Однажды, когда я перееду из Сибири куда-нибудь на тёплый юг, то обязательно начну рассказывать всем страшные истории про лютые сибирские морозы. Выйду утречком из ограды, присяду на лавку под яблонькой и начну:
– Да-а-а. Как же заебала ваша жара! Подохну скоро.
Ко мне тут же подбегут чумазые ребятишки, соседи повылезают из-под своих сливовых деревьев и даже собаки перестанут тявкать, чтобы послушать мои страшные истории про лютые сибирские морозы.
– Тогда какого же ты хуя сюда приехал, если тебе жарко? – спросят меня.
А я отвечу:
– Да потому что хорошо там, где нас нет. А когда мы уже там, то это уже совсем не там, а ТУТ. И снова, получается, хуёво, опять надо переезжать.
И все бошками закивают, мол, вон какую потрясающую мудрость нам сегодня старый хер сообщил! Давайте ещё посидим, возможно, он ещё какую-нибудь умную мысль скажет или в штаны наложит прямо тут на лавке.
Но я совсем не таков, потому что жопа у меня крепкая, а умных мыслей в интернете я ещё не успел с утра прочитать.
– А ну-ка, дед, – обратится ко мне самый нетерпеливый дошкольник. – Расскажи-ка нам лучше про ЛЮТЫЕ сибирские морозы! Уж очень ловко у тебя получается.
– А ты хороший мальчик! – скажу я ему и протяну открытую пачку с папиросами. – Угощайся!
Он с гордостью отодвинет мою руку и скажет:
– Ты чё, дед, у меня своё курево есть! И вообще, я – девочка!
– Значит, ты угощай!
Мы все дружно закурим и я начну:
– Было, это, значит, году в 2009. Я тогда работал в магазине «Агарта» продавцом-консультантом, успешно впаривая людям всякие диски с фильмами. И вот однажды, в самый разгар лютых крещенских морозов завалился ко мне в магазин под конец рабочего дня старый приятель Игорь.
– У меня, – говорит, – есть блестящее предложение! Попить пива и пожрать настоящую дичь!
Выпить пива и пожрать на халяву я очень любил с самого детства и поэтому уточнил:
– А что надо делать?
– Прокатиться на электричке до дачного посёлка! – радостно сообщил он.
– Ну, что-то я не знаю… – осторожно засомневался я, поскольку все его идеи всегда херово заканчиваются. – На улице сильный мороз, а мне завтра на работу с утра. Что-то не сильно мне хочется куда-то ехать.
Но он привёл железные аргументы:
– У меня в пакете двенадцать литров пива, а дичь нас ждёт в отдельном загородном доме! Соглашайся!
Это были волшебные слова. Сопротивляться бесполезно.
Рабочий день завершился. Мы сели в электричку. Игорь раскрыл пакет и достал мне пива.
– Пока можешь согреться.
Сам он, судя по всему, уже порядком насогревался и поэтому заявил:
– Нам нужно проехать тринадцать станций. Я, покамест, вздремну. А ты считай остановки и разбуди меня, когда мы приедем.
– Легко!
В вагоне помимо нас ехала ещё какая-то мутная молодежь: два обдолбанных парнишки, а с ними две девушки. Они весело ржали, а я попивал пивко и глядел в окошко. Всё было ништяк. Успешно отсчитав двенадцать станций, я разбудил Игоря.
– Следующая наша, – сказал я.
– Атлична! – ответил он, схватил пакет и подскочил.
А потом что-то пошло не так.
Пока мы стояли в тамбуре, те два обкуренных долбоёба из нашего вагона зачем-то дёрнули стоп-кран. Попутали, видимо, что-то. Двери, разумеется, открылись, а мы, ничего не подозревая, шагнули из тамбура на перрон. А если быть точнее, то я пизданулся в сугроб, а следом за мной Игорь вместе с пакетом натурально исчез в толще снега. С другой стороны вагона мутная молодежь также ничего не подозревая дружно окунулась в снег. Пш-ш-ш… Двери закрылись и электричка уехала.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Барахтаясь в снегу, Игорь вспоминал дворников. Его ноги торчали из сугроба и совершали энергичные движения в стиле брейк-данс.
