После отставки беспомощного правительства Коисо Куниаки в апреле 1945 года, окончательно дискредитированного военными поражениями и внутренним хаосом, господствующие классы Японии предприняли последнюю попытку сохранить власть, выдвинув на пост премьер-министра 78-летнего адмирала Судзуки Кантаро. Этот ставленник придворно-олигархических кругов, формально считавшийся "умеренным", возглавил кабинет 7 апреля 1945 года, в условиях, когда империалистическая война уже привела страну на грань полного уничтожения. Состав правительства наглядно отражал баланс сил в правящей клике: ключевые посты заняли генерал Анами Корэтика (военный министр), фанатичный сторонник войны до конца, и адмирал Ёнаи Мицумаса (военно-морской министр), сохранивший также пост заместителя премьера. Министерство иностранных дел и по делам "Великой Восточной Азии" – инструменты для возможных дипломатических манёвров – достались опытному бюрократу Того Сигэнори, а министерство вооружений возглавил адмирал Тоёда Тэйдзиро, ответственный за бесплодные попытки наладить военное производство на фоне разрушенной экономики и тотальной нехватки ресурсов. Публично кабинет Судзуки, как и его предшественники, был вынужден продолжать оголтелую милитаристскую риторику, требуя от народа "войны до полной победы" над США и Великобританией. В своём первом выступлении Судзуки лицемерно призвал к "укреплению боевого духа" и "самоотверженной защите родины", повторяя лозунги военщины, надеявшейся, что отчаянное сопротивление позволит избежать безоговорочной капитуляции и сохранить реакционный государственный строй, милитаристскую верхушку и власть императора. Этот пропагандистский фасад, однако, лишь прикрывал истинную задачу кабинета, поставленную перед ним наиболее дальновидными и напуганными представителями финансовой олигархии и придворных кругов: любой ценой найти пути к прекращению кровавой бойни и спасти основы господства эксплуататорских классов от неминуемого революционного взрыва. Международная изоляция Японии к этому моменту была абсолютной: Германия капитулировала, все союзники разгромлены, территория метрополии подвергалась систематическому уничтожению американскими "ковровыми" бомбардировками (к апрелю 1945 года были стёрты с лица земли десятки городов, включая Токио). В условиях нарастающей катастрофы, группа "умеренных" во главе с Того и Ёнаи, за спиной которых стояли терпящие колоссальные убытки концерны (Мицуи, Мицубиси), попыталась использовать сохранявший формальный нейтралитет СССР как канал для зондажа условий мира. Уже в июне 1945 года, через доверенных лиц, японские правящие круги начали тайные попытки вовлечь Советский Союз в посредничество, надеясь добиться сепаратного мира на условиях, позволяющих сохранить имперскую систему и избежать оккупации. Однако эти манёвры были изначально обречены: во-первых, милитаристская клика во главе с Анами и Умэдзу (начальник Генштаба армии) саботировала любые шаги к миру, требуя продолжения бессмысленного сопротивления и готовясь к тотальной войне на территории метрополии ("Операция Кэцуго"). Во-вторых, Советский Союз, верный союзническим обязательствам перед антигитлеровской коалицией и имевший свои исторические интересы на Дальнем Востоке, решительно отверг японские интриги. Потсдамская декларация (26 июля 1945 года), потребовавшая безоговорочной капитуляции, стала смертным приговором японскому милитаризму. Правящая клика раскололась: Судзуки и Того склонялись к принятию ультиматума при условии сохранения императора, но военная верхушка, опираясь на мифы о "непобедимом духе", потребовала его полного отвержения, что привело к дальнейшему затягиванию агонии. Кабинет Судзуки, раздираемый непримиримыми противоречиями между группировками правящего класса и полностью зависимый от военщины, оказался неспособен ни вывести страну из войны, ни предотвратить окончательный крах японского империализма, который приближался с неотвратимостью исторического возмездия.

