— Пап, мне показалось, что там в шкафу были чьи-то красные глаза.
— Тебе показалось, Дань, — Алексей успокаивающе похлопал сына по спине.
— Уснул? — шëпотом спросила Вера.
— Да, — Алексей осторожно перекатился на край кровати и тихо встал, — отнесу его в детскую.
— Может, пусть уже тут спит? Вдруг разбудишь, испугается?
— Мы же не для этого дом купили, Вер! — укоризненно зашептал Алексей, — Пусть привыкает к самостоятельности, шесть лет уже пацану, мужик почти, — он улыбнулся, аккуратно подхватывая худенькое тело сына. — Мужичок мой, — нежно прошептал, глядя в спокойное личико.
— Только свет оставь, вдруг проснётся ночью, — Вера сонно потерла глаза.
Заметив её жест, Алексей шутливо погрозил пальцем:
— Не спать! Мы ещё переезд не отметили!
— Не сплю, — Вера улыбнулась, — давай скорее!
Алексей кивнул и понёс сына в детскую. Деревянные полы приятно холодили босые ноги и тихонько поскрипывали при каждом шаге.
— Кажется, нас надули, — проворчал Алексей под нос, прикидывая во сколько обойдëтся ремонт старого дома.
Открыв плечом дверь в детскую, он наощупь положил сына на кровать и включил ночник. Поцеловав Данилу, укрыл его одеялом и развернулся, чтобы выйти, но замер на месте.
Шаль со стула исчезла, а дверца шкафа, которую он оставил открытой, теперь была плотно закрыта.
Тело прошиб холодный пот, а мозг принялся искать рациональное объяснение — конечно, это Вера убрала шаль и закрыла шкаф. Только вот Вера всё время была рядом.
Сердце пропустило удар, а воздух вдруг стал вязким и плотным.
Алексей медленно пошёл к шкафу, убеждая себя, что внутри ничего нет. Вот сейчас он откроет дверцу, увидит пустые полки с кучей замшелых тряпок и разноцветной шалью сверху, улыбнётся, чувствуя себя дураком, и пойдёт к Вере. Вот сейчас...
Он протянул руку и потянул на себя дверцу.
Послышался громкий скрип, дверца чуть отворилась и с хлопком закрылась снова. Алексей, не успев понять, что происходит, инстинктивно дëрнул снова. Дверца не поддалась, будто изнутри её кто-то держал.
— Эй! — крикнул Алексей, чувствуя себя идиотом из дешëвого хоррора.
— Уходи! — ответил из шкафа мужской бас.
Алексей вздрогнул и попятился.
— Что... Кто? Эй! — только сейчас он понял, что к ним залез вор и спрятался в детском шкафу. — Вера! — заорал он, — Вызывай по...
Голос оборвался на полуслове, в комнате поднялся чëрный вихрь, обвившись вокруг Алексея, сдавил ему грудь и лишил возможности кричать.
— Х-х-х... — хрипел он, пытаясь освободиться, а дверца шкафа отворилась и из него выползло чудовище из детства — тот самый монстр из шкафа, которого очень давно маленький Алëша так боялся.
Лохматая шерсть волочилась по полу, длинные лапы с острыми когтями клацали по доскам, хвост тянулся шлейфом. Узкую морду было сложно различить за шерстью, видно было только кроваво-красные глаза и клыки, с которых свисала слюна.
— Х-х-х, — Алексей выпучил глаза, силясь вылезти из воздушного захвата.
— Да тихо ты, ребёнка разбудишь, — шикнуло чудовище и Алексей даже разглядел в раздражении вздернутые брови. — Отпущу сейчас, если орать не будешь. Не будешь?
Алексей закрыл рот и кивнул. Чудовище махнуло лапой и воздух вернулся в обычное состояние.
— Идём, поговорим, — чёрная лапа небрежно махнула, приглашая Алексей в шкаф.
— Там? — скрипучим голосом произнёс Алексей, с опаской поглядывая в шкаф.
— Да, — отрезал монстр и снова легонько взмахнул лапой. Алексея подхватило и потащило в темноту.
Кресло-качалка мерно покачивалось, издавая монотонный приятный скрип. Завернутое в разноцветную шаль чудовище уютно устроилось в нём, ловко вывязывая длинными спицами маленький носочек.
Алексей потëр глаза — вокруг было темно, но каким-то образом он отчетливо видел каждую деталь.
Сам он сидел на пушистом зелёном коврике, рядом стояли оранжевый диван и ещё одно кресло-качалка. Стен не было, пространство просто размывалось за пределами "комнатки", превращаясь в непроглядную тьму.
— Видишь ли, Лëшенька, — густой бас совершенно не подходил чудовищу и создавалось ощущение, что говорит кто-то другой. — Я очень стар. И устал. И хочу пару веков спокойно посидеть в своей тьме и повязать. Меня одна бабушка научила, очень увлекательно, знаешь ли. Тоже как-нибудь попробуй.
Алексей молча хлопал глазами.
— Я выбрал самый старый дом, и самый старый шкаф, чтобы никто меня не беспокоил, понимаешь? — голос звучал спокойно и ровно, но в тоне чувствовалось раздражение и угроза. — Я люблю шкафы, в них уютно, особенно в старых. Ну и пугать легче, сам понимаешь. Так вот, я хотел просто немножко отдохнуть. Даже если я монстр, я имею право на отдых. И на хобби тоже, верно?
