тахон.
— Гном, который кует свое первое боевое оружие, становится мужчиной, — Архид смотрел внуку прямо в глаза. — Пей кружку до дна, это ритуал.
Тахон залпом выпил медовый квас и крякнул от того, что газы пошли через нос.
— Ты говорил, кто кашу ест по утрам, тот мужчина, — прищурился гном и отошел дальше раздувать меха.
Прошло время, сталь раскалилась в печи докрасна. Архид взял клещами нужный слиток и положил на большую наковальню:
— Будешь махать кувалдой, а я маленьким молотком показывать куда, — дед одел фартук. — Да слушай внимательно, что непонятно если, переспрашивай хоть сто раз, не стесняйся выглядеть глупо. Глупых вопросов не бывает, запомнил?
— Запомнил, дедушка, — улыбнулся Тахон, немного захмелев. — Может, еще по кружечке? А? Для отличного результата.
— Обязательно, но только когда закончим, — ответил дед. Ставь аккуратно вон тот чан с маслом на огонь, его нужно немного нагреть.
Гномы били кувалдой по раскаленному металлу на наковальне, дедушка рассказал внуку, чем отличаются стали разной твердости и для чего это нужно в оружии. Все тонкости кузнечного дела, которые знал от своего деда, в тот день Архид поведал Тахону. Многократными ударами кувалды гномы сковали из нескольких слитков единый в форме большого бруска. Далее наметили место прошивки и сформировали проушину будущего топора. После снова нагрели заготовку в печи, пробили пробойником и расширили место под рукоять. Удар за ударом, и заготовка стала принимать знакомый образ двуручного топора.
Когда закончили, гномы сели на лавку и вытерли пот:
— Внучок, снимай чан с огня и клади заготовку снова в угли, — сказал дед, — отдыхать сегодня некогда.
— Что? Разве еще не всё? Топор же уже готов по виду, — спросил Тахон.
— Вот именно, что по виду, — ухмыльнулся старый кузнец. — Теперь лезвие топора нужно закалить, это очень важно, иначе твой топор быстро затупится. Для этого топор нужно раскалить до определенной температуры, каждый кузнец определяет ее по цвету. Я тебе скажу, когда нужно доставать из огня, а ты запомни цвет клинка на всю жизнь, понял?
Гномы выпили еще по кружечке холодненького.
— Качай меха сильней, еще, еще, — Архид стоит у горна с клещами в руках, — вот сейчас... Смотри скорей, я вынимаю.
Кузнец достал раскаленную голову топора и принес к бочке с водой:
— Тахон, вода не должна быть холодной, поэтому ты и принес ее с утра, чтоб немного нагрелась, — учит кузнец молодого ученика. — Опускаем только край лезвия на полтора гномьих пальца, и не держи на одном месте, уводи от пара, вот... Так... Теперь с другой стороны второе лезвие, точно также. Готово, окунаем всю лопасть в подогретое масло, главное, смотри, не загорелось чтоб, но это приходит уже с опытом.
— Мой первый топор, — прошептал Тахон, — так вот ты какой.
— Еще не все, у меня для тебя сюрприз, — проговорил устало дедушка. — Когда мой друг и бывший ученик Родан узнал, зачем нам эти слитки, он захотел подарить мне топорище. Предложил на выбор из дуба или клена, я вежливо отказался и попросил достать рукоять из березы, это дерево не растет в наших краях.
Архид сходил в дом и принес что-то, завернутое в ткань:
— И вот тебе на, вчера Боград привозит на Маруське этот сверток, а в нем рукоять из того самого дерева, — дед развернул тряпку. — Смотри, оно уже пропитано специальным составом, осталось только правильно насадить и перемотать ручку кожей, я покажу на досуге, как.
Кузнец взял топорище и уже остывший сам топор, ловким привычным движением насадил на рукоять и с помощью нескольких клиньев зафиксировал металл на дереве, как учил его дед.