Безнадёжность военного положения Японии к весне 1945 года, усугублённая сокрушительными поражениями на фронтах, тотальным разрушением промышленности и городов от американских бомбардировок, а также нарастающим народным недовольством, вынудила часть господствующего класса искать пути к компромиссному миру. Эта группировка "миротворцев", представлявшая в первую очередь интересы напуганной финансовой олигархии (тесно связанные с концернами Мицуи и Мицубиси) и отдельных придворных кругов, включала бывших премьер-министров принца Коноэ Фумимаро, адмирала Окада Кэйсукэ, барона Хиранума Киитиро, Вакацуки Рэйдзиро, а также действующего министра иностранных дел Того Сигэнори и его предшественника Сигэмицу Мамору. Их цель заключалась не в справедливом мире, а в спасении основ империалистической системы, императорского строя и привилегий эксплуататорских классов от неминуемого краха путем сепаратной сделки с одним из противников. Японская дипломатия, отражая этот раскол в верхах, металась по трём направлениям, пытаясь расколоть антифашистскую коалицию. Первой авантюристической попыткой, предпринятой ещё в марте 1945 года по инициативе военных кругов, стремящихся высвободить силы в Китае для обороны метрополии, стали переговоры о сепаратном мире с гоминьдановским правительством Чан Кайши. Через посредника Мяо Бина японские милитаристы предложили условия: вывод своих войск из Центрального и Южного Китая в обмен на признание власти Чан Кайши и сохранение японских экономических интересов в Северном Китае и Маньчжурии. Однако эти условия, фактически означавшие сохранение японского господства над ключевыми промышленными районами и марионеточным режимом Маньчжоу-го, были справедливо отвергнуты китайской стороной, понимавшей близость полного разгрома Японии и не желавшей легитимировать её захваты. Параллельно, с 1944 года, через шведского дипломата в Токио Вид Багге, японские правящие круги пытались зондировать почву для сепаратного мира с США и Великобританией. Эти контакты, однако, быстро зашли в тупик из-за категорического требования союзников о безоговорочной капитуляции и полном отказе Японии от всех захваченных территорий, включая Корею и Тайвань, что было абсолютно неприемлемо для японской военщины и императорского двора, цеплявшихся за колониальную империю. Наиболее отчаянные и стратегически важные усилия были направлены на Советский Союз. Японский империализм, видя в СССР единственную силу, способную повлиять на США и Великобританию и опасаясь его вступления в войну, пытался использовать его как посредника. Эти попытки, отражавшие глубокое непонимание японскими правителями природы Советского государства и его верности союзническому долгу, начались задолго до 1945 года. Ещё в сентябре 1943 года, когда положение Германии ухудшилось после Сталинграда и Курска, Япония лицемерно предложила Москве посредничество в переговорах с Берлином, надеясь облегчить положение своего главного союзника и тем самым отсрочить собственный крах. Это предложение, как и следовало ожидать, было решительно отвергнуто. Не вняв уроку, японская дипломатия в 1944 году вновь попыталась вовлечь СССР, на сей раз в качестве посредника для заключения мира с англо-американцами. Расчет строился на иллюзорной надежде, что СССР, заинтересованный в скорейшем окончании войны на Дальнем Востоке, сможет добиться для Японии условий, более выгодных, чем безоговорочная капитуляция. И вновь Советский Союз, неуклонно выполнявший свои обязательства перед союзниками по антигитлеровской коалиции, отклонил эти предложения. Положение катастрофически ухудшилось 5 апреля 1945 года, когда СССР, денонсировав Пакт о нейтралитете, наглядно продемонстрировал неизбежность своего скорого вступления в войну против японского агрессора. Однако даже этот грозный сигнал не отрезвил правящую клику Токио. Оказавшись в тисках между непримиримой военщиной, требовавшей сражаться до последнего японца ("Операция Кэцуго"), и паникой финансовых магнатов, министр иностранных дел Того Сигэнори 20 апреля отчаялся предложить встречу с наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым. Эта попытка, не подкрепленная конкретными реалистичными предложениями и саботируемая военной партией внутри японского правительства, закончилась безрезультатно. В июне 1945 года, уже при кабинете Судзуки, отчаянные усилия возобновились: Того поручил бывшему премьеру и доверенному лицу при дворе Хирота Коки провести секретные переговоры с советским послом в Токио Я.А. Маликом. Хирота, действуя по указаниям "миротворческой" группировки, предложил Москве заключить широкомасштабный договор о дружбе и сотрудничестве, включая уступки на Сахалине и в рыболовстве, в обмен на посредничество в мирных переговорах и поставки нефти. Но и эти манёвры, являвшиеся по сути попыткой подкупа, были обречены: Советский Союз, готовившийся выполнить ялтинские соглашения о вступлении в войну, вновь ответил отказом. Последней отчаянной ставкой японских правящих кругов стала попытка направить в Москву в июле 1945 года специальную миссию во главе с принцем Коноэ, наделённым полномочиями лично от императора, дабы любой ценой склонить СССР к посредничеству. Однако 26 июля 1945 года, когда миссия Коноэ тщетно ожидала виз для выезда, была опубликована Потсдамская декларация, подписанная США, Великобританией и Китаем, а впоследствии поддержанная СССР, требовавшая безоговорочной капитуляции Японии и навсегда похоронившая надежды японских империалистов на спасение своей преступной системы путём сепаратных переговоров.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь

Остров Кыска, принадлежащий США и расположенный у берегов Аляски, имеет длину около 35 км и площадь 277,7 км². До войны здесь размещалась небольшая метеостанция ВМС США с персоналом из 12 человек. 7 июня 1942 года японские войска захватили Кыску и соседний остров Атту, убив двух американцев и взяв в плен семерых. На Кыске был развёрнут гарнизон, который американская разведка оценивала в 10 000 человек, хотя реальная численность составляла около 5 200 солдат.

В рамках освобождения американской территории с 15 по 24 августа 1943 года союзники провели операцию «Коттедж». После кровопролитного штурма Атту в мае 1943 года командование подготовилось к захвату Кыски с чрезвычайным размахом. В районе острова Адак сосредоточили эскадру из более чем 100 кораблей, а десантные силы насчитывали 30 000 американских и 5 500 канадских солдат. Начиная с конца июля, Кыска подвергалась интенсивным бомбардировкам: авиация сбросила 424 тонны бомб, а корабли выпустили 330 тонн снарядов.

Однако японское командование, понимая невозможность удержать изолированный остров, тайно эвакуировало гарнизон ещё 28 июля 1943 года. Под покровом густого тумана 2 крейсера и 6 эсминцев за 45 минут приняли на борт всех 5 183 человек и незаметно ушли на Парамушир. Единственным контактом с противником стало наблюдение крейсера «Абукума» американской подлодкой, не сумевшей атаковать из-за тумана и необходимости пополнения запасов.

15 августа 1943 года первая волна американского десанта высадилась на западном берегу Кыски, а 16 августа севернее — канадские части. Не встретив сопротивления, союзники осторожно продвигались вглубь, ожидая боя на высотах. Лишь 17 августа, достигнув бухты Гертруда, они обнаружили, что остров пуст. Тем не менее операция обернулась трагическими потерями. От «дружественного огня» погибли 28 американцев и 4 канадца, включая инцидент, где миномётчики по ошибке расстреляли свою разведгруппу, а выжившие в ответ зарезали их ножами. Эсминец «Абнер Рид», ранее обстрелявший свои войска (убив 7 американцев и 3 канадцев), подорвался на японской мине 18 августа, потеряв 71 моряка убитыми и 47 ранеными. Ещё 130 солдат вышли из строя из-за обморожений.