Алексей сглотнул и кивнул.
Чудовище продолжало стучать спицами, не поднимая с вязания глаз.
— Но что произошло, как ты думаешь?
Так как пауза затянулась, Алексей понял, что вопрос был не риторическим, и попытался ответить.
— Дом заселили? — получилось неуверенно и жалко.
— Да, Лëшенька, дом заселили. Проклятые людишки так и норовят пролезть в любую глушь, нигде от вас не скроешься, даже если захочешь, — слюна летела в стороны, а тон теперь был сварливым и злым. — Но я не отчаялся, Лëшенька. Я дал им ещё один шанс, оставить меня в покое. Я предупредил этих мерзких, кожистых бледнолицых, что хочу побыть один! Велел им убираться прочь и оставить меня в покое! На пару веков, иначе мне придётся приняться за старое, придётся призвать своих детей, вновь захватить земной мир и снова устроить бойню! — чудовище отложило вязание и орало на Алексея, сверля кровавыми глазами. — Разве я много просил? А? Уголок. Один! Захудалый! Уголок!
Алексей непроизвольно кивал и отползал назад, пока не упёрся в тьму, сквозь которую его тело не проходило.
— Но вы же никогда не думаете о других, верно? Вас интересуют деньги и какая-нибудь нора, пригодная для жилища, которую получится на них купить. Вы не станете думать о других себе подобных, которые пострадают от монстра, если поселятся в этом доме, верно?
— Нет, я, мы уйдём! Никому не скажем и не продадим дом!
Чудовище скрестило лапы на груди, подперев одной подбородок и уставившись куда-то во тьму.
— Видишь ли в чем проблема... Я это уже слышал совсем недавно. И я поверил. Я поверил! — заорало оно так, что волосы у Алексея встали дыбом.
Чудовище сделало глубокий вдох и вернулось в кресло, снова принявшись за вязание. Очень скоро носочек был довязан.
— Посмотри, — оно протянуло пару полосатых детских носков Алексею, — правда, завораживает? Это же как жизнь, нить судьбы, ты берешь и вывязываешь что тебе захочется. Но вы рвете свои нити! — снова заорало оно и тут же спокойно продолжило: — Но такая прелесть, да? Данилу придутся впору. Грустно, когда вещь не используется.
Оно задумчиво постучало себя по щеке.
— Признаюсь честно, если бы не мальчик и этот чудесный узор носочков, я бы вас убил. Но мне так хочется увидеть, как они будут смотреться на его ножках...
— С-спасибо, — выдавил Алексей, крепко сжимая в руке спасительные носки и проклиная в душе прежних владельцев дома, втюхавших им дом за бесценок, зная про монстра.
— Убирайтесь. Я больше не желаю вас видеть в своём доме. — чудовище подлетело прямо к Алексею, так что он почувствовал запах мокрой шерсти и смрада изо рта: — Никого не желаю видеть, понятно? — процедило оно, сверкая краснотой глаз.
— Д-да, — сглотнул Алексей и в следующий миг оказался у кровати Данила.
Шкаф был плотно закрыт, но ему показалось, что он слышит мерный стук спиц из-за дверцы.
Утерев холодный лоб, он встал и поднял сына дрожащими руками. Данила сонно захлопал глазами, обвил его шею руками и снова уснул. Алексей потопал в спальню.
Жена дремала над книгой. Он пристроил сына в центре кровати, и осторожно забрал книгу. Вера зашевелилась и открыла глаза.
— Проснулся? — спросила она, указывая взглядом на Даню.
— Да, — Алексей лёг и приобнял жену, протянув руку над сыном.
Вера с улыбкой кивнула и снова заснула.
— Так почему вы продаёте дом? — девушка в салатовом костюме с алыми губами, представляющая риэлторскую фирму "Этажи" оторвалась от бумаг и выжидающе смотрела на Алексея.
— Аллергия, — соврал он, — на древесину.
Она недоверчиво хмыкнула.
— Нынешнее поколение — дети пластика, — зачем-то продолжил врать Алексей, — им не подходят натуральные продукты и воздух без химии, — он покрутил рукой: — вся эта цветочная пыльца, понимаете?
— Мы хотим сказать, — поддержала Вера, — что для детей тут не лучшее место.
— Ага, — протянула риэлтор. — Ну всё, сегодня начну показ, думаю, за такую цену уйдёт быстро. Вы остаётесь здесь или...
— Мы уезжаем! — хором ответили Алексей и Вера.
Девушка нахмурилась, скривила губы, изображая улыбку.
— Тогда мне будут нужны ключи.
— Может, нам не стоило его продавать, ты ведь сказал, что монстр разозлится? — Вера с беспокойством смотрела на Алексея.
— На нас он тоже разозлился, — раздражённо буркнул он в ответ, — но отпустил же? Даже носки мне подарил. И новых отпустит. Он на отдыхе, сам сказал. А нам где-то жить надо, мы же все деньги в этот дом вложили, сама знаешь.
— Ты прав. Но всё же мне не по себе.
— Всё будет хорошо, не волнуйся. Продадим дом и уедем отсюда подальше, никакой монстр не достанет, — он