Август 1983. В салоне «бомбилы»
Степан долго организовывал встречу Сергея и Жан-Клода. Вначале Сергей был сильно занят. Недавно его перевели на кабинетную работу, да и с невестой заканчивал женихаться. Потом они пересеклись ненадолго, и узнав от Степана историю Таонга и его сына, замысел его родителей – Сергей не отказался от участия, но оттягивал решение, размышляя.
Он назначил переговоры поздно вечером в маленьком проходном дворике Замоскворечья. Выходы из него, причем путаными подворотнями, были на разные улицы - Пятницкую и на Большую Ордынку - с односторонним движением в разные стороны.
Степану он поручил найти вменяемого бомбилу, хорошо ему заплатить, предупредить, что трое захотят посидеть в машине без него. Сергей попросил поставить «машину-переговорную» рядом со странноприимным домом, считая это хорошей приметой.
Жан-Клод должен был приехать на такси по Пятницкой, в куртке с капюшоном. Степан его встретит, пересадит в машину бомбилы и отправит водителя погулять.
Сергей подошёл со стороны Ордынки, уселся на водительское сиденье «Жигуля». Его кепка была надвинута почти на глаза. Он повернул салонное зеркало так, чтобы ему хорошо было видно тёмное лицо африканца. Стараясь сделать голос невыразительным, почти шепча, он начал разговор:
- Здра-с-с-те!
С заднего сиденья отозвались Степан и Жан-Клод, почти хором, но не в лад. К каждому из трех сейчас тянулась невидимая ниточка из далекой страны.
- Жан-Клод, у нас со Степаном сегодня начинается новая жизнь, с неизвестным развитием. Причём, вы можете в любой момент уехать, а мы – нет. То есть, мы начинаем сотрудничать не в равных условиях. Так?
- Да, мы понимаем, - Жан-Клод говорил уверенно и спокойно.
- Это уже хорошо. Значит, осталось обговорить, как нам всем эти условия выровнять, или, хотя бы, сблизить.
- Родители Таонга готовы платить.
- А мы понимаем, что его родители в своем праве, но наши риски самые большие и их следует покрыть.
- Конечно.
- И покрыть наши расходы. Они будут значительные.
-А какой у вас план?
- Вариантов два. И в обоих не участвует Ольга. К ней мы вернемся позже. А пока вы должны будете дать ей много денег. Так много, чтобы она несколько лет не зависела от родителей.
- Думаю, это само собой.
- Договорились. Далее, первый вариант - очень опасный для ребенка, без гарантии, очень дорогой и долгий. Осуществление может занять месяцев шесть-девять. Это вывоз ребенка контрабандой через южную границу СССР. Я бы его не советовал. Тем более, во всех приграничных странах – или война, или неспокойно.
- А второй?
- Во втором варианте потребуется с вашей стороны ещё один человек. Врач-анестезиолог. Белый. С длительной визой в СССР. Как вы его найдете, как с ним договоритесь – это ваше дело. Он не должен быть сразу в курсе – что и в каком порядке он будет делать здесь. Его следует предупредить, что потребуется общая длительная анестезия младенцу, с неизвестными возможными аллергическими реакциями, в условиях деревенской больницы. Подробные инструкции ему будут позже, здесь. И главное: это должен быть правильный человек. Лучше, если он преподает медицину.
- Это всё просто и возможно. – Жан-Клод облегченно заерзал.
Степан наклонился, облокотился о спинку переднего сиденья. Он впервые слышал от Сергея эти начальные детали. Он понимал, что сейчас ещё услышит такое, после чего будет трудно повернуть назад.
- Итак: наша работа закончится, когда мы передадим вам здорового спящего ребенка. Но вывезете его вы сами, с помощью посольских работников, в сумке, самолетом, дипломатической почтой.
- Это очень сложно. Если не сказать – невозможно. Посольские могут не согласиться. И прямых рейсов нет.