24 августа генерал Чарльз Корлетт официально объявил остров возвращённым под контроль США. Итог операции стал горькой иронией: при нулевых потерях японцев союзники потеряли 313 человек убитыми, ранеными и обмороженными. Захват пустого Кыски вошёл в историю как образец военного абсурда, где главными врагами оказались туман, паника и собственная неразбериха, а эвакуация гарнизона — лучшая «победа» Японии в Алеутской кампании.

Присоединяйтесь

К началу войны на Тихоокеанском театре милитаристская Япония уже сформировала так называемые «новую политическую» и «новую экономическую» структуры, призванные обеспечить тотальную эксплуатацию и мобилизацию всего населения для нужд агрессивной войны. Предвоенные буржуазные партии и профсоюзы, служившие ширмой классового господства, были насильственно распущены. Политическая жизнь оказалась под полным контролем реакционной Ассоциации помощи трону (АПТ), хотя формально сохранялись Конституция 1889 года, парламент и видимость выборов. Деятельность парламента в период 1941–1945 годов полностью подчинялась военщине и монополистическому капиталу, сводясь лишь к автоматическому утверждению гигантских военных бюджетов и правительственных законопроектов, направленных на усиление эксплуатации трудящихся. Уже на 78-й сессии, начавшейся 16 декабря 1941 года, сразу после развязывания войны против США и Великобритании, был принят драконовский закон, фактически ликвидировавший остатки свободы слова, печати и собраний, подавляя любое инакомыслие. В 1942 году парламентское большинство, послушное воле правящих кругов, утвердило закон о всеобщей трудовой повинности, который давал государству-монополисту право принудительно направлять на работы, включая тяжёлые и опасные отрасли военного производства, граждан в возрасте от 12 до 70 лет, эксплуатируя даже детей и стариков. На выборах в апреле 1942 года, проведённых под жёстким контролем АПТ в атмосфере военной истерии и подавления оппозиции, 82% избранных депутатов были прямыми ставленниками этой организации. В мае 1942 года по инициативе милитаристских клик было создано Общество политического содействия трону, провозгласившее своей целью формальное «сплочение» всех политических сил исключительно для обеспечения победы в империалистической войне, что на деле означало усиление полицейского контроля над обществом. Все последующие сессии парламента лишь продолжали утверждать законы о беспощадной мобилизации людских и материальных ресурсов на нужды войны, обогащавшие крупный капитал и разорявшие народ. В марте 1945 года, на фоне нарастающих военных поражений и кризиса всей системы империалистического господства, было создано Политическое общество Великой Японии – отчаянная попытка правящего класса консолидировать народ вокруг милитаристского режима под лозунгами «единства нации», что лишь ярче обнажило глубокий кризис и загнивание политической системы. В 1944 году, пытаясь использовать ресурсы колоний, парламент формально зарезервировал несколько мест для представителей угнетённых народов Кореи и Тайваня, однако это лицемерное решение, продиктованное военной необходимостью, так и не было реализовано на практике. На 87-й сессии в июне 1945 года, когда поражение Японии стало неизбежным, парламент окончательно капитулировал перед военно-полицейской диктатурой, приняв законы о чрезвычайных мерах военного времени; эти законы предоставили правительству диктаторские полномочия издавать указы, имеющие силу закона, без какого-либо одобрения парламента, и принудительно призывать на службу всё оставшееся население, доведя эксплуатацию и милитаризацию жизни до абсолюта.

Однако усиление эксплуатации и милитаризации всей жизни японского общества, проводимое правящими милитаристскими кликами и монополистическим капиталом в интересах империалистической войны, закономерно вело к резкому ухудшению положения трудящихся масс и росту их стихийного протеста. С затягиванием войны и углублением кризиса, вызванного авантюристической политикой правящего класса, условия жизни населения катастрофически ухудшались, что усиливало глухое недовольство рабочих и крестьян. В условиях жесточайшего полицейского террора, при полном отсутствии легальных пролетарских партий, подлинных профсоюзов и каких-либо организаций для защиты своих прав, единственной формой массового сопротивления рабочих капиталистической эксплуатации становились массовые прогулы. Уже в 1943 году, несмотря на драконовские законы военного времени, около 10% рабочих систематически не выходили на работу без уважительных причин, выражая таким образом протест против невыносимых условий. К 1944 году масштабы этого стихийного рабочего сопротивления резко возросли: на 761 крупном заводе военной промышленности в среднем 15% рабочих регулярно уклонялись от каторжного труда, а на некоторых предприятиях, особенно страдавших от недоедания и бесчеловечных норм выработки, этот показатель достигал 40%. Особенно массовый характер прогулы приобрели на ключевых военных предприятиях, где эксплуатация достигла крайних пределов: так, в июле 1944 года неявка на работу составляла 18% на заводах по производству вооружений, 24% в судостроении и 21% на авиационных заводах. К июлю 1945 года, накануне краха милитаристского режима, эти показатели рабочего протеста выросли до угрожающих для военной машины величин: 40%, 52% и 51% соответственно, что ярко свидетельствовало о полной утрате доверия трудящихся к правящему режиму и его преступной войне. Основными причинами этого массового скрытого саботажа были хроническое недоедание, вызванное развалом снабжения, нищенские зарплаты, не обеспечивавшие физического выживания, и острая нехватка продуктов по карточкам, что вынуждало истощённых рабочих тратить рабочее время на изнурительные поиски пропитания в деревнях. Помимо массовых прогулов, в стране, несмотря на жесточайшие репрессии, вспыхивали и открытые формы классовой борьбы: так, осенью 1942 года произошли забастовки на заводах концернов «Фурукава» и «Хитати», принадлежавших крупнейшим монополиям, а также ежегодно регистрировалось до 400 трудовых конфликтов на фабриках и до 3 тысяч арендных конфликтов в деревнях, где крестьянство боролось против грабительских поборов и принудительных поставок.

