Как противогаз прорывался на фронт.
Первые химические атаки немецкой армии в апреле и мае 1915 года привели в смятение военные и гражданские власти России. Перед оружием массового поражения офицеры и солдаты русской армии оказались совершенно беззащитными.
Химическое оружие не было новинкой в мире. Кое-каким опытом обладала и Россия. Например, в арсенале Киевской крепости в 1674 г. хранились «огненные ядра душистые», начинённые мышьяком, нашатырём и малоизвестным растением с сильным чесночным запахом.
Во время Крымской войны англичане обстреливали Одессу «вонючими бомбами» и планировали захватить Севастополь с помощью химических веществ, воспламеняющихся от соприкосновения с кислородом,
«следствием чего будет образование густого чёрного удушливого тумана или чада, который обнимает форт или батарею, проникая в амбразуры и казематы и прогоняя артиллеристов и всех находящихся внутри».
Осознав всю пагубность идеи травить людей газами, европейские страны ещё до начала Первой мировой войны договорились не применять «химию» на полях сражений и подписали в 1899 году Гаагскую конвенцию.
Соглашение запрещало применение «боеприпасов, единственным предназначением которых является отравление живой силы противника».
Опираясь на договорённости, российские власти не планировали применять химического оружия. Более того, у России начала XX века не было ни отравляющих газов, ни средств защиты от них. В результате пришлось решать проблему в спешке и без должной подготовки.
Принц Ольденбургский — на его ведомство была возложена задача обеспечения армии средствами химической защиты — развернул бурную, но, как часто бывает и в наши дни, сумбурную деятельность.
Первым делом, ещё до химических атак на русскую армию, в стране повсеместно начали шить защитные маски. Никто толком не знал, от чего самодельные марлевые повязки должны защищать солдат. Ни у кого не было ни малейшего представления, как это следует делать. Но в едином порыве маски шили все: институты и гимназии, благотворительные общества и Красный крест, знатные дамы и простые работницы. «Русский врач» в номере за 23 мая 1915 года писал:
«В общеземском союзе, как сообщают „Речи“ (14 мая), из Москвы получено уведомление, что в Минске в широких размерах выделываются респираторы. Ежедневно их выпускается 25 000 штук. Респираторами снабжаются проходящие воинские части. Выработан усовершенствованный тип их».
К сожалению, вал кустарных поделок оказался не просто бесполезным, но вызвал у военных стойкое недоверие к средствам защиты вообще. Солдаты выбрасывали выданные «респираторы» или с издёвкой развешивали их на деревьях в качестве никому не нужных «украшений».
Защищаться от газа армейцы научились, обматывая голову обильно смоченным водой нижним бельём и портянками. Как выяснилось во время военно-полевых «экспериментов», значительно эффективнее воды действовала собственная моча.
Немецкая газовая батарея готовится к началу газовой атаки
Параллельно марле-повязочной истерии активизировались попытки создания сухого противогаза. Ведомство принца Ольденбургского выбрало в качестве надёжного разработчика Горный институт и всячески поддерживало «официальный» противогаз во время испытаний.
Профессор Николай Дмитриевич Зелинский, к сожалению, не попал в узкий круг избранных. Его метод защиты с помощью активированного угля, хоть и оказался в конце концов единственно верным решением, не вызывал у бюрократов никаких положительных эмоций.
По роду деятельности — в 1915 г. он заведовал Центральной лабораторией министерства финансов — Н. Д. Зелинский сталкивался с производством спирта и с очисткой его углём. Вникнув в процесс, профессор выяснил, что лучше всего фильтрует вредные вещества «оживлённый» уголь, прошедший вторичный обжиг после использования по назначению.
Этот «оживлённый». или активированный, уголь стал основой первого в мире противогаза, способного адсорбировать широкий спектр отравляющих веществ.
Н. Д. Зелинский доложил о находке противогазовой комиссии при Русском техническом обществе в Петрограде и выступил на заседании Экспериментальной комиссии в Москве. От последней зависело многое.
Первое испытание изобретения 12 августа 1915 г. продемонстрировало замечательные результаты. Человек в маске с активированным углём провёл в заполненной фосгеном комнате 15 минут, не ощущая никакого воздействия отравляющего вещества.
За первым испытанием последовала серия новых тестов. Активированный уголь прекрасно защищал от хлора и фосгена, не давая ни единой осечки. Но когда 22 августа один из испытуемых почувствовал недомогание, комиссия тут же написала отрицательное заключение.
Вслед за этим успешные опыты проводились один за другим, но чиновники стояли на своём: метод не доказал своей эффективности.
24 ноября на очередных испытаниях впервые угольная коробка Зелинского тестировалась в паре с резиновым шлемом инженера Э. Л. Кумманта. Впоследствии эти две фамилии слились в названии нового противогаза.
После кипы положительных отчётов о высокой эффективности противогаза Зелинского-Кумманта все убедились, что активированный уголь — лучшее средство защиты от газов. Однако бюрократы Ольденбургского по-прежнему всеми силами тормозили внедрение ненавистного им изобретения.
Сдвинуть их с мёртвой точки удалось лишь к концу января 1916 г., когда Экспериментальная комиссия, несмотря на разногласия между её членами, подписала положительное заключение.
Но даже после этого бюрократия продолжала упорствовать. Игнорируя здравый смысл и обрекая на смерть тысячи солдат, управление принца Ольденбургского заказало для фронта 3 500 000 неэффективных противогазов Горного института.
В феврале противогаз Зелинского-Кумманта продемонстрировали Николаю II, и только после этого в начале марта военным ведомством был сделан заказ на 200 000 штук. Вскоре заказ увеличили вдвое. Победа здравого смысла в военном деле? Увы, российская военная бюрократия так просто не сдаётся.
Противогазы Горного института, которые называли противогазами «тип принца Ольденбургского», спешно производил оборудованный по последнему слову тогдашней техники завод «Респиратор» в Петербурге.
Противогазы Зелинского-Кумманта выпускались мелкими партиями на различных предприятиях, где имелись хоть какие-то возможности. Более того, управление принца пыталось изъять половину созданных Зелинским запасов активированного угля, чтобы заполнить им коробки «своего» противогаза.
Несмотря на острую потребность, военные бюрократы не пускали на фронт изобретение русского химика. Скольких жизней из-за них лишилась Россия?
Автор: Алексей Норкин
