Первое, что приходит на ум, когда речь заходит о Корее, это то, что их две. Однако это не единственная разделенная страна. В Бельгии Валлония имеет не так уж много общего Фландрией, так же как в Италии индустриально регион равнины реки По не симпатизирует аграрному и убыточному Меццоджорно, или южным областям «сапога. Ну, или в Соединенных Штатах Восточное побережье имеет существенные различия с Калифорнией.
Особенность корейского раздела заключается в том, что он не является результатом естественной политической эволюции, а был, фактически, навязан извне. Все мы знаем эту старую историю, восходящую к временам Холодной войны, когда соперничающие СССР и США словно два полюса затягивали в свою орбиту более мелкие или зависимые от них государства. Германия или, например, Вьетнам, которых ни одно из сторон не сумела целиком привязать к себе, оказались разделены. Та же участь постигла и Корею.
Действительно, в августе 1945 года, когда Японская империя рухнула, у корейцев была только одна навязчивая идея: снова стать независимым государством. Ким Гу (1876-1949), один из самых популярных борцов сопротивления, сформулировал эту идею следующим образом: «Если бы Бог спросил меня, чего я больше всего желаю, я бы ответил: независимость моей страны; если бы он спросил меня о моем втором желании, я бы все равно ответил – независимость моей страны. Что насчет моего третьего желания? Снова и снова – независимость моей страны». Но США и СССР, только что разгромившие Японию, имели на Корею свои планы.
Ким Гу
С сентября 1945 года Советы, высадившиеся на северо-восточном побережье и захватившие Пхеньян, не встретив сопротивления, и американцы, занявшие Инчхон, порт Сеула, для освобождения юга полуострова, создали в Корее свои администрации, посредством которых устанавливали свою идеологию на подконтрольной территории. Естественно, у этой идеологии должны были появиться проводники из числа этнических корейцев. Таким лицом со стороны СССР был Ким Ир Сен (1912-1994), молодой, стойкий, отличившийся в ходе партизанской войны с японцами и не скрывавший своих амбиций. На юге Вашингтон решил сделать ставку на Ли Сын Мана (1875–1965), семидесятилетнего коррумпированного автократа, имевшего мощные связи в американских консервативных кругах, и которого некоторые американские политики за глаза величали не иначе как «старым маразматиком».
В теории, такая модель двух сосуществующих администраций должна была быть временной – как зоны ответственности коалиционных сил в Германии. Однако что-то пошло не так. В августе и сентябре 1948 года, после фальсификации выборов, проведенных в каждой из двух оккупационных зон, Южная, а затем Северная Корея провозгласили свою независимость. Ким Ир Сен и Ли Сын Ман соревнуются в агрессивности, преувеличивая верность своим союзникам, чтобы укрепить личную власть. Каждый обещает воссоединить родину, присоединив к ней территорию соседа. Ким Ир Сен был убежден, что США не станут «вписываться» за Юг, или, по крайней мере, сделают это лишь формально. Свои резоны у него были – в октябре 1949 года в соседнем Китае к власти пришли коммунисты, одержавшие верх в гражданской войне. Ким считал, что Китай станет приоритетной угрозой для США, и все внимание американцев будет направлено туда. Поэтому он вновь и вновь обращается к Сталину, прося у него санкцию на удар по Югу. В качестве основного аргумента служит его обещание в считанные недели дойти до Сеула. Сталин в итоге соглашается, и 25 июня 1950 года северокорейские войска предпринимают наступление на юг. Начинается Корейская война.
Эта новая война разгоняет волну паники на Западе. Есть опасения, что она перерастет в Третью мировую. Тысячи добровольцев присоединяются к интервенционным силам ООН, созданным Вашингтоном для защиты Юга. Во главе их поставлен одиозный американский генерал Дуглас Макартур, который высадился в Инчхоне в сентябре 1950 года и в итоге сумел остановить продвижение северян. Перейдя в контрнаступление, союзные войска занимают Пхеньян и доходят практически до самой границы с Китаем. Но в октябре Китай, в свою очередь, вступает в войну – пусть и не официально. Для помощи Киму отправлены два миллиона «добровольцев», фактически – действующих военнослужащих китайской армии. Северокорейцы и китайцы смогли в довольно короткие сроки отбить свои территории и в январе 1951 года вновь двинулись на юг.
