Уайтчепел, Дорсет-стрит. Фото сделано в 1902 году специально для книги «Люди Бездны»
В1902 году Джек Лондон провёл одно из самых необычных журналистских расследований своего времени: он показал изнанку самого богатого города мира – Лондона.
В начале XX века этот мегаполис был гордостью Британской империи: первое метро, электричество, широкие проспекты, величественная викторианская архитектура, сделанные из стекла и железа железнодорожные вокзалы. Всё это должно было подчёркивать величие и блеск Империи, над которой никогда не заходит Солнце.
Джек Лондон, наоборот, отправился в самые тёмные и мрачные места: переодевшись в рваную одежду и выдав себя за простого рабочего он поселился в Уайтчепеле, который в то время был беднейшим районом города. Он жил в ночлежках, работал на тяжёлой работе и общался с людьми, которых другие слои общества принципиально не замечали.
Результатом этого стала вышедшая в следующем году книга «Люди Бездны». В ней писатель показал совсем другой Лондон. Это был город, переполненный социальной несправедливостью, где царят нищета и антисанитария, а условия труда нельзя назвать человеческими.
Книга вызвала шок в британском обществе. Политики и аристократы обвинили Джека Лондона в том, что он, будучи американцем, так и не понял всей сложности местного общества и целенаправленно пытался его очернить.
Меня обвиняют в чрезмерно пессимистической оценке нынешнего положения дел в Англии. Должен сказать в своё оправдание, что я по природе самый что ни на есть оптимист. Но человечество для меня – не столько разные политические объединения, сколько сами люди.
Джек Лондон
P.S. Итак, пока что я в работе над очередным крупным длиннопостом и пишу вот такие небольшие посты, которые регулярно публикую как здесь, так и в своём телеграм-канале:
Помните телегу, которую прогнал для своих гостей мсьё Кэнди (Ди Каприо) в фильме «Джанго освобождённый»? Он там долго объяснял на черепе старого негра, кто есть кто, и почему негры должны оставаться рабами белых господ (осуждаю). Понятно, что сегодня кажется странным, что когда-то учёные всерьёз пытались по черепу определить характер человека. Но в прошлом френология была не просто модой – её считали настоящей наукой, она собирала полные залы и влияла на медицину, политику и литературу. Поэтому когда мы с вами думаем о XIX веке, то обычно вспоминаем красивые усатые портреты, паровозы, Бальзака, кто-то даже Маркса. Последнее, что придёт в голову, что серьёзные учёные того времени ходили вокруг черепов с циркулем и решали: «Этот господин, судя по выпуклости над ухом, явно склонен к воровству».
Родоначальником сего учения стал австрийский врач Франц Йозеф Галль. Он верил, что психические способности и черты личности связаны с отдельными участками мозга, а рельеф черепа отражает развитие этих участков. Мозг якобы состоит из отдельных «органов» (ну типа модулей в компьютере), каждый отвечает за свою функцию — любовь, честность, музыкальность, страсть к выпивке (последнее я выдумал, но там реально были очень странные пункты). Если у тебя шишка в нужном месте – поздравляю, ты прирождённый депутат поэт. Если впадина, то, увы, будешь блогером. Галль с энтузиазмом читал лекции, показывал черепа и уверял публику: по голове можно узнать внутренний мир любого человека.
Галль и его черепушка
Скептики не заставили себя ждать. Академия наук в Париже официально признала взгляды Галля ненаучными. Но это только подогрело интерес. Учение распространилось по Европе и Америке, лекции собирали тысячи слушателей. В Англии популяризатор Иоганн Шпурцгейм сделал френологию настоящей модой. На полках лавок появлялись фарфоровые головы с разрисованными зонами мозга. Люди дарили их друг другу, как сегодня дарят сувениры.
Особый успех френология имела в США. Там её сочетали с верой в прогресс и индивидуальные способности. Некоторые предприниматели открывали «френологические кабинеты», где клиентам за деньги «читали» характер по форме черепа. Газеты публиковали статьи о том, как френология помогает выбрать профессию или найти совместимого супруга. Конечно, всё это очень быстро полюбили не только в кабинетах, но и на ярмарках. Шарлатаны на потеху публике ощупывали головы любопытным дамам и господам: «О, мадам, у вас явно выдающийся ум и страсть к изящным искусствам!» (читай: занесите ещё пять баксов в карман).
Карикатуры уже тогда высмеивали всю эту чушь
Однако у этой моды была и тёмная сторона. Френология оказалась удобным инструментом для оправдания расовых предрассудков. Её сторонники утверждали, что у одних народов «по природе» больше склонности к труду или к насилию, чем у других. Так лженаука помогала закреплять стереотипы и социальное неравенство. Интересно, что идея также прижилась и в полицейской практике. Мол, можно вычислить преступника по форме черепа. Скажем так: если бы это реально работало, половину человечества пришлось бы закрыть на всякий случай.
Но нельзя отрицать и положительное влияние. Идея о том, что разные области мозга отвечают за разные функции, со временем нашла подтверждение в нейробиологии. Конечно, Галль ошибался в деталях, но сам поворот мысли оказался плодотворным.
Френология оставила след и в культуре. Её мотивы встречаются в романах Чарльза Диккенса и в медицинских описаниях викторианской эпохи. Даже сегодня образ фарфоровой головы с разрисованными зонами остаётся символом XIX века. А в фильмах Квентина Тарантино или в романах о вампирах можно встретить героев-френологов – как напоминание о том, как наука и мода иногда путаются между собой.
В итоге френология прожила век как «лженаука с научным лицом». Она оказалась ложной в методах и выводах, но помогла зародиться настоящей нейропсихологии. И сегодня, глядя на фарфоровую голову с надписями «музыкальность» или «любовь к детям», мы видим не просто курьёз, а память о времени, когда человечество искало ключ к тайнам личности и не боялось ошибаться.
Если статья Вам понравилась - подпишитесь на меня в телеграм и на бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.
Викторианская эпоха предлагала дамам идти на поистине экстремальные и пугающие меры ради поддержания молодости.
Женщина Викторианской эпохи должна была оставаться где-то посередине во всём, что было довольно-таки проблематично: ей надлежало обладать фигурой не плоской, но и не слишком пышной; не хмуриться и не хандрить, но и не смеяться слишком громко и не улыбаться во все 32 зуба; поддерживать умеренно-бледный цвет лица, но ни в коем случае не заливаться здоровым румянцем и знать меру с белилами. На какие только жертвы ни шли викторианские дамы ради поддержания красоты.