- В Лондоне, или в Париже вы уже со всем справитесь, сделаете ребенку документы. А других вариантов нет. Диппочта, или никак. СкАжите посольским, что они как бы могут не быть в теме. Главное, сумка должна быть в салоне самолета, а не в багаже. – Сергей чуть повернулся назад, помахал отрицательно ладонью.
Жан-Клод опустил голову, стиснул колени.
- Скажите, какие общие суммы мне следует подготовить?
- Платить будете рублями. У вас же есть ребята, которые валюту меняют по хорошему курсу?
- Да, есть.
- Меняйте понемногу, через разных людей. Не спеша, но и не тяните. При получении валюты от родителей тоже не светитесь. Вообще никому ни слова. Никому! – Сергей опять чуть повернулся, погрозил пальцем.
- Родители с посольскими работниками пусть у себя в стране договариваются. Идеально: пусть родители пустят там слух, что разводятся, и что отец решил жениться на молодой, чтобы заиметь ещё детей.
- Его жена может заболеть от такого известия, может покончить с собой, у нас это бывает.
- Говорю же: я не подсказываю про новый брак! Пусть только разговоры пойдут. Пусть узнает об этом советское посольство, пусть наш МИД и КГБ успокоятся! Пусть жена о безопасности внука думает, а не о своем – о бабьем! А сейчас, после ваших ходатайств мы не знаем, может быть, за Ольгой с ребенком там присматривают. Да и самой Ольге могли сказать и она по сторонам оглядывается.
Степан восхитился продуманности всех обстоятельств Сергеем. А тот продолжал:
- Мы начнем шевелить пальцами, когда вы твердо скажете, что на вашей стороне всё готово: врач, посольские. И что деньги в рублях в Москве. Тогда обговорим сроки, примерные.
- А какая сумма?
Сергей в очередной раз будто не слышал вопрос.
- Мы больше не встретимся до передачи ребенка. Отдавать деньги будете частями, через Степана. Сначала – на расходы. Потом – для Ольги. Потом, в момент получения ребенка – оплату наших рисков. Снимете квартиру с телефоном, где будет храниться основная сумма. Там должен жить и охранять деньги ваш человек, не выходя из квартиры ни на минуту, и никому, кроме вас не открывать дверь. Если хотите, такую квартиру, с хозяевами за границей, я помогу найти.
Жан-Клод вроде обрадовался словам про квартиру, дважды кивнул.
- Далее, про расходы, чтобы было понятно: нам придется привлечь много людей, каждый должен быть надежен, и действовать каждый будет «в тёмную» - то есть, не зная – что и зачем он делает. И вам мы многого не расскажем. – Сергей помолчал.
- И ещё про деньги: суммы рассчитаны с учетом всех обстоятельств. Мы не советские твердые цены платить будем, а сколько скажут нанятые, разные люди. На все вопросы ваших ребят, которые будут менять доллары, отвечайте: отец Таонга решил побаловать безутешную мать советскими бриллиантами. Для вида походите с приятелем по ювелирным магазинам и по «Березкам». Поспрашивайте продавцов, как вывозить бриллианты заграницу. Законно вывозить!
Наконец, Сергей назвал три суммы: для Ольги, на расходы и сумму их вознаграждения по результату.
На заднем сиденье, похоже, зазвенело в ушах у обоих. Помолчали. Жан-Клод запинаясь предположил:
- Меня отец Таонга обязательно спросит про третью сумму: может быть, хватит и половины?
- Поймите, мы же не похитители ребенка. Похитители, может быть, и согласились бы … отдать вам за половину суммы половину ребенка, - с мерзким юморком в голосе ляпнул Сергей. И продолжил мягко и серьезно:
- Мы – освободители. Мы согласны сделать, как ты говоришь, доброе дело. Но в этом добром деле мы будем вынуждены бороться против всех: против Ольги, против, наверное, её родственников, и наконец, против системы, которую вы уже разворошили. И потому риски у нас уж очень большие и нам не нужные.
