Лидия Павловна как-то сходила к гадалке. Та ей, между прочим, нагадала, что помрет Лидия Павловна к восьмидесяти своим годам. А Лидии Павловне только семьдесят восемь было на тот момент. Казалось бы, еще жить да жить.
Но вот по прошествии некоторого времени остался месяц до восьмидесяти лет. Лидия Павловна заволновалась, затрепетала. Всех родственников измучила разговорами.
- Мне, - говорит, - нужно, чтобы платье было красивое, чтобы в цветах! Чтобы, - говорит, - лежала, и все любовались, мол, какое же красивое платье у Лидии Павловны!
Пошла она по рынкам платья искать и выбирать. Все ей не в угоду, то рюшечки лишние, то их не хватает, то цветов на платье мало, то маргаритки нашитые не нравятся. Даже к свадьбе не так сильно волновалась по поводу платья. Всем продавцам голову сломала разговорами о своих похоронах.
Наконец, нашла платье по душе, принесла в дом и на самое видное место повесила.
- Еще, - говорит, - хочу, чтобы оркестр был! Чтобы, - говорит, - лежала, и все восхищались, мол, под какую же удивительную музыку несут Лидию Павловну!
И пошла Лидия Павловна по оркестровым домам, по филармониям, по консерваториям всяким. Слушала-слушала, искала-искала, да вроде как уважил ее какой оркестр. Заказала, значит, музыку.
- У меня, - говорит, - родовое дерево – тис. Хочу, - говорит, - чтобы в тисовом гробу несли меня. Чтобы говорили, мол, вот Лидия Павловна обо всем позаботилась, даже тис нашла.
- Хочу, - говорит, - чтобы камень поставили на могиле не простой, а мраморный. Чтобы, - говорит, - даже после похорон приходили на могилку и удивлялись, мол, как красиво Лидия Павловна лежит.
И вот в назначенный день, в день исполнения восьмидесятилетия, вместо праздника дня рождения собрались день похорон устраивать. Родственники все приехали, оркестр во дворе наготове стоит, гроб тисовый и камень мраморный на телеге приволокли. Ждут.
А Лидия Павловна в добром здравии и в лучшем своем наряде собрала всех родственников, легла в кровать и принялась ждать судьбу.
Час ждет, два ждет, три ждет. Дело уже к обеду движется. Оркестр во дворе скучает. Под окнами уже соседи собрались, кого, мол, хоронить собираются с такими почестями. Небось, министра или депутата какого.
Родственники зевать начали. Говорят, мол, поторопись, Лидия Павловна, обед ведь скоро. А Лидия Павловна им:
- Судьбу нельзя торопить, - говорит, - судьба сама придет.
Весь день они так проторчали. Соседи расходиться начали не дождавшись. Мол, долго депутат ваш помирает, нам по делам нужно. Разошлись по делам, значит.
Оркестр платы требует с родственников, как за целый день работы. А те говорят, мол, не играли ведь – значит и платы никакой не будет вам. Чуть драка из-за этого не произошла.
Лидия Павловна сама уже устала лежать, упарилась в платье новом.
- Ну, - говорит, - видимо ошибка произошла. Схожу, - говорит, - следующий раз к гадалке, скажу, что ошиблась она, конфуз вышел.
