Ранним утром, как только рассвело, в дверь настойчиво постучали. Боря с трудом разлепил глаза и посмотрел на лежавший на столе мобильник. Оказалось, что проспал он не больше трех часов. Мощный стук повторился, и Савин услышал голос:
- Откройте, полиция! Открывай, мы знаем, что ты дома.
Услышав слово «полиция» Борис усмехнулся. Это было еще одним из тех нововведений мирной жизни, которые он пропустил. До этого полицейские встречались только в американских фильмах, а теперь стояли на каждом углу, но до своих голливудских прототипов не дотягивали, несмотря на модное название.
- Иду, иду! - потягиваясь, крикнул Савин в ответ на непрекращающийся стук в дверь.
Подойдя к источнику шума, Боря кинул быстрый взгляд направо, где стояла тумба со сломанным инструментом.
- Чего надо? – хриплым голосом спросил он. – Я полицию не вызывал.
- Кому сказано, открывай?! – занервничал стоявший за дверью. – Вчера, кое-что случилось. Где ты был вечером и ночью? Я должен взять показания, и сразу уйду, - миролюбивым тоном добавил сотрудник органов.
Этот тон Борису не понравился, инстинкты, выработавшиеся за тринадцать лет в тюрьме во всю кричали о том, что будущее не сулит ничего хорошего. Сгруппировавшись, Савин потянулся к замку. Как только он сделал последний оборот, дверь с грохотом отворилась под ударом ноги стоявшего за ней человека. Боря получил мощный толчок в плечо, заставивший его немного повернуть корпус влево. В прихожую ворвался Егор Рогозин с пистолетом в руках. Он мгновенно оказался рядом с хозяином дома и замахнулся, намереваясь огреть того рукоятью по голове.
- Не ждал, сука?! – крикнул он и резко замолчал, поняв, что противник удержал его руку с оружием в вертикальном положении.
На столь резкий захват был способен не каждый трезвый человек, тем более Рогозин не ожидал такого от напившегося до беспамятства всего пару часов назад бывшего сидельца. Егор растерянно посмотрел в лицо убийцы родителей и замер. Борис с ехидной улыбкой смотрел прямо ему в глаза. Последнее, что он услышал перед тем, как боль обрушилась на его голову, принося с собой темноту, было удовлетворенное «ждал».
- Очень долго ждал, - закончил Боря, бросая на пол древко обломанного топора, которое схватил с тумбочки, когда открывал дверь.
Несколько шлепков по щекам заставили Рогозина прийти в себя. Он задергался, несмотря на чудовищную головную боль, и попытался встать, но понял, что не может. Открыв глаза, он обнаружил себя привязанным к стулу в большой комнате. Борис что-то делал с его головой, закрыв своим телом весь обзор. Создавалось ощущение, что его пленитель копается в нанесенной им же самим ране. Савин отошел и боль стихла, но не ушла. В руках у Бори была пропитанная кровью вата. Он продемонстрировал ее пленнику и бросил в печку, где уже догорала рукоять топора.
- Мы же не хотим, чтобы ты сдох раньше времени, - ухмыльнулся Борис.
Егор скосил глаза в сторону и понял, что его голова перевязана бинтом, под которым бывший зек только что поменял вату, впитывающую кровь из разорвавшейся от удара кожи. Пленник хотел сказать, что его врагу конец и то, что если он сейчас его не развяжет, то никогда уже не увидит свободы, но вместо слов выходило только мычание. Он так сильно получил по голове, что не сразу понял, что у него во рту кляп, заклеенный скотчем. Рогозин попытался закричать, позвать на помощь, привлечь внимание соседей, но лишь чуть громче замычал. Вспоминая о размере участка Савина и расположение близлежащих домов, он понял, что этих звуков, так радующих устроившегося в кресле напротив Бориса, никто кроме его мучителя не услышит. Он замолчал, надеясь, что спокойствие уменьшит головную боль. Единственное, что он смог сделать – это с вызовом посмотреть на взявшего его в заложники человека.
Боря переоделся и выглядел, как будто собрался в дорогу. Большая спортивная сумка рядом с креслом свидетельствовала о правильности догадки пленника. Пленитель сидел в кресле и рассматривал пистолет, из которого Егор планировал отомстить за убийство родителей. Когда Рогозин прекратил попытки вырваться и закричать, Савин отвлекся от оружия и перевел взгляд на заложника.
