Армянскому радио задают вопрос:
– Почему мы до сих пор не достигли коммунизма?
– Дело в том, что в соответствии с последними положениями теории диалектического материализма, между социализмом и коммунизмом сформировалась новая стадия – развитый алкоголизм.

На дворе 1980-й год, июль, окрестности Куйбышева (Самара). Солнечный теплый денек, даже жаркий. Гражданину Вите по фамилии Хворов надоело сидеть в душной квартире и он, прихватив бутылку портвейна, отправился навстречу приключениям.

Дорога привела его на пляж, где произошла оказия – портвейн есть, а стакана нет. Непорядок! Но благо в СССР все люди – братья. Так, применив нехитрые коммуникационные навыки, Витек познакомился с загоравшим Юриком, а тот подтянул некоего Валеру, с которыми он сообразил «на троих».

После пары опрокинутых, товарищи решили, что просто обязаны совершить преступление века – ограбить и не абы что, а целый Куйбышевский областной художественный музей. Выпили за успех.

В ночью на 3 июля подельники отправились на дело. План был прост – пока один стоит «на фишке», двое выносят картины через окно. Сигнализация имелась, но в тот день почему-то была отключена, причем не только на окнах, но и на самих картинах (по другим воспоминаниям – сигнализация не была отключена, она тупо не сработала). Всё что оставалось – вынести раму и забраться в музей. Смелость, как говорится, города берет. Так и поступили...

Противостояли (должны были) профессиональным грабителям ночной вахтер в лице бабы Клавы и скрипучий паркет. И пока бандиты орудовали на втором этаже, бабуля сидела на первом – и ничего не слышала. Ну, или спала (?)... За что, впрочем (если так оно и было), автор не осуждает – не только лишь всем в СССР бы пришло в голову выносить скромную картинную галерею, мало кто бы на это решился, да ещё и таким наглым образом.

Утро у работяг музея началось не с кофе. Ещё бы, куда-то «сдуло» 5 картин: полотна Архипа Куинджи «Облако» и «Море», Ильи Репина «По следу» (казаки в степи) и «Волжский пейзаж», а также Василия Сурикова «Казак в лодке».

Остались только сломанные рамы, да выкуренная папироска. Ор стоял выше гор. Оно и понятно, специалисты оценивали их общую стоимость в 64 тысячи советских рублей. На эти солидные деньги можно, например, купить пять «Волг», к ним один «Запорожец», и ещё останется на булочку и пару компотов.

Получается, налицо кража «в особо крупных размерах», а за это предусматривалась «вышка» – расстрел.

— «Пришла на работу, взяла ключ от хранилища и, проходя мимо зала, где выставлялись картины XVIII века, с изумлением обнаружила пять пустых рам на полу. Но все картины с этой экспозиции были на месте. Унесли полотна из соседнего зала. Висевшие на окнах белые шторы-маркизы колыхались от ветра. Рама оказалась приоткрытой. Видимо, так вор и проник в здание. Зал, откуда похитили картины, находился на втором этаже. Но рядом с окном был козырек, так что залезть в музей похитителю труда не составило. Помню, как закричала, увидев пропажу», — вспоминала Татьяна Петрова, главный хранитель музея.

Дело взяли под особый козырек. Милиция прибыла быстро. Сразу же откатали пальчики у старушек-смотрителей, научных сотрудников и местного дворника. Провели обыски в их квартирах, опросили соседей. Под подозрение попали все. На месте преступления провели криминалистическую экспертизу — положили папироску в пакетик, взяли «пальцы» с картинных рам, сняли отпечатки обуви на полу. Попутно разослали ориентировки. Отработали оперативно и чётко, как по нотам.

— «Ориентировки о краже картин поступили всем, каждый оперативник знал, что делать. Перекрыли границы области, таможенные посты, контрольно-пропускные пункты»,  вспоминал Алексей Никишин, бывший тогда старшим оперуполномоченным уголовного розыска Куйбышева.

Граждане-грабители, тем временем, сделав дело и поделив картины, разошлись кто куда. Витек сразу же попытался «толкнуть» артефакты, но лишь затрахался с ними. Отчего-то все — бармены, таксисты или случайные прохожие, кому втюхивались произведения искусства, интереса к покупке не проявляли. Плюнув, Хворов решил доверить дело продажи профессионалу — знакомому корешу, который по профессии был маляром при местном заводе имени Тарасова, но особо узкие круги знали, что он коллекционировал иконы, а значит, кое-чего понимал в живописи.

