Новые песни на старый лад, или Реанимация незабытых конфликтов

Перешагнувший экватор 2025-й оказался богат на реанимацию старых конфликтов с выведением их в горячую фазу. Вспыхнул видевшийся многим и, не скрою, мне в том числе –

ирано-израильский конфликт, хотя казалось, что противостояние не выйдет за пределы воинственной риторики Тегерана, а происходящие в Исламской республике процессы, свидетельствующие пусть и о медленной, но либерализации общественной жизни, успокоят Израиль. И тем не менее произошло то, что произошло.


Небо над Дамаском озарилось новым витком имеющего долгую историю сирийско-израильского противостояния, более, правда, напоминающего ныне избиение младенцев со стороны ЦАХАЛ.

Не пройти мимо очередной вспышки индо-пакистанского конфликта и недавно к ним добавившегося камбоджийско-тайского, причины которого мало известны широкой аудитории, но и они уходят вглубь десятилетий, а в настоящее время затрагивают интересы Китая и Вьетнама.

Положенные под сукно проблемы рано или поздно дают о себе знать, и нет гарантий того, что в ряде государств вновь не заполыхают уже внутренние конфликты. Юг постсоветского пространства – один из таких взрывоопасных регионов.

Вспомним, как нерешенные в СССР межэтнические проблемы в Средней Азии, на Кавказе и в Закавказье, топорная политика власти в сфере религии привели к потрясениям 1990-х. И с тех пор по историческим меркам прошло немного времени – поколение не сменилось. А породившие конфликты проблемы? Многие никуда ведь не делись. Поговорим.

Таджикистан, или Среднеазиатский Мюнхгаузен на бочке с порохом

Каждая постсоветская среднеазиатская республика представляет собой бочку с порохом, и самая набитая им – Таджикистан. Наш единственный на сегодняшний день союзник во взрывоопасном регионе. И если в республике произойдет социальный взрыв под лозунгами радикального ислама, то его последствия несомненно затронут и Россию, особенно учитывая первое место Таджикистана по числу трудовых мигрантов в нашей стране.

Причины же кризисных в нем явлений носят комплексный характер. Ключевая из них и свойственная всем среднеазиатским республикам – падение общего уровня образования и культуры граждан после оттока русских – шире: славянских – специалистов из страны, главным образом с высшим и среднетехническим образованием.

Малообразованное население – идеальный объект для пропаганды радикальных исламистских идей. Их адепты умело спекулируют на теме социального равенства, которое якобы способен принести «чистый ислам» салафитского толка.

Граждане, получившие добротное советское образование, в свое время породившее целое поколение физиков и лириков и ставшее фундаментом научно-технического прогресса в СССР, вряд ли бы оказались восприимчивы к примитивной экстремистской пропаганде.

Однако беда в том, что начало процесса оттока образованных русских из Средней Азии было положено еще в период развитого социализма, отразившегося в деурбанизации. Последняя в 1970-х гг. привела к аграрному перенаселению Таджикской ССР, сопровождавшемуся хоть и скрытой, но массовой безработицей.

Историк А. А. Казанцев называет следующие причины деурбанизации:

Развитие России и других более западных союзных республик шло быстрее, и стандарты жизни там были выше. Советская политика «коренизации» госаппарата и клановая структура центральноазиатских этносов привели к тому, что все «выгодные» должности стали получать представители нерусскоязычного населения. Обычной ситуацией для некоторых республик региона стало наличие абсолютно некомпетентного руководителя, получившего свой пост благодаря формальной принадлежности к «титульной нации» и клановым связям. В то же время «некоренному» населению часто приходилось делать всю работу за таких «начальников» из титульной нации. Русскоязычная интеллигенция (наряду с интеллигентами из других «нетитульных» национальностей) также оказалась под давлением представителей «главной» нации, получивших высшее образование. Именно в этой среде для получения престижных позиций часто в более или менее скрытом виде использовались различного рода националистические или квазирелигиозные лозунги. В дальнейшем оттуда национальное напряжение «выплескивалось» в люмпенизированные городские низы.

В цитате указана еще одна составляющая кризисных явлений в молодой республике, не устраненная и по сей день: клановая структура общества под вывеской демократии, существенным образом тормозящая работу социальных лифтов в стране.

