Исследования показывают, что среди террористов почти не встречаются психически нездоровые или умственно отсталые личности. Да и наркотики не всегда влияют на них во время подготовки акций. То есть они полностью осознают свои действия. Более того, семьи большинства смертников их не порицают. В некоторых домах целые поколения связаны с терроризмом. Новости о гибели близких встречаются радостью и ликованием, как и сами смертники умирают с улыбкой, веря в райское бессмертие. Таким образом, одни люди отнимают жизни других и сами погибают, надеясь обрести вечную жизнь. Откуда берет начало этот мрачный путь к бессмертию? Многие считают, что исламский терроризм — явление нашего времени. Однако это не так. Его истоки уходят в далекое средневековье, к таинственным и зловещим мусульманским рыцарским орденам. Если христианская церковь известна своими орденами — Тевтонским, Мальтийским, Ливонским, знакомыми нам с детства, то и ислам обладал своими духовными братствами. Среди самых влиятельных были ордена исмаилитов и ассасинов, ставших духовными предшественниками современных исламских террористов. После смерти Магомета в 632 году н. э. созданное им государство быстро начало дробиться на фракции, каждая из которых выдвигала своего претендента на роль преемника пророка. Пока первые халифы поддерживали единство, несмотря на периодические гражданские войны, со временем обширный Арабский халифат, простиравшийся от Испании до Индии и охватывавший три континента, распался на множество мелких мусульманских государств. Почти каждый правитель претендовал на лидерство в исламском мире, как в политическом, так и в духовном плане. Поскольку Магомет не оставил четкого учения, а Коран полон противоречий, это породило множество направлений в исламе: суннитов, ваххабитов, хариджитов, суфитов, шиитов и их ответвлений — имамитов и исмаилитов. Название исмаилитов связано с Исмаилом, жившим в VIII веке, сыном шиитского имама, которого обошли при выборе преемника в пользу младшего брата по неясным причинам. Часть шиитов поддержала Исмаила, провозгласив его новым имамом. Столкнувшись с оппозицией династии Аббасидов в Персии, исмаилиты быстро завоевали популярность среди недовольного населения, жестоко угнетаемого правящей верхушкой. К ним присоединились представители других религий, в частности зороастрийцы, насильственно обращённые в ислам Аббасидами. Структура ордена исмаилитов была необычной: “Так, достоверно известно, что первый глава исмаилитов Абдаллах ал-Каддах только наружно исповедовал ислам, а в душе его ненавидел, как и все идущее от арабов, и втайне принадлежал к одной из сект парсизма (Парсизм — учение Зороастра). Его ближайшие сотрудники и доверенные лица тоже были тайными зороастрийцами или вольнодумцами. Иными словами, сектою управляли враги ислама, вынужденные скрывать свои истинные убеждения от основной массы исмаилитов, которая состояла из верующих мусульман, но, по идее руководителей, должна была служить только слепым орудием в их руках. Сообразно этому, секта получила структуру ордена, который подразделялся на семь, а по некоторым источникам даже на девять степеней посвящения. Рядовые члены не поднимались выше второй, и здесь, в низах, по-видимому, господствовал чистый ислам.