Оперативники тоже не сидели на попе ровно. Под прикрытием ныкались по всяким злачным местам и питейным, где слушали, о чем болтал лихой народ.

— «В один из жарких июльских дней мы посетили коктейль-бар «Цирк» на Полевой, 54. В 80-х в это злачное заведение стекались крупные фарцовщики, валютчики, фальшивомонетчики, картежники. И вот мы с Валерием (в Самаре как-то много Валер :)) часов в десять вечера зашли туда, сидим за столиком, наблюдаем. Когда собрались уходить, вдруг одна из посетительниц говорит другой: «Ах, ты (нецензурная брань)! Он же тебе картину предлагал, ты че?». Это был момент истины! Тут же доставляем их в отдел на культурный вежливый разговор. Они поняли, что к чему, и выдают материал: кто, где, когда», — вспоминал Никишин.

Впрочем, в других источниках пишут, что это байка для журналистов, а слил инфу некий «Гена-Крокодил» — информатор, настоящее имя которого не разглашают, по понятным причинам. Короче, сдали маляра — к нему нагрянули с обыском, где и нашли картинки: «Казака в лодке» и «Облако» Куинджи. Хранились в обычном мешке из под картошки, на балконе, а охраняла их овчарка, не очень злая, но смотрела на милиционеров с легким негодованием и щепоткой презрения. Маляр же отпираться не стал и сдал Витю, а от картин открестился, мол, не знает что это такое, чисто на хранение оставили, даже не смотрел в мешок, а если и смотрел, то ничего не понял, а если что и понял, то совсем чуть-чуть, штампики музейные какие-то... в  милицию вот собирался пойти, да только она сама приехала, какое счастье и облегчение.

В общем, повязали Витька. На допросе тот пояснил, что все получилось спонтанно, а детали ограбления не помнит, потому что был бухой. Куда делись его подельники тоже не знает. За такое признание выписали билет в 10 лет строгого режима.

Правда, в деле хватало белых пятен — если все спонтанно, почему за этими картинами они пошли в соседний зал, а не взяли те, что были ближе к выходу в окно? Так же нашлись свидетельства, что Витя, оказывается, уже ранее посещал этот музей — но списали на его праздный интерес к живописи. А там у грабителя ещё и припадки начались, потому что в детстве головой сильно стучался и от него окончательно отстали. Дело зашло в тупик...

Просвет в расследовании возник через 3 года — помогли труп и КГБ.

— «Новые сведения по делу появились только через три года после кражи — в 1983 году, когда под Москвой в разбитой «Волге» нашли тело уроженца Башкирии, занимавшегося фарцовкой и перекупкой антиквариата. За несколько дней до этого, по данным спецслужб, перекупщику предложили украденные в Куйбышеве картины. В машине с погибшим был набитый валютой кейс. Он собирался ехать в Ригу», — объяснил следователь Никишин.

Спецы через обнаруженную у башкирского трупа записку с адресом вышли на рижского перекупщика — местного инженера (по другим источникам работник морского порта), которому обещались эти картины неким «общим знакомым». План был простой — встретиться с куйбышевским барыгой, выкупить картины, вывезти в Ригу и перепродать иностранцам, подняв бабла. К успеху шли, но не фортануло. КГБисты приехали к ушлому дяденьке на черном воронке, увезли его в кабинетик и что-то произнеся волшебное, уговорили сотрудничать, а криминал оставить как неперспективное занятие. Тот, сказав что-то вроде «Служу Советскому Союзу», отправился в Куйбышев, где его вели уже местные опера. Он должен был встретиться с продавцом украденных картин — тем самым «общим знакомым». Внезапно для милиции, на встречу пришел... щас будет вот этот поворот, главное не улететь в кювет, приготовьтесь... на встречу пришел... родной брат осужденного Вити, товарищ... Валера (опять?), сотрудник Куйбышевского мединститута. Нет, это не индийский детектив аля «Достать ножи», всё реально. Все эти годы он хранил последние ненайденные картины у себя на даче. Продать не смог, потому накрывал ими капусту, от чего шедевры, мягко говоря, маленько попортились.