Вообще, она свойственна покрытым горами странам, с изолированными друг от друга регионами, слабо развитой инфраструктурой и путями сообщения, где элита редко бывает заинтересована в контроле над собой единого и стремящегося к консолидации окраин центра, заражена местечковой психологией, отсутствием политического кругозора, подчас существует за счет обитателей равнины – набеговый характер экономики, о чем шла речь в Афганском цикле.

В Таджикистане подобного рода проблема, по словам востоковеда О. Х. Шарафиевой, и поныне угрожает существованию государства. Еще в 1992-м ее озвучил глава Демократической партии Таджикистана Ш. Юсуф:

Племенное сознание признает право на выживание только для представителей данного племени.

Нужно также принимать во внимание: клановая система тождественна низкому уровню правовой культуры граждан.

На современном этапе правящим в Таджикистане является Кулябский клан во главе с Э. Рахмоном. Его опора расположена в граничащей с Афганистаном Хатлонской области – далеко не самой развитой в республике, во многом вследствие проживания большей части населения в сельских регионах, традиционно бедных.

Более важную роль в социально-экономических процессах страны играет Согдийская область, откуда происходит одноименный клан, в советское время стоявший у власти в республике и называвшийся Ленинабадским. В 1991 г. Ленинабад был переименован в Худжанд. На область приходилась половина городов и поселков городского типа Таджикской ССР.

Почему же кулябцы сумели добиться перераспределения властных прерогатив в свою пользу после 1991-го? Оказавшись, как отмечает О. Х. Шарафиева, в республиканской партноменклатуре на вторых ролях, они, однако, традиционно составляли костяк МВД, что сыграло им на руку в 1990-е: доступ к оружию и умение обращаться с ним, какая-никакая тактическая подготовка.

Это с одной стороны. С другой, главой клана после распада СССР стал криминальный авторитет, в 1992-м выбившийся в военно-политические лидеры, – С. Сафаров.

Сангак Сафаров родился 1 января 1928 года в селе Дангара .. Его отца репрессировали в 1935 году, старший брат был осуждён и расстрелян в 1939 году , а двое младших братьев умерли от голода. В 1951 году Сафаров был приговорён к лишению свободы сроком на 1 год за угон автомобиля, затем в 1957 году его осудили за наезд на пешехода, приведший к смертельному исходу. После отбытия очередного срока заключения Сангак Сафаров работал буфетчиком в центральном парке Душанбе , однако в 1964 году , защищаясь от рэкетира-чеченца , убил его и снова был осуждён. В общей сложности провёл в заключении 23 года. Сафаров остался в истории противоречивой фигурой: да, с криминальным прошлым, но в тот период боровшийся с радикальными исламистами и, если не ошибаюсь, выступавший против притеснения русских, за что получил негласную поддержку дислоцировавшейся в республике 201-й мотострелковой дивизии.

Определенную роль в 1990-е играл Гиссарский клан, однако не сравнимую с двумя названными. Причины назвал востоковед М. Олимов:

Во-первых, это очень немногочисленная группировка; во-вторых, большая часть населения Гиссарской зоны – узбеки, а они, соответственно, не могли претендовать на первые роли в масштабе республики.

Следует упомянуть и Горно-Бадахшанский клан, состоящий из памирских народов. Их язык, представляющий собой восточно-иранский диалект, отличается от таджикского, входящего в западно-иранскую группу. Равно как между таджиками и памирцами существуют и культурно-религиозные отличия. Первые – сунниты, вторые – шииты-исмаилиты.

Любопытная деталь:

При сравнительной немногочисленности памирцев, – пишет востоковед Л. Н. Харюков, – среди них был высок процент образованных людей. В советский период Горный Бадахшан в составе Таджикской ССР совершил огромный скачок от религиозно-общинных патриархальных отношений к современной цивилизации в сравнительно короткий исторический срок. Пожалуй, самым главным достижением стало возникновение светской школы и связанное с ней формирование демократической интеллигенции. Число грамотных, образованных людей на Памире неизмеримо возросло, а количество студентов на тысячу жителей в Таджикистане выше, чем в Иране и Турции.

Однако в управленческих структурах республики памирцы были представлены слабо, что создавало дополнительный источник напряжения во взаимоотношениях региональной власти и общества в позднесоветский период.