Вот Степан, я знаю, не хочет уехать от дочери и жены лет на пять в тюрьму, а потом до конца жизни дворником пахать. Про себя вообще не говорю, хорошо, если не шлёпнут «случайно при попытке к бегству». Так что давайте, договаривайтесь с отцом о выравнивании наших отношений.
Сентябрь 1983. Подготовка
Степан ближе познакомился с Андреем, ранее привлеченным частником-бомбилой, теперь катался с ним по Москве целыми днями. Почти перестал ездить на своей машине. Полученные «на расходы» деньги быстро стали превращаться в нужные связи.
Вначале Степан купил на Мосфильме несколько париков – для себя и для помощников. Там же его немного обучили основам грима. Сказали: сделаешь на лице пару шрамов – только они и будут запоминаться. У него теперь всегда были с собой коллодий и баночки с тональными кремами. И на «сложные» встречи он гримировался и одевал парик.
Вскоре в Москву для знакомства прилетел на два дня анестезиолог-француз, Морис. Он говорил по-английски, и Степан ввел его «в курс дела». Якобы, ему нужно отобрать у бывшей жены-алкоголички сына, для чего следует и её и сына усыпить часов на десять, быстро, поэтапно, безопасно для здоровья. И он не доверяет советским врачам и препаратам.
По лицу Мориса было видно, что он не очень поверил в легенду. Ему явно остались не ясны источники врученных ему авансом в Париже денег. Но он не возражал против поручения, попросив пару недель на подготовку всего нужного. По требованию Степана, Морис написал возможные для усыпления международные названия действующих веществ, а также и тех многих иностранных препаратов, которые он намеревался использовать.
Найденный через знакомых спивающийся пенсионер-анестезиолог целую субботу консультировал Степана об особенностях работы с детьми. Удивлялся, что у Степана есть возможность достать любые современные импортные препараты. Возмущался, когда Степан его пытался проверить, отталкиваясь от информации Мориса. Эти консультации, по мнению Сергея, были очень полезны – для контроля, да и на всякий случай.
Когда стало понятно, что «медицинская часть» полностью организована, Сергей поручил Степану создать команду. Легенда для всех была одна: Степан «ворует» сына у бывшей жены. Все разговоры должны вестись с юмором, деньги платить не скупясь, но со счётом.
В команде запланировали две бригады: с десяток водителей с машинами и на всякий случай группа силовой поддержки из спортсменов. Все ребята были предупреждены – никаких никому повреждений быть не должно. Чуть что пойдет не так – все должны падать на землю, и за собой тащить всё и всех, кто и что мешает. И не более. И крайне желательно - лучше соображать.
Сергею вообще нельзя было выезжать из Москвы: он должен был отзваниваться начальству, часто и внезапно получая сигнал на свой мультитон - маленький приемник. Так что всё, связанное со сбором информации вокруг Ольги лежало на Степане. А Степан свои частые теперь отпуска за свой счет включил в общие расходы.
Октябрь 1983. Город Железнодорожный. Слежка
Андрей, постоянно дежуривший у дома Ольги – то на своей машине, то поочередно с несколькими приятелями, на их машинах, - доложил, что она редко гуляет с ребенком одна. Обычно с мамой или с бабушкой, а иногда вечером – с младшим из двух братьев. В молочную кухню тоже ходят родственники. И кстати, брат в последнее время стал оборачиваться на машины «сопровождения», так что «детективам» пришлось уменьшить прыть и удвоить осторожность.
Гуляющие с коляской редко отдалялись от дома более чем на пятьсот метров. И везде было светло и людно. В жилых домах бурлила жизнь, из магазинов вываливались взрослые и дети. Машин было мало, так что московские номера, тем более, грязные, сразу бросались в глаза.