В следующих степенях он постепенно развенчивался и наконец, в самых высших, — в которые посвящались лишь избранные, отрицался полностью. Тут выявлялась совершенно иная религиозно-философская доктрина, в которой можно обнаружить отдельные элементы учения Зороастра, буддизма и гностицизма, но кое-что оставлено и от мусульманства. Весьма заметно также влияние теоретической философии (метафизики) Аристотеля. В общих чертах, по этому внутреннему учению исмаилитов, существует некий абсолютный мировой дух или всевышний Бог, который, однако, не имеет определенного образа и характеризующих его свойств и качеств, — это скорее непостижимый для людей сгусток идеи творения и первопричина всего существующего. Исмаилиты сохранили за ним имя Аллаха, но считают, что какое-либо общение с ним невозможно и молитва ему бессмысленна. Во все это членов секты посвящали постепенно, доводя каждого до того предела откровения, на восприятие которого считали его способным. Когда неофит приносил клятву молчания и повиновения, его вводили в первую степень, где учили воздавать хвалу и поклонение Аллаху и Магомету, лишь слегка своеобразно истолковывая Коран и ни в чем не отступая от шариата. Для лиц неразвитых и примитивных на этом дело и кончалось. Более способных через некоторое время посвящали во вторую степень, где смысл Корана извращался уже сильнее. На третьей ступени этой иерархической лестницы следовали новые откровения и принципы шариата объявлялись не обязательными. На четвертой уже прямо говорили, что шариат выдуман для глупцов и невежд, чтобы легче держать их в повиновении. Далее посвящаемый, — если его находили способным и достойным, — узнавал, что Магомет не является высшим авторитетом: он выше Моисея и Иисуса, но придут пророки, которые его превзойдут и затмят. Последним из них будет Махди, который совершит всевышний суд над людьми и введет избранных в царство Мирового Разума. На этом, т.е. на пятой степени, магометанство исмаилита фактически кончалось. На следующих уже учили, что обряды это пустая формальность, что все религии, в сущности, одинаковы и что их предписания обязательны только для черни и для примитивно мыслящих людей. И наконец, на самой верхней внушалось, что философия выше религии. Тут посвящаемый делался уже вольнодумцем и ему открывались истинные положения и цели исмаилизма. Но этих вершин достигали лишь немногие, особо избранные. В силу такой организации, орден исмаилитов быстро рос и усиливался, постепенно опутывая своими сетями весь халифат и вбирая в себя не только мусульман, но также многих зороастрийцев, христиан, евреев и буддистов, которые ждали от него защиты и установления справедливости. Когда умер Абдаллах ал-Каддах, главою исмаилитов стал его сын Ахмед. При нем орден уже приобрел на Востоке огромное политическое значение и приступил к открытым действиям против династии Аббасидов. В конце девятого столетия исмаилиты захватили Бахрейн и часть побережья Африки, где на их сторону стали берберийские племена. Халифом и имамом этих областей был провозглашен один из потомков Али и Фатимы, Абусейид, который, приняв имя Убейд-Аллаха, стал родоначальником династии Фатимидов. Несколько десятков лет спустя исмаилиты завоевали Сирию, а вскоре и Египет, — здесь был ими основан город Каир, куда Фатимиды перенесли свою столицу. Им подчинилась также вся Северная и Западная Африка” [Каратеев М.Д. Исмаилиты и ассасины. В кн. Арабески истории. М.: Ди-Дик, 1994. С. 228—230]. Очевидно, что внешняя набожность и призывы во имя Аллаха служили лишь ширмой для достижения эгоистичных целей, под которыми вводились в заблуждение миллионы людей, не ведающих, что вступают в орден, чье учение презирает основы ислама, а лидеры оказываются язычниками или приверженцами оккультизма. Однако жажда власти, породившая исмаилитов, стала причиной их раскола в XI веке, когда они разделились на низаритов и мусталитов. Во главе низаритов встал Гасан ибн-Саббах, бежавший из Египта в Персию и попытавшийся установить контроль через организацию восстания. “К свержению власти султана это восстание не привело, но в августе 1090 года Гасану удалось в северной части Персии, близ города Казвина, обманом захватить неприступную горную крепость Аламут, где он прочно утвердился и, приняв звание шейха, организовал особый террористический орден, вскоре сделавшийся послушным орудием в его руках и грозою всего мусульманского мира” [Каратеев. Указ. соч. С. 233]. Его целью стало формирование и использование в политических интересах фанатиков веры — фидаинов, или просто убийц. Шейхи низаритов, окружив себя ореолом тайны, стремились воспитать у своих последователей готовность к самопожертвованию и неукоснительное подчинение указаниям лидера, чье лицо оставалось неизвестным фидаинам. Убеждая их, что смерть за веру ведет прямо в рай, наставники подогревали их энтузиазм с помощью гашиша” [Васильев Л.С. История религий Востока. М.: Высшая школа, 1988. С. 166]. Однако идея религиозной нетерпимости и вера в то, что убийства и войны открывают путь к бессмертию, не была изобретена исмаилитами, а уходит корнями к одному из догматов самого ислама. “К пяти столпам исламской веры нередко добавляют ещё один — шестой, священную войну против неверных (джихад или газават). Такая война тоже была священной заповедью правоверных… война против неверных считалась священной заповедью, причём участие в ней освобождало от всех грехов и обеспечивало правоверному в случае его гибели в бою место в раю, что всегда воодушевляло воинов-мусульман. Своими ратными успехами и победоносным продвижением в первые века ислама арабы были во многом обязаны именно этому священному принципу. И здесь свою роль играл не только фанатизм, но и фатализм, т.