— Сможешь заточить теперь, Тахон? — сказал дедушка, протягивая топор внуку. — Садись перед точильным камнем и держи покрепче.
Гном сел возле круглого камня с самодельным приводом на широкую педаль внизу, стал на нее нажимать ногой, и точило медленно закрутилось.
— Вот так, держи угол, лезвие топора должно рубить, а не резать, — важно сказал старый гном и взял Тахона за локоть. — Вот так по тупее угол, запомнил? Всё хорошо... Второе лезвие точно так же.
— Ты способный ученик, мой мальчик, — гордо воскликнул Архид. — Сегодня вечером я обтяну ручку кожей, а завтра я расскажу тебе про магические руны. И еще одно: у каждого оружия должно быть имя, подумай над этим, завтра его нужно будет назвать. Оружие станет твоим верным другом в бою.
— Его имя Брок, не знаю почему, топор сам его выбрал, — тихо сказал гном, держа стальную часть возле уха.
Калитка заскрипела, и на двор зашел Гурд, за ним плелся с поникшей головой его юный работник Номен.
— Ты приехал, друг? Я думал, завтра только тебя увижу, — обрадовался Архид. — Смотри, какой топор Тахон выковал, теперь все гномки в деревне его будут.
— Я тоже думал, что завтра приеду, но тут такие новости, я не мог удержаться на месте, представляешь... — Гурд взял парня за руку и поставил перед собой. — Спускаюсь я вчера в свой подвальчик за парой бутылочек эля и вижу такую картину: на полу лежит и скулит раненая собачонка, ее лошадь лягнула, испугавшись. А над ней склонился наш дружок Номен и водит руками по отказавшим задним лапам. Тут яркий синий свет меня ослепил, как зрение вернулось, смотрю: сидят двое на матрасе. Пес живее живого, и ножки как новые. Представляешь, Архид, этот малец — маг. Самый что ни на есть настоящий маг, понимаешь? Я мага приютил, меня теперь королева на суку вздернет.
Друзья обедали сегодня в доме Альмы. Хозяйка угощала куриным бульоном и булочками с маком, которые быстренько сама испекла с утра. Гурд с молодым помощником сидел напротив Архида с внуком, и все вместе громко стучали железными ложками о тарелки с супом. Гномы в силу своей неуклюжести проливали часть содержимого ложки на свои бороды, вытирали рукой и, громко чавкая, продолжали трапезу. Номена поначалу удивляла такая неловкость, но все находящиеся в данном трактире были порядочными и очень уважаемыми гномами, поэтому молодой человек, недолго думая, нарочно пропустил пару ложечек мимо рта и еще одну вылил прямо на рубаху. Гурд с Архидом заметили это, взглянули друг на друга и тихонько покачали головой.
— Понимаешь, дитя человека, — обратился Архид к Номену, — у нас такой прием пищи считается нормой, мы с детства так едим, чем больше и быстрей гном уплетает за обедом, тем больше сил и здоровья в его теле. И если гном выходит из-за стола с мокрой бородой, хозяйка сразу понимает, что стряпня ее понравилась, это вместо спасибо, понимаешь?
— Понял, дядя Архид, — тихо ответил парень, не смотря ему в глаза.
— Тебе же совсем не обязательно соблюдать все наши традиции, главное — будь вежлив и скромен, — поддержал друга Гурд.
— Понятно, дядя Гурд, — пробормотал молодой человек. Он сильно стеснялся происходящего, так как никогда не кушал так вкусно за столом, да еще и самим капитаном стражи.
— Давай, дружок, снимай-ка рубаху, — хихикая, сказала Альма, — сейчас застираю быстренько, махом на солнышке высохнет.
Номен снял рубашку и отдал хозяйке дома, та положила ее на плечо и вышла во двор. Мальчик был худоват, на вид лет шестнадцати, черные волосы и большие серые глаза. На груди родимое пятно размером с монету, какой-то странной замысловатой формы и вроде как даже с рисунком, как будто не родинка вовсе, а медальон без цепочки.