Наконец, Андрею пришло в голову познакомиться с патронажной сестрой детской поликлиники. Он несколько раз подвёз словоохотливую Настю до её дома, подарил ей букетик и коробку конфет. Пояснил, что сука – бывшая жена не даёт увидеть маленькую дочку, и он хочет её перехватывать у поликлиники. Настя рассказала ему про график обязательных посещений педиатра, график прививок. Его бывшая жена наверняка предупреждена под расписку о прививках. Раз дочке уже столько месяцев, скоро они появятся у врачей.
Андрей целый вечер целовался с Настей в машине и сказал, что «не хочет сглазить», и потому не называет адрес и фамилию своей бывшей. И попросил узнать очередность прививок по адресам всех детей до года из домов по Октябрьской и по Советской улицам. Так впервые стало известно имя мальчика: Денис.
Начало ноября 1983. Город Железнодорожный. Ольга и Степан
Поликлиника была небольшая, находилась почти рядом с домом Ольги, на параллельной улице Некрасова, в сквере среди зарослей высоких кустов и низких, уже голых деревьев. На удивление, к ней вели широкие проезды, так что наблюдать было удобно. Андрей со Степаном предположили, что Ольга в дневное время, скорее всего, будет ходить туда с ребенком одна. И в первый же день из того графика, который передала Настя, Степан увидел Ольгу с коляской у дверей поликлиники.
Она вынула одеяльный сверток и с ним на руках вошла за стеклянную дверь. Степан, быстро зайдя за ней, читал стенды, посматривая на часы. Когда Ольга появилась из процедурного кабинета с пищащей ношей в руках, он подошёл к ней, и тихо, с осторожной улыбкой сказал:
- Оля, у меня для вас деньги и сообщение. Я от родителей Таонга.
Ольга вздрогнула, крепче прижала к себе одеяло с ребенком. Тот продолжал плакать после прививки. Степан с опытным отцовским «ш-ш-ш» заглянул в свёрток. Мальчик с явным любопытством блеснул глазами. Степан в первый раз видел мулата, искал и не находил в личике черты матери. Ольга чуть успокоилась, посмотрела на пакет в руке Степана.
- Меня зовут Василий, - Степан не отдавал пакет, чуть указывая им в сторону двери. – Я тут скамеечку присмотрел в кустах, давай там поговорим.
Усевшись на расшатанную скамейку, Степан смотрел, как Ольга укладывает засыпающего Дениса в коляску.
- Оля, у меня есть поручение провести с тобой важный разговор. Сначала то, о чём ты просила. – Он протянул Ольге завернутые в мятую газету деньги. – Здесь две тысячи. Поезжай прямо сейчас на такси в Балашиху, положи их на сберкнижку и никому не говори. Даже матери. Это тебе примерно на год.
- А почему? …
Степан прервал её:
- Оля, у нас мало времени, а сказать я должен много. Просто запоминай, и отвечай, как сможешь, на мои вопросы.
Ольга сунула деньги под одеяло в коляску, кивнула.
- Скажи, ты получала письма от родителей Таонга?
Ольга только покачала головой.
- Они так и думали. Значит, их кто-то перехватил. Надеюсь, не твои родные.
Степан помолчал пару секунд.
- Вот что было в этих письмах: они приглашают тебя с сыном к себе в страну.
Степан впился в лицо Ольги, стараясь увидеть и понять её мысли и желания, от которых скоро будут зависеть его планы и действия.
Ольга прикрыла ладонями щёки, зажмурилась, отчаянно замотала головой.
- Подожди, не отказывайся сразу от того, чего не знаешь. У тебя будет отдельная комната и прислуга. У тебя будет паспорт и возможность поехать, куда хочешь. Сын подрастет – ты сможешь завершить образование, например, в Европе. И наверняка сможешь навещать своих родителей.
Ольга молчала и мотала головой. Наконец, сказала сквозь слёзы:
- Нет-нет, с Таонго я бы поехала. А одна боюсь. Я не знаю ничего там, почти не знаю языка. Его родители меня не полюбят. И мои родители меня не отпустят.
- Оля, с темнокожим ребенком ты не сможешь спокойно жить здесь. Ты вряд ли выйдешь замуж. И сыну здесь будет плохо. Ты это понимаешь?
