ВСТРЕЧА
За окном приюта кружился снег. Крупные хлопья медленно опускались на землю, укрывая серые дорожки пушистым белым одеялом. Елена Петровна стояла у решётчатой двери вольера, вглядываясь в тёмный угол, где на старом одеяле лежала большая серая собака.
– Это Рекс, – тихо сказала работница приюта Анна Михайловна, невысокая женщина в потёртом пуховике. – Хозяин умер полгода назад, а родственники сдали сюда. Сами понимаете, в таком возрасте его мало кто возьмёт...
Пёс медленно поднял голову и посмотрел на посетительницу. В его карих глазах застыла такая знакомая тоска, что у Елены Петровны защемило сердце. Точно такой же взгляд она видела в зеркале каждое утро последние полгода, после того как Сергей ушёл к своей молоденькой ассистентке.
– Сколько ему лет? – спросила она, не отводя глаз от собаки.
– Около десяти. Но он очень спокойный, приучен к выгулу. Правда, часто грустит...
"Как и я", – подумала Елена Петровна, вспоминая свою пустую трёхкомнатную квартиру, где каждая вещь напоминала о тридцати годах совместной жизни. Где по утрам больше не пахло кофе, который Сергей всегда варил для них обоих. Где в полной тишине так оглушительно тикали старые часы на стене.
Анна Михайловна открыла вольер:
– Конечно. Только не делайте резких движений.
Елена Петровна осторожно шагнула внутрь. Рекс приподнялся на лапы – крупный, но какой-то весь будто потухший. На морде проступила седина, а в глазах застыл немой вопрос.
– Иди сюда, мальчик, – тихонько позвала она, присаживаясь на корточки.
Пёс медленно подошёл, обнюхал протянутую руку. А потом вдруг ткнулся влажным носом в ладонь и тяжело вздохнул. Этот собачий вздох был таким по-человечески усталым и одиноким, что глаза защипало от слёз.
– Знаешь, – сказала Елена Петровна, осторожно поглаживая шершавую голову пса, – я тоже совсем одна. Муж ушёл, дочка в другом городе... В квартире тихо, только часы тикают. Может, попробуем быть одинокими вместе?
Рекс поднял голову и внимательно посмотрел ей в глаза. В его взгляде промелькнуло что-то такое понимающее, что сердце пропустило удар.
– Вы правда хотите его взять? – удивилась Анна Михайловна. – Под Новый год обычно щенков разбирают...
– А что с ним не так? – вдруг с неожиданной горячностью спросила Елена Петровна. – Подумаешь, немолодой. Зато мудрый, спокойный... И глаза добрые.
"И такие же грустные, как у меня", – добавила она про себя.
За окном продолжал падать снег. Откуда-то издалека доносились звуки праздничной музыки – город готовился к Новому году. А здесь, в тихом вольере приюта, два одиноких существа смотрели друг на друга, и что-то важное, ещё не высказанное словами, протягивалось между ними, как тонкая, но прочная нить.
– Я возьму его документы, – негромко сказала Анна Михайловна и вышла.
Елена Петровна присела рядом с Рексом на старое одеяло, и пёс сразу положил голову ей на колени, будто делал так всегда. Она рассеянно перебирала жёсткую шерсть, глядя, как за окном сгущаются декабрьские сумерки.
"Дочка скажет, что я сошла с ума. Соседки начнут судачить... Но разве это важно?"
В груди, где последние полгода была только пустота и боль, вдруг разлилось давно забытое тепло. Будто крошечный огонёк затеплился в замёрзшем сердце, согревая и даря надежду.
ПЕРВЫЕ ДНИ
– Мама, ты с ума сошла! – голос дочери в телефонной трубке звенел от возмущения. – Взять старую собаку из приюта? А если она больная? А если агрессивная? И вообще, тебе сейчас нужно о себе думать, а не о бродячих животных!
Елена Петровна молча смотрела, как Рекс осторожно обходит квартиру, принюхиваясь к каждому углу. Вот остановился у книжного шкафа, где раньше стояло кресло Сергея. Вот заглянул на кухню, где теперь так редко горел свет по вечерам...
– Наташа, – мягко прервала она дочь, – мне пятьдесят пять, а не девяносто пять. И я прекрасно понимаю, что делаю.
– Вот именно! В твоём возрасте нужно путешествовать, встречаться с подругами, а не сидеть дома со старой собакой! Это же просто...
"Жалко", – мысленно закончила Елена Петровна слово, которое дочь не решилась произнести. Да, наверное, со стороны это выглядело именно так – одинокая женщина со старым псом. Классический портрет неудачницы.
Рекс вдруг подошёл и положил голову ей на колени, глядя снизу вверх своими умными карими глазами. В них не было ни жалости, ни осуждения – только бесконечная собачья преданность.