Дуглас Макартур
Чтобы покончить с этим раз и навсегда, Макартур угрожает применить атомное оружие. Это идет вразрез с политикой Вашингтона, где всерьез боятся начала Третьей мировой. Макартура снимают с должности. Конфликт затягивается. Пока сражающиеся стороны увязали в кровопролитной окопной войне, дипломаты два года вели ожесточенные переговоры. В конце концов, эти переговоры привели к перемирию, подписанному в Пханмунджоме 27 июля 1953 года, через четыре месяца после смерти Сталина, который не соглашался на условия, которые предлагали США.
Последствия войны оказались чудовищными. Полуостров был опустошен сверху донизу. Погибло почти три миллиона корейцев, то есть – каждый двенадцатый, а также 100 000 иностранных комбатантов. Война не только не приблизила воссоединение страны, но лишь усилила раскол. До сих пор относительно прозрачная граница между двумя Кореями была заменена демилитаризованной зоной шириной 4 км, которая в направлении с юго-запада на северо-восток обычно проходит по 38-й параллели (новая граница практически повторяет контуры старой, довоенной, что весьма символично) и является практически непроходимой.
Прошло 70 лет, а воз и ныне там. Разрядка, за которой последовало падение Берлинской стены в ноябре 1989 года и распад Советского Союза в декабре 1991 года, положила конец Холодной войне. Вслед за Вьетнамом, который уже объединился в июле 1976 года, в октябре 1990 года объединились две Германии. Но две Кореи не выиграли от этой динамики. Несмотря ни на что, они остались разделенными, как будто полуостров все еще жил во времена Холодной войны. Это связано с тем, что с 1990-х годов на смену американо-советскому противостоянию пришла американо-китайская конкуренция. Если Юг по-прежнему поддерживается Вашингтоном, то северян теперь поддерживает Пекин. А две Кореи продолжают наблюдать друг за другом, так и не сумев превратить соглашение о перемирии в мирный договор.
Но если Холодная война действительно разделила Корею на две части, то у этого разделения, тем не менее, есть более глубокие и старые причины, которые часто игнорируются. Полуостров представляет собой что-то вроде гигантского полумесяца, обращенного к Желтому морю и дальше к Китаю. Корея постепенно поднимается от пригодных для возделывания равнин на юго-западе к все более гористым плато на северо-востоке. Такая диспозиция в большей степени выгодна Югу. Север больше, чем Юг (120 000 квадратных километров против 100 000), но имеет меньше пахотных земель (20 000 квадратных километров против 25 000). Его гораздо более суровый климат, особенно в горах Северо-Востока, где он соответствует сибирскому, пригоден только для картофеля и нежирных злаков, тогда как на юге в основном выращивают рис. Корейское общество отражает этот географический контраст. Есть благополучный Юг, где господствуют богатые землевладельцы, и есть негостеприимный Север с меньшим количеством жителей (сегодня соотношение составляет один к двум, 25 миллионов на Севере и 50 на Юге), более свирепый, но и более сплоченный.
Политика изначально следовала этим контрастам. В начале нашей эры полуостров был поделен между царством Когурё (37 год до н.э. – 668 год н.э.), воинственным полукочевым государством на севере, которое простиралось от Пхеньяна до современной Маньчжурии, и двумя южными царствами: Пэкче (18-660) на юго-западе – очень активной талассократией (государство, опирающееся на морскую мощь) в Желтом море, и аграрной Силла на юго-востоке (57 до н.э. – 935 н.э.). После столетий борьбы, а затем 120-летнего периода вассального подчинения (1232-1351) правившей в Китае монгольской династии Юань, корейцам в 1392 году удалось объединить полуостров под названием Королевство Чосон. Под этим названием Корея просуществует до 1910 года.