– Суки ёбанные! Нельзя, что ли, снег почистить! – орал он откуда-то из недр.
А мне было удобно. Вся моя нижняя половина туловища скрылась в снегу. Находясь в таком вот вертикальном положении можно было расслабить мышцы и медитировать. Я отпил пива из бутылки и поставил её рядом с собой в снег. Удобно. Надо закурить.
Игорь, наконец, изловчился и выбрался из западни. Весь покрытый снегом, абсолютно весь, он сел рядом со мной. Достал из пакета пиво и тоже выпил.
– Что-то нихуя это не похоже на нашу станцию, – заявил он.
– А ты очень наблюдательный!
Я покрутил головой и попытался определить, где же мы, блять, находимся. Тупорылая молодёжь неподалёку тоже активно боролась с сугробами и истошно вопила.
Быстро выкурив по сигарете, мы забрались по насыпи на железнодорожные пути и очень энергично зашагали в сторону станции, которой даже видно не было.
Холодного пива больше не хотелось. У меня начали замерзать руки и рожа. Скрючив пальцы в перчатке, я запихнул их в карманы. Пакет мы несли по очереди. Лицо Игоря покрылось инеем и стало не очень выразительным. Молодёжь позади сильно отстала. Девушки пытались привести в чувства своих обдолбанных женихов, но получалось у них не очень, поскольку те волокли свои туши очень неторопливо.
С каждым шагом становилось всё холоднее. Ноги наливались свинцом, а мороз щипал меня за коленки и жопу. Большие пальцы на ногах начало «тянуть», словно на них поставили старый дубовый комод. У меня даже зубы застыли, и, казалось, сейчас потрескаются.
– Дафай… деушег с сабой вазьмём! – неожиданно прошевелил Игорь своими отмороженными губищами.
– Бери… – равнодушно отозвался я.
– Деушки! Айда с нами! – обернулся и заорал Игорь, словно у него тут микроавтобус с хот-догами и горячим кофе. Через мгновение он добавил: – Что-то они не торопятся…
– По-моему, не самый подходящий вечер для знакомств, – отметил я.
Вокруг железнодорожных путей плотной стеной росли деревья и определить, есть ли там за ними жилые дома было невозможно, а рисковать, сворачивая с рельсов не очень то и хотелось. Лучше идти наверняка. Расстояние между станциями здесь небольшое.
– Идут же… – обернувшись и посмотрев на малолетних дебилов, сказал я. – Пиздец, как холодно, Игорь. Похуячили-ка быстрее. Мы им ничем помочь не можем. Я не собираюсь в сложившейся ситуации ещё кого-то на себе тащить, особенно, вот этих обдолбанных дегенератов, которые нарядились, блять, ЗИМОЙ в треники и ветровки. Замерзнут, да и хуй с ними. Сами виноваты. Придём на станцию и расскажем дежурным милиционерам про этих юных биатлонистов. Пошли!
– Пошли, – согласился он.
Вскоре вдалеке показалось что-то похожее на платформу. От этого мы зашагали бодрее. Я обернулся и крикнул белым ходокам:
– Шире шаг! Станция совсем близко!
Пройдя в итоге примерно с километр, мы, покрытые инеем и с отмороженными конечностями, осторожно проникли в зал ожидания станции. Там было не особо тепло, но вполне приемлемо. Мне захотелось снять ботинки и намотать на голые ступни чугунную батарею. На ресницы налипло столько инея, что при моргании льдинки бренчали друг о друга. Моя рожа при этом натурально горела, как от нестерпимого жара. Ещё бы немного и пиздец.
– Пыво замёрзло… – сказал Игорь.