Поскольку гражданская война первой половины 1990-х в Таджикистане не представляет собой тему нашего разговора, отметим только, что после перехода ее в позиционную стадию лидеры противостоявших группировок сумели договориться о перераспределении властных функций в республике, перешедших, как было отмечено выше, от Ленинабадского клана к Кулябскому.

Но перераспределение властных прерогатив не устранило проблемы социально-экономического характера.

Отказавшись от завоеваний социализма, Душанбе, как и все республики на руинах СССР, нырнул в омут капитализма, причем дикого. Здесь важно уточнить: нырнул в лице бывших партийных и полукриминальных, равно как и криминальных, структур, контролировавших финансовые потоки в республике. К ним присоединилась часть вчерашних цеховиков и способного к бизнесу населения. Но число последних в любом обществе всегда невелико.

Кроме того, развитие рыночных отношений и предпринимательства плохо уживается со спецификой кланового общества, основанного на личном патронате, который не всегда коррелирует с принципом компетентности при расстановке управленческих кадров. Почему это важно?

Потому что и в Российской империи, и в Китае, начиная с реформ Дэн Сяопина, и на постсоветском пространстве капитализм развивался под патронатом государства. Таджикистан, разумеется, не стал исключением. Бизнес в нем слаб и нуждается в господдержке.

Однако в республике госструктуры не всегда оказывают ему содействие. Как пример:

Предприниматели Таджикистана, – пишут исследователи Д. О. Бабаджанов и Х. С. Бобоев, – ограничены в своей деятельности из-за дефицита электроэнергии (особенно в зимний период) и природного газа, а также наличия серьезных проблем при перевозке пассажиров и грузов как из одного региона страны в другой, так и за ее пределы.

Те же авторы отмечают:

Действующее законодательство предусматривает сложные и дорогостоящие процедуры государственной регистрации, ведения и ликвидации бизнеса в Таджикистане, ограничивающие доступность предпринимательской деятельности.

Нетрудно догадаться, что вся эта бюрократическая волокита преодолевается путем взяток. Вообще, уровень коррупции в Таджикистане высок и пару лет назад оказался идентичен афганскому, причем растет она снизу вверх:

Опросы, выполненные, – пишет экономист Г. Родионова, – в рамках международных проектов, показывают, что с переходом на более высокие уровни управления коррумпированность возрастает.

В результате инициативные, нередко неплохо образованные, люди уходят либо в теневой сектор экономики, либо эмигрируют – прежде всего в Россию, где получают гражданство. В этом плане, например, примечательна история успеха таджикского бизнесмена С. Р. Давлатова.

Таджикская бедность, или Страна отсутствующих мужчин

Невысокая компетенция госчиновников отрицательно сказывается на процессе решения социально-экономических проблем в стране, в первую очередь связанных с преодолением высокого уровня бедности. Нет, на официальном уровне Душанбе заявляет о ее сокращении с 83 % в 1999-м до 21,2 % в 2023 г. Впечатляет.

Однако при этом Таджикистан имеет наименьший ВВП на душу населения среди бывших советских республик. Порядка 1,5 млн его граждан трудятся в России – а сколько их находится неофициально, можно только гадать – чуть ли не вся остальная часть живет за счет присылаемых ими переводов. Недаром Таджикистан называют страной отсутствующих мужчин.

Нужно ли говорить об уязвимости подобного рода экономики. Основная масса бедных – порядка 80 % – проживает в сельских районах. Уровень образования там низкий, а то и отсутствует вовсе – неграмотных около 15 тысяч. При десятимиллионном населении не сказать, что маленькая цифра, учитывающая официальный характер данных, а сколько в кишлаках малограмотных, разве что умеющих писать и по слогам читать?

Следующая проблема прямо вытекает из обозначенной выше – кризис образования в целом. Обусловлен он, помимо оттока высокообразованных русских кадров, рядом иных факторов. Среди них и непопулярность профессии учителя, и низкие зарплаты в целом. Эксперт А. Максудов пишет:

По данным Агентства статистики при Президенте РТ, среднемесячная номинальная зарплата в ноябре 2024 года составила 2628,9 сомони (около $241).