- Знаешь, что ты было бы символично? – начал он. – Если бы тебе удалось достать тот самый ПМ, но, видимо, ты не романтик. «Беретта», я таких и не видывал, не то, что не держал, - Борис отложил оружие и внимательно посмотрел в лицо своему врагу. – Вот ты, наверное, думаешь, как же так? Я же все продумал, спланировал? Столько раз представлял этот момент, почему не получилось? Все просто: я кумекал об этом больше. Каждый день в течение тринадцати лет, начиная с побудки и заканчивая бессонной ночью, я представлял этот момент, мысленно проигрывал сценарии нашей встречи и ждал. Больше всего я боялся, что ты струсишь и просто наймешь кого-нибудь для грязной работы, но ты меня не разочаровал – решил отомстить собственноручно. Храбрецом, правда, тебя тоже не назовешь – целый месяц никаких попыток, или это была осторожность? – пленник промычал что-то в ответ и Боря продолжил: - Ждал подходящего момента, уважаю. Пришлось тебе его создать. Хочешь выпить?
Савин встал и вышел из комнаты, но через несколько секунд вернулся, сжимая ополовиненную бутылку водки в руках. Он поднес ее к лицу Егора и тряхнул несколько раз так, чтобы жидкость попала на кожу привязанного к стулу человека. Рогозин закрыл глаза и закричал:
- М-м-м-м-м-ы-ы-ы!
- Не боись, - ухмыльнулся Боря и сделал большой глоток, - это просто вода. Трезвому легче изобразить пьяного, чем наоборот, но сделать это достоверно не так уж и просто. Кажется, у меня получилось, что думаешь? Пару глотков коньяка для запаха, остальное на одежду, чтобы создать вокруг себя стойкий амбре. Как водку заменить водой, думаю, объяснять не надо? Главное, чтобы с улицы через покосившийся забор было видно, как в светлой террасе человек нажирается, - Борис вернулся в кресло. – Столько лет и самыми сложными оказались три последних часа. Лежать без движения, изображая спящего и при этом не заснуть – задачка не из легких. Но тюрьма и не такому научит. Я, честно говоря, не ожидал, что ты решишься в дверь стучать, планировал, что залезешь, пока «сплю», даже окно в комнате приоткрыл.
- М-м-м-м-м-ы-ы-ы, - снова замычал, что было сил, пленник.
- Не перебивай! – рявкнул бывший заключенный и Рогозин замолчал. – Представляю, как тебе обидно: мог сразу выстрелить, или вообще сквозь дверь на голос пару пуль выпустить, но тебе хотелось взглянуть в глаза, насладиться победой. Понимаю. Я ведь сейчас то же самое делаю – кайфую от триумфа. Вот спущу курок, и все пройдет, останется только чувство опустошения. Плавали, знаем. Разница только в том, что я бы никогда не рискнул успехом всей задумки ради секунды блаженства, – Борис засунул руку во внутренний карман куртки и, достав фотографию, подошел к Егору, демонстрируя снимок, с которого пленнику улыбалась девочка с длинной русой косой. – Ее звали Маша, здесь ей девять лет. Сейчас бы ей было уже двадцать два. Может, я бы уже внучку нянчил или внука, - Савин мечтательно поднял глаза вверх, но через пару мгновений обрушил тяжелый взгляд, который не оставлял надежды на пощаду, на Рогозина. – Но ей навсегда останется девять лет из-за тебя. Тринадцать лет… Ты прожил в долг больше, чем моя малышка всего. Пора с этим заканчивать. Да, и соседи скоро просыпаться начнут.
Егор немигающим взглядом смотрел на фото, пытаясь что-то сказать, не делая попыток вырваться или позвать на помощь. Его глаза наполнились слезами, и он бессильно опустил голову. Борис убрал фото в карман и, отойдя от пленника, открыл шкаф. Достав оттуда сверток, он принялся убирать его в забитую вещами спортивную сумку.