Идеал викторианской красоты можно видеть на картинах прерафаэлитов (1): бледная кожа, длинные густые волосы, изящество форм и линий. Но, увы, не всем суждено было уродиться утончёнными музами. Настоящая красавица, по мнению викторианцев, должна была обладать определёнными параметрами.
(1) Прерафаэлиты — направление в английской поэзии и живописи, зародившееся во второй половине XIX века. Название связано с стремлением возродить искренность, ясность и простоту раннего итальянского искусства, то есть искусства «до Рафаэля».
пример картины прерафаэлиты
Бледная кожа — идеал красоты
Леди, желавшая прослыть (2) красоткой, стремилась всеми доступными средствами выглядеть, примерно как больная чахоткой: бледная кожа с невидимыми порами, еле-еле заметный румянец, огромные глаза на фоне слегка впалых щёк. С любыми «несовершенствами» вроде веснушек или мелких прыщиков надлежало бороться беспощадно лимонным соком или более тяжёлой артиллерией — карболовой кислотой (3).
(2) Прослы́ть (глагол) - заслужить, получить какую-либо репутацию, стать известным в качестве кого-либо, чего-либо
(3) Карболовая кислота — это едкая дезинфицирующая жидкость, фенол. Добывается перегонкой каменноугольного дёгтя. Имеет острый запах и жгучий вкус, ядовита.
Чтобы добиться ровного цвета лица и при этом сделать кожу бархатистой, а поры крошечными, предлагалось покрывать лицо раствором опиума (4)на ночь, а по утрам сбрызгивать его настойкой аммиака (5). От преждевременных морщин спасались, накладывая на лицо куски сырого мяса. Женщинам с редкими бровями и ресницами советовали смазывать их средствами на основе ртути. Всё это, по мнению экспертов красоты, должно было создать впечатление естественной прелести, практически недостижимого идеала молодости и природного очарования.
(4) Раствор опиума, известный как ацетилированный опий, — опасное наркотическое вещество, которое используют для введения в вену. Вещество синтезируется химическим путём и обладает выраженным запахом уксуса.
(5) Раствор аммиака (нашатырный спирт) — 10%-ный водный раствор аммиака. Это бесцветная прозрачная жидкость с резким запахом.
Краситься ярко считалось непристойным. Женщины, чей макияж можно было заметить издалека, относились либо к представительницам известной профессии, либо же к стареющим кокеткам, отчаянно пытавшимся остановить увядание. В арсенале средств, которыми викторианские красавицы пользовались ежедневно, непременно присутствовала аммиачная настойка, белила на основе свинца, пудра из крахмала и талька. Помада была опциональна, розово-красные оттенки могли использовать для губ и щёк. Тенями для век практически не пользовались, однако красоту глаз подчёркивали ухоженными бровями и ресницами. Те, кого природа не наделила тёмными и густыми, подрисовывали их карандашом, а после наносили вазелин или масло.
Ленточный червь — лучше диет
Самой привлекательной считалась женщина совсем слегка в теле, но только в нужных местах — груди и бёдрах. Талия при этом должна была оставаться невероятно тонкой. Достичь таких нереальных пропорций помогали всевозможные уловки вроде утягивающих корсетов и турнюра.
Модные пособия советовали молодым девушкам, как и что следует есть, чтобы не быть слишком худой или полной.
«Бывает, девочка питается картошкой, солениями, супами и крепким чаем, а также пирогами, тортами, пирожными и острыми приправами. В результате уже к 20 годам глаза её тускнеют, зубы желтеют, дёсны становятся бледными, губы серыми, тело дряблым, а кожа — грубой».
В качестве спасения авторы заметки рекомендуют девушкам налегать на белладонну (6). Слишком худым советуют включать в рацион молоко, яйца, хлеб и фрукты, при этом как можно больше времени проводить в горизонтальном положении, то есть лежать.
(6) Белладонна — ядовитое растение, все части содержат значительное количество алкалоидов (атропин и его изомер гиосциамин, скополамин и др.).
Вообще же главным страхом викторианской модницы было чрезмерно растолстеть. Когда ни белладонна, ни мышьяк (7), ни опиум, ни его производные уже не действовали, некоторые решались на отчаянную меру — выращивать внутри ленточного червя (8). Пилюли, содержавшие яйца червя, можно было купить в аптеке. Таблетку глотали и ждали, пока червь вылупится и поселится в кишечнике, после чего начнёт пожирать большую часть того, что попадает в пищевод. Самым сложным было после избавиться от этого червя. В той же аптеке продавалась другая таблетка, убивающая «чужого», однако она не всегда работала. В качестве альтернативы предлагалось сесть с открытым ртом над миской с молоком и ждать, пока он сам выползет.
(7) Мышьяк простыми словами — это:
Химический элемент, твёрдое ядовитое вещество блестяще-серого цвета, входящее в состав многих минералов.
Лекарственный препарат, содержащий это вещество или его соединения (применяется как общеукрепляющее, противомикробное и т. п. средство).
(8) Ленточный червь (цестода) (лат. Cestoda) — класс паразитических плоских червей.
Не приветствовалось чрезмерное употребление алкогольных напитков дамами. Авторы статьи 1893 года о женской красоте утверждали, что однажды леди обратилась к доктору с проблемой покрасневшего носа. По её словам, каждый вечер она принимала тройной виски с водой.
«Перестаньте добавлять воду, и ваш нос скоро станет лиловым», — ответил доктор.
Прогулки на свежем воздухе, обливания дождевой водой (если дама живёт в Лондоне, её советовали фильтровать) и умеренные упражнения — таков был викторианский рецепт здорового тела и духа. С физической нагрузкой тем не менее ни в коем случае не стоило переусердствовать, потому как итогом могли стать «выпуклые суставы». Настоящая леди должна была также уметь элегантно и грациозно передвигаться, с прямой спиной и ровной походкой.
«Большинство женщин несутся, напрягая каждую мышцу в теле, рассекая пространство, как корабль в шторм», — сетовали авторы всё той же статьи.