При этом, судя по открытым источникам, учителя в республике получают в среднем от 1200 до 1500 сомони, то есть 75-115 долларов в месяц. Неудивительна нехватка педагогов в таджикских школах, равно как и их уход из профессии.

На официальном уровне с сентября этого года обещают существенный рост зарплаты, но вряд ли сама профессия станет популярнее в одночасье.

Кроме того, учителям не чужда и трудовая миграция. Несколько лет назад, комментируя эту печальную ситуацию, начальник Управления образования Хатлонской области А. Олими отметил:

У некоторых есть 3 или 4 ребенка. Они затрудняются обеспечить свои семьи на зарплату учителя, поэтому вынуждены уезжать на заработки.

И речь ведь об области, откуда происходит правящий страной клан.

С высшим образованием тоже не все гладко, что признается в том числе и на официальном уровне:

«План по приему абитуриентов в вузы в 2023 году выполнен лишь на 53 %». Об этом заявил директор Национального центра тестирования (НЦТ) С. Джафарзода. По его словам, причиной недобора стало уменьшение числа выпускников средних школ и увеличение плана приема абитуриентов.

Любопытно объяснение причин сокращения числа абитуриентов таджиками – пользователями соцсетей. По их словам, это связано с новым законом, согласно которому студенты, в том числе и обучающиеся на военной кафедре, обязаны отслужить год в армии, а слушатели магистратуры и докторантуры вообще лишаются права отсрочки. То есть получается, что часть абитуриентов шла в вузы вовсе не за знаниями, а чтобы избежать армии.

Падение уровня образования населения, кризис педагогических кадров, бедность и отток пассионарных, стремящихся к получению образования молодых людей в Россию, открывают для радикальных исламистов окно возможностей в Таджикистане.

Пруф

Пруф2

Пруф3

Глава наконец готова! Очень прошу всех почитать и оценить! Поскольку я всё ещё улучшаю свои навыки писателя, то буду рад любому отзыву, чтобы понимать в каком направлении мне двигаться.
https://author.today/work/402464

Проверка и доработки наконец завершены. Кажется я слишком сильно запарился за орфографию, знаки и тому подобное. Но у меня просто сработал идефикс и я уже просто не мог оставить всё как есть. Надеюсь стало лучше)
По итогу я понял, что лучше писать небольшие главы, чтобы не затягивать процесс их написания и перепроверки... Так что объем будет меньше, но зато чаще. Надеюсь)
Ну и наконец хотел поблагодарить всех, кто проявил интерес к моей работе и писал свои отзывы - это вдохновляет! Я буду продолжать стараться делать лучше.Проверка и доработки наконец завершены. Кажется я слишком сильно запарился за орфографию, знаки и тому подобное. Но у меня просто сработал идефикс и я уже просто не мог оставить всё как есть. Надеюсь стало лучше)
По итогу я понял, что лучше писать небольшие главы, чтобы не затягивать процесс их написания и перепроверки... Так что объем будет меньше, но зато чаще. Надеюсь)
Ну и наконец хотел поблагодарить всех, кто проявил интерес к моей работе и писал свои отзывы - это вдохновляет! Я буду продолжать стараться делать лучше. Всем счастливо!

Переписывание истории всегда сопровождается бегством от правды и заменой реальных героев прошлого на различных сомнительных лиц. Исключением не стал Казахстан, где на знамя активно поднимают деятелей из числа лидеров «Алаш-Орды» и партии «Алаш».

В 2021 году президент Касым-Жомарт Токаев открыл памятник троим лидерам группировки Алихану Букейханову, Ахмету Байтурсынову и Миржакыпу Дулатову, заявив: «Все они – выдающиеся исторические личности. Этот памятник – дань уважения всем героям движения "Алаш"». Еще раньше был установлен памятник другому «алашевцу» Мустафе Чокаеву (Шокай).

Последнее время мы наблюдаем попытки увязать «Алаш» с другими антисоветскими группами, включая узбекских джадидов. Саида Мирзиеева во время своего визита в Казахстан даже провозглашала фактическое тождество этих группировок: «В начале XX века и джадиды, и представители движения „Алаш“ имели общую цель – освободить наши народы и сделать свои страны процветающими». Это выступление явно было согласовано с прозападными кругами в АП Казахстана и является частью общих усилий по отмыванию репутации антигосударственных движений, действовавших в XX веке.