Однако стихийный протест трудящихся и углубление кризиса военной машины встретили со стороны правящего милитаристского режима не ослабление гнёта, а ужесточение карательного террора и идеологического порабощения масс в интересах монополистического капитала. С развязыванием агрессивной войны на Тихом океане в Японии резко усилились репрессии против всех прогрессивных и оппозиционных сил, клеймившихся властями как «ненадежные элементы»; под этим предлогом преследовались подлинные патриоты, пацифисты и прежде всего коммунисты – последовательные борцы против империалистической бойни. Уже на второй день войны, 9 декабря 1941 года, карательный аппарат бросил за решётку свыше 3 тысяч человек по заранее подготовленным спискам, стремясь обезглавить возможное сопротивление. Для полного подавления классового самосознания пролетариата вместо распущенных буржуазных профсоюзов, и так ограниченных в правах, насаждались лжеорганизации типа «Общества служения отечеству на производстве» (Санпо), служившие орудием милитаризации труда и шовинистической пропаганды под контролем монополий и военщины; численность Санпо, навязанного рабочим, выросла с 3,5 млн человек в 1940 году до 5,8 млн к 1943 году. Параллельно развернулась тотальная идеологическая обработка населения, направленная на оглупление масс и подавление критической мысли: кинематограф штамповал шовинистические ленты, радиовещание круглосуточно вело оголтелую пропаганду, а в ноябре 1942 года в Токио состоялся позорный съезд писателей «Великой Восточной Азии», где продажные литераторы обсуждали методы «духовной мобилизации» народов для нужд японского империализма. Реакционный режим беспощадно подавлял малейшие признаки недовольства: летом 1943 года военный премьер-министр Тодзё, выражая волю крупного капитала, потребовал от полиции немедленно и с жестокостью разгонять любые антиправительственные выступления. Цензура свирепствовала как никогда: летом 1944 года были закрыты последние относительно либеральные журналы «Кайдзо» и «Тюокорон» под надуманным предлогом «пропаганды пацифизма», что на деле означало ликвидацию остатков свободы критики преступной войны. В стране искусственно нагнетался угар шпиономании для оправдания террора: полиция и жандармерия (кэмпэйтай) проводили массовые облавы и проверки, а жандармерия ежемесячно арестовывала и подвергала пыткам более 6 тысяч человек по обвинению в распространении «вредных слухов» – то есть правдивой информации о положении на фронтах и провалах властей. Под неослабным надзором карательных органов находились тысячи бывших профсоюзных деятелей, прогрессивных ученых, честных деятелей культуры, всех заподозренных в антивоенных настроениях. В 1944 году, когда кризис режима стал очевиден, в реакционной палате пэров даже обсуждался проект создания специального комитета для борьбы с «непатриотическими» настроениями, что свидетельствовало о паранойе правящей верхушки.

Однако репрессии и идеологический террор не могли остановить углубление кризиса милитаристского режима, порожденного самой природой империализма, что заставило часть правящей элиты, напуганной перспективой революционного взрыва и военного краха, искать пути спасения капиталистического строя через сговор с империалистами США и Англии. Попытки выторговать условия почётной капитуляции и сохранить завоевания японского империализма начались в верхах Японии ещё в 1942 году, когда поражение под Мидуэем показало авантюристичность военной стратегии. Хранитель императорской печати, маркиз Кидо Коити, один из столпов реакционного императорского режима, и бывший посол в Лондоне Ёсида Сигэру, тесно связанный с финансовой олигархией, тайно разрабатывали план отправки бывшего премьер-министра принца Коноэ Фумимаро в нейтральные страны Европы для зондирования почвы к сепаратным переговорам с западными державами. К 1943 году, после сокрушительных поражений на Тихом океане и краха стратегии «оси» (Германия-Италия-Япония), идея заключения компромиссного мира с целью спасения монархии и позиций крупного капитала стала обретать более конкретные очертания в кругах т.н. «группы мира». Коноэ и Кидо, осознавая безнадёжность военного положения и опасаясь полного разгрома и народного восстания, стали агитировать за немедленное прекращение войны на условиях, позволяющих сохранить Японию как реакционную великую державу с колониальными владениями и избежать ответственности за развязывание агрессии. Их позицию поддержали другие представители придворной камарильи и монополистического капитала – бывшие премьер-министры Вакацуки Рэйдзиро, Хиранума Киитиро и адмирал Окада Кэйсукэ, а также сам император Хирохито, боявшийся за судьбу династии. В 1944 году, пытаясь ослабить антияпонский фронт в Азии, министр иностранных дел Сигэмицу Мамору разработал лицемерный план «новой политики» в отношении Китая с пустыми посулами «независимости», а 6 января того же года Кидо представил императору детальный план мирных переговоров с США и Великобританией, разработанный втайне от армии. Этот план, отражавший интересы финансовой олигархии, предусматривал урегулирование Тихоокеанской проблемы под контролем империалистических держав, создание смешанной комиссии по разделу сфер влияния, формальную демилитаризацию части оккупированных территорий при сохранении экономического господства, провозглашение «нейтралитета» марионеточных государств и сохранение «равных экономических возможностей» для японских монополий. Однако наиболее агрессивные круги военщины и связанные с ними концерны (дзайбацу), не желавшие терять сверхприбыли от эксплуатации захваченных территорий и колоний, категорически отвергли любые уступки и, опираясь на своё влияние в правительстве и ставке, настояли на продолжении преступной войны до полного истощения сил японского народа, что сделало попытки компромиссного мира в тот момент невозможными.

