Друзья, вчера была знаменательная дата для всех любителей Enigma. 30 лет стукнуло второму студийнику этого проекта — самое время вспомнить его и обсудить. Выясним, почему альбом вышел только через три года после дебютной работы и довольно сильно отличается от неё по стилю и тематике. В прошлой статье я рассказывал о первом альбоме, MCMXC a.D., с которым создатель Enigma, Михаэль Крету, неожиданно добился мирового коммерческого успеха, чему в немалой мере поспособствовал головокружительный взлёт сингла Sadeness (Part I). Теперь мы изучим девять музыкальных композиций следующей пластинки и узнаем, получилось ли у Михаэля снова удивить слушателей.
После триумфа и вынужденного разоблачения Крету никуда теперь не спешил. Это первый альбом приходилось писать в сжатые сроки, а теперь Михаэль мог позволить себе закрыться в своей высокотехнологичной студии на Ивисе и тихо-мирно готовить новый материал. Говорят, что в первую половину 90-х у дверей виллы Крету, где он проживал вместе с Сандрой, буквально выстраивались целые очереди: из музыкантов, желающих узнать секрет успеха, журналистов, жаждущих взять интервью у творца, пребывающего в зените популярности. Михаэль даже якобы выделил только две недели после выхода альбома на общение с прессой — каждому гостю по полчаса. А иначе попросту не останется времени на работу.
Поступали и многочисленные предложения от киноделов — написать саундтрек к тому или иному фильму. Михаэль читал сценарии и раз за разом отклонял их, не будучи впечатлённым идеями картин. Музыкант сделал исключение только для эротического триллера Филлипа Нойса «Щепка» с Шерон Стоун в главной роли, написав для этой киноленты две композиции: Carly’s Song и Carly’s Loneliness. Даже продюсеру Paramount Pictures Роберту Эвансу не удалось надолго отвлечь Михаэля от кропотливой работы над вторым альбомом Enigma, чтобы тот записал полноценный саундтрек.
То есть, надо понимать, что у Крету не было отбоя от всеобщего внимания и различных предложений, да и сам он не сидел сложа руки, попивая коктейли и любуясь морем. Как то раз он сказал: «Музыка — это часть моей души, и, в конечном счете, она решает всё» — прокомментировав таким образом долгий перерыв между первым и вторым альбомами. Это была реплика вполне в духе отца Enigma — загадочная и философская. В какой-то мере это была правда, но лишь отчасти. Ведь на самом-то деле задержка была вызвана внешними факторами.
К примеру, тем, что менеджер Крету как-то раз внезапно обнаружил, что изначальный контракт между Enigma и лейблом Virgin истёк. Обе стороны попросту забыли продлить его. В итоге пришлось заключать новое соглашение, по которому Крету в рамках Enigma должен был выпустить для Virgin ещё пять альбомов, обеспечив себя работой аж до 2010 года. Звучит грозно, но лишь на первый взгляд. Быстрый подсчёт даёт понять, что Михаэль подготовил себе благодатную почву для дальнейшего многолетнего труда в неспешном ритме, выпуская по альбому примерно раз в трёхлетку.
Гораздо более амбициозную цель, требующую временны́х вложений, Крету поставил себе сам. Он намеревался сохранить заложенные в начале пути идеи мистицизма и трансцендентности, но подарить себе и слушателю совершенно иной опыт, смешав как можно больше элементов рока, этнической и классической музыки. При этом Михаэль сознательно решил свести к минимуму количество григорианских хоралов на новом альбоме — отчасти, вынужденно, о чём подробнее ниже.
Уход Петерсона
Вернёмся ненадолго к периоду, когда вовсю кипела работа над первым альбомом Enigma. Как вообще появилась идея использовать хоралы в записи? Франк Петерсон (F. Gregorian), один из троицы авторов MCMXC a.D., утверждает, что христианские напевы в звучание альбома принёс именно он. В книге Stars of ’90s Dance Pop: 29 Hitmakers Discuss Their Careers, вышедшей в 2016 году, Франк спустя более чем четверть века после описываемых событий впервые рассказывает, как всё было.