- Интересно, что здесь? – спросил Боря, заметив, что Рогозин следит за его действиями. Он развернул сверток и продемонстрировал заложнику толстую пачку денег. – Я продал дом и землю соседу. Нормальный мужик, знаешь ли. Стройматериалами занимается. Хочет здесь дом для своей дочери построить. Разрешил мне пожить месяц и заплатил наличными. Даже не знаю, чтобы делал, если бы ты и сегодня не решился на дело пойти, - Савин усмехнулся и упаковал сверток. – Я придумал себе занятие: буду ездить по стране и наказывать таких выродков как ты. Буду мстить за тех, кто за себя уже отомстить не сможет или вместо тех, кому есть, что терять. Как тебе план? Ты же бизнесмен, должен оценить масштаб. А сейчас, нам пора…
Борис подошел к пленнику и сильно надавил на рану на голове. Боль пронзила все тело Егора, заставляя очередной раз замычать изо всех сил, но через секунду отступила, уступив место темноте, поглотившей сознание.
Рогозин пришел в себя, когда Боря доставал его из багажника его собственного автомобиля. Руки были плотно связаны за спиной, повязка на голове поменяна, а во рту все так же плотно сидел кляп, но сил сопротивляться уже не осталось. Он огляделся по сторонам: машина стояла на заросшей дороге, проходившей вдоль поля, рядом начинался густой лес.
- Давай-давай, приходи в себя, - тряс его Савин, – немного осталось. Машина у тебя –просто зверь. Пожалуй, попользуюсь. Гляжу, и страховка открытая, как знал, - Борис рассмеялся. – Но дальше и она не проедет, придется пешком. Ты потерпи... – Егор попытался вырваться, собрав последние силы, но короткий удар в живот пресек его старания. Боря поднял за грудки присевшего после удара пленника и продолжил: - Я сначала думал тебя во дворе закопать, даже яму вырыл. Два дня рыл, чтобы глубоко, надежно. А потом подумал: новые хозяева мою хибару снесут, начнут строить новый дом, весь участок перекопают, вдруг на тебя наткнутся. Не по-человечески это – им такой подарок оставлять, да и мне морока – будут искать, допрашивать… И я решил: нет тела – нет дела, как говорится. В эти места новоселы не ходят – далеко, опасно, а мы в детстве постоянно здесь болтались. Пойдем, что покажу.
Егор с трудом перебирал ногами по заросшей идущей вниз тропе, но Савин тычками в спину не давал ему остановиться. Через несколько минут, когда вход в лес уже скрылся из виду, туфли заложника насквозь промокли. Он хотел упасть и заставить убийцу родителей закончить дело прямо здесь, но бессмысленная надежда на счастливый исход толкала его вперед. Он вспоминал фильмы, в которых обреченные сами себе рыли могилу, надеясь, что это время подарит им шанс на спасение. Тогда это казалось глупостью, облегчающей работу преступника, сейчас он видел в этом возможность. Голова кружилась, и он уже не разбирал дороги, получая все новые царапины, пока в какой-то момент Боря не схватил его и, потянув назад, не дал сделать очередной шаг.
- Куда? Слишком просто решил отделаться! – Егор сфокусировал взгляд сначала на мучителе, а, потом, перевел в направлении шага. Савин продолжил, крепко держа пленника: - Это место называется Валерьяново болото, в честь первого утонувшего. Еще до войны некий дед Валерьян пошел за грибами, да не вернулся. Только корзина от него и осталась. Оно глубокое, трясина хваткая – я хочу, чтобы ты понимал, что тебя ждет, - Рогозина всего затрясло, он снова замычал пытаясь позвать на помощь, но Борис, не обращая на это внимание рассказывал дальше: - Нам в детстве строго настрого запрещали сюда ходить, но дети, что с них взять? Для нас это место стало своего рода укрытием. Мы даже придумали особый ритуал посвящения в мужчины: нужно было это болото переплыть. Хватало нас на два-три гребка, а потом застрявшему кидали веревку и тянули всем скопом. Идиотизм, конечно, но позволяло понять, как это, когда смерть рядом крутится, хватая за ноги крепкими костяными пальцами. Американских горок и каруселей тогда в нашем детстве не было, вот и вырабатывали адреналин, как могли. Такой заплыв, скажу я тебе, ни с одной дракой не сравнится.