Мы уже писали о том, что движение джадидов, якобы незаконно репрессированных в советское время, на практике выродилось в обычную преступную группировку при олигархическом клане Ходжаевых, которую в наше время бы назвали «бухарской ОПГ». От коррупции и прочих махинаций они перешли к убийствам для сокрытия своих преступлений, а после к экстремизму и измене государству, которое начало мешать им обогащаться.

Посмотрим, можно ли сравнивать казахских «алашевцев» и с коррумпированными «просветителями» из Узбекистана?

«Борцы за свободу и независимость»

Из лидеров движения «Алаш» сейчас зачастую пытаются лепить неких борцов за независимость Казахстана. Но реальные «алашевцы» вплоть до формирования СССР не выступали за отделение своего региона, а являлись сторонниками царской власти или же весьма ограниченных реформ внутри Российской империи.

В 1916 году, когда в Средней Азии началось «Туркестанское восстание» против мобилизации жителей региона в армию на тыловые работы, «алашевцы» активно агитировали в поддержку власти и ее мероприятий.

Приказ царя должен быть обязательно выполнен... Честно служить царю – наш долг. Это нужно разъяснить казахскому народу... Мы за осуществление приказа царя в жизнь... Провокационным слухам не верьте. Байтурсынов, Букейханов, Дулатов», – писала издаваемая будущими лидерами движения газета «Казак» 22 июля 1916 года. Собственно, «алашевцы» в вопросе мобилизации земляков были радикальней самого царского правительства и высказывались за мобилизацию казахов не только в тыловые, но и в боевые, в том числе конные, части.

Любопытно, что к февральской революции 1917-го «алашевцы» успешно адаптировались. «Казак» рекламировала временное правительства, как до того губернатора Куропатнкина, и поругивала «самодержавие» и «рабство», видимо, забыв, что свой лозунг несколько месяцев назад «Служить царю – наш долг». А вот революцию большевиков, которая провозглашала национализацию земли и равенство для всех сословий, они принять уже не смогли.

Дело в том, что  многие лидеры «Алаша» происходили из семей местных богачей и крупных чиновников. Первый лидер «Алаша» Букейханов был из знатного рода, стал членом I Государственной думы, членом ЦК партии конституционных демократов. Не менее знатен Мухамеджан Тынышпаев – сын члена военного комитета при губернаторе и депутат II Государственной думы. Чокаев также происходил из знатного рода, был сыном судьи и сам какое-то время выполнял обязанности отца, а позже также работал в аппарате Госдумы. Из семьи богатого скотовода происходил и Жаханша Досмухамедов, председатель западного отделения «Алаш-Орды», который до революции был заместителем прокурора Томского судебного округа в 25 лет...

Партия «Алаш» и образование «Алаш-Орда» превратились в средство защиты положения и привилегий своих лидеров после прихода к власти большевиков. Но с появлением на политической сцене белых, обещавших возвращение к старым порядкам и капитализму, «алашевцы» примкнули к ним.

При этом самой идеи «независимого Казахстана» они всячески избегали. Даже столкнувшись с необходимостью печатать собственные купюры, «Алаш-Орда» маркировала их как временные кредитные билеты «Российской республики» и снабжала российским же двуглавым орлом.

На так называемом «Государственном совещании» в Уфе (конференции лидеров белых) 12 сентября 1918 года Букейханов говорил: «Те организации, от имени которых я выступаю, не являются представителями сепаратизма, а они мыслят, что они составляют часть единой России... Мы едины с Демократической Федеративной Республикой России, мы мыслим себя только частью единой России... Мы пойдем с русским народом, чтобы создать великую, счастливую Россию».

Однако за этими красивыми лозунгами крылось простое желание на штыках белых войск воссоздать оазис коррупции и местничества, где они и их родственные объединения шимли бы имели широкие властные полномочия.

Порядки в «Алаш-Орде» описывал генерал-лейтенант Александр Дутов в секретном докладе 26 мая 1919 года: «В степи нет партий и политики, там только борьба родов. И в настоящее время сформированная Алаш-Орда имеет главным представителем род Букейхана, почему все должности заняты или членами этого рода, или родственниками ему, но другие роды унижаются, разоряются и преследуются».