Сначала Петерсон увидел фильм 1986 года «Имя Розы» с Шоном Коннери. Там были моменты с пением хора, которое весьма зацепило Франка. Тогда-то он и задумал сделать что-то с песнопениями монахов, сам до конца не зная, что. Он даже предлагал идею Крету, но тот поначалу отмёл её. Пока однажды, спустя несколько лет будущий F. Gregorian не услышал, прогуливаясь, причудливое сочетание окружающих звуков: пения священников, доносящегося из церкви неподалёку и ритмичных ударных из чьих-то наушников. Франк тотчас отправился в музыкальный магазин и смёл всю полку с дисками григорианских песнопений.
Прибежав в студию, где трудились Михаэль и Фабрис, Петерсон попросил поставить первый попавшийся под руку диск с хоралом и наложить поверх него какой-нибудь бит. Тут как нельзя кстати пришелся Soul II Soul — Keep On Movin’ 1989 года, и заверте…
Петерсон (справа) в компании Сандры и Питера Риса (Peter Ries).
Уже по традиции — отступление от темы, но, возможно, интересное для поклонников Сандры. Питер Рис, он же Gilbert, Marc Cassandra, Steve Hall, Chris Chirney — тоже не так прост, пусть к истории Enigma он и не имеет никакого отношения. Это композитор и аранжировщик, написавший множество песен для разных исполнителей. Помните песню Сандры Heartbeat (That’s Emotion) с дебютника The Long Play 1985 года? Его рук дело. Более того, в том же году он исполнил песню и сам, выпустив синглом (под псевдонимом Steve Hall) и показав, что тоже способен петь, а не только открывать рот под фонограмму с бэк-вокалом Хуберта Кеммлера. Ниже вы можете сравнить версии Сандры и Питера:
Вернёмся к Энигме. Когда трек Sadeness, записанный с лёгкой подачи Петерсона во всеобщем творческом порыве, взлетел, а простые слушатели пока ещё не знали никаких имён, от вовлечённых в тайну людей уже посыпались поздравления. И если Крету какое-то время упоминал Франка как человека, без которого ничего бы не вышло, то со временем стал забирать все заслуги себе. Затем Михаэль уехал снимать клип, а Петерсон остался в студии дописывать альбом, так как времени уже было в обрез. Вернувшись, Крету ознакомился с наработками Франка, внезапно забраковал их и решил сделать всё сам.
Тогда же F. Gregorian узнал, что Михаэль зарегистрировал проект Enigma только на своё имя. Петерсон спросил коллегу о доле, но получил в ответ предложение с совершенно смехотворной суммой. Крету обосновывал такое решение тем, что работа велась буквально у него дома на производственных мощностях его собственной студии, и все финансовые вложения в проект делал только он. Это было по-своему честно, но не совсем справедливо, посчитал Франк, но засунул свою гордость подальше, доделал и выпустил альбом вместе с Михаэлем и остальными, а в 1991 году покинул проект якобы «из-за творческих разногласий».
Вот так, пока Крету, который терпеть не может всякие интервью и уделает общению с прессой считанные дни, нашёлся кто-то, кто раскрыл не самые лицеприятные факты. Конечно, спустя многие годы, все страсти улеглись: впоследствии Петерсон и Крету уладили финансовые разногласия в досудебном порядке. Франк в принципе не держит зла: самый большой опыт и кучу полезных знакомств он получил именно в период сотрудничества с Михаэлем и его супругой.
