Когда я была молодой и стеснительной дурой студенткой, думала, что неудобно говорить людям неприятные вещи. Как-то некрасиво. И вот однажды, получив стипендию, отправилась в парикмахерскую за новой прической. Волосы у меня редкие, тусклые, крысиного цвета. Хвастаться нечем, однако я утешаю себя тем, что бывает и хуже. В те времена у меня не было знакомых парикмахеров, и я выбрала ближайшую к институту контору, с облупленной лестницей и полуобсыпавшейся вывеской "Силуэт". В довершение картины окна в этом салоне не мыли уже много лет. Почему-то все это не вызвало законных подозрений.
В заведении скучала мастерица неопределенного возраста. И нисколько не обрадовалась пришедшему клиенту, а как будто удивилась. Она как-то неуверенно взялась за инструменты, в тот момент надо было бежать. Но я осталась сидеть в обшарпанном кресле с вежливой улыбкой. Через полчаса в мутном зеркале я увидела душераздирающую картину, под названием "последствия тяжелого тифа".
Глаза у меня начали наполняться слезами, а сердце каким-то веселым отчаянием. Тетка пожевала губами и предложила "химку". Я подумала, что мне нечего терять, но предупредила, что волосы у меня тонкие, поэтому больше десяти минут держать не надо. Эта женщина имела на меня какое-то странное, болезненное влияние, потому что от ее успокаивающего, чуть усталого кивка в душе затеплилась надежда на удачный исход.
В результате она держала химку 50 минут, и когда химреагенты начали ощутимо прожигать кость черепа, я предложила заканчивать операцию. Из зеркала на меня смотрел неравномерно сдутый одуванчик. Никаких кудрей или там локонов - лишь редкие стебли волос, стоящие перпендикулярно к поверхности головы.
Даже после этого я не не стала говорить ей, что стрижка мне не понравилась. Тут нечего было говорить.
Простившись с мастером, я вышла в осенний дождливый день на улицу. Женская жажда быть красавицей неистребима. Поэтому возле парикмахерской, в состоянии тяжелого аффекта, я купила себе ободок. Белый, широкий, с золотыми стразами. С его помощью одуванную сферу новой прически удалось поделить надвое. Конечно, в таком виде ехать на общественном транспорте я не решилась и поехала домой на такси. Когда муж открыл дверь, он не мог сдержать истерический смешок. Но этот взгляд, исполненный жалости и настоящего мужского разочарования, я буду помнить до конца своих дней.
Парикмахер - важнейшая профессия, потому что испорченная прическа лишает человека настроения и уверенности в себе.
