Ангел умер в переулке⁠⁠

Это перевод истории с Reddit

Я лишился дома, когда умерла мама и я не смог платить за жильё. Пять лет я был бездомным, двадцать жил в бедности. Мне выпала плохая карта: денег на колледж не было, стипендий и особых талантов тоже.

Никто не хотел брать на работу никчёмного, вонючего бродягу, так что я скитался, выпрашивая деньги. Я нигде не задерживался надолго: шагал вдоль шоссе, спал в лесу, если везло цеплялся за попутку.

Найдя какой‑нибудь маленький городок, я оставался там на неделю, а потом снова отправлялся в путь. Но в этот раз я встретил кое‑кого.

Я сидел у продуктового магазина, пытаясь уснуть на картонке, брошенной на твёрдый бетон, когда женщина средних лет положила в мою кружку пятьдесят долларов. В ней не было ничего примечательного: вьющиеся каштановые волосы, блузка и брюки. Но благодаря ей я смог покупать еду в «7‑Eleven» целую неделю. Когда пятьдесят долларов закончились, она вернулась и дала ещё. Так зародилась привычка: каждую неделю она приходила и давала мне пятьдесят долларов, а в конце месяца приносила кое‑что из своих продуктов.

Через два месяца я узнал её имя. Её звали Марианна, она работала в местной церкви — преподавала в воскресной школе и вела бухгалтерию. Она никогда не пыталась обратить меня в веру, даже не приглашала в церковь — просто приходила и помогала. Я привык к тем, кто торжественно бросал доллар, чтобы покрасоваться перед детьми или другими прихожанами, так что искренняя доброта стала для меня неожиданной и долгожданной.

Однажды она предложила мне переехать к ней. У неё была свободная спальня, и она не просила платы за жильё. Я ожидал худшего: тайный культ, замануха, серийные убийства. Но я ей поверил. Наверное, именно её доброта заставила меня поступиться здравым смыслом — и всё же мои опасения оказались напрасными. В первую же ночь она накормила меня огромной порцией спагетти и разрешила вдоволь понежиться в ванне. Впервые за много лет я был в тепле и сытости.

Её дом был хорош: двухэтажный, в тихом пригороде. Она дала мне отдельную спальню, где уже стояла кровать и в шкафу висела кое‑какая одежда. Она никогда не приставала ко мне с требованиями найти работу или помочь по хозяйству — просто позволила жить в своём доме.

Дом был обставлен в стиле восьмидесятых. Вязаные крючком украшения, множество крестов и библейских цитат на стенах, громоздкий телевизор с видеомагнитофоном и кабельной приставкой. Меня смущало лишь одно: все фотографии в доме были с какой‑то пожилой женщиной и её семьёй — все светловолосые. Я спросил Марианну, и она рассказала, что ухаживала за этой женщиной до её смерти, а та оставила ей дом и все деньги по завещанию. Я поинтересовался, были ли довольны члены семьи, — оказалось, нет, но она отдала им три четверти наследства, и это их устроило. Сумма составляла около шести миллионов долларов — не шутка. Пожилая женщина хорошо разбиралась в биржевых ставках.

Я прожил с Марианной два года, и одно никогда не давало мне покоя — её невероятная щедрость. Однажды на День благодарения она пригласила к себе целый отряд бездомных. Один из них нашёл сейф и украл пятьсот долларов, но она просто позволила ему уйти с деньгами. Она отдала свою машину семье по соседству, чей автомобиль разбился из‑за того, что сын‑подросток сел за руль пьяным. А церковь подарила ей новую машину. Она отдавала 20 % своего дохода, получаемого от церкви, в качестве десятины. Прихожанам пришлось повысить ей зарплату, чтобы у неё оставалась базовая ставка. Она была сумасшедшей, но все её любили. Весь город называл её ангелом с небес. Если бы я не знал правды, то подумал бы, что этот маленький городок тайно почитает её как лидера культа. Но со временем я научился смотреть на неё их глазами. Трудно отрицать её спокойное и обаятельное поведение.

Но она никогда не спала. Я ни разу не слышал, чтобы она ходила в туалет, и никогда не видел, чтобы она накладывала себе еду. Помимо посещения церковных собраний и других городских мероприятий она целыми днями смотрела телевизор, вплоть до раннего утра, включая старые чёрно‑белые шоу. Я не помню, чтобы она читала Библию вне церкви. Для кого‑то другого это было бы нормально, но для неё — странно. Я всегда списывал это на то, что она ходит бесшумно, мочится бесшумно, соблюдает прерывистое голодание, ест, когда я не ем, или выучила Библию наизусть. В конце концов, она приютила меня — слишком уж она была щедрой, чтобы за её поступками скрывалось что‑то зловещее.