Наверняка это всё помогло Петерсону в его будущих начинаниях. Он позднее сотрудничал с Сарой Брайтман и Офрой Хаза, но самым известным его детищем, конечно, стал Gregorian — проект, развивший идеи Франка, заложенные им в Enigma, а позднее ставший своеобразной кавер-группой, исполняющей известные песни в формате католических песнопений. Вероятно, там он и использовал свои наработки, забракованные Крету при создании MCMXC a.D. Первый альбом Sadisfaction, о котором как-нибудь стоит рассказать отдельно, вышел 10 ноября 1991 года. Ниже официальное видео So Sad — моей любимой песни с этого альбома, также выпущенной синглом.
Так вот, к чему я клоню. Петерсон, конечно, не был единственным, кто после выхода MCMXC a.D. ринулся экспериментировать, сочетая церковные песнопения и бодрящие ритмы. Пока Крету рассиживался в студии, григорианские хоралы успели стать клише. И это, по моему мнению, более реальная причина долгой работы над новым альбомом. Михаэль мог быстренько натаскать новых сэмплов с псалмами, завернуть в лихую обёртку и выпустить новую непритязательную работу, но не хотел. Подражать подражателям — не в его стиле. Нужно было в очередной раз удивить публику.
Это раздражало. Я мог бы сделать гораздо больше с григорианским материалом, но хлынула такая лавина плохих копий, что это быстро надоело людям.
Такое стали делать все. Но, по сути, это комплимент. Если вы ничего не изобретаете, никто не будет это копировать.
Михаэль Крету в интервью The Times, 2001 год
Новые лица — новая музыка
Когда стало известно, что Крету проводит прослушивание вокалистов, в качестве кандидатов были предложены не абы кто, а такие персоны как Тина Тернер, Фил Коллинз и Мик Хакнелл из Simply Red. Однако Крету избегал излишней огласки и громких имён, поэтому утвердил малоизвестного 26-летнего певца из Мюнхена, сладкоголосого Андреаса Харде, известного под псевдонимами Angel X и Andy Jonas. Именно голос Харде звучит в Return to Innocence, популярнейшей песне с альбома. Признаюсь, в детстве я думал, что это поёт женщина.
Тут стоит упомянуть, что в период между первым и вторым альбомом Enigma Крету успел выпустить студийник для Сандры Close to Seven — пятую пластинку, которая увидела свет в феврале 1992-го. Если заглянуть сначала в аннотацию к альбому Сандры, а затем изучить таковую в The Cross of Changes, можно найти много совпадающих имён. Там есть уже знакомый нам Дэвид Ферштайн (Фабрис Кюита), ранее упомянутый Энди «Angel» Хард и ещё один, не менее примечательный человек — Петер Корнелиус, давний друг Михаэля. Крету, как мы помним, хотел добиться от новой работы большего рок-звучания, поэтому позвал людей, которые знали, с какой стороны браться за электрогитару.
Вместе с Корнелиусом гитарные соло на втором альбоме Enigma исполняет Йенс Гад — музыкант из Мюнхена, датчанин по происхождению. Возможно, для вас будет занимательным фактом, что Йенс вместе с братом Тоби поучаствовал в записи альбомов Contact немецкого певца Fancy и All or Nothing скандальной группы Milli Vanilli. Теперь же старший Гад примкнул к коллективу, трудившемуся над новым творением Михаэля Крету.
Что же касается сэмплирования — его меньше не стало. Только вместо R&B ритмов теперь Крету использовал большое количество материала различных рок и метал коллективов. А чтобы не рассусоливать…
Давайте уже приступим к прослушиванию!