Мыться полагалось примерно раз в месяц или в две недели. В остальное время дамы пользовались губкой, смоченной в воде с добавлением уксуса. Для промывания волос предназначались аммиак и луковый сок.
Изысканные манеры — обязательное условие
Очень важным пунктом в восприятии образа викторианской барышни было её поведение. Девушке полагалось быть всегда приветливой, улыбчивой, милой и довольной жизнью:
«Весёлые и радостные смогут надолго сохранить свежую и приятную наружность, несмотря на все невзгоды и печали».
Унылым и грустным пророчили скорую старость, морщины и отвратительную наружность.
Замужним дамам полагалось всегда пребывать в хорошем настроении в присутствии супруга, обязательно выслушивать всё, что он говорит, ни в коем случае не спорить и не упрекать. Обязанности по ведению дома также целиком лежали на женщине: уборка, готовка (в богатых семьях это выполняли слуги, но контролировала хозяйка), воспитание и благополучие детей. Самым серьёзным грехом для замужней дамы считалась ворчливость. Даже если недовольство так и переполняло леди, показывать его было нельзя ни в коем случае. Неудивительно, что, сдерживая эмоции и не имея возможности выплеснуть агрессию, многие дамы страдали от хандры (9) и «истерии»(10) — настоящей чумы викторианской эпохи.
(9) Хандра — подавленное, бездеятельное эмоциональное состояние, характерными признаками которого являются дурное настроение и падение способности получать удовольствие от процесса жизни.
(10) Истерия — устаревший медицинский диагноз, на данный момент частично соответствующий ряду психических расстройств лёгкой и средней степени тяжести.
"Барышня, поди? - усмехнулся бродяга, маслянисто разглядывая Эмму. - По малой надобности в переулочек заглянула?".
Эмма спешно запахнула юбки. Ее красивое личико полыхало от стыда, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от страха.
"Сэр, прошу прощения, - пролепетала она. - Мне просто ... захотелось".
"Да бывает, дамочка, не нужно извинений", - оскалился бродяга. Это был высокий детина в рваных портках и в мятой шляпе. В Лондоне таких часто можно встретить, особенно в Уайтчепеле.
Эмма, опустив голову, попыталась выскочить из переулка на улицу - но куда там!
"Куда это собралась?!" - жестко осведомился бродяга, хватая девушку за плечи железными пальцами.
Понимая, что сейчас последует, Эмма рыдала и проклинала мужа, который держал ее "на мочевом поводке".
В викторианском Лондоне было очень мало общественных туалетов, и все они без исключения были мужскими. Вплоть до начала XX столетия лондонцы справляли нужду в переулках, в кустах, на берегу реки, либо прямо на улице.
"Туалетные" переулки были темны и опасны, и иногда даже крепкий мужчина выбегал оттуда в порванном сюртуке и без кошелька в кармане.
Женщине справить нужду было совершенно негде. Если представительницы низших слоев общества брали пример с мужчин и с огромным риском для своей чести, здоровья и жизни, посещали темные переулки, то дамы благородные испытывали колоссальные затруднения.
Жительницам Лондона и других городов Туманного Альбиона приходилось заранее просчитывать свой маршрут так, чтобы на нем присутствовал туалет. Таким образом, при посещении центра столицы, библиотеки или, например, парка отдыха, даме обязательно приходилось заходить к родственникам, друзьям или знакомым.
Полное отсутствие общественных туалетов, по сути дела, привязывало женщин к их домам. И мужчины этим прекрасно пользовались. Британский джентльмен всегда знал, каким маршрутом следует его жена или возлюбленная. Уклониться с этого пути было практически невозможно: не будет же дама, в самом деле, посещать "туалетный переулок"!
В иллюстративных целях.
Кроме того, одежда викторианской женщины, юбки, исподнее, корсет, зачастую требовали посторонней помощи, чтобы совершить все необходимые дела.
Вынужденное затворничество женщин, их следование строго по маршруту "из пункта А в пункт Б", английские суфражистки метко назвали "мочевым поводком". Мужья, отцы, матери, опекуны, строгие воспитатели за счет отсутствия туалетов на улице получали весьма эффективный инструмент контроля.
Женщина в буквальном смысле не могла прогуляться по улице, не заходя к какой-нибудь тетушке Агате!
В Викторианском обществе культивировался культ женщины как "Ангела дома": хорошей жены, матери, хранительницы домашнего очага. Улица была для дам местом опасным и неудобным - и общество делало все, чтобы такое положение сохранялось как можно дольше.
Художник Жан Альфонс Роэн.
Конечно, некоторые дамы бунтовали против сложившегося положения вещей. Находились женщины, которые совершали длительные прогулки по Лондону, используя в качестве туалета те же самые переулки или укромные местечки. Однако зачастую это заканчивалось либо большим конфузом - находился какой-нибудь любитель подсматривать, либо, и вовсе, трагедией - на женщину нападали.
Широкий резонанс в прессе получила трагическая история жительницы Лондона по имени Эмма. Супруг держал молодую женщину "на мочевом поводке", позволяя ей путешествия лишь от собственного дома до библиотеки с "туалетным" заходом в особняк ее матери.
Однажды Эмма решила погулять немного больше положенного и оказалась в затруднительном положении на одной из центральных улиц Лондона. Чтобы справить естественную нужду, женщина заглянула в один из многочисленных переулков, и назад уже не вышла. С Эммой расправился какой-то бродяга.
Лишь в конце XIX-начале XX столетия в Лондоне стали появляться общественные удобства для женщин. Так, в 1904 году на улице Чаринг-Кросс-роуд был открыт большой туалет общего пользования.
Однако - вот незадача! - на все огромное помещение женщинам было выделено лишь пять кабинок!
Общественный туалет на Чаринг-Кросс-роуд.
В 1928 году сеть универмагов Selfridges первой стала открывать в магазинах женские туалеты. Это было важнейшее событие в деле избавления дам от "мочевого поводка":
"Наличие общественных туалетов в таких магазинах, как Selfridges, было чрезвычайно полезно для женщин. Это позволило им проводить больше времени вдали от домашнего пространства, помогая превратить шопинг в неторопливое и приятное занятие. Раньше женщины в значительной степени ограничивались покупками на месте, недалеко от своих домов, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох. Selfridges также пошли на пользу суфражисткам, поскольку, проводя много времени на улицах в предвыборных кампаниях, они нуждались в таких местах не только для того, чтобы воспользоваться туалетами, но и выпить чашечку чая в безопасной и респектабельной обстановке." - историк Беверли Кук.