– Знаешь что, дочка, – вдруг твёрдо сказала Елена Петровна, – я всю жизнь старалась быть правильной. Примерной женой, заботливой мамой, хорошей сотрудницей. И что в итоге? Муж ушёл к молодой, ты в другом городе, а я осталась одна в пустой квартире. Может, хоть раз я имею право сделать то, что хочу сама? Даже если это кажется глупостью?
В трубке повисло молчание.
– Ладно, мам. Только обещай, что если что-то пойдёт не так...
– Конечно, солнышко. С Новым годом тебя.
Вечером они с Рексом сидели на кухне. За окном падал снег, на плите уютно шумел чайник. Пёс лежал у её ног, иногда поднимая голову и заглядывая в глаза – не грустит ли хозяйка?
– Представляешь, – негромко сказала Елена Петровна, – я ведь первый раз в жизни встречаю Новый год одна. То есть теперь уже не одна, – она наклонилась и почесала пса за ухом. – Знаешь, сколько я этой ночью обычно готовила? Оливье, селёдка под шубой, запечённая курица... А Сергей всегда говорил...
Она осеклась, комок подступил к горлу. Рекс тихонько заскулил и лизнул ей руку.
– Ничего, мой хороший, – прошептала она, смахивая слезу, – прорвёмся как-нибудь. Главное, что мы теперь вдвоём.
Утренние прогулки с Рексом стали для неё чем-то вроде ритуала. Она специально выходила пораньше, когда во дворе ещё не было соседок с их сочувственными взглядами и бесконечными расспросами. Пёс степенно шёл рядом, иногда останавливаясь и поджидая, если она отставала.
Постепенно в квартире стали появляться собачьи вещи – миски, лежанка в углу гостиной, игрушки. Рекс особенно полюбил потрёпанного плюшевого медведя, которого Елена Петровна нашла в старых вещах дочери. Забавно было видеть, как большой серьёзный пёс осторожно носит в зубах маленького мишку.
– Елена Петровна, вы бы поосторожнее с этой собакой, – предупредила соседка Мария Степановна, столкнувшись с ней у подъезда. – Мало ли что у неё за характер, вы же не знаете её прошлого...
– Зато она знает моё настоящее, – неожиданно резко ответила Елена Петровна. – И, представьте себе, не осуждает меня за него.
Вечерами они подолгу сидели в гостиной. Елена Петровна читала, а Рекс дремал рядом, положив голову ей на ноги. Иногда она откладывала книгу и просто смотрела на спящего пса, вспоминая, как ещё неделю назад он лежал в холодном вольере приюта, такой же одинокий, как она сама.
"Может быть, – думала она, – мы нашли друг друга именно потому, что оба знаем, как больно терять тех, кого любишь. И как важно иметь кого-то рядом, кто просто будет любить тебя – без условий и оговорок, просто так..."
ИСПЫТАНИЕ
Беда пришла внезапно. В один из февральских вечеров Рекс отказался от еды и тяжело дышал, лёжа на своей подстилке. Когда Елена Петровна попыталась погладить его, пёс тихо заскулил от боли.
В ветеринарной клинике было светло и пахло лекарствами. Молодой врач долго осматривал Рекса, хмурясь и качая головой.
– Требуется серьёзная операция, – наконец сказал он. – Возраст, знаете ли... Но шансы хорошие, если сделать всё вовремя.
– Сколько это будет стоить? – голос Елены Петровны дрогнул.
Названная сумма заставила её побледнеть. После развода с Сергеем она едва сводила концы с концами на свою скромную зарплату библиотекаря.
– Подумайте, стоит ли... – врач замялся. – Всё-таки собака немолодая. Может быть, гуманнее...
– Нет! – резко перебила она. – Я найду деньги. Когда можно делать операцию?
Дома Елена Петровна достала из шкафа шкатулку с украшениями. Золотое кольцо на двадцатилетие свадьбы, серьги с сапфирами на юбилей, цепочка с кулоном – подарок Сергея на рождение дочери... Она столько раз собиралась выбросить всё это после его ухода, но так и не решилась.
– Мам, ты в своём уме? – голос Наташи в телефоне звенел от возмущения. – Продать мамины сапфиры ради собаки? Это же семейная реликвия!
– Семейная? А у нас теперь есть семья, доченька? После развода все разлетелись кто куда... А Рекс – он здесь, со мной. И он единственный, кто смотрит на меня не с жалостью, а с любовью.
В трубке повисло тяжёлое молчание.
– Знаешь, – наконец тихо сказала дочь, – я, наверное, впервые за последние полгода слышу в твоём голосе жизнь. Ты как будто... проснулась.
– Да, – просто ответила Елена Петровна, глядя на Рекса, дремлющего на своей подстилке. – Наверное, так и есть.
Ночь перед операцией они провели вместе. Елена Петровна сидела на полу рядом с собачьей лежанкой, тихонько гладя серую лобастую голову. Рекс иногда приоткрывал глаза и чуть заметно вилял хвостом.
– Ты только держись, мой хороший, – шептала она. – Мы же теперь одна семья, правда? А своих не бросают...