- Мы-мы мы-мы-ым, - уже спокойнее сказал Егор, но ужас в глазах выдавал его эмоциональное состояние.
- Меня найдут? – переспросил Боря, поняв слова пленника по-своему. – Главное, чтобы тебя не нашли, а я отбрешусь как-нибудь. Я пока тебя к машине тащил – боялся. Думал, вот выйдет сейчас кто-нибудь из соседей, увидит меня и все поймет. А я не такой душегуб как ты, мне невинных убивать и жить после этого, как ни в чем не бывало – не пристало. Только никто не вышел. Оно и понятно: люди эти изнеженны, к деревенской жизни не приучены, и с первыми петухами просыпаться не привыкли. Дома ставят поглубже, заборы повыше, чтобы никто их жизнью не интересовался, но и что на улице происходит, не видят. Для них это просто дорога, а для нас был целый мир.
- М-м мы-мы м-м мы-ы-м-ы-ы-ым! – снова замычал Рогозин, пытаясь что-то внушить Борису.
- Ладно, - махнул рукой Савин, - что-то долго я с тобой цацкаюсь, пора прощаться. Из-за тебя, урод, Маруся умирала одна, сейчас ты узнаешь какого это. Только хочу насладиться твоими криками, пока назад идти буду.
Боря сорвал скотч с лица пленника и толкнул его в болото. Егор коснулся спиной воды и попытался встать, но не находил под ногами дна, чувствуя, как что-то вязкое обволакивает его тело. Через несколько секунд возможность дергать ногами исчезла и он начал погружаться. С трудом держа голову над водой он выплюнул изо рта тряпку, не закрепленную больше скотчем, и прокричал вслед уходящему убийце:
- Ты деревенский придурок! Я пришел сказать, что был в тот день в машине, но не за рулем! Мой друг Гриша сел за руль, так как не боялся ментов, у него папа прокурор!
- Врешь, сука! – заорал вернувшийся Борис. – Ты для этого пушку принес? Чтобы правду мне рассказать?
- А ты бы стал со мной разговаривать не под дулом пистолета?
Савин лег на землю и попытался дотянуться до уходящего все глубже Рогозина. Но длины рук не хватало. Егор уже задрал голову, чтобы не хлебать воду. Он следил за попытками своего мучителя исправить ситуацию, но понимал, что это невозможно. Громко рассмеявшись, он сплюнул воду и крикнул напоследок:
- Ты, дебил, снова убил невиновного! А до Гриши тебе не добраться, он в Москве в генпрокуратуре работает. Будь ты проклят! – уже только нос и подбородок торчали из под воды. – Надеюсь, ей было очень больн…
Тело Егора полностью скрылось под водой. Несколько пузырей, поднявшихся на поверхность, известили о конце его жизни. Борис встал и, выругавшись, прошипел:
- Сдохни, мразь.
Несколько минут он простоял на берегу, отгоняя от себя мысли о том, что Рогозин сказал правду. Убедив себя в этом, он помочился в болото, не найдя другого способа унизить уже мертвого врага еще сильнее. Вернувшись к машине, Савин окончательно решил, что последние слова Егора – ложь, придуманная для того, чтобы омрачить сладостный момент долгожданной мести.
Покинув город, Борис, направлявшийся к столице области, все время мысленно возвращался к словам предполагаемого убийцы дочери. Машин на трассе было немного и два часа, проведенных в дороге, пролетели в размышлениях незаметно. Только громко зазвонивший телефон вывел Савина из раздумий, заставив вздрогнуть. Боря притормозил у съезда с дороги, ведущего в какую-то давно заброшенную деревню. Оглядев салон, он открыл подлокотник и вытащил надрывающийся мобильник Егора. На экране светилось имя абонента: «Григорий Кайдановский». Борис нервно сглотнул и нажал на прием вызова.
- Здорово, Гога! Ты чего не отвечаешь, я уж беспокоиться начал, не укатал ли тебя этот зэк? Все удачно? Решил вопрос?
- Ага, - нерешительно произнес Савин, вытирая в момент взмокший лоб. Он очень надеялся, что оппонент не поймет, что разговаривает не с Рогозиным.
- Понял: не телефонный разговор. Звони, как будешь в Москве – встретимся, расскажешь.
