Конец восьмидесятых. Ехали с бабкой из деревни, мне было лет шесть-семь, сестре три, бабка с сумками наперевес, картошка, помидоры, закатки, вся хуйня. Сидим в переполненной электричке, кто-то бухает, кто-то жрет селедку, кто-то в карты рубится - классика, и тут на станции Белые Столбы машинист трещит - станцию Взлётная поезд проследует без остановок! И бабка значит подрывается, хватает сумки, сестренку! И мы ломимся к выходу! Я - первый - выпрыгиваю, а бабка не успевает, её зажимает дверьми и электричка трогается. И вот она в этих дверях, сумка с плеча наружу, сестренка там внутри в тамбуре, лицо у бабки перекошено, как у Рэмбо, и орёт что-то там, не помню уже. Матом наверное, она любила матом орать! И это лицо её в дверях уезжает вдаль. Ну пиздец!
А на платформе люди, которые не проебались, а тоже вышли и им всем по пути со мной по сути. Они-то видели эту драму! И ко мне подошла женщина, то ли знала она меня, а может я объяснил ей, где живу. В общем она доставила меня деду на квартиру, объяснила ему всю ситуацию. У меня не было времени испугаться, что я потерялся, очень быстро она разрулила.
А бабку тем временем когда втащили в тамбур - она дернула стоп-кран. Пришлось её выпустить из электрички где-то между станциями. Она по рельсам пошла обратно. Сумка в руке, две на плече наперевес и ребенок ещё. Она когда дошла до платформы, там уже люди не в курсе были ситуации. Вот она-то натерпелась страху: ребенок пропал! Еще и пизды потом от деда получила.
