Работа заключалась в том, что нужно было делать платежи со всего холдинга, а именно 3 основные компании, 2 полуживые, ип всех генеральных плюс еще те компании, которые были там же, но на них по 1 платежу в месяц.

Оплачивать кредиты, общаться с банками, все знать и уметь, заполнять формы для фондов, выбивать из них гранты и прочее прочее связанное с банковской деятельностью.

На 3 день мне внезапно говорят, что девочки этой не будет, она взяла выходной. Ну, не без паники в глазах и дрожи в руках я начала по своим бумажкам и записям пытаться сделать вся работу. Примерно в 4 часа вечера ко мне подходит главбух и с прям нескрываемым неудовольствием спрашивает, почему все не готово. Я пытаюсь объяснить что некоторые тонкости мне не понятны, я вроде вот записала, но на деле оказалось сложнее и бла бла. Ей все равно, она не кричит, но начинает унижать «а что тут сложного, почему нельзя было разобраться, для чего ты тут нужна»

День прошел, оставив после себя легкое послевкусие стыда, что я не смогла разобраться сама.

Короче все было плюс минус ок, я училась, а главбух ушла в отпуск. На дворе лето, жара. Я купила кроксы, обычные темные, под ними носки (с котиками!)

Она возвращается из отпуска с нарощенными ресницами и волосами, смотрится на ней вычурно, на ней тапки алладина и костюм в тон к ним. На мне кроксы! Вызывает к себе, начинает отчитывать, что да, дресс кода нет, но она не допустит у себя такую вульгарность с цветными носками! В этот момент мимо проплывает мадам из отдела продаж в лосинах до колена, топике открывающем пупок и кроссовках. Реакции ноль)

Короче такая котовасия была месяца 2, девочка та уехала, я все взяла на себя, работала с 8:30, хотя мой рабочий день с 9, до 9-10 вечера, конечно все без оплаты этого времени.

А ушла я после того, как она наорала на меня при всех в офисе, прям наорала за то что я не заметила запятую в цифрах и в одной компании за один день данные подтянулись наверно. Я почувствовала дикое унижение, стыд, поняла что щас расплачусь и через 2 дня написала заявление на увольнение. Она снова пыталась наорать, что я подставляю команду, и кто же будет работать, она что ли?! Я чет посмотрела на это, поняла что уважением тут не пахнет, отработала 2 оставшихся дня и ушла. Закончила за собой все дела, сделала все шаблоны на следующую неделю, просто так ничего не бросила.

Получилась огромная простыня, но меня эта штука до сих пор не отпускает, надеюсь до нее дойдет, что текучка там огромная не потому что все люди тупые, как она думает, а потому что она человек - говно.

Каждый день эта женщина, чьё имя я теперь боюсь произносить вслух, пыталась сливать на меня негатив. Но это был не просто негатив — это было что-то иное, словно её слова несли в себе тень древнего проклятия. Постоянно искала повод до чего-либо докопаться. Однажды она сказала, что я неправильно рассортировала папки с документами. Я пошла проверить, и никакой ошибки не обнаружила. Позвала её, чтобы она убедилась, что я не косячила, на что она молча закатила глаза, и я увидела, как её зрачки расширились, поглощая свет, и громко цыкнула. В тот момент мне показалось, что тени в углу комнаты зашевелились.

Как-то раз к ней наведался бывший супруг. Я с ним поздоровалась и продолжила подшивать документы в папку, и тут я слышу, как он невзначай интересуется у начальницы: "Кто это такая хорошенькая?", и не замужем ли я. Думаю, вы догадались, что в тот момент у моей драгоценной начальницы сгорел пердак. Но это был не просто гнев — её лицо исказилось, кожа натянулась, обнажив нечто, что не должно было быть видно. Когда мы остались одни в помещении, она начала на меня орать, мол, на полках бардак, всё хреново рассортировано и ПЫЛЬ лежит. И что я должна всё немедленно прогенералить. Но её голос звучал как эхо из глубин космоса, а её пальцы, указывающие на полки, казались слишком длинными, почти когтистыми.

Я вежливо и спокойно ответила, что это не входит в мои обязанности, и что у нас так-то уборщица есть. И тут понеслось: она обозвала меня невоспитанной хамкой, которую вырастили где-то на коммунальной кухне, что я быдло неотёсанное, и что отвечать так буду своей маме. Но её слова были лишь ширмой — я чувствовала, как что-то тёмное и липкое ползёт по моей коже, словно её голос материализовался в нечто осязаемое.

Я попросила её подбирать выражения при общении с коллегами, и добавила, что если она продолжит грубить мне, то я напишу на неё служебную записку вышестоящим. Тут видимо затмение на неё нашло, и она влепила мне пощёчину. Но её прикосновение было холодным, как лёд, и я почувствовала, как что-то чужое проникает в меня через это касание. Я в долгу не осталась — ударила её в ответ, и в этот момент её кожа под моей ладонью стала неестественно мягкой, словно бумага, пропитанная влагой.

Она, видимо, не ожидала, что я тоже ей отвешу оплеуху, и стала визжать, но её визг был похож на звук рвущейся ткани реальности. Она попыталась вцепиться мне в волосы, но я её оттолкнула и пошла докладывать об инциденте нашему директору. Ах да, у нас в каждом помещении висели камеры, на которых было прекрасно видно, как она первая меня ударила. Но когда директор показал ей эти кадры, она не стала оправдываться. Вместо этого она засмеялась — смех, который звучал как скрежет металла по стеклу. Её глаза стали полностью чёрными, и она произнесла: "Ты не понимаешь, с чем играешь."

Её уволили в тот же день. Но когда мы пришли убирать её кабинет, мы нашли странные символы, начертанные на стенах, и древний манускрипт, который, казалось, был написан не чернилами, а чем-то тёмным и живым. На её месте появилась адекватная и милая женщина, с которой мы отлично поладили. Но иногда, когда я остаюсь одна в архиве, я слышу шёпот из углов, и тени кажутся слишком густыми, слишком... движущимися.

И да, если человек ведёт себя подобным образом, то он никакой не "сложный", а обыкновенный мудак. Но иногда... иногда он может быть чем-то гораздо худшим.