Ваш черепной папоротник сводит меня с ума
Господи, я ВИЖУ. Эти существа. Эти двуногие грибы с пучками нейронного мха на макушке.
Иногда достаточно просто остановиться. Замереть на полпути к черту на рога, выдохнуть дым и посмотреть. Просто посмотреть, без фильтров, без культурного кода, без маминых советов. И вот они — ходят, копошатся, кожаные мешки, набитые требухой и амбициями, а наверху… НАВЕРХУ этот сраный газон. Островок. Клумба. Черепной папоротник. Зачем?
КТО решил, что эта нитка, этот белковый высер из скальпа — это ВАЖНО?
Это же чума, глобальная шизофрения, вселенский заговор! Целая цивилизация, построившая Вавилонскую башню из шампуня и фена, молится волосяному богу. Миллионы! Миллиарды человеко-часов утекают в эту черную дыру тщеславия. Жрецы с ножницами в руках совершают свои ритуальные стрижки в белых кафельных храмах. Алхимики в лабораториях смешивают зелья — бальзамы, кондиционеры, муссы, лаки, воски, глины, порошки — чтобы этот пучок сена на черепе выглядел… КАК? Живым? Мертвым? Блестящим? Матовым? Чтобы он лежал или стоял? Чтобы он вился или был прямым, как последняя извилина его носителя?
Это бесконечный, сизифов труд. Ты его стрижешь — он РАСТЕТ. Ты его красишь — он СНОВА РАСТЕТ, показывая твои настоящие, сука, корни. Ты его укладываешь — а он, сволочь, живет своей жизнью, реагирует на влажность, на ветер, на твой первобытный страх. Ты тратишь на него деньги, время, нервы, а он просто растет, растет, растет, как сорняк на могиле твоих несбывшихся надежд.
И ведь это МЕТКА. Социальный паспорт. Ты — это твой пробор. Твоя философия — в длине твоей челки. Твой бунт — это ирокез. Твое смирение — монашеская стрижка. А если его нет? Оооо… Если природа решила избавить тебя от этого ярма, если твой череп чист и гладок, как бильярдный шар, посланный рукой самого Господа Бога в лузу вечности, — ты изгой. Прокаженный. Мужчина с плешью, скрывающий пустыню под кепкой. Женщина… о, не дай Сатана, женщина, у которой редеет этот проклятый урожай! Это трагедия шекспировского масштаба. Конец света в отдельно взятой ванной.
А я? Ха! Каждое утро. Жжжжжж. Холодная сталь по коже. Один точный, выверенный жест. И всё. Свобода. Чистая, гладкая сфера, отражающая безумие этого мира, не впитывая его. Никаких шампуней. Никаких парикмахеров. Никаких утренних дилемм. Я смыл с себя этот первородный грех волосатости. Я чистый лист. Я — точка.
Представляю, как они прилетят. На своих бесшумных тарелках из ртути и тишины. Выйдут, тонкие, серые, с огромными глазами, в которых плещется мудрость мертвых галактик. И увидят НАС. Увидят эти колышущиеся на ветру клумбы, эти крашеные гнезда, эти залаченные шлемы из волос. Они не станут искать контакта. Они просто посмотрят друг на друга, брезгливо передернут своими гладкими плечами и улетят прочь, сделав в бортовом журнале пометку: «Планета 47-БИС. Заселена разумной плесенью. Ходячие растения. Непригодны для диалога. Похожи на обезьян с очень, ОЧЕНЬ странными прическами».
И ведь вы верите в это. Верите, что ваша стрижка — это вы. Что этот пучок мертвых клеток — визитная карточка, финальный штрих. А может, это просто шум? Помехи? Может, это просто лианы, которые вы сами себе на голову напустили, чтобы не видеть чистого, страшного, бездонного неба над головой? Может, вся ваша цивилизация — это просто гигантская парикмахерская, где стригут и красят пустоту?
Тише… Слышишь этот звук? Этот едва уловимый гул вселенной? Нет. Это не звезды поют.
Это у тебя снова растут волосы.