Он также критически отзывался о формированиях, созданных при участии «Алаша»: «Кроме грабежа своего населения и помощи враждующим родам ничего эти полки не дали».

Этот «алашский» период в истории Казахстана бесславно закончился в результате поражений белых частей. С наступлением красных «Алаш» сменила сторону в конфликте, получила амнистию от большевиков и стала действовать в условиях советской власти.

ОПГ «Алаш»

17 декабря 1928 года в ходе операции против байских банд, выступающих против коллективизации, в одном из аулов был задержан бывший «алашавец» Динше Адилов. При задержании возникла перестрелка и у него было изъято несколько единиц оружия. Через неделю на первом же допросе он дал обширные показания о подпольной деятельности бывших деятелей «Алаш-Орды» в СССР, в том числе связанной с подготовкой советских восстаний. Среди прочего он назвал фамилии Букейханова, Бауйтурсынов, Дулатова и Досмагамбетова.

Адилов рассказал о том, что бывшие «алашевцы» провели в 1922 году съезд в Ташкенте, на котором приняли решение вести подпольную деятельность против советской власти, агитацию в селах, работу в связке с бандами басмачей, внедрение в государственный и партийный аппарат. Группировка сотрудничала с зарубежными эмигрантскими центрами, включая «Туркестанское национальное объединение» Ахмеда-Заки Валиди (Валидова) в Европе.

Адилов действительно был участником бандподполья. Валиди вспомнил о сотрудничестве с ним в своих мемуарах, опубликованных в эмиграции: «Около сорока казахов из родов, кочующих вокруг озера Балхаш и в пустыне Бетпакдала, стараниями поэта Динше, находившегося в то время с нами, получили распоряжение прибыть в Бухару и присоединиться к басмачам... Уехал с намерением привести сюда и других казахских джигитов, желающих присоединиться к нашему движению».

В 1920-е Адилов вместе со своими братьями возглавлял вооружённую банду в Сары-Суйском районе. В материалах дела фигурирует несколько убийств, грабежи и поборы со скотокрадческих шаек. Один из свидетелей Нугман Токсамбаев показал: «Они, Адилевы, с самого начала революции терроризировали все местное население, что хотят, что им понравится у казахов, скот, кошмы и друг[ое] берут. Если кто не дает, то они отбирают силой, путем всевозможных угроз и насилий».

Банда действовала крайне нагло и «держала» целый район благодаря прикрытию в верхах со стороны бывших «алашевцев». Например, они смогли добыть братьям должности в милиции и прикрыть совершенное ими убийство бойцов милицейского отряда Абубакирова, зашедших на «их» территорию в 1922 году с целью обеспечения сбора налогов.

Ситуация была такова, что вплоть до ареста Адиловых в 1929-м в Сары-Суйский район «работники из округа почти не выезжали, многие просто боялись ехать» (доклад политсекретаря военного комиссариата Л. И. Идельсона 15 марта 1930 г.).

Формально большинство бывших вождей «Алаша» не занимали значимых постов в Казахстане 1920-х, но решали свои вопросы через дружественных партийных лиц. Например, «их человеком» был второй секретарь крайкома Казахстана Султанбек Кожанов (Ходжанов). Виктор Нанейшвили, также работавший в Казахстане, упоминал об этой связи в своих письмах: «В Оренбурге имеются два виднейших и умнейших алаш-ордынца Байтурсунов и Дулатов, с которыми Ходжанов делится всеми своими задушевными мыслями, получает одобрение или неодобрение и согласно их указаниям поступает» (19 ноября 1924 г.).

Динше Адилов также упоминал в своих показаниях, что он несколько раз останавливался дома у Ходжанова, а тот его устраивал на различные должности, всячески продвигая. В 1929-м Ходжанов не был привлечён по делу «алашевских» банд, но потерял свой высокий партийный пост. В 1937 году, когда НКВД вернулось к делу «Алаша», он был осуждён, но позже реабилитирован.

Пик активности банд, связанных с «Алашем», пришелся на 1928-1930 годы, когда они организовывали восстания против коллективизации. Подполье контролировало сбор налогов на местах, представляло богатых скотовладельцев-баев «бедняками», чтобы сократить налоговые выплаты и получить свою долю. А новые порядки угрожали экономическим интересам «Алаша» и связанных с ним партийных чиновников.