Картины изъяли и отправили на реставрацию в Москву, дабы им вернули должный вид и всё вроде бы закончилось хорошо. Но-о... Что интересно — братишке, согласно источникам, никакого обвинения не предъявили. Максимум, пригрозили пальчиком и сказали так больше не делать — и то это автор выдумал для красоты истории. Так же неясно, а были ли у его братца-налетчика вообще подельники, ведь их следов за три года так и не обнаружили. Вполне вероятно, что Витя пошел на дело либо с братом, либо вообще один, а версию с алкоголем и пляжными незнакомцами выдумал. Не удалось выяснить и причину сбоя работы сигнализации. Да и сам башкирский фарцовщик погиб в аварии при довольно мутных обстоятельствах. Одни вопросики как на Скеллиге, на которые ветераны уголовного розыска по тем или причинам отвечать не хотят. Было и было, а что было — прошло. Главное, что кончилось все хорошо.

Такие дела.

К слову, в этом куйбышевском музее это было не первым ограблением. Годом ранее оттуда уже выносили картину — некий парнишка постоянно ошивался у экспонатов, расспрашивая местных работяг, чё по чём стоит. В итоге молодого товарища задержали — он оказался студентиком художественного училища, которого нанял местный коллекционер живописи. Картину он вернул. Пока расследовали, выяснилось, что произведение фальшивое и культурной ценности в таком виде не представляет. Уголовному делу ход не дали и спустили на тормозах. Возможно, чтобы не афишировать тот факт, что иногда в музеях, даже советских, встречаются... подделки.

Мораль истории простая: портвейн не твой бро, бармены и таксисты не лучшие ценители искусства, а украсть картину проще, чем продать её. Будьте практичнее и всего хорошего!

Источники:

• Пропали Репин, Суриков, Куинджи: истории самых громких музейных краж Самары

• Кража века

Для вас писал Алексей Шухартской.

Другие мои статьи можно почитать в моем телеграмчике, если вам интересна вся эта тема — буду рад новым читателям + там выходит разный неформат.

Мне этот Фон Вакано однажды боком вышел. Было это году в 2007м, июль месяц. Оказались мы там с товарищами проездом, по дороге в славный город Оренбург. О Дне знали не понаслышке, а потому по прибытию, первым делом завалились туда. Захватили литров 30 и на речку. По скольку последняя ночь в поезде прошла под возлияние знаменитого в ту пору портаколы, самочувствие было слегка размазанным. Первую клушу осушили не отходя от кассы, ну а дальше пошло поехало. По итогу солнышко напекло темечко и я рубанулся. Пацаны пошли плескаться в Волгу-матушку, а затем учапали за добавкой. Я всё так же безмятежно прибывал в царстве Морфея. Когда солнышко вошло в зенит, прошло уже не меньше пары часов. Соседи по пляжу, глядя на бездвижное тело заволновались, и решили меня растолкать. Очухавшись, огляделся по сторонам, не понимая кто я и где я. По мере пробуждения, вспомния события последних дней, стал соображать что делать и кто виноват. Весь мой скромный гардероб состоял из шорт и майки-алкашки. Рюкзак с документами и кошельком, предусмотрительно был оставлен в камере хранения на вокзале. Телефона у меня с собой не было, да если бы и был не помог бы, ибо товарищи мои от меня отличались не очень. Взяв себя в руки побрёл в точку отправления, то бишь к розливу, на деясь что пару стаканов холодного пенного вернут мне ясность мыслей. У раков встретил своих попутчиков, которые с баклахами на перевес, доказывали продавщице что то за наш славный город. Увидев меня, сначала засмущались, а потом начали истерично ржать. Причина их хорошего настроения дошла до меня не сразу. Оказалось, что спал я на левом боку, и потому солнце его не тронуло. Правая же страна светилась багрянцем. Этакий ходячий флаг Спартак-Москва. Смех смехом, а попойка продолжилась. Лишь на утро я осознал всю тягость бытия. Обгоревшая сторона пылала адской болью. Любое движение было мучительным. На стоянке в Бугуруслане, в ларьке, я смог надыбать сметаны. Ещё пару дней я ходил как помазанник божий. Потом всё это дело начало шелушиться, но это уже совсем другая история.)

Всем привет. Что тут нужно делать?