Что удивительно, значительная часть британского общества (не только мужчины, но и многие женщины) всячески сопротивлялись созданию общественных туалетов под буквой W. Викторианская мораль, которая все еще была весьма сильна, рассматривала женские уборные как опасные и аморальные места, которыми порядочная женщина, послушная жена и мать не будет пользоваться никогда.
Художник Густав Кайботт.
К счастью, в наше время "мочевой поводок" если не ушел, то уходит в прошлое. Туалеты обязательно делятся на женские и мужские, они есть во многих магазинах, в торговых центрах, на улицах.
Сколько женщин Викторианской Англии пострадали либо даже погибли из-за отсутствия на улицах банальнейшей вещи - туалета - статистика, к сожалению, умалчивает...
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!
Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen
- На этом корабле нет неплохих девочек, - сказал он. - Раз ты попала сюда, значит, ты плохая девочка и получишь ровно то, что заслужила.
Мэри зарыдала. Как она могла убедить этого страшного человека: она оказалась на "Корабле невест" за иное преступление, чем остальные "плохие девочки"..
В иллюстративных целях.
17 декабря 1775 года Мэри Смит, жена носильщика Лоуренса Уэйда, родила супругу первенца - очаровательную дочурку. Девочку назвали в честь матери и в январе 1776 года окрестили в церкви Святой Маргариты в приходе Вестминстер.
Семья Уэйд принадлежала к самому что ни на есть настоящему лондонскому дну. Лоуренс с женой снимали небольшую комнату в доходном доме (так называемую комнату-кровать), но умудрились при этом завести семерых детей. Мэри была старшей.
Конечно, при таком количестве голодных ртов и при чрезвычайно низких доходах, семья жила впроголодь. Корку хлеба дети Уэйд почитали за лакомство.
С восьми лет Мэри пришлось работать: она подметала улицы Лондона, одновременно просила подаяние у состоятельных дам и господ.
Художник Шарль ле Брюн.
В январе 1789 года 14-летняя Мэри познакомилась со своей ровесницей Джейн Уайтинг. Джейн рассказала новой подруге, что зарабатывать на жизнь можно не только честным трудом, но и воровством.
Воровать Джейн предпочитала у детей - так безопаснее. Мэри, постоянно хотевшая есть, согласилась на предложенную Уайтинг авантюру.
5 января Джейн повела Мэри на первое в ее жизни "дело". В качестве жертвы была намечена 8-летняя Мэри Филлипс, дочь богатых и влиятельных родителей.
Джейн и Мэри Уэйд дождались, пока Филлипс отправилась в уборную, оставив на лавочке свою одежду - палантин и шапочку. Подруги схватили вещи - и были таковы. В тот же вечер они продали шапочку ростовщику и разделили полученные деньги.
Казалось, кража прошла идеально, но вскоре в дом Уэйдов пришли представители закона. Оказалось, преступление наблюдал из-за угла другой ребенок, который обо всем рассказал констеблю.
В ходе обыска под кроватью Мэри был найден палантин маленькой Филлипс. Воровка была немедленно арестована и отправлена в женскую тюрьму Брайдуэлл, которая считалась одной из худших в Англии, а заключение в ней, по мнению современников-мемуаристов, было "хуже смерти".
Комната посещений и тюрьме Брайдуэлл.
14 января 1789 года из Брайдуэлл Мэри Уэйд доставили в Олд-Бейли, где состоялся суд. Коллегия присяжных была безжалостна к 14-летней воровке: смертная казнь через повешение.
Мэри ждала исполнения приговора в тюрьме Брайдуэлл, когда 11 марта 1789 года ей сообщили радостную весть. Его Величество король Англии Георг III полностью излечился от душевной болезни (современные медики считают, что он страдал порфирией). В честь этого знаменательного события приговоренных к повешению женщин со всей Англии было решено помиловать, и заменить наказание на так называемую тюремную транспортировку в Австралию.
Тюремной транспортировкой называли отправку преступников в отдаленные британские колонии, где им предстояло сначала отбыть срок в специальных тюрьмах, а затем остаться там на вечное поселение.
Британские власти активно использовали тюремную транспортировку в качестве эффективного метода освоения новых земель. С особой охотой королевство отправляло в дальние земли женщин, столь необходимых для создания на той или иной территории нового, англоязычного населения.
В Австралии ситуация с женщинами была катастрофической: местным каторжным поселенцам крайне не хватало женской ласки, посему Георг III решил отправить в дальнюю колонию целый "Корабль невест".
Шхуна, на которой предполагалось перевезти в Австралию женщин, называлась "Леди Джулиана".
"Леди Джулиана" в составе так называемого Второго флота - тюремной флотилии Великобритании.
Дожидаться отправки на другой конец света Мэри Уэйд пришлось в Ньюгейтской тюрьме. В этом учреждении, известном своими крайне жестокими нравами, Мэри пробыла почти пять месяцев.
29 июля 1789 года Мэри и еще 226 женщин-заключенных доставили в порт Плимут и погрузили на "Леди Джулиану". Путешествие "Корабля невест" в Австралию началось.
Большинство "невест" попали на корабль за то, что продавали себя на улицах Лондона, так что нравы на "Леди Джулиане" царили, мягко говоря, свободные. Капитан, его помощники и матросы быстро обзавелись женами из числа заключенных.
Команда заботилась о женщинах, благодаря чему уровень смертности на "Корабле невест", в отличие от других судов Второго флота, был чрезвычайно низок. Женщины могли свободно подниматься на палубу, получали паек в полном объеме, судно содержалось в чистоте, в портах захода приобретались свежие продукты.
Конечно, за все это путешественницам приходилось платить. Платила и Мэри Уэйд, за одиннадцатимесячное плавание успевшая произвести на свет мертвого ребенка.
В иллюстративных целях.
3 июня 1790 года "Леди Джулиана" пришвартовалась в порту Сиднея. Отсюда "невест" отправили в разные части колониальной Австралии. Мэри Уэйд было предписано отправляться на остров Норфолк, открытый капитаном Джеймсом Куком в 1774 году и с тех пор активно заселяемом британскими колонистами.