- Угу, - затаив дыхание, буркнул Борис, боясь быть раскрытым.
- Ну, давай! И выше нос, наконец-то этот кошмар для нас с тобой закончился. Звони, я угощаю!
Гриша отключился, а Савин все еще крепко сжимал телефон в дрожащих руках, боясь пошевелиться. Все встало на свои места: прокурор, принимавший самое непосредственное участие в событиях тех далеких дней, делал это не из-за большой дружбы с Рогозиным-старшим, а для того, чтобы даже случайно не всплыла фамилия Кайдановский, его фамилия. Он спасал сына и свою должность, и неизвестно, что в тот момент было для него важнее, а Рогозины отлично подошли на роль буфера, принимая на себя всю тяжесть удара по репутации. Покровительство прокурора нивелировало все издержки в будущем. Единственное, что они не учли – это Борис и его желание разобраться. Самым замечательным образом в эту историю вписывался и пытавшийся убить Савина на этапе стукач. Кайдановский-старший решил вопрос радикально и навсегда, но желание отомстить не дало Боре провалиться в кромешную тьму, позволив выкарабкаться и восстановиться.
Борис переписал номер телефона Гриши и вышел из машины, сжимая мобильник покойного Егора в руках. Отойдя на несколько метров от автомобиля к тому месту, где асфальт кончается и начинается заросшая колея, Савин бросил телефон на дорогу и несколько раз с силой наступил на него. Посмотрев на результат своих усилий, он пнул обломки аппарата, заставляя их разлететься в стороны.
- А-а-а-а-а-а! – громко закричал Борис, падая на колени в большую лужу в начале колеи. – Будь я трижды проклят! Трижды проклят! – повторял он, ударяя сжатыми в кулак ладонями по воде.
Грязь из лужи покрывала его одежду и лицо, смывая слезы, градом катившиеся по лицу Бориса. Штаны и кофта промокли насквозь, но Савин не замечал этого. Холодная вода затекла в сапоги, а он все продолжал истошно реветь, орошая себя все новыми волнами. Подобно истеричному фанатику в церкви, Боря сидел на коленях в луже и наклонялся, словно в молитве, вперед, чтобы очередной раз ударить по грязной воде.
Борис не мог сказать, сколько это продолжалось, может, десять минут, а, может, пару часов, но в какой-то момент он, наконец, взял себя в руки и поднялся. Вернувшись к автомобилю, он открыл багажник, достал бутылку с водой и, скинув с себя всю одежду, ополоснулся, протираясь какой-то тряпкой. После этого он переоделся, благо в собранной сумке хватало запасных вещей. Вернувшись в машину, он включил печку и погрузился в раздумья.
Савин не торопился продолжить свой путь. Он снова убил и, как оказалось, опять не того, кого следовало. Ему не было жалко Егора. В конце концов, если бы у того было чуть больше времени, то сейчас бы Борис лежал в своем доме с несколькими новыми дырками в теле. Он переживал только из-за того, что не дал возможности своей жертве высказаться. Не использовал Рогозина-младшего, чтобы добраться до Гриши. Как теперь ему найти в Москве человека, который ему нужен? Как разобраться с сотрудником генеральной прокуратуры, не привлекая к себе внимания? На чью помощь можно рассчитывать в этом большом равнодушном городе?
- Эльдар, - прошептал Боря, пришедший в его голову ответ.
Он вышел из ступора и взял телефон, перебирая дрожащими, то ли от холода, то ли от нервного перенапряжения, пальцами кнопки. Найдя нужное имя в записной книжке, Борис тяжело сглотнул и несколько раз протер ладонью по лицу, пытаясь сбросить оцепенение. Длинные гудки звучали довольно долго, прежде чем из динамика донеслось:
- Hello…
- Халоу, самый везучий татарин на земле, - громко произнес Борис, не сомневаясь, что, не смотря на иностранный язык, узнал голос сослуживца. – Узнаешь? По ходу и мне с твоей удачи кусочек обломился.
- Борька?! – радостно воскликнул Эльдар. – Сколько раз тебе повторять: я не татарин, - он рассмеялся, вспоминая армейские времена и шутки товарища по поводу своего имени. Уже серьезнее добавил: - Слышал, что ты освободился, я уж думал, не позвонишь.