— Что это у тебя на груди, мой мальчик? — спросил Архид, щуря глаза, дабы рассмотреть. — Подойди-ка поближе к старику.
Номен встал и подошел к пожилому кузнецу, тот достал очки и стал внимательно рассматривать:
— Интересно... Очень интересно, садись на место, — Архид снял очки и посмотрел на Гурда. — Сейчас ты упадешь со стула, мой друг.
— Я, конечно, и сам хотел упасть где-нибудь уже, но можно и со стула, — улыбнулся Гурд.
— Понимаешь, гномьи руны — это знаки, — начал Архид. — Магическими свойствами обладают небольшое количество, знание о них было утрачено, и нам известно лишь несколько из них. Оно передается исключительно от мастера к мастеру. Другие руны использовались для письменности, это сейчас мы пишем и говорим на языке людей, а предки наши на гномьем языке рун общались. До сих пор исследователи находят гномьи руны в старых заброшенных шахтах по всему миру, но за несколько тысяч лет ни одна из них не оказалась магической.
Архид встал, походил по комнате и подошел к окну:
— Так вот, родинка на юном маге сильно похожа на руну, которая, как вы думаете, что обозначает?
— Друг, — перебил его Тахон и от неожиданности громко икнул.
— Что? Повтори, что ты сказал, — Архид повернулся спиной к окну. — Ну же, живо.
— Я сказал, друг, — Тахон откусил кусок курицы и продолжил говорить уже с набитым ртом. — А что, дедушка?
— С чего ты взял, что это руна «друг»? — продолжил напирать на внука дед.
— Не знаю, ты спросил, как она называется, и я сказал то, что первое пришло в голову, — виноватым голосом ответил юный гном, думая, что напроказничал очередной раз, — больше так не буду, дедушка.
— Нет-нет, руна действительно означает «друг», но в таком исполнении это три слова «друг всех гномов».
— Можно уже падать? — улыбнулся Гурд и стал раскачиваться на стуле. — Номен, это пятно всегда было на тебе?
— Всегда, дядя Гурд, — сказал юноша и опустил виновато голову.
Капитан стражи Гурд Дубовая Башка встал, походил по комнате, поправил штаны и пробормотал:
— Еще один знак, у нас все меньше времени, нужно поторапливаться.
Альма зашла в дом, она вешала рубашку сушиться на крыльце и слышала почти весь разговор.
— Ребят, с сегодняшнего дня едите только у меня в доме, это сэкономит вам кучу времени на готовке, — спокойным голосом произнесла гномка. — Это малая часть моего вложения в общее дело.
Альма была в курсе всех догадок гномов, Гурд от нее ничего никогда не скрывал.
— Номен, когда именно в первый раз ты почувствовал в себе магию? — спросил дед и подошел к входной двери, чтобы поплотней ее прикрыть. — Расскажи все, что помнишь, и знай, мы теперь твои друзья, и капитан стражи Гурд теперь тебе не хозяин, а тоже друг, хотя при чужих придется изображать прежние отношения.
— Совсем недавно, полгода назад, — Номен посмотрел впервые в глаза Гурда, раньше он не смел этого делать, считалось дерзостью для подневольного. Взгляд показался ему теплым и дружелюбным, от этого он осмелел и продолжил уже уверенней: — Я спускался, как обычно, в подвал и подвернул случайно ногу на лестнице, искры полетели из глаз от боли, еле допрыгал до кровати. Думал, все пройдет само, но ножка не переставала ныть, и ступня распухла. Наконец-то кое-как уснул, но ночью я проснулся от ужасной боли. Сидел на кроватке и гладил ногу, много плакал, просил мысленно о помощи, потом стал просить шёпотом и не заметил, как стал говорить на неизвестном мне языке. От рук пошло тепло, и боль стихла.
— А потом? — спросил Гурд.