На Норфолке Мэри поступила в распоряжение некоего колониста, от которого родила троих детей: Сару, Эдварда и Уильяма. В 1796 году отец детей мадам Уэйд скончался, и она стала подругой каторжника Тига Харригана, с которым переехала в Сидней. От Харригана Мэри родила еще двоих детей.
В 1806 году Тиг отправился в китобойную экспедицию, из которой так и не вернулся.
Китобои.
В 1809 году Мэри стала жить с колонистом Джонатаном Брукером в собственном доме на берегу реки Хоксбери. Здесь женщина родила еще нескольких детей, и их общее количество достигло двадцати одного.
В феврале 1811 года Джонатан Брукер получил долгожданное свидетельство о свободе от колониальной администрации. Кроме того, губернатор Лахлан Маккуори выделил бывшему каторжнику, а ныне добропорядочному поселенцу, 60 акров земли в Новом Южном Уэльсе.
1 сентября 1812 года свидетельством о свободе обзавелась и Мэри, после чего большая семья переехала в поместье Эйрдс в Новом Южном Уэльсе.
10 февраля 1817 года Мэри заключила с Джонатаном Брукером официальный брак. Джонатан занимался столярным делом - делал стулья, Мэри следила за детьми и разводила овец.
В 1823 году лесной пожар уничтожил мастерскую Брукера, после чего семья оказалась в большой нужде. Лишь помощь губернатора Томаса Брисбена помогла Мэри и Джонатану справиться с трудностями и не принять решение о возвращении в Англию.
Художник Уильям Гэйл.
После смерти Джонатана в марте 1833 года Мэри переехала в городок Вуллонгонг все в том же штате Новый Южный Уэльс. К тому моменту у мадам Уэйд было уже множество внуков и даже правнуки.
Годы шли, потомков Мэри Уэйд становилось все больше, за что ее стали уважительно называть матерью-основательницей европейских поселений в Австралии.
Последние годы жизни Мэри Уэйд, бывшая воровка и каторжница, пользовалась огромным уважением. Скончалась колонистка 17 декабря 1859 года в почтенном возрасте 84 лет. На отпевание Мэри в Англиканской церкви Святого Павла прибыл сам губернатор штата.
На момент смерти Мэри Уэйд имела больше 300 живых потомков - рекорд среди всех "невест" с корабля "Леди Джулиана". В жилах огромного числа современных австралийцев европейского происхождения течет кровь Мэри.
В честь Уэйд названы улицы, деревни, поселки и даже ... следственный изолятор для женщин. Если бы кто-то сказал, что так будет, 14-летней Мэри, томившейся в Ньюгейтской тюрьме в ожидании отправки в неведомую Австралию, - ни за что бы не поверила.
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!
Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen
Корсет, наконец, был снят. Сеймур с наслаждением вдохнула воздух и, опираясь на руку служанки, ступила в теплую воду. Вдруг красавице стало неуютно, тревожно. Возникло ощущение, что кто-то наблюдает за ней...
5 октября 1758 года Джейн Коулман, супруга достопочтенного сэра Джона Флеминга, родила очаровательную малышку, которой дали имя Сеймур.
У Флемингов уже было три дочери, так что Сеймур было с кем играть в великолепном поместье отца. Казалось, что детство девочки будет совершенно счастливым, однако, жизнь распорядилась иначе.
В 1763 году, когда Сеймур едва исполнилось пять лет, скоропостижно скончался ее отец, а еще через несколько месяцев не стало и двух сестричек.
Ставшая вдовой леди Джейн не желала ограничивать себя в тратах, чтобы обезопасить будущее двух оставшихся в живых дочерей - 5-летней Сеймур и 8-летней Джейн. Известная светская красавица продолжала тратить огромные суммы на роскошь.
Вскоре семья столкнулась с бедностью. Леди Джейн, впрочем, быстро нашла способ как поправить дела. Молодая вдова вышла замуж за 60-летнего Эдвина Ласселла, 1-го барона Харвуда, владевшего богатейшими сахарными плантациями в Вест-Индии.
Став женой богача, леди Джейн почти перестала уделять дочерям внимание, оставив их воспитание на откуп гувернанткам.
Художник Джон Джордж Браун.
Время шло. В 1773 году Сеймур стукнуло пятнадцать лет. Очаровательную барышню стали вывозить в свет, где уже блистала ее сестрица, 18-летняя Джейн.
У Джейн была масса поклонников, самые видные мужчины Англии старались добиться ее расположения, однако, юная Флеминг демонстрировала исключительную скромность, за что заслужила прозвище "воплощенная добродетель".
Джейн Флеминг.
В свете были уверены, что младшая сестра Джейн будет равняться на нее, но - не тут-то было. Едва попав на первый в своей жизни бал, Сеймур начала проявлять "невиданное кокетство", за что подверглась осуждению.
В 1775 году, когда скромная Джейн и не думала о замужестве, 17-летняя Сеймур вышла замуж за 24-летнего Ричарда Уорсли, 7-го баронета дома Апполдоркомб.
Через год после свадьбы Сеймур родила супругу сына Роберта Эдвина.
Отношения четы Уорсли современники описывали как скандальные. Сеймур не отказалась от веселого образа жизни - молодая мать, как прежде, посещала балы, близко общалась с мужчинами. Любой добропорядочный джентльмен в таком случае подал бы на развод, но только не Ричард Уорсли.
Мало того, что баронет не стремился изменить легкомысленное поведение супруги, так он еще и всячески способствовал знакомству Сеймур с кавалерами.
Уорсли самолично возил жену по балам и светским раутам, знакомил ее с богатыми и влиятельными мужчинами.
Джошуа Рейнольдс "Портрет Ричарда Уорсли".
От светского шума чета Уорсли отдыхала в уединенном поместье на острове Уайт. Одним из немногих соседей супругов был капитан Морис Джордж Биссет.
Ричард крепко сдружился с Морисом, обожал беседовать с ним, сидя у камина с трубками и вином.
Биссет был настоящим красавцем: высокий, плечистый мужчина, потомственный военный. К тому же, Морис был всего на год старше Сеймур.
Вскоре Ричард заметил интерес друга к своей жене. Сэр Уорсли нисколько не расстроился, напротив, он сделал Морису неожиданное предложение: понаблюдать за тем, как леди моется в бане в компании служанки.