- Надо было разобраться с кое-какими делами, - ответил Борис. – Ты сейчас где? Когда будешь в России, надо бы встретиться?
- Согласен, тем более у меня есть для тебя работа, - по-деловому заявил Эльдар.
- Какая у тебя может быть работа для бывшего зэка? Меня даже из страны не выпустят.
- Работа с риском, - хмыкнул Эльдар, - да, не бойся, ничего незаконного. Водитель-телохранитель. Ты главное скажи: навыки свои не утратил? Помнишь, как в гонках участвовал?
- Помнить-то, помню, но практики лет тринадцать не было.
- Восстановим, главное чтобы ты этого хотел. И с документами поможем на выезд и на оружие. Все решаемо, если есть желание.
- Я не совсем понимаю… - начал Борис.
- Погоди, - перебил его собеседник, - с тобой шеф хочет поговорить. Денис Олегович его зовут.
Савин услышал, как Эльдар передает кому-то мобильник и через секунду из динамика раздался молодой, но властный голос:
- Здравствуй, Борис.
- Здравствуйте, Денис Олегович, - растерялся Боря.
- Буду краток: мы с Эльдаром давно работаем вместе, и он за тебя поручился, а его мнению я доверяю. Мне нужен надежный человек в Москве, да и в России, вообще. Я в курсе твоей истории и знаю, что ты обладаешь качеством, которое не купить ни за какие деньги. Мне бы такой человек пригодился, но с условием, что работа для тебя всегда будет на первом месте.
- Это, какое же у меня качество? Баранку крутить? Да, таких спецов навалом.
- Тебе нечего терять, - коротко пояснил Денис.
- Что есть, то есть, но у меня тоже условие: мне нужна помощь в поиске одного человека. Поможете с ним разобраться, и я весь ваш.
- Не всем еще отомстил? – спросил Денис таким будничным тоном, словно интересовался погодой.
- Как выяснилось, да.
- Даю слово, но без обозначения сроков и лишних вопросов. Если понадобится – будешь ждать годами, защищая мои интересы. Согласен?
- А разве у меня есть выбор?
- Выбор есть всегда, но, если откажешься, то не увидишь, как мы изменим мир, а, если согласишься, то сможешь принять в этом самое непосредственное участие.
- Заинтриговали, Денис Олегович, - хмыкнул Борис. – Я согласен, с кем воюем?
- Со всей системой, - ответил Денис. – Даю Эльдара.
- Борька, слушай сюда: мы дней через восемь-десять будем в Москве. Приезжай, встретимся, обсудим подробности. Я позвоню, когда буду точно знать дату.
- Хорошо, договорились, - согласился Савин.
- Сейчас мне пора, до связи, - закончил Эльдар, но перед тем, как нажать отбой, добавил, - Борька, как же я рад, что ты позвонил.
Борис отложил телефон, пристегнулся и выехал на шоссе. Он изменил свой маршрут, огибая столицу области, чтобы быстрее добраться до Москвы. После странного телефонного разговора с сослуживцем и его шефом Савина не покидало ощущение того, что он продал душу дьяволу, но это никак не сказывалось на его приподнятом настроении. В конце концов, ради чего закладывать душу, если не ради мести за смерть ребенка, тем более что после стольких убийств она уже никому не пригодится.
Утром он был уверен, что цель, к которой он стремился все эти годы, достигнута. Днем, узнав, что задача усложнилось настолько, что стала практически невыполнимой, он поддался эмоциям и готов был наложить на себя руки от безысходности. Поздним вечером, бросая машину Егора недалеко от железнодорожной станции, он садился в электричку на Москву и сжимал в руках подаренную Артуром гильзу. Пока он жив, любая цель достижима. Если потребуется, он пойдет вперед, не считаясь с потерями и усеивая свой путь трупами, ведь, как верно заметил Денис, у него ничего кроме мести не осталось.
Традиционно OnceOnesUponATime специально для Пикабу
Как всегда буду благодарен за отзывы, замечания и конструктивную критику.
P.S. Если история зайдет, то в будущем напишу спин офф. Взрослый взгляд на события наблюдаемые ребенком.