— Потом я потерял сознание и проснулся утром, ножка была здорова, и я мог даже на ней прыгать.
— Скажи, друг всех гномов, — продолжил Гурд, — а ты только лечить пробовал? Ну, в смысле, у тебя не было желания сделать что-то, скажем так, нехорошее? Навредить, например, обидчику?
— Хмм... Нет, а надо? Я не пробовал, — удивился маг.
— Мой мальчик, мы с тобой уже говорили на тему добра и зла, но сейчас нужно попробовать, очень нужно, — Гурд взял мага за руку и по-отцовски посмотрел. — Понимаешь, на гномов магия не действует, и нам нужно это проверить, так как ты умеешь только лечить, мы не можем это сделать.
— Как это не действует, когда действует? — удивился Номен.
— Ну так уж гномы устроены, магия совершенно не может нанести вреда нашему телу, — вступил в разговор Архид. — Лишь раз в несколько столетий рождается гном, который восприимчив к традиционной магии. А с чего ты взял?
— С того, что на Тахона она действует запросто, — весело ответил юный маг.
— Что? Где? Когда? — дед встрепенулся.
— Ну так в замке, — парень уже попривык к гномам и не чувствовал тревогу, — мы рубили дрова, и Тахон саданул себе по руке топором случайно, я его и вылечил. Могу сказать уверенно: никакого сопротивления я не почувствовал.
Архид нахмурил брови и повернулся к внуку:
— И ты ничего мне не рассказал? Я же дед твой.
— Я дал честное гномье слово, дедушка, — ответил Тахон. — Ты сам учил, что крепче его нет ничего на свете.
— Принимается, — вздохнул дед.
Гурд тревожно заходил по комнате, взял парня за плечи и произнес:
— То, что ты вылечил гнома, это, конечно, здорово, такого не смог ни один маг сделать, но нам нужно понять... Это получилось из-за Тахона или тебя... Может, это ты великий и сильнейший маг? Можешь как-то нанести урон? Попробуешь?
— А мы правда теперь друзья, дядя Гурд?
— Мы всегда ими были, мой мальчик, — добрым голосом ответил капитан стражи. — Вспомни, сколько я для тебя сделал за всё это время, и реши сам, друг тебе или нет.
— Хорошо, я попробую, вот так подойдет? — Номен щелкнул пальцами, и на одном из них появилось небольшое пламя, как от свечи. — Еще? Могу попробовать.
Молодой маг защелкал пальцами еще несколько раз, пламя появилось уже на всех пальцах, а после слилось в одно большое, горевшее уже на ладони.
— Тахон, дружок, ты должен это сделать, — сказал Гурд и посмотрел на Архида. — Нам нужно знать, это важно для всех гномов, для всей Гидании, для всего мира.
— Ого, сколько ответственности, ну, если надо.
Тахон, видя, что дедушка молчаливо одобряет, подошел к Номену и, вздохнув, прикоснулся рукой к горящей ладони мага и быстро отдернул.
— Деда, я обжегся, это горячее чем кипяток, как раскаленное железо.
Тахон замахал рукой, встал на колени от боли, потом выбежал во двор и сунул руку в бочку с водой.
— Теперь моя очередь, — сказал Гурд и дотронулся до руки мага. — Нет, ничего не чувствую, только как кровь пульсирует по твоим венам.
Тахон вернулся в дом, но рука, покрытая волдырями, снова стала болеть.
— Вылечи его, Номен, — сказал Гурд, — мы просим.
Глаза у мага вдруг засветились ярко-синим светом, и огонь на его ладони вдруг стал тоже синим:
— Давай, Тахон, пожми мне руку.
Юный гном дотронулся до мага, и через несколько мгновений боль прошла, и раны затянулись.
— Живо на улицу, балбесы, дом хотите мне спалить? Устроили тут фокусы с огнем, — сказала Альма, взяв в руку половую тряпку. — Вот скоро ярмарка будет, там и выступайте.