Биссет подумал, что это шутка, но баронет был совершенно серьезен. Ричард не устоял перед искушением и согласился.
В положенный день джентльмены подкрались к бане. Ричард усадил Мориса себе на плечи, чтобы тот смог заглянуть в окошко.
Биссет был чрезвычайно впечатлен увиденным. Молодой человек начал усиленно ухаживать за Сеймур, причем, при полном вспомоществовании Ричарда.
Джошуа Рейнольдс "Портрет леди Уорсли".
В 1781 году 23-летняя Сеймур родила девочку, отцом которой был Морис Биссет. К тому времени в свете уже вовсю судачили о "странных играх джентльменов" на острове Уайт.
Ричард Уорсли, "странные игры" которого привели к тому, что жена по настоящему влюбилась в другого мужчину, испугался, что Сеймур его бросит. Чтобы избежать этого, Ричард признал новорожденное дитя. Но баронет слишком поздно спохватился - его брак был уничтожен его же руками.
В ноябре 1781 года Сеймур сбежала в Лондон с Морисом. Вскоре Ричард получил от жены письмо с требованием развода. Баронет послание порвал на мелкие кусочки, и подал судебный иск на Мориса Биссета.
Уорсли потребовал от бывшего друга компенсацию за "украденную жену" в размере 20 тыс. фунтов.
Биссет платить отказался, и дело переместилось в суд.
Дело баронета Уорсли против капитана Биссета вызвала колоссальный интерес в обществе. На судебное заседание пришли толпы зевак.
Сеймур пришлось рассказать в суде всю правду о своей жизни с Ричардом. По словам молодой женщины, за все время брака Уорсли убеждениями и угрозами заставил ее вступить в отношения с двадцатью семью кавалерами.
Рассказала Сеймур и о памятном банном дне, когда Уорсли убедил ее нынешнего возлюбленного Мориса Биссета, подсматривать за дамами. Эта часть рассказа леди Уорсли вызвала откровенный смех публики, а на следующий день газеты вышли с карикатурами на участников судебного процесса.
Карикатура из английской прессы.
Тем не менее, сочувствие общества было всецело на стороне Сеймур. Иск сэра Уорсли был отклонен. Вместо компенсации в 20 тысяч фунтов судья определил выплатить пострадавшему один шиллинг.
Казалось бы, Сеймур победила, но вот только суд так и не дал ей развода. Стать женой Мориса Биссета молодая женщина так и не смогла. В результате отношения влюбленных стали портиться, и в 1787 году капитан нашел себе другую.
Сеймур, лишенная законным мужем всех прав состояния, оказалась в бедственной ситуации. Чтобы прокормиться, женщина стала содержанкой. Свою дочь леди Уорсли передала в семью знакомых и видела девочку крайне редко.
В 1788 году вместе с очередным "благодетелем", шевалье де Сен-Жоржем, Сеймур была вынуждена скрываться от кредиторов в Париже.
В 1793 году во Франции леди Уорсли получила письмо от бывшего супруга. Ричард сообщал, что их 17-летний сын Роберт Эдвин скоропостижно скончался.
Испытав в Париже немало страданий и тягот, в 1797 году 39-летняя Сеймур вернулась на родину. Денег у леди Уорсли не было совершенно, ей грозила голодная смерть. К счастью, старшая сестра не оставила женщину в беде.
Джейн Флеминг по прозвищу "воплощенная добродетель" давно находилась в счастливом браке. Ее мужем был герой войны Чарльз Стэнхоуп, граф Харрингтон. У супружеской четы родилось десять детей.
Джошуа Рейнольдс "Леди Джейн Харрингтон со своими сыновьями".
Сеймур жила в поместье сестры в Бромптон-парке, с удовольствием нянчилась с племянниками.
В 1805 году скончался Ричард Уорсли. Сеймур наконец-то получила развод, а, в дополнение к нему, 70 тыс. фунтов наследства.
Став обеспеченным человеком, 42-летняя вдова вышла замуж за своего давнего поклонника, 26-летнего Джона Кучера.
С молодым мужем Сеймур отправилась в полюбившуюся ей Францию, где жила на прекрасной вилле в Булонском лесу. Джон оказался прекрасным мужем, он всячески заботился о возлюбленной и, по всей видимости, ей не изменял.
Умерла Сеймур в 1818 году в возрасте 60 лет. Все свое имущество она завещала мужу и оставшейся в Англии дочери.
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen
Саре Гудер было 8 лет, когда мать устроила ее работать в угольную шахту. "Ну, вот, теперь и ты у нас - угольная девочка", - печально сказала 25-летняя, преждевременно состарившаяся женщина, поправляя нежные волосы дочурки худой рукой, темной от угольной пыли, въевшейся в кожу за долгие годы.
Мэри Гудер оказалась в угольной шахте в еще более раннем возрасте - в 7 лет ее привел сюда отец, слабосильный, больной туберкулезом 30-летний старик, которого через пару месяцев завалило в одной из штолен. Тело так и не нашли.
Но Мэри была рада за дочь - в отличие от нее самой и ее отца, деда Сары, девочке предстояло работать не в глубине шахты, а ближе к выходу. В обязанности малышки входило открывать двери вагонеткам.
Да, Саре приходилось почти целый день сидеть почти в полной темноте, дрожа от страха, но риск завала в этой части шахты был минимальным, как и концентрация угольной пыли. Мэри Гудер верила, что шахта не сделает с ее дочерью то, что сделала с нею самой. Может быть, девочке даже удастся вырваться отсюда, сохранив в чистоте свое тело и душу..
Картина "Корзина с лентами" Кристен Браун, 1869 год.
Мэри этого сделать не удалось: чтобы ее дочь получила относительно безопасное место работы, женщина была вынуждена посетить контору управляющего шахтой - мистера Оливера. Только осознание того факта, что Сара не таскает вагонетку, глотая угольную пыль, позволяло Мэри смириться с воспоминаниями о том, что произошло в конторе.
Далеко не всем детям Англии повезло, как Саре Гудер. До 1842 года в шахтах по всему королевству трудились тысячи детей и женщин. Угольные девочки наравне с мальчиками рубили породу, таскали тяжелые вагонетки, вдыхали антрацитовую пыль.