Однако даже в объединенном и независимом Чосоне продолжал очень остро стоять вопрос противостояния между выращивающим рис и процветающим Югом и суровым и малонаселенным Севером. Сеул, ставший столицей в 1396 году, находится на перекрестке этих двух Корей. В 1592 году Тоётоми Хидэёси (1536-1598), военачальник, объединивший Японский архипелаг, стремился завоевать полуостров. Он высадился на юге, захватил Сеул, затем Пхеньян и продвинулся дальше на север, где столкнулся с китайским контрнаступлением. Затем он предложил Пекину разделить полуостров: север для Китая и юг для Японии. Тот же сценарий повторился в конце XIX века.
Разгромив в 1895 году китайские войска, Токио предложил России разрезать находящееся в полном упадке Корейское королевство на две зоны влияния, разделенные 38-й параллелью. Это все еще имело место во время японской оккупации (1910-1945).
Поначалу аннексия полуострова не преследовала иной цели, кроме как предложить населению Японского архипелага доступ к дополнительным ресурсам риса, поскольку в гористой Японии очень мало пригодных для сельского хозяйства земель. Но с 1930-х годов Токио больше не скрывал своих завоевательных амбиций. Военный режим нуждался в угле и железе для подготовки к войне. Поскольку север Кореи богат этими ресурсами, там была проведена ускоренная индустриализация. Японские конгломераты «Мицуи», «Мицубиси», «Сумитомо» и «Ниссан» вкладывали в промышленный подъем корейского Севера огромные средства, тем более что полуостров казался японским властям им менее подверженным риску бомбардировок американской авиации, чем сама Япония. Юг же оставался в основном аграрным.
Ускорять процесс индустриализации помогали сами корейские рабочие: они были так же компетентны, как и японцы, но их труд стоил в среднем вдвое дешевле. Менее чем за десять лет, благодаря массовому оттоку населения из сельских районов, их число увеличилось с 400 000 до полутора миллионов человек, проживавших преимущественно вокруг Пхеньяна (промышленного центра) и в заливе Вонсан на северо-восточном побережье. Когда с 1942 года японцев начали массово мобилизовать для участия в военных действиях, корейские мастера продолжали управлять фабриками, которые и перешли в их полное владение после обретения Кореей независимости. Таким образом, колонизация усилила противостояние Севера и Юга, изменив баланс сил: теперь по сравнению с промышленно развитым Севером южные аграрные регионы Кореи выглядели откровенно отсталыми. В современной Корее (причем, в любой из них) каждый уважающий себя историк скорее задавится на собственном галстуке, чем признает, что от японцев было хоть что-то хорошее. Ибо историю пишут победители.
После обретения независимости контраст лишь увеличивался. На севере Ким Ир Сен раздавал землю и привлекал на свою сторону трудящийся пролетариат, а на юге Ли Сын Ман поддерживал старый порядок, опираясь на крупных землевладельцев. И даже если Ким Ир Сен очень быстро превратился в корейский аналог Сталина, многие прогрессисты, безземельные крестьяне, профсоюзные деятели, убежденные интеллектуалы встали на сторону Севера. И когда разразилась Корейская война, в массовом сознании простых корейцев прогресс и надежда ассоциировались с Севером, а коррупция и насилие стали отличительной чертой Юга. Почему в итоге Юг стал развитой державой, а Север стал КНДР в том виде, в каком мы ее сегодня знаем – предмет для отдельной беседы.
У корейцев есть поговорка: «Красивые юноши приходят с юга, красивые девушки – с севера». Несмотря на то, что в современных Кореях разделение страны традиционно связывают с событиями Корейской войны, одним из главных символов которой стала 38-я параллель, в действительности практически на всем протяжении истории полуострова там всегда параллельно существовали две или даже три Кореи. Даже находясь в составе одного государства, Север всегда оставался Севером, а Юг – Югом. Вечно разделенными примерно в районе 38-й параллели.
КНИГА АВТОРА
Автор: Александр Свистунов
Оригинальная публикация
Еще больше интересного - в telegram-канале автора! Подпишись!
Паблик в ВК