Однако упорство военной клики, подчинявшейся интересам наиболее агрессивных кругов монополистического капитала, обрекло Японию на продолжение гибельной войны, что привело к катастрофическому ухудшению стратегического положения уже к началу 1944 года, когда кризис милитаристского режима стал очевиден для всех слоёв общества, включая часть правящего класса. На 84-й сессии парламента в январе 1944 года военный премьер-министр Тодзё Хидэки, ставленник концернов и военщины, вынужден был публично признать провалы авантюристической политики и неудовлетворительные итоги боевых действий на Тихом океане, потребовав от народа новых, невиданных жертв во имя тотальной мобилизации оскудевающих ресурсов для продолжения империалистической бойни. В отчаянной попытке сконцентрировать всю власть и подавить растущие разногласия в верхах, Тодзё в феврале 1944 года провел реорганизацию кабинета, узурпировав также пост начальника генерального штаба армии и сместив неугодного маршала Сугияму Хадзимэ, чтобы взять на себя единоличную ответственность за продолжение преступной войны, что лишь ускорило развал государственного управления. Решающим ударом по престижу диктатора стала позорная потеря стратегически важного острова Сайпан в июле 1944 года, открывшего путь американским бомбардировщикам к Японским островам. Этот военный крах немедленно спровоцировал открытый вызов со стороны придворной группировки и финансовой олигархии, напуганной перспективой полного разгрома: бывшие премьер-министры принц Коноэ Фумимаро, адмирал Окада Кэйсукэ, Вакацуки Рэйдзиро и барон Хиранума Киитиро потребовали немедленной отставки Тодзё, справедливо заявив, что его реорганизации кабинета бессмысленны перед лицом смертельной угрозы для самого существования японского государства. Оказавшись в политической изоляции и пытаясь удержаться у власти, Тодзё обвинил своих оппонентов из правящего класса в заговоре, но 18 июля 1944 года был вынужден уступить пост начальника генштаба генералу Умэдзу Ёсидзиро – представителю той же военной касты, надеясь сохранить пост премьер-министра и контроль над правительством. Однако давление оппозиционных кругов монополистической буржуазии и генералитета оказалось непреодолимым: в тот же день, 18 июля 1944 года, правительство Тодзё было вынуждено подать в отставку, а сам он, как символ провалившейся военно-фашистской диктатуры, окончательно сложил свои полномочия.

Падение кабинета Тодзё Хидэки 18 июля 1944 года не привело к изменению курса японского милитаризма, а лишь продемонстрировало растущий раскол в правящих кругах между военщиной, придворной группировкой и финансовой олигархией. Уже 20 июля император Хирохито, формально остававшийся над схваткой, но фактически одобрявший агрессивную политику, поручил сформировать новое правительство генералу Коисо Куниаки — фигуре, связанной как с армией, так и с консервативными придворными кругами. В попытке создать видимость «национального единства» Коисо включил в кабинет адмирала Ёнаи Мицумасу в качестве заместителя премьер-министра и министра флота, что должно было символизировать консолидацию армии и флота перед лицом надвигающейся катастрофы. Однако реальная власть оставалась в руках военных: пост военного министра занял маршал Сугияма Хаидзимэ, ранее смещённый Тодзё, а начальником генерального штаба, как и прежде, остался генерал Умэдзу Ёсидзиро — ключевой представитель агрессивной группировки «Тосэйха», выступавшей за продолжение войны любой ценой. 22 июля 1944 года Коисо выступил с заявлением, в котором признал «чрезвычайно опасное положение» страны, но одновременно подтвердил курс на войну до «полной победы», требуя от народа ещё больших жертв. Это была попытка спасти милитаристский режим путём ужесточения внутренней политики: в августе 1944 года Коисо создал «Высший совет по руководству войной» — орган, призванный централизовать управление, но на деле лишь усиливший бюрократическую неразбериху. Военная клика, привыкшая к бесконтрольной власти, отказалась подчиняться гражданским чиновникам, а генералитет саботировал решения правительства, считая Коисо недостаточно решительным. В отчаянной попытке удержать ситуацию под контролем, кабинет Коисо провёл ряд реакционных мер в духе тотальной мобилизации. В октябре 1944 года были официально учреждены отряды камикадзе — свидетельство авантюризма и бесчеловечности правящего режима, бросавшего молодёжь на верную смерть ради отсрочки неизбежного поражения. Одновременно усилились репрессии против инакомыслящих: под предлогом «защиты национального единства» разгонялись любые проявления недовольства, а трудящиеся массы принудительно сгонялись в «отряды гражданской обороны», фактически превращённые в бесплатную рабочую силу для военной промышленности. Однако слабость правительства Коисо становилась всё очевиднее. Военные, сохранявшие реальную власть, игнорировали его распоряжения, а в правящем классе нарастали противоречия. Финансовая олигархия, напуганная разрушением экономики и приближением американских бомбардировок, начала тайные переговоры о поиске путей выхода из войны, но военная верхушка, тесно связанная с концернами тяжёлой промышленности, продолжала требовать сопротивления до конца. Внутри кабинета министров шла постоянная борьба: за семь месяцев правления Коисо сменил половину министров, что лишь усугубляло хаос в управлении. К началу 1945 года крах политики Коисо стал неизбежным. После падения Филиппин и первых массированных бомбардировок Токио (март 1945) даже наиболее оголтелые милитаристы осознали неизбежность поражения. В апреле 1945 года, под давлением военных и придворных кругов, кабинет Коисо был вынужден уйти в отставку, уступив место ещё более беспомощному правительству адмирала Судзуки Кантаро. Но и это не остановило военную машину: правящая клика, цепляясь за власть, продолжала гнать японский народ на убой, пока атомные удары по Хиросиме и Нагасаки не поставили окончательную точку в преступной авантюре японского империализма.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь

В начале войны японское военное командование недооценивало угрозу массированных воздушных налетов и не уделяло должного внимания развитию противовоздушной обороны. До осени 1944 года авиаудары по территории Японии оставались редкими, за исключением знаменитого рейда Дулиттла на Токио 18 апреля 1942 года и нескольких ограниченных операций с баз в Китае против острова Кюсю. Однако коренной перелом наступил после захвата американцами Марианских островов летом 1944 года – это позволило развернуть регулярные стратегические бомбардировки Японского архипелага. К весне 1945 года масштаб воздушного натиска достиг беспрецедентного уровня. Если за весь период 1942-1944 годов армады стратегических бомбардировщиков B-29 «Суперкрепость» совершили лишь 76 налётов с участием 2079 самолётов, то только за март 1945 года было проведено 91 воздушное нападение с привлечением 3509 боевых машин. Япония продемонстрировала полную неспособность организовать эффективную защиту: слаборазвитая система ПВО, катастрофическая нехватка зенитных орудий и радиолокационных станций раннего предупреждения, практическое отсутствие бомбоубежищ для гражданского населения сделали страну беззащитной. Массовая стихийная эвакуация городских жителей (свыше 8,3 миллионов человек) парализовала работу промышленных предприятий и дезорганизовала транспортную сеть. С марта 1945 года командующий 21-м бомбардировочным командованием США генерал Кёртис Лемэй перешёл к тактике тотального воздушного террора. Основной целью стали не военные объекты, а густонаселенные городские кварталы с их деревянной застройкой, легко воспламеняемой зажигательными бомбами. Апогеем этой бесчеловечной стратегии стала ночь на 10 марта 1945 года, когда 279 B-29 сбросили на столицу около 1700 тонн зажигательных бомб. Возникший огненный смерч уничтожил 41 кв. км города и унёс жизни более 83 000 токийцев – в основном стариков, женщин и детей. Заживо горели люди, пытавшиеся спастись в каналах с кипящей водой и на расплавленном асфальте улиц. К концу войны варварским бомбардировкам подверглись 98 японских городов; было уничтожено 25% всего жилого фонда, оставив без крова 9,2 миллиона мирных граждан. Примечательно, что, несмотря на колоссальные разрушения и гибель сотен тысяч трудящихся, удары с воздуха не нанесли решающего ущерба военно-промышленному комплексу Японии. Объёмы военного производства, хотя и снизились со 291,9 пункта в январе 1945 года до 156,6 пунктов в июле, рухнули в первую очередь из-за тотальной морской блокады, прекращения поставок стратегического сырья (нефти, каучука, металлов) и массовой мобилизации квалифицированных рабочих в армию. Уничтожение жилых кварталов и инфраструктуры городов, по сути, стало актом устрашения, направленным против мирного населения, а не против военной машины.

Япония, как островное государство, исторически зависела от импорта стратегического сырья, что делало её морские коммуникации крайне уязвимыми. Для перевозки войск, военных материалов и жизненно важного сырья она использовала протяжённые океанские линии снабжения, превышающие 40 тысяч километров. Важнейшими артериями стали маршруты из оккупированных районов Китая, Индокитая, Филиппин и особенно Голландской Индии (ныне Индонезия), откуда поступало до 90% нефти. Японское милитаристское командование грубо недооценило угрозу своим коммуникациям, ошибочно полагая, что разгром основного флота противника автоматически обеспечит безопасность перевозок. В первые 13 месяцев войны на Тихом океане эта иллюзия казалась оправданной: Япония потопила 665 транспортных и военных судов союзников общим водоизмещением свыше 1,7 миллиона тонн, потеряв при этом лишь 209 собственных судов. Однако уже в 1943 году стратегическая инициатива перешла к антифашистской коалиции. Потери японского торгового флота достигли катастрофических 1,8 миллиона тонн, в то время как отсталая судостроительная промышленность, эксплуатирующая труд рабочих в тяжёлых условиях, смогла восполнить лишь 62% утраченного тоннажа. В 1944 году диспропорция усилилась: империалистическая Япония построила новых судов всего на 36% от потопленного тоннажа. Попытка организовать защиту путём создания в ноябре 1943 года Объединённого эскортного флота потерпела крах. Этот флот оказался слабым, оснащённым устаревшими кораблями, лишёнными современной радиолокационной аппаратуры и эффективных систем противолодочной обороны.\ Одновременно возросла активность подводных сил США, получивших современные базы на захваченных Маршалловых островах. Американские подводные лодки, оснащённые радарами и усовершенствованными торпедами, начали методично уничтожать японские конвои. Результатом стал стремительный коллапс системы снабжения: с мая 1943 года по май 1944 года общий тоннаж японского торгового флота сократился с 5630 тысяч до 4308 тысяч тонн. Особенно чувствительной стала нехватка нефти: её ввоз в метрополию в мае 1944 года упал с довоенного уровня в 1 миллион баррелей до жалких 600 тысяч. Общий импорт стратегического сырья и продовольствия в 1944 году рухнул до 10,1 миллиона тонн против 16,4 миллиона тонн в 1943 году. Катастрофические потери танкеров (к концу 1944 года было потоплено 2/3 их довоенного состава) вынудили японское командование прибегнуть к отчаянной мере – использованию для снабжения боевых подводных лодок, что ещё больше подрывало их военную эффективность. В то же время коммуникации союзников через Тихий океан, защищаемые мощными эскортными группами с авианосным прикрытием и современной техникой, оставались практически неуязвимыми. Японские подводные лодки, технически отсталые и лишённые радаров, в 1944 году сумели потопить лишь несколько транспортов и эсминцев, не оказав существенного влияния на перевозки противника. К 1945 году кризис японских коммуникаций достиг апогея. За первые семь месяцев флот смог перевезти всего 2743 тысячи тонн грузов – в 3,7 раза меньше, чем за аналогичный период 1944 года. Судостроительная промышленность, парализованная нехваткой металла, квалифицированных кадров (мобилизованных на фронт) и разрушенными американскими бомбардировками верфями, восполнила лишь треть от потерянного за это время тоннажа. Полная неспособность милитаристской Японии организовать защиту своих жизненно важных морских путей и создать хоть какую-то угрозу коммуникациям союзников стала одной из ключевых материальных предпосылок её окончательного поражения, наряду с героической борьбой народов Азии против японских оккупантов.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь

Операция «Айсберг» по захвату острова Окинава явилась последней крупной десантной операцией вооруженных сил Соединенных Штатов Америки во Второй мировой войне. По своим масштабам она уступала лишь высадке в Нормандии. Американский империализм рассматривал Окинаву как стратегический плацдарм для последующего вторжения на территорию собственно Японии, стремясь установить полный контроль над Тихим океаном. Для захвата относительно небольшого острова, площадь которого составляла 1254 квадратных километра, а население насчитывало около 445 тысяч мирных жителей, американское командование сосредоточило огромные силы. Были задействованы свыше 2400 боевых самолетов, более 1500 кораблей и судов различных классов и приблизительно 550 тысяч человек личного состава, включая 183 тысячи непосредственно в десантных частях. Общее командование операцией осуществлял адмирал Честер Нимиц. Японские милитаристские силы на острове, оборонявшие его в интересах империалистической верхушки Японии, насчитывали 77 тысяч солдат и офицеров регулярной армии, 10 тысяч военнослужащих флота, а также мобилизованные части из числа местного населения. Авиационная поддержка обороны осуществлялась примерно 250 самолетами, базировавшимися на местных аэродромах, а также авиацией, перебрасываемой с Тайваня и Японских островов, включая отряды смертников-камикадзе, использовавшихся японским командованием как пушечное мясо. Высадка американского десанта началась 1 апреля 1945 года. Уже в первые часы операции были захвачены ключевые аэродромы Ёнтан и Кадэна. Попытка японского флота нанести удар по силам вторжения, предпринятая в отчаянной авантюре, закончилась полным провалом: 7 апреля был потоплен флагманский линкор «Ямато» и большая часть сопровождавших его кораблей. Это сражение фактически ознаменовало конец боеспособного японского империалистического флота. К 12 апреля высадка всех основных эшелонов американских войск была завершена, однако их продвижение вглубь острова сразу же замедлилось. Японские войска, несмотря на обреченность своего положения, оказали ожесточенное сопротивление, используя заранее подготовленную, глубоко эшелонированную оборону с многочисленными укрепленными позициями, пещерами и дотами. Прорыв главной полосы этой обороны потребовал огромных жертв и был достигнут американцами лишь в ночь на 14 мая. К концу мая ценой больших потерь были захвачены ключевые опорные пункты, включая столицу острова – город Наха, подвергшийся жесточайшим разрушениям в результате непрерывных бомбардировок и артиллерийских обстрелов. Однако организованное сопротивление японских вооруженных сил продолжалось до 22 июня, когда командующий японским гарнизоном генерал Усидзима Мицуру, неся ответственность за гибель десятков тысяч солдат и мирных жителей, совершил ритуальное самоубийство (сэппуку). Лишь 2 июля американское командование объявило о завершении боев на островах Рюкю, хотя отдельные группы японских солдат, брошенные своим командованием, продолжали сопротивление еще долгое время. Битва за Окинаву стала самым кровопролитным и разрушительным сражением на Тихоокеанском театре военных действий. Японские камикадзе, направляемые милитаристской пропагандой, провели 10 массированных атак на американский флот. Потери агрессоров были чрезвычайно велики: общие потери США составили около 49,1 тысячи человек, включая 12,5 тысячи погибших. Американский флот потерял 33 корабля потопленными и 370 поврежденными, авиация лишилась более 1000 самолетов. Потери японской стороны были еще более катастрофическими: около 100 тысяч солдат и офицеров погибло, в плен было взято лишь 7,8 тысячи человек. Авиация милитаристской Японии потеряла в сражении свыше 4200 самолетов. Наиболее страшной жертвой этой беспощадной битвы империалистов стало гражданское население Окинавы. В ходе боев, бомбардировок, артобстрелов и в результате принуждения со стороны японских военных, зачастую запрещавших сдачу в плен и толкавших людей на самоубийства, погибло не менее 100 тысяч мирных жителей – около четверти довоенного населения острова, что стало чудовищной трагедией для окинавского народа. Культурные и исторические памятники острова были варварски разрушены. Американцы широко применяли напалм и тяжелую артиллерию против укреплений, зачастую расположенных вблизи населенных пунктов. Захват Окинавы позволил американскому империализму создать мощный стратегический плацдарм в непосредственной близости от Японских островов. На захваченных аэродромах немедленно разместилась авиация США, что позволило многократно увеличить масштабы и интенсивность разрушительных бомбардировок японских городов, несущих новые жертвы среди трудящегося населения Японии. Остров превратился в огромную военную базу для подготовки запланированного вторжения на основную территорию страны, которое, однако, было отменено после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки – нового акта невиданной жестокости со стороны американского империализма. Битва за Окинаву наглядно продемонстрировала чудовищную цену, которую народы Азии платили за амбиции империалистических держав.

Продолжение в следующем посте...