Она вспоминала, как несколько месяцев назад точно так же сидела одна в пустой квартире, раздавленная уходом мужа. Казалось, жизнь закончилась. А теперь она готова бороться – за себя, за Рекса, за их общее будущее.
В комиссионный магазин она вошла, расправив плечи. Пожилой оценщик долго рассматривал украшения через лупу:
– Хорошие вещи... Фирменные. Сами продаёте или муж заставил?
– Сама, – твёрдо ответила она. – Они мне больше не нужны.
И это была чистая правда. Все эти драгоценности были символами прошлой жизни – красивой снаружи, но пустой внутри. А сейчас у неё было что-то настоящее – живое, тёплое, требующее заботы и дающее любовь взамен.
Деньги за украшения как раз хватило на операцию и послеоперационный уход. Выходя из магазина, Елена Петровна чувствовала удивительную лёгкость. Словно вместе с украшениями она окончательно отпустила своё прошлое.
– Знаете, – сказала ей медсестра в ветклинике, когда Рекс уже был под наркозом, – редко кто так заботится о старых собаках. Обычно усыпляют...
– А вы знаете, – улыбнулась Елена Петровна, – редко кто так заботится о женщинах в возрасте. Обычно просто списывают со счетов. Но мы с Рексом друг друга не списываем.
НОВАЯ ЖИЗНЬ
Весна пришла неожиданно рано. В городском парке, куда они с Рексом теперь выбирались каждое утро, зазеленела первая трава, набухли почки на деревьях. Пёс, окончательно оправившийся после операции, бодро шагал рядом, изредка поглядывая на хозяйку.
– Елена Петровна! – окликнул её знакомый голос. Это была Анна Михайловна из приюта, выгуливающая двух щенков на поводках. – А я вас сразу и не узнала... Вы так похорошели!
Елена Петровна смущённо улыбнулась. Она и сама замечала перемены, глядя по утрам в зеркало. Исчезла привычная складка между бровей, разгладились морщинки у губ, а в глазах появился давно забытый блеск. Куда-то делась сутулость, а седые пряди она теперь не закрашивала – просто красиво укладывала волосы.
– Это всё Рекс, – она потрепала пса по голове. – С ним как-то... жить хочется.
– Заходите к нам в приют, – предложила Анна Михайловна. – У нас теперь клуб любителей собак. Встречаемся, опытом делимся...
Так в её жизни появились новые друзья – такие же владельцы приютских собак. Они собирались в парке, устраивали совместные прогулки, делились историями. Елена Петровна даже начала вести группу приюта в социальных сетях – пригодился её библиотечный опыт.
– Мам, я приеду на выходные, – сказала как-то Наташа по телефону. – Соскучилась... И на Рекса твоего посмотреть хочу. Ты так о нём рассказываешь, будто это не собака, а минимум принц заколдованный!
– Приезжай, – просто ответила Елена Петровна. – Только учти: твоя комната теперь частично оккупирована – там Рекс любит днём дремать на солнышке.
Дочь приехала в субботу утром. Стояла в прихожей, удивлённо оглядывая квартиру, которая неуловимо изменилась за эти месяцы. Исчезли старые фотографии с Сергеем, зато появились новые – с Рексом. На журнальном столике лежали буклеты приюта, а в книжном шкафу теперь стояли издания по собаководству.
– Знаешь, мам... – задумчиво сказала Наташа за ужином, наблюдая, как Рекс аккуратно ест из миски. – А ведь ты стала совсем другой. Я когда уезжала осенью, ты была как... потухшая. А теперь прямо светишься.
– Просто я наконец-то поняла одну важную вещь, – улыбнулась Елена Петровна. – Жизнь не заканчивается ни в пятьдесят, ни в шестьдесят. Она заканчивается, только когда перестаёшь любить.
Рекс, словно поняв, что речь о нём, подошёл и положил голову ей на колени. В его карих глазах отражался свет вечерней лампы, делая их похожими на янтарь.
– Представляешь, – тихо добавила она, глядя на дочь, – я ведь пришла в приют, думая, что спасаю одинокого пса. А оказалось – это он спас меня.
За окном шумел весенний дождь. Где-то в соседнем дворе лаяли собаки. В кухне тикали старые часы – но теперь их звук не казался таким одиноким. Елена Петровна смотрела на дочь, на Рекса, на свою обновлённую квартиру и думала о том, как причудливо порой складывается жизнь. И как важно не побояться в нужный момент открыть свое сердце – даже если все вокруг считают это безумием.
Позже, укладываясь спать, она услышала, как Наташа тихонько разговаривает с Рексом в коридоре:
– Спасибо тебе, что сберёг мою маму...
Елена Петровна улыбнулась в темноте. Засыпая, она думала о том, что завтра их ждёт новый день, новая прогулка в парке, новые встречи. И что жизнь продолжается – простая и настоящая, полная маленьких радостей и большой любви.
А Рекс, как обычно, спал возле её кровати, охраняя сон своей хозяйки. Теперь они оба знали, что больше никогда не будут одинокими.