Через несколько минут на станцию явилась молодёжь. Они молча сели на лавку. Девушки заплакали.
Мы с Игорем немного отогрелись и он сказал:
– Не хочу тебя расстраивать, но нам предстоит пройти ещё примерно столько же до загородного дома, где нас ждёт дичь.
– Примерно столько же?.. – глядя в одну точку, спросил я.
– Ну, чуть больше…
В итоге пришлось хуячить по морозу ещё два километра по каким-то лесополосам, мостам и собачим тропинкам. Но мне было уже всё равно...
Когда же мы, наконец, пришли в загородный дом, жизнь стала налаживаться. Запихав в духовку дичь, а точнее, кроликовое филе, мы разлили коньяк и устроились в кресла возле растопленного камина.
Я накрылся какой-то шкурой, а Игорь нацепил толстый махровый халат.
«Хоспаде, да мы же, блять, чуть не окочурились на этих рельсах!», – с ужасом подумал я.
Огонь в камине умиротворяюще потрескивал.
– Ну, что, за, бодрящие прогулки на свежем воздухе? – спросил Игорь, поднимая бокал коньяка.
– Да пошёл ты нахуй, долбоёб! – отозвался я.
Звякнув бокалами, мы выпили и принялись таращиться на пламя.
– А откуда у нас коньяк? – спросил я, немного помолчав.
– Из шкафа, – пожал плечами Игорь. – Тут целый бар.
– А нахуя мы тогда столько пива тащили?!
– Да что-то надоел мне этот коньяк… Пива захотелось, – ответил Игорь и достал из кармана халата сигару. – Я тут на этой даче как бы зимний сторож, а хозяин давно не появлялся. Жратву не привозит. А жить-то как-то надо. Не велика потеря, переживёт. Закурим?
В камине потрескивали дрова. Дом был знатный и со вкусом отделан. Вокруг, в полумраке, стояли всякие вазы и скульптуры. Изысканный бренди постепенно разогрел мою кровь, мышцы расслабились, а на душе стало легко и сладко-сладко. Над камином висел щит и два меча. А мы, словно викинги, вернувшиеся из дальнего похода на север, сидели и ждали, когда приготовится дичь…
В целом, всё было не зря. Такой вечер нужно было заслужить.
Мы выпили коньяк, затем всё пиво, сожрали кролика, постреляли из воздушки в снеговиков, спели несколько песен группы Корни, а ближе к утру я безмятежно уснул возле сурового бюста Юлия Цезаря…
– Такая вот, занимательная история, – завершу я свой рассказ, всё ещё сидя на лавочке и уже покусывая яблочко.
– А по-моему, ты просто старый алкаш и втираешь нам какую-то дичь! – отчаянно крикнет местный участковый, который всё это время сидел в засаде возле другой яблоньки.
– А ну-ка, брысь! – топнет ногой и шикнет на него девочка, которую я сперва принял за мальчика, а потом обратится ко мне. – Ну, что, старик. Всё в твоей истории хорошо. Сразу видно, что ты крепкий, как слоновья башка и настоящий сибиряк с печки бряк! Но нет в твоем рассказе рифмованной морали, типа как в баснях у Крылова. Мы же дети и нас надо чему-то поучать!
– Да! В чём рифмованная мораль? – заголосят и взрослые, и дети, выбрасывая окурки. И даже отважный участковый навострит уши.
Я окину всех мудрым взглядом и скажу:
– Мораль сей басни такова: «Коль ты совсем ещё не туп, то надевай зимой тулуп. И доживёшь ты лет до ста!». Идите нахуй, я устал.
Доев яблочко, я встану с лавки и отправлюсь дремать на прохладную веранду, где стоит старый диван, а сквозь тюль на него льются лучики южного солнышка, создавая еле подвижный узор. И приснится мне родная сибирская зима, поскольку сибиряку на юге непросто.
© Иль Канесс
https://vk.com/club159788762