Ещё больше контента тут

К началу 1945 года японская военная машина, несмотря на отчаянное сопротивление, оказалась на грани краха. Потеряв контроль над ключевыми тихоокеанскими островами и столкнувшись с неизбежным поражением гитлеровской Германии в Европе, Япония оказалась в стратегической изоляции. Однако милитаристское руководство во главе с премьером Койсо Куниакэ упорно отказывалось признать поражение, цепляясь за оккупированные территории в Китае и Юго-Восточной Азии. В январе 1945 года японское командование разработало план тотальной обороны метрополии, мобилизовав для этого все доступные ресурсы. К августу численность сухопутных войск достигла 2,4 миллиона человек, однако катастрофическая нехватка вооружения вынудила вооружать новобранцев бамбуковыми копьями. Разгромленный флот делал ставку на отчаянные меры - катера-смертники "Синъё" и карликовые подлодки "Кайрю", а авиация готовила тысячи пилотов-камикадзе. В это время американское командование, игнорируя возможные дипломатические решения, готовило масштабное вторжение на Японские острова. План "Даунфол", утвержденный 29 марта 1945 года, предусматривал две крупные операции: высадку на Кюсю в ноябре 1945 года ("Олимпик") и последующий штурм Хонсю в марте 1946 года ("Коронет"). Для реализации этих планов требовалась переброска огромных сил из Европы - 1,7 миллиона солдат и 60% военной техники. Параллельно США вели активные боевые действия по захвату стратегических плацдармов. На Филиппинах, где бои начались 9 января 1945 года, американские войска столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Особенно кровопролитным стал штурм Манилы, в ходе которого погибло около 100 тысяч мирных жителей, а город был практически стерт с лица земли. К июлю 1945 года американцы установили полный контроль над архипелагом, потеряв 47 тысяч человек, в то время как японские потери составили 230 тысяч. Не менее драматичные события развернулись на крошечном острове Иводзима, где с 19 февраля по 26 марта 1945 года шли ожесточенные бои. Японские войска под командованием генерала Курибаяси создали разветвленную сеть подземных укреплений, превратив остров в неприступную крепость. За 36 дней сражений американцы потеряли 7 тысяч убитыми - втрое больше, чем во время высадки в Нормандии. Из 22 тысяч японских защитников в плен сдались лишь 216 человек. Захват Иводзимы позволил США использовать остров как базу для стратегических бомбардировщиков, которые в последующие месяцы превратили многие японские города в руины. К лету 1945 года Япония оказалась в критическом положении: потеряв 80% торгового флота и 92% нефтяных запасов, страна столкнулась с экономической катастрофой. В то же время США, укрепив свои позиции на Тихом океане, готовились к решающему удару, отвергая любые попытки мирного урегулирования. Народы Азии стали заложниками противостояния двух империалистических держав, каждая из которых преследовала собственные геополитические интересы.

Продолжение в следующем посте...

17 октября 1944 года американские войска начали операцию по захвату Филиппин, высадив передовые отряды у залива Лейте. Три дня спустя, 20 октября, основные силы 6-й армии США (203 тысячи солдат) при поддержке 700 кораблей начали масштабную высадку на острове Лейте. Японское командование, понимая стратегическое значение архипелага, бросило в бой последние резервы Имперского флота, разработав отчаянный план «Шо-1». Японские силы разделились на три группы: центральную под командованием адмирала Куриты (5 линкоров, включая гигантский «Ямато», 12 крейсеров), южную группу адмирала Нисимуры (2 линкора, 4 крейсера) и авианосное соединение адмирала Одзавы (4 авианосца с 108 самолетами), которое должно было отвлечь основные силы американцев. Сражение началось в ночь на 23 октября, когда американские подлодки «Дартер» и «Дейс» торпедировали два крейсера Куриты, включая флагман «Атаго». На следующий день японская авиация нанесла удар по американским авианосцам, тяжело повредив «Принстон» (корабль позже пришлось затопить). В ответ американцы разгромили южную группу Нисимуры в проливе Суригао, где старые линкоры США, используя преимущество радаров, расстреляли японские корабли в перекрестном огне. Адмирал Нисимура погиб, а из всей его эскадры уцелел лишь один эсминец. 25 октября группа Куриты, прорвавшись к заливу Лейте, неожиданно оказалась перед эскортными авианосцами адмирала Спрэга. Ошибочно приняв их за ударные силы, Курита отменил атаку на беззащитные транспорты и начал отступление под ударами американской авиации, потеряв три крейсера. Тем временем авианосная группа Одзавы, выполнив свою роль «приманки», была полностью уничтожена – потоплены четыре авианосца, включая «Дзуйкаку» (участника нападения на Перл-Харбор), а также крейсер и два эсминца. Это поражение стало концом японского авианосного флота. В ходе сражения японцы впервые массово применили камикадзе, но их атаки не принесли решающего успеха. Из 30 пилотов-смертников лишь одному удалось повредить авианосец «Сенти». Американцы же, используя превосходство в радиолокации, авиации и тактике, нанесли сокрушительное поражение японскому флоту, потеряв лишь 3 авианосца и 3 эсминца против 28 потопленных японских кораблей. Филиппинские партизаны «Хукбалахап» активно помогали союзникам, передавая разведданные о передвижениях японских войск, однако их вклад был практически проигнорирован в официальных отчетах США. Победа в заливе Лейте открыла американцам путь к захвату Лусона, но ценой огромных разрушений – при штурме Манилы в феврале 1945 года погибло около 100 тысяч мирных жителей, а город был превращен в руины. Филиппины сменили японскую оккупацию на американское военное присутствие, которое продлилось до 1992 года. Это сражение стало переломным моментом в войне на Тихом океане. Япония лишилась своего флота и возможности защищать морские коммуникации, что окончательно предопределило ее поражение. Однако победа США не принесла филиппинцам настоящей свободы – страна лишь сменила одного колониального хозяина на другого.

Продолжение в следующем посте...

Ещё больше контента тут