- Родители смирились уже. Они мне помогут. Я буду терпеть. А о замужестве я не думаю.
- Сейчас не думаешь – через пять лет задумаешься. Жизнь большая, и ребенок – это навсегда.
Помолчали. Ольга что-то прикидывала, чуть ли не взрослея на глазах.
- Нет, Василий, я не поеду. Нет. – Слова у Ольги вырывались твердые, а голос и глаза были умоляющие. Похоже, она хотела, чтобы за неё решил кто-то другой.
Степан думал: бедная девушка, потеряла отца ребенка, кругом ненависть, впереди мрак у неё и ребенка.
- Тогда у меня от родителей другое предложение: раз-два в год они вдвоем, или кто-то из них один будет приезжать в Москву. Они будут снимать вам с ребенком на пару недель гостиницу в Москве, будут общаться с внуком. Кстати, как ты его назвала?
- Денис. Я хотела, чтобы когда он вырастет, его имя легче воспринималось иностранцами.
- Вот и хорошо. Они хотят общаться с Денисом. И будут тебе регулярно, наверное, раз в год давать деньги. Что ты думаешь об этом?
- А когда они приедут в первый раз?
- Может быть, скоро. Если ты согласишься, совсем скоро. Ты сможешь уехать в конце месяца на пару недель в Москву?
- Не знаю. Нужно что-то придумать.
- Ты грудью кормишь Дениса?
- Уже нет у меня молока.
- Понятно. Я помогу убедить твоих родителей. Я сделаю тебе справку от поликлиники о том, что Денису нужно медицинское обследование. Как будто, вам с ним нужно лечь в загородный военный госпиталь на две недели, там изучают редкие болезни. Навещать там пациентов как бы нельзя, так что никто не будет пытаться к тебе попасть.
- А зачем Вам, Василий, самому всё это нужно?
- Меня друзья Таонга попросили помочь.
- И Вы часто вот так всем помогаете? И от этого у Вас эти шрамы? – Ольга показала пальцем в сторону лица Степана. В её голосе сейчас было недоверие.
Степан подумал, что Ольга не простая девочка. И что было бы интересно поболтать с ней в другой обстановке и по другому поводу. А вслух сказал:
- Оля, давайте думать о том, как лучше вырастить Дениса, а не о моей жизни. У вас когда следующий визит в поликлинику?
Через пять дней Степан передал Ольге красивый бланк с красной звездой, с номером войсковой части, без адреса, с синим штемпелем даты, с внушительным текстом, частично типографским, частично вписанным на машинке:
«Клинический госпиталь Министерства обороны СССР подтверждает, что гр. Поспелов Д.И, 1983 г.р., на основании направления детской поликлиники г. Железнодорожный, принимается на обследование для установления окончательного диагноза.
Сопровождающие лица: мать Поспелова О.И., 1962 г.р.
Прибыть следует по адресу (пропущено) 24 ноября 1983года. (за пациентом и сопровождающими лицами высылается сантранспорт).»
Направление из поликлиники помогла сделать патронажная сестра Настя. Андрей уединился с заведующей поликлиникой в её кабинете на час. Ничего не значащая бумажка с диагнозом по латыни помогла ей купить хорошее зимнее пальто.
- Покажешь обе бумажки родителям, - сказал Степан. – Я и врач заедем за вами с Денисом на машине госпиталя, двадцать четвертого, в восемь тридцать утра. Будь готова, смотри в окно. А двадцать третьего, около семи вечера, когда будешь гулять, смотри по сторонам. Тут недалеко живет мой приятель, он тоже в это время гуляет. Он на тебя пристально посмотрит и два раза кивнет головой – значит, всё, как договорились. А если он сделает вот так (Сергей поднял скрещённые предплечья), значит, встреча переносится.
- Родители Таонга уже в пути, - с нажимом заметил Степан, прощаясь с Ольгой.