е. убеждённость в том, что судьба каждого предопределена Аллахом заранее, что её все равно не обойти (чему быть, того не миновать) и что поэтому нечего бояться, можно смело идти в бой, особенно за правое дело” [Васильев. Указ. соч. С. 139]. “Сражайтесь с теми, кто не верует в Аллаха, не подчиняется религии истины, нарушает запреты Аллаха и Его посланника. Сражайтесь с ними, пока они не будут обессилены и унижены” (Коран, Сура 9, стих 29). Поэтому для Гасана и его последователей не составляло труда провозглашать святость насилия и обещать за него бессмертие. “За употребление гашиша, который нашел у Гасана ибн-Саббаха весьма своеобразное применение, члены этого ордена на Востоке получили название гашишинов (по-арабски „хашшашин“). Крестоносцы, которым они наносили весьма чувствительные потери, перековеркали этот термин в „ассасин“, так стали называть членов этой организации в Европе, а несколько позже это слово стало нарицательным и вошло во французский и в некоторые другие европейские языки, приобретя значение коварного убийцы. Орден ассасинов носил традиционную на Востоке форму религиозной секты и имел пять степеней, но в отличие от чистых исмаилитов, в абстрактную философию он особенно не углублялся и по духу был гораздо более мусульманским, хотя и толковал Коран совершенно произвольно. Во главе его стоял шейх, называвшийся также заместителем имама, а иногда и имамом. Четвертый глава ассасинов, шейх Гасан Второй, даже попытался объявить себя халифом, имамом и последним великим пророком — Махди одновременно. Члены двух старших степеней назывались „деями“, то есть миссионерами. Высшие из них были посвящены во все тайны и цели ордена полностью, а остальные лишь частично. Членам низших степеней не открывали ничего или почти ничего, — это были только слепые исполнители воли шейха и деев. Они носили название „федави“, что значит жертвующий собой за веру. Этих федави Гасан ибн-Саббах подбирал, главным образом, из сильных и смелых юношей, принадлежавших по преимуществу к бедным слоям населения, и воспитывал их в абсолютном повиновении своему слову. Для того, чтобы настроить их должным образом и подготовить к подвигу, он, прежде всего, путем настойчивой религиозной обработки, превращал их в исступленных фанатиков, а потом, в нужный момент, одурял гашишем. По преданиям — в достоверности которых некоторые историки сомневаются, хотя они довольно убедительно подкреплены письменным свидетельством Марко Поло и других средневековых авторов, одурманенного юношу, пока он находился в бессознательном состоянии, переносили в потайной сад, окруженный высокими стенами и оборудованный в соответствии с мусульманским представлением о рае. Здесь подготовляемый к подвигу федави, очнувшись, блаженствовал короткое время в объятиях прекрасных „гурий“ и наслаждался всевозможными удовольствиями. Затем его усыпляли снова, переносили в обычную обстановку и на следующий день уверяли, что молитвами шейха душа его только что побывала в раю и что испытанное там блаженство будет его вечным уделом, если он сложит голову, выполняя поручения вождя. После этого федави бесстрашно шли на смерть, становясь слепыми орудиями Гасана, который с их помощью очень скоро навел ужас на самых могущественных сановников своего времени и даже на носителей верховной власти. Тот, на кого указывала своим адептам беспощадная рука Гасана ибн-Саббаха, был уже обреченным человеком, как бы высоко он ни стоял: почти не бывало случая, чтобы кинжал федави не поразил намеченную жертву. А если был бессилен кинжал, то наверняка действовал яд. Убийство, как правило, совершалось совершенно открыто, на людном месте, причем убийца и не пытался бежать: он с восторгом принимал смерть, уверенный в том, что купил себе вечное блаженство, уже испытанное им однажды. Все это производило потрясающее впечатление на очевидцев, и вскоре весь мусульманский Восток трепетал при упоминании „шейха горы“, имя которого теперь боялись произносить вслух. Террор и убийства приняли такой размах, что высокопоставленные и должностные лица даже дома боялись снимать кольчуги или что-либо съесть, не испробовав предварительно кушанья на рабах. Смерть подстерегала их всюду, — предательский удар мог быть нанесен в любую минуту и нередко его наносило лицо, которое пользовалось полным доверием жертвы. При таких именно обстоятельствах был убит сын Низам ал-Мулька. Наконец, восстание было ликвидировано, — вернее, закончено, ибо наступивший мир был обусловлен тем, что все захваченные ассасинами города и замки остались в их руках. Внутри Персии образовалось подлинное государство ассасинов. Вскоре оно совершенно оформилось как таковое и просуществовало более ста пятидесяти лет, в случае надобности пользуясь прежними методами террора и убийств. При преемниках Гасана ибн-Саббаха ассасинами было убито два абассидских халифа , не говоря уж о множестве вельмож и представителей высшей знати. Этим государством-орденом управляла своя династия наследственных шейхов” [Каратеев. Указ. соч. С. 233—235]. Более полутора