Их план, как следует из материалов дела, предполагал организацию серии вооруженных выступлений на местах, чтобы сорвать мероприятия по коллективизации, а затем организовать откочевку богатых баев и максимальный части рядовых крестьян в соседний Китай. После этого партийное руководство Казахстана должно было убедить Москву отказаться от коллективизации в республике.

Задачей «Алаша» было отмобилизовать местные банды, чем в 1928 году занимались те же Адиловы. Одновременно казахские националисты в на формально китайской территории (Синьцзян) собирали различные бандгруппы на китайской стороне, чтобы выйти в СССР, поддержать восстание и обеспечить откочевку баев. Этой работой на китайской территории занимался бывший министр «Алаш-Орды» Раимжан Марсеков.

Основная повстанческая активность началась в 1930 году. Банды совершали грабежи, массовые убийства госслужащих и специалистов, включая врачей и учителей. Особенно часто отдавались приказы об истреблении этнических русских.

Официальные сводки сообщают:

«Ханом Кожбаном был отдан приказ – «резать всех русских на территории Кара-Кум» (сентябрь 1930 г.); 

«22 ноября банда Жубанова произвела налет на с. Шулак-Камыш (200 км юго-восточнее Тургая), где захватила 3-х верблюдов, лошадь, одежду и продовольствие» (ноябрь 1930 г.); 

«В Ата-Басарском районе появилась банда численностью 8 человек. Банда производит отбор у населения лошадей... 14 октября банда Аблокимова в районе ст. Актаста произвела налет на рабочих артели и забрала 4-х лошадей» (октябрь 1930 г.);

«Выступление сопровождалось вооруженным налетом на ряд аулов Сузакского района и временным захватом районного центра Сузак. Выступлением руководил авторитетный бай, бывший волуправитель, объявивший себя ханом... Повстанцы призывали к «священной войне» против советской власти и коммунистов» (март 1930 г.);

врач Сузакской больницы Довгалевский собирал сведения об убитых басмачами, находясь в плену: «Сказали нам, что убиты: 1/ Пред. РИКА Коплыбаев, 2/ Отсек партии Юнусбеков, 3/ Судья 4/ вет. фельдшер Вереюнин и его жена, 5/ Куликова – фельдшерица Райбольницы, 6/ Бухгалтер Казторга Харченков, 7/ Завторга Матвеев, 8/ Ефименко, 9/ Бухгалтер кооператива Сельский, 10/ Бухгалтер Животноводсоюза Баев, 11/ Бухгалтер финчасти Рика Ирман – Лисханов, 12/ Зав. кондвором Машин и трое русских рабочих по постройке новой больницы... трупы убитых брошены в колодец на школьном дворе и засыпаны навозом, сказали что утром убит т. Челибеев Асман Асманович – сотрудник Животноводсоюза».

Говорят материалы дела

Сейчас зачастую участников алашординского подполья пытаются представить как невинных жертв репрессий и совершенно отрицают материалы уголовных дел. Но сейчас информацию достаточно легко проверить, сравнивая тексты показания со свидетельствами в источниках, неконтролируемых советскими властями.

Попробуем на примере съезда 1922 года в Ташкенте, с которого началась антисоветская деятельность «Алаша». О нем в мемуарах подробно писал эмигрант А.-З. Валиди, и его описания вполне соответствовали показаниям Ж. Досмухамедова (1937 г.), Дамолла Битлеуова (1929 г.) и Д. Адилова (1928 г.), которые участвовали в совещании.

Все они одинаково называют время и место съезда, число участников и факт приглашения к участию Букейханова и бывшего члена правительства «Алаш-Орды» Мухаметжан Тынышпаев. Первый прибыть не смог, так как опасался слежки властей, и итоговую резолюцию с ним согласовывали через нарочного. А Тынышпаев приехал к концу съезда и успел поучаствовать в комиссии по составлению новой политической программы.

Очевидно, что ни сотрудники ГПУ/НКВД не могли сверяться при допросах арестованных с мемуарами Валидова, написанными в 1967-м, и он не имел возможности прочесть протоколы допросов, рассекреченных в 2000-е, т. е. приходится признать, что материалы расследования вполне правдивы.