22 ноября 1983г., вторник. Транспорт и связь
Степан с Сергеем целый вечер составляли схему перевозки Дениса из Железнодорожного к месту его передачи в посольскую машину. Жан-Клод уже несколько дней назад сообщил, что все оговоренные суммы в разных купюрах хранятся на снятой квартире. Авиабилеты в Париж с открытой датой для второго секретаря посольства и для Мориса были куплены.
Сам Морис безвылазно смотрел телевизор в номере гостиницы «Россия», ожидая звонка. Степан с ним много раз отрепетировал все варианты развития событий. Когда Морис наконец понял все детали плана, некоторые ему очень не понравились. Но ждущий его дома гонорар гасил сомнения.
Ключевого звонка ждал и приятель Жан-Клода, сидящий «на деньгах. Услышав от Жан-Клода, что Денис в безопасности, приятель сможет спокойно покинуть квартиру, впустив в неё Сергея или Степана.
По всем расчетам, для надежности приходилось запланировать:
- одна «Волга» с армейскими номерами – якобы, из госпиталя - для посадки в неё Ольги с ребенком от её дома;
- одна машина команды сопровождает «Волгу» до места первой пересадки и тут же уезжает;
- две машины «команды» для дальнейшей перевозки и одна в резерве рядом;
- одна для прикрытия там же, с группой силовой поддержки – на случай неожиданностей;
- три машины официального такси, которые следовало заранее «поймать» на улице для коротких поездок по Москве;
- две машины «команды», которые будут контролировать наем, расстановку и оплату такси;
- одна машина для основной поездки по шоссе Энтузиастов, на котором два поста и часты патрульные машины ГАИ.
Последнюю машину – чёрную «Волгу», с задрапированными шторками на задних окнах, с радиотелефоном «Алтай», Сергею обещал на один день коллега. Он отдал её в спецгараж на профилактику, и распорядился, что забирать будет Сергей. Кокетливая радиоантенна и соответствующие номера машины должны были полезно отпугивать ГАИшников. Единственное, было очень важно, чтобы эти номера не увидел никто из участников операции.
23 ноября 1983г. Среда. Места и маршрут
Сергей и Степан взяли по три дня отпуска. Объехали весь путь движения, выбрали места для расстановки машин.
Самыми важными были точки у дома Ольги и на выезде из Железнодорожного. «Хрущевка» Ольги стояла на перекрестке, своими подъездами выходила на шоссе с интенсивным движением. Рядом остановка нескольких автобусов. На ней и было решено расставить четверых «спортсменов».
Каждому водителю были выданы схемки – где поставить машину, с памяткой – что и когда делать. Схемки и тексты аккуратным почерком с удовольствием исполнила подруга жены Степана.
Каждый член команды присмотрел в соседних дворах стоящую без движения машину и свинтил с неё оба номера. Повезло, что всю неделю шёл снег, и стали выделяться накопившимися белыми шапками "подснежники".
Важнейшим местом пересадки была выбрана крохотная часовая мастерская, расположенная в бывшей молельне на Тулинской улице у площади Ильича. Было удобно, что она находится по пути с шоссе Энтузиастов, по правой стороне. Работали там всего два доброжелательных мастера, и был туалет, в который без проблем пускали интеллигентных клиентов. Здесь должна была состояться встреча Жан-Клода с Морисом. Около мастерской стояли рядком три телефона-автомата.
Жан-Клод приедет заранее под предлогом сложной починки часов, будет тянуть время, посещая туалет. Мориса с Денисом должен привезти Сергей. Морис, показавшись Жан-Клоду, поедет на своем такси, а Жан-Клод, позвонив с автомата дежурящему в квартире с деньгами приятелю, поедет за Морисом на втором.
Далее, по пути к центру, должна произойти очередная пересадка Мориса, для которой в переулке должно ждать третье такси. На нем он подъедет к «России», где пересядет в посольскую машину для отъезда в «Шереметьево-2».
(окончание следует)