столетий это террористическое образование, предлагавшее скорое бессмертие, внушало страх почти половине Европы и Азии, пока монголы не вторглись в Персию и не осадили Аламут — резиденцию „старца гор“, как называли себя преемники Гасана. “Несмотря на внешнюю силу и складывавшийся на протяжении столетий страх перед исмаилитами, положение их оказалось крайне тяжёлым. Почти все феодальные владетели Ирана спешили признать власть Хулагу (вождь монголов). Да и среди ближайшего окружения тогдашнего “старца гор” Рукн ад-Дина было немало людей, установивших связи с монголами. Под их влиянием Рукн ад-Дин сдался Хулагу. Последний использовал главу исмаилитов для овладения неприступным Аламутом, но затем отправил его в Каракорум (столица монгольской державы), где тот был убит. Прочие крепости исмаилитов были взяты и разрушены. Государство исмаилитов пало” [История Востока. В 6 т. М.: Восточная литература РАН, 1995. Т. 2. С. 413—414]. Вскоре пришел конец и их сирийскому филиалу. “Еще при Гасане Первом группа ассасинов-проповедников была послана в Сирию и осела в городе Халебе (Алеппо), где местный эмир Ридван принял пришельцев милостиво и когда они достаточно окрепли за счет местных последователей и прибывающих из Персии пополнений, — начал пользоваться ими в борьбе со своими врагами и соперниками. Вскоре эмир соседнего княжества Химса, во время богослужения в мечети, был сражен кинжалом федави, что положило начало нескончаемой серии убийств. Как следствие этого, едва умер эмир Ридван, покровительствовавший ассасинам, жители Халеба частью перебили их, а частью изгнали. Но к этому времени сирийские ассасины были уже достаточно сильны и многочисленны, — им даже удалось отобрать у крестоносцев крепость Апомею, а несколько позже эмир Бури, очевидно устрашенный их славой, отдал им во владение превосходно укрепленный город Бениас, где они прочно обосновались. Признавая верховную власть аламутского шейха и подчиняясь приходящим из Персии указаниям, они постепенно овладели рядом крепостей и замков в горах Ливана и создали тут филиал ассасинского государства, управляемый своими шейхами. Из них особенно прославился ал-Джебель, обосновавшийся в горной крепости Алейке, где у него, по преданиям, для одурачивания своих федави был оборудован такой же „рай“, как и в Аламуте. Этот шейх получил прозвание „старца горы“. Впрочем, в западной литературе это прозвище присваивается также Гасану ибн-Саббаху. Опираясь на свои неприступные горные гнезда, ассасины повели борьбу с владетелями соседних государств, как мусульманских, так и созданных на Востоке крестоносцами. В этой борьбе они отнюдь не придерживались какой-либо принципиальности и солидарностью со своими единоверцами не отличались. Часто они, вместе с другими мусульманами, воевали против крестоносцев, но когда это было выгодно, не задумываясь вступали с христианскими рыцарями в союз против того или иного мусульманского вождя. По масштабам террористической деятельности сирийские ассасины не уступали своим персидским собратьям: под их ударами пали сотни виднейших сановников и правителей, в том числе эмиры Химса, Дамаска, Мераги и Мосула, двое великих везиров египетского халифата и даже сам фатимидский халиф Аамир, которого ассасины считали узурпатором. Такая же участь постигла многих виднейших крестоносцев, среди которых были зарезаны Тирский князь Конрад, Триполийский граф Раймунд Первый и сын Антиохийского князя Боэмунда. Было сделано несколько покушений на жизнь знаменитого султана Саллах ад-Дина, победителя крестоносцев, что вынудило его спать в особо охраняемой башне и не подпускать к себе никого без предварительной проверки. Но несколько позже Саллах ад-Дин сумел поладить со „старцем горы“ и даже пользовался ассасинами для своих политических целей. Многие высокопоставленные лица и даже монархи, желая оградить себя от покушений ассасинов, платили им крупные суммы, а иногда и регулярную дань. Так, например, германский император Фридрих Второй, приехавший в Палестину в связи с крестовыми походами, прежде всего отправил шейху ассасинов богатейшие подарки, стоимость которых исчислялась в 80.000 динариев. А когда туда прибыл французский король Людовик Святой, ассасины сами потребовали от него дани, пояснив, что они ежегодно получают ее от германского императора, египетского султана, венгерского короля и многих других государей, „которым хорошо известно, от кого зависит их жизнь“. Однако вскоре это положение изменилось: в середине тринадцатого столетия, ослабленные борьбой с монголами и другими неудачами, ассасины были разгромлены в 1278 году, как государственное образование войсками египетского султана Бейбарса, который однако сохранил их как секту. При чём часто пользуясь их услугами для убийства своих противников” [Каратеев. Указ. соч. С. 236—237]. Крепости и искусственные райские сады ассасинов были разрушены, гурии проданы в рабство, но концепция достижения бессмертия через убийство ближних продолжала существовать. Новое воплощение она обрела в XVIII веке благодаря учению аль-Ваххаба, известному как ваххабизм. Если в XI—XIII веках ассасины наводили страх лишь на часть Европы и Азии, то современные исламские смертники внушают ужас всему миру, и едва ли не каждый выпуск новостей сообщает о новом случае, когда террорист стремится к бессмертию, унося жизни невинных. Зловещие „старцы горы“ не исчезли в прошлом.