Сфабрикованные дела НКВД и ГПУ обычно ассоциируются с «выбиванием признаний». Но в деле 1929-1930 гг. «алашевцы» как раз не признавали вины и бодро отбивались. «Алашордынец» Халел Габбасов успел написать массу жалоб в прокуратуру, отбиваясь от обвинения и настаивая на своей лояльности советской власти.

Один из лидеров подполья М. Дулатов на допросах категорически заявлял, что советскую власть принял и после падения «Алаш-Орды» политикой не занимался: «Я за все время своей работы при Советской власти антисовесткой деятельностью не занимался и подпольной работы не вёл» (показания 3 января 1929 г.).

Сейчас мы уже точно знаем, что Дулатов лгал, чтобы избежать ответственности. Его дочь Гульнара уже в пожилом возрасте, давая после распада СССР интервью для документального фильма, рассказывала о настроениях отца: «Он был явный враг против коммунистов, против советской власти. Это нельзя отрицать. Он вел постоянно борьбу. Он оставался при своем мнении, он не колебался. Он против Голощекина (секретарь крайкома Казахстана ВКП(б) – Н.М.), против Сталина...»

Проверить реальность антисоветского подполья в Казахстане легко, также отследив их связи с зарубежными центрами. Тот же Битлеуов в 1923 году он был отправлен на учебу в Берлин по рекомендации наркома просвещения Абдурауфа Фитрата (джадида, члена подпольной организации «Милли Иттихад»). Там он присоединился к антисоветской группировке «Туркестанское национальное объединение» эмигрантов А.-З. Валиди и М. Чокаева. Одновременно с ним приехал узбек Абдувахаб Муради, который также присоединился в ТНО и стал связником между Чокаевым и «Милли Иттихад».

Разница лишь в том, что Муради после аресту ГПУ всё отрицал на допросах, и о его роли связника между эмиграцией с антисоветском подпольем в Узбекистане узнали только в 1937 году из показаний Фитрата. А Битлеуов заговорил ещё в 1929 году, давая показания в том числе против Дулатова. Рассказал в том числе об инструкциях по шифрованию, которые он передал ему от Валиди.

Подобные конспиративные методы связи были обусловлены тем, что и Валиди, и Мустафа Чокай работали в Европе на второй отдел польской военной разведки. Они были частью проекта «Прометей», направленного на поддержку сепаратистских движений внутри СССР с целью облегчения внешней агрессии.

Учётную карточку Ахмеда-Заки Валиди (кличка Zew) из архивов польского Генерального штаба мы публиковали в прошлой статье. Агентурный псевдоним Чокая, по некоторым данным, Czop, а поиск по польским архивам позволил найти его доклады в материалах польского Генштаба.

В очередной раз мы видим, как отказ политиков из «Алаша» принять выбор их собственного народа привел их сначала к бандитизму и затем предательству. Точно так же в современном мире развивалась история многих НПО или политиков-националистов, которые под красивые лозунги превратились в послушные оружия в руках Лондона и Вашингтона.

Можно сколько угодно критиковать попытку большевиков построить общество без баев, родовых привилегий и социального неравенства. Но объективно ничего лучшего «Алаш» предложить людям не мог или не хотел. Вся общественная система, которую они пытались выстроить, сводилась к все той же диктатуре «знатных» родов и подчинению людей с помощью силового ресурса внешних сил.

Попытки новой власти создать более справедливое общество с равными возможностями для всех вызывали ожесточённое сопротивление в виде вооруженного насилия и поиска внешних сил, к которым можно было бы переметнуться белым, красным или иностранным спецслужбам. В зависимость от того, кто казался удобным.

Неудивительно, что сегодня определённые силы в Казахстане готовы ставить памятники «алашевцам», даже зная их истинную сущность. Их вполне устраивает социальная модель, где они выполняют роль переводчиков или управленческой прослойки между иностранными колонизаторами, британскими или американскими, и дезориентированным казахским народом.

Десоветизация и дерусификация – это стирание памяти о том, что жить можно иначе. Что можно самим управлять собственными недрами, не отдавая их очередным Shell или Total. Что можно получить власть над собственной жизнью, а не жить по указке очередного «дикого» бандита Адилова или Дулатова.

Пруф