Двухминутное вступление Second Chapter начинается уже привычным «горном Enigma», переходящим в драматическую волну звука, на фоне которой слышится вступительная речь Сандры:
We came out from the deep
To help and understand but not to kill
It takes many lives till we succeed
To clear the debts of many, many hundred years
Мы пришли из глубины
Чтобы помочь и понять, а не убивать
Это займёт много лет, прежде чем мы сможем
Очистить грехи многих, многих сотен лет
Сильно видоизменённый, но узнаваемый мотив трека A Survivor’s Tale от Энн Дадли и Джэза Коулмана из Killing Joke служит переходом от Second Chapter к The Eyes of Truth, одновременно выступая лейтмотивом второй. В этой продолжительной композиции вновь сочетаются несочетаемые вещи: сэмплы из песни U2 Ultraviolet, старая знакомая флейта сякухати, космические звуковые переливы авторства Вангелиса и проникновеннейшее исполнение монгольской народной песни «Алсын газрын зэрэглээ» (ёё определённо стоит послушать отдельно — фантастическая вещь). Итогом этого семиминутного пиршества для ушей становится фраза:
The eyes of truth are always watching you…
Далее — уже упомянутая Return to Innocence. Здесь на основе барабанов из When the Levee Breaks от Led Zeppelin Крету строит целый жизнеутверждающий гимн, великолепно исполненный Андреасом Харде. Песнопения в этом треке спеты Дифаном и Игай Дуана, супругами из народности Амис, проживающей на Тайване. Михаэль, используя их сэмплы, ошибочно полагал, что эти записи являются общественным достоянием, но ошибся и, в конечном счёте, получил ещё один судебный иск в 1998 году. Вопрос удалось утрясти за неназванную сумму.
В I Love You … I’ll Kill You вкрадчивые драм-машины из Fading Lights от Genesis встречаются с пронзительным звуком губной гармоники из The Wizard от Black Sabbath. Крету умело и ловко строит каркас из различных звуков, соединяя их и создавая поверх такого скелета невероятно цельное звуковое полотно. А ещё здесь в полной мере раскрывается наличие в проекте двух гитаристов.
Строчка «The Cross of Changes», озаглавившая второй альбом Enigma, скромно спряталась в тексте его пятой дорожки — Silent Warrior. Эта композиция поднимает весьма серьёзную тему беспощадной колонизации, когда на земли коренных народов впервые ступала нога «цивилизованного белого человека». Ставится под сомнение моральная сторона людей, которые оправдывались именем Бога в стремлении к власти и богатству, в то время как ни один бог не одобрил бы эксплуатацию и насилие, которым подверглись малые народности.
They lost their GODS, they lost their smile
They cried for help for the last time
Liberty was turning into chains
But all the white men said
That's the cross of changes
Они лишились своих БОГОВ, своих улыбок
Они молили о помощи в последний раз
Свобода обернулась оковами
Но белые люди сказали
Это — крест перемен
В коротком переходном треке The Dream of the Dolphin мы слышим знакомый голос Луизы Стэнли, а затем звучит загадочный мотив Age of Loneliness — это та самая Carly’s Song из фильма «Щепка», попавшая на альбом в слегка обновлённом виде. Это ещё одна из моих любимейших вещей у Enigma в принципе. И здесь мы снова слышим пение на монгольском — теперь это песня «Тосонгийн орой», которую Крету крайне удачно замиксовал с фирменными звуками флейты и ярким мотивом Habebe от уже упомянутых выше Дадли и Коулмана.
О музыке Enigma можно говорить бесконечно, но лучше, конечно, её просто слушать. Минус в том, что она быстро кончается. Пока я писал этот текст, на фоне играл второй альбом. 44 минуты пролетели незаметно, завершившись заглавной композицией, а я, наконец, оторвал руки от клавиартуры.
Итог
The Cross of Changes стал очередным коммерческим успехом Михаэля Крету и его команды, разошедшись по всему миру миллионами экземпляров. Он довольно хорошо штурмовал и чарты — не так стремительно, как первый релиз, но всё же неплохо. Curly M.C. снова умудрился поразить слушателей, подарив им пусть и более массовое, привычное уху звучание, но не менее изобретательно собранное. Становясь проводником в совершенно новый мир, Крету окунает нас в потрясающие мелодии и глубокие тексты, будоража наши эмоции. «Крест перемен» окончательно убедил всех, что Enigma — не просто разовый удачный эксперимент.