Далее мы рассмотрим, что это мрачное учение о достижении вечной жизни через убийства во имя веры проявлялось не только в отдельных течениях ислама, но и в значительных направлениях язычества, синтоизма (японские камикадзе) и даже христианства.

Иран. Великое, мощное, гигантское государство. Древнейшая цивилизация. Арийцы — воины и подвижники, мученики и пророки.

Встреча победителей состоялась 20 числа в Минске. К нам прилетел Президент Ирана.

Недавно они подверглись подлому и жестокому нападению: Израиль, любимое детище Соединенных Штатов, нанес хищный удар. Он убил ученых-ядерщиков. Он убил руководство КСИР. Он рассчитывал на то, что система, выстроенная мудрыми аятоллами, не выдержит. Что народ устал быть носителем правды и света, что люди уже не ждут великого пророка Махди, что они обрадуются смерти своих руководителей, и ринутся капитулировать — за короткие юбки, бургеры и колу. Этого не случилось.

И когда самолеты Израиля бомбили иранское телевидение ведущая вышла и сказала — «слабо бьете».

На Иран наложено больше 4 тысяч санкций. Жестокий Запад обложил их, накинул петлю, и душил много-много лет. Но гордые верующие люди приняли вызов. И под этим страшным гнетом выстроили прекрасную, чудесную, мощную, великую цивилизацию. Сияет многомиллионный Тегеран. Расцвели университеты и медресе. Иран показал, что религиозное общество отнюдь не исключает и не отменяет науку, технологии, прорывы, мечту. Мечту о справедливости, равноправии народов и Божией Правде на земле.

Они создали великолепные беспилотники, которые потом очень помогли России в борьбе с нацизмом. Они дешевы в производстве и точно попадают в цель. Шахеды.

И каждый руководитель, посол, депутат, генерал в Иране — это шахед. Он идет на государственную службу не за почестями и привилегиями, не для того, чтобы прикупить домик и расслаблено провести старость своего туловища. Он идет туда за смертью. Тысячи и тысячи государственных деятелей Ирана были убиты за эти 40 лет. Но на место мучеников приходят новые. А те, что пали, становятся национальными героями, как великий генерал Касем Сулеймани, подло убитый Трамповской ракетой во время официального мероприятия.

«О те, которые уверовали! Будьте неуклонны в справедливости, свидетельствуя перед Аллахом, даже если это будет против вас самих, ваших родителей или близких», — так говорит великая книга Пророка — Коран. Так выстраивает свою государственность Иран.

Так живет и Александр Лукашенко.

Мы тоже гонимы и преследуемы за свою правду. Мы тоже подвергаемся нападкам со всех сторон. Нас тоже ненавидят враги Бога и пророка. Мы тоже обложены чудовищными санкциями. Нас тоже хотят стереть с карты мира. И мы стоим, стоим за могучей спиной нашего лидера, Президента. И уже сам враг меняет тактику, понимает, что глыбу это не сломать, не сдвинуть, прибегает к лести и обольщению. Напрасно.

Мы, как и иранцы, гордо принимаем санкционный и военный вызов. Для Батьки любые сложности — это вызов, но это и возможности. И не зря на параде победы в Минске мы наблюдали все те же шахеды. Мученики хранят и белорусскую землю.

«О те, которые уверовали! Будьте стойки ради Аллаха, свидетельствуя беспристрастно, и пусть ненависть людей не подтолкнет вас к несправедливости».

Так говорит нам великая книга Пророка.

Добро пожаловать, друзья. Вы здесь — дома.

Автор: Григорий Азарёнок