Пребывание в шахте крайне негативно отражалось на здоровье детей. Многие из них уже к 20 годам заболевали легочными болезнями, теряли зрение, получали различные травмы.
Весьма частым явлением были и злоупотребления со стороны начальников шахт и простых шахтеров-мужчин. Угольные девочки и девушки были легкой добычей - ведь кто знает, что там происходит под землей, в черной глубине.
В 1842 году британский парламент принял закон, запрещающий женщинам работать под землей. Также был повышен максимальный возраст для найма детей в шахту - с 8 до 10 лет. Дети младше 13 лет могли трудиться в шахте не более 8 часов, подростки до 18 лет - не более 12 часов. Также был запрещен труд детей-шахтеров в ночные часы.
Дети в шахте.
Реализация закона на практике оказалась крайне сложной. Очень часто родители ребенка буквально умоляли владельца шахты принять их чадо на работу - ведь деньги нужны, и есть что-то надо. И снова угольные дельцы получили огромный простор для злоупотреблений, требуя от родителей различные услуги за незаконный допуск их ребенка к работе в шахте.
Однако, постепенно женщины и девочки поднялись из шахт на поверхность. Они стали заниматься сортировкой угля - работа не менее трудная, чем в шахте, но не такая опасная.
"Угольные девочки" полностью исчезли с шахт Британии лишь после 30 июля 1900 года, когда в королевстве был принят закон о запрете детского труда в угольной промышленности.
17-летняя девушка-шахтер, Англия.
А Сара Гудер оказалась не просто везучей, а счастливой девочкой. В 1842 году, накануне обсуждения закона о труде детей-шахтеров в парламенте, ее шахту посетил журналист одной из лондонских газет. Он увидел симпатичную девчушку, встречающую вагонетки с углем, и взял у нее небольшое интервью. Вот что сказала девочка о своей работе:
"Я не устаю, но там где я сижу нет света, и мне страшно. Если рядом есть свет, иногда я пою, но только не в темноте. Тогда я не смею петь. Мне не нравится находится в шахте."
Поющая девочка из шахты стала известна всей стране. Вскоре Мэри Гудер получила от неизвестного благожелателя большую денежную сумму, ушла с шахты, забрав своего ребенка, купила дом в Престоне, и прожила долгую и счастливую жизнь обычной английской домохозяйки, сажая цветы в своем саду и нянча внука, рожденного ее прекрасной дочерью - Сарой.
Угольные девочки вышли из шахты на свет Божий.
И стали счастливыми.
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Юная буфетчица Эвелина Мармон совершила большую ошибку: она выбрала не того мужчину. Такой чувствительный, такой понимающий Роберт, едва услышав о том, что девушка подарит ему ребенка, мгновенно испарился, как будто его и не было. Очевидно, такой подарок был Роберту совершенно не нужен.
Что ждало одинокую даму с ребенком в викторианской Англии? Конечно же, всеобщее осуждение и клеймо женщины с низкой социальной ответственностью. Кроме того, Эвелину могли уволить с работы. Увольнение означало выселение из съемного жилья. Дальнейшей перспективой были голод, холод, бродяжничество и, вероятно, как заключительный аккорд - торговля единственным своим "товаром" в самом опасном, но и самом дешевом районе Лондона - Уайтчепеле. Покупателями, скорее всего, будут пропахшие рыбой портовые грузчики, списанные на берег вечно пьяные моряки и другие уайтчепельские "джентльмены".
Тем не менее, девочка родилась, и она была прелестна. Эвелина назвала малютку Дорис.
Мисс Мармон решила временно пристроить дочь в "хорошие руки" - чрезвычайно распространенная тогда практика. На работу носить ребенка возможности не было, оставить девочку не с кем. Да и деньги, у нее было так мало денег! Эвелина верила, что, встав на ноги, она заберет Дорис обратно.
А тут еще и объявление подвернулось:
«Супружеская пара без детей примет здорового ребёнка; хороший загородный дом с удобствами; 10 фунтов».
Мисс Мармон написала по объявлению, вскоре пришел ответ от женщины, представившейся миссис Хардинг из Рединга. Вот что она писала:
«Я была бы рада иметь дорогую маленькую девочку, которую я могла бы воспитывать и называть моей. Мы простые, домашние люди, живём в неплохих условиях; я хочу ребёнка не ради денег, но для компании и домашнего уюта… Я и мой муж нежно любим детей. Своего ребёнка у меня нет. Ребёнок со мной будет иметь хороший дом и материнскую любовь».
Эвелине понравились слова миссис Хардинг - она показалась ей порядочной и ответственной женщиной. Единственное, что смущало: благотворительница не желала принимать ежемесячную плату, а во что бы то ни стало хотела получить единовременную выплату.
Положение мисс Мармон было отчаянным, и она поборола сомнения. Через неделю миссис Хардинг прибыла к ней в лондонский пансионат Челтнем за ребенком, десятью фунтами и вещами малышки.
Забрав все это и попрощавшись с матерью, миссис отбыла восвояси.
Вот только ни в какой Рединг она не поехала, а отправилась в съемный дом в Лондоне, где ее ждала 23-летняя дочь Полли.
Увы, но своей дочери мисс Мармон больше никогда не увидела.
Детская ферма
Миссис Хардинг оказалась вовсе не миссис Хардинг. Настоящее имя женщины было Амелия Дайер, и взятая ею на содержание малышка была далеко не первой. Но содержать ребенка, тратить на него хотя бы копейку "миссис Хардинг" не собиралась даже близко.
Лишь только зайдя в съемный дом, Амелия Дайер вытащила из шкафчика прочную белую ленту и, туго обмотав ее вокруг шеи Дорис, стала ждать, когда этот чудный ребенок станет ангелом. Вскоре все было кончено.
Полученные от матери девочки деньги отправились в копилку Дайер, где уже находилась солидная сумма. Через некоторое время "благодетельница" продала и одежду малышки, и ее скромные вещи. Дорис они больше были не нужны.
Амелия Дайер. Картинка из лондонской газеты XIX века.
"Миссис Хардинг" оказалась владелицей так называемой "детской фермы" - приюта для новорожденных детей. Матери, не имевшие средств содержать детей, сдавали малышей в "ласковые" руки Амелии Дайер, а та всегда действовала по одной и той же схеме. Копилка "благодетельницы" пополнялась и пополнялась.
На следующий день после визита в пансионат к мисс Мармон за Дорис, Амелии Дайер принесли на "передержку" мальчика. Звали ребенка Гарри Симмонс, и через полчаса после попадания в руки "доброй тетеньки Амелии" мальчик последовал за малышкой Дорис.
Закончив "дела" в Лондоне Дайер и ее дочь отправились в Рединг, где у них был дом. Гарри и Дорис отлично уместились в большом чемодане, но от них все равно нужно было избавиться. "Прибраться", как говорила миссис Дайер.
Уже в Рединге "благодетельница" положила в чемодан несколько кирпичей. Поздно ночью, обливаясь потом, Дайер дотащила чемодан до шлюзов на реке Кеннет - притоке Темзы и сбросила его в воду. "Миссис Хардинг" была уверена, что и на этот раз у нее все получится как нельзя лучше.
Но она ошибалась. Некий мужчина справлял на берегу нужду и обратил внимание на грузную, сильную женщину, бросившую в воду что-то темное, большое.
Ангелотворец
Миссис Амелия Дайер происходила из достаточно благополучной по викторианским меркам семьи. Отец был сапожником, и заказов ему вполне хватало, чтобы сносно содержать пятерых детей.
Отец умер, когда Амелии было 22 года, и через некоторое время она вышла замуж за мистера Джорджа Томаса, которому было 59 лет. Томас устроил Амелию на курсы акушерства, которые она с успехом закончила.
После смерти супруга в 1869 году материальное положение Дайер покачнулось, и она стала искать способы заработать. Работать акушеркой женщина больше не хотела, и, по примеру многих викторианских дам, решила открыть свою бэби-ферму - приют для никому не нужных младенцев.
Вот только в отличие от честных владелиц бэби-ферм, миссис Дайер не собиралась тратить на малышей ни денег, ни времени, ни сил. Она сажала "воспитанников" на опиумную диету, благодаря которой те были тихие-тихие и совсем не просили есть. На такой диете дети жили очень мало, что, собственно говоря, миссис Дайер и было нужно.
Портрет Амелии Дайер. Общественное достояние.
Свою деятельность женщина оправдывала казуистской философией. По ее мнению, младенцам лучше стать "ангелами" и покинуть грешную землю. Больше ангелов - больше денег в копилке миссис Дайер. Себя женщина называла "ангелотворцем".
Философия Дайер оказалась настолько действенной, что ей не составило труда втянуть в "семейный бизнес" и дочку Полли. Вдвоем они стали "работать" еще эффективнее.
Это безумие продолжалось годами.
Сколько веревочке не виться
Полиция лишь однажды обратила внимание на странности, происходящие на бэби-ферме миссис Дайер. Некий врач, занимавшийся отчетами о деятельности бэби-ферм в королевстве, обратил внимание на высокую смертность в учреждении миссис Дайер. Началось полицейское расследование, было выявлено ненадлежащее обращение с младенцами - но не более того. Амелия получила шесть месяцев тюрьмы.
Освободившись, миссис Дайер вовсе не была намерена оставить свой преступный бизнес. Но женщина больше не хотела в тюрьму, поэтому она кардинально пересмотрела схему работы. Теперь она снимала дом, принимала как можно больше младенцев, делала из них ангелов, после чего забирала все деньги, вещи и уезжала прочь. В другом месте Амелия все начинала заново, но уже под новым именем.
Создав таким образом "конвейер ангелов", миссис Дайер постепенно начала терять бдительность. Швыряя чемодан с Дорис и Гарри в приток Темзы, миссис Дайер не учла, что в это время года глубина реки может быть недостаточной, чтобы скрыть чемодан. Через некоторое время рыбачивший на мелководье мужчина заметил большой черный предмет, похожий на валун. Рыбак пригляделся и, поняв, что это чемодан, решил его достать - мало ли что в нем может лежать.
Когда рыбак открыл чемодан - он едва не потерял сознание.
Через некоторое время чудовищная находка была в полиции. Стражи порядка начали искать свидетелей, и вскоре к ним обратился мужчина, который видел, как некая женщина бросала в воду чемодан. По описанию внешности полицейские вышли на Амелию Дайер.
Добро пожаловать на эшафот
В апреле 1896 года в дом Амелии Дайер наконец-то пришел следователь и несколько констеблей. "Ангелотворец" держалась бесстрашно и даже вызывающе. В подвальном помещении стоял такой запах, что даже дюжие полицейские теряли сознание. В доме был найден ворох детской одежды, расписки, а также огромная стопка телеграмм от матерей, которые спрашивали у Дайер, "как там поживает моя малышка". Зачем Амелия хранила эти телеграммы - она не смогла объяснить ни следователям, ни на суде.
Фото Амелии Дайер после ареста. 1896 год.
Помимо прочего, полиция нашла в доме Дайер моток прочной белой ленты - огромный моток, длинная-длинная лента.
В ходе следственных мероприятий выяснилось, что лишь за март 1896 года миссис Дайер приняла на содержание 20 детей. Разумеется, все они стали "ангелами". Живых младенцев в доме Дайер не было.
9 июня 1896 года суд вынес решение казнить "благотворительницу". Буквально на следующий день у дверей Ньюгетской тюрьмы при большом стечении народа Амелия Дайер взошла на эшафот. Как писали в газетах, "видит Бог, когда петля прервала полет этой женщины в отверстие в эшафоте, это было самое прекрасное в мире зрелище".
Амелия Дайер на эшафоте. Литография.
Согласно озвученной в суде информации, за 20 лет Амелия Дайер сделала "ангелами" 400 детей. Но, вполне возможно, что эта цифра гораздо больше.
Что интересно, дочь Амелии Полли была помилована. Девушка, судя по всему, страдавшая слабоумием, свидетельствовала против собственной матери и, как выяснил суд, была полностью подавлена авторитетом миссис Дайер.
Дело Дайер прогремело на всю Англию, став поводом к полному пересмотру политики усыновления и практики бэби-ферм. К приютам для младенцев стали предъявлять значительно более суровые требования, усилился и надзор за ними.
Вот только какую цену за это пришлось заплатить...
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Толстенный том с более чем шестьюдесятью рассказами о судьбах женщин в суровые, темные как сама ночь, времена уже поступил в книжные магазины.