В одну Чёрную пятницу я уговорил её купить новый телевизор. Она годами смотрела зернистое серое изображение, и я хотел сделать для неё что‑то хорошее. Я устроился на работу в местное кафе быстрого питания и накопил достаточно денег, чтобы купить ей телевизор. Ей тоже нужно было ощутить чью‑то щедрость. Мы поехали в город ночью и зашли в универмаг, где нашли подходящую модель в рамках моего бюджета — не слишком большую, но достаточно хорошую для нас обоих. Когда мы вышли на улицу, на нас напали двое мужчин, один из них был с пистолетом.

Они закричали что хотят забрать телевизор, и Марианна ангел, какой она и была  с улыбкой отдала его.

Не знаю, то ли её манера отдать, то ли наркотическое опьянение стрелка сыграли роль, но он выстрелил Марианне прямо в голову. Осознав, что натворили, они бросились бежать. Я хотел броситься за ними, но Марианна удержала меня, схватив за ногу.

— Прости их, — произнесла она слабым голосом. Я никогда не видел её плачущей, и мне было больно видеть её такой. Но что‑то мгновенно стерло слёзы с моего лица. Её кровь

была медной. Я погрузил в неё пальцы, поднял к свету — и она заблестела.

— Прости, что я тебе солгала, — сказала она. Я подполз к ней и обнял. Моё замешательство высушило слёзы на моём лице.

— О чём ты? Ты ничего не сделала, — сказал я, но она произнесла нечто, что лишь усилило моё замешательство и раздражение.

— Отойди, — сказала она. Я начал кричать: — О чём ты, Мэри, что ты имеешь в виду?!

Затем её лицо начало плавиться. Кожа стекала, обнажая мышцы, — густая медь. Я отпрыгнул. Мышцы растекались красной жижей, обнажая череп. Тысячи маленьких глаз были встроены в её кости — чуть меньше её карих глазных яблок. Они все смотрели на меня — глаза всех цветов уставились на меня.

Меня вырвало на пол, глядя на её руки, испачкавшие розовую блузку с рюшами. Те же глаза, встроенные в её руки, ладони и пальцы, смотрели на меня. Я отполз к стене позади себя и закричал.

— Не бойся, — произнесла она хриплым, глубоким голосом, а между её множеством глаз начали появляться и разрастаться трещины. Свет, пронзивший её скелет, вспыхнул ослепительной яркостью.

Мои глаза горели, словно в них вонзали раскалённые пруты. Через несколько секунд её не стало. В моём затуманенном зрении осталось лишь то, что от неё осталось — обгоревшая одежда. Кусочки её блузки уносились ветром, но я не стал их подбирать.

Меня не допрашивали в полиции. В переулке была камера, и то, что увидели полицейские, совпало с тем, что видел я. После трёх часов в комнате для допросов меня опросили двое мужчин в костюмах. Я не хотел влезать в государственные дела, так что они оставили меня в покое и даже подвезли на полицейской машине до её дома. У меня не было водительских прав, поэтому пришлось просить компанию по эвакуации привезти её машину. Мне пришлось открыть сейф, чтобы достать деньги, — это было ужасно. Кошелек обгорел, но уцелел; полицейские отдали его мне. Всё, что я нашёл, — несколько обугленных купюр и сгоревшую фотографию, на которой, похоже, были она и пожилая женщина. У неё не было никаких удостоверений личности, даже карточки социального страхования. Через три дня в дверь постучал адвокат. Он сказал, что год назад она изменила завещание, и теперь дом и два миллиона долларов принадлежат мне. Я спросил, как она смогла это сделать без каких‑либо доказательств своего существования, и адвокат ответил, что это конфиденциально, — наверное, дело в доброй воле и щедрости.

Часть денег я потратил на похороны с закрытым гробом. Весь город пришёл. Я никогда не видел столько людей, плачущих над пустым гробом. Полиция нашла одного из тех, кто её убил; второй умер от передозировки наркотиков. Думаю, часть Марианны — или того, кем она была, — осталась во мне, потому что я не стал выдвигать обвинения. Теперь он мой сосед по дому; он был всего лишь ребёнком, следовавшим за старшим братом, так что я не винил его за Марианну. Он помогал мне и водил по дому, пока я не получил новые очки после слепоты. Деньги помогли мне встать на ноги, пока я получал аттестат о среднем образовании и пока не стал районным менеджером в том самом кафе быстрого питания, где работал. Я оставил дом таким же, сохранил телевизор — часть меня хотела следовать её примеру и уважать пожилую женщину, которая её приютила. Я верю, что она была ангелом, многие так считают. Я надеюсь, что Марианна смотрит на меня сверху и гордится тем, что помогла стать лучше.

Будьте добры. Мы не можем быть ангелами, но, чёрт возьми, миру нужно больше таких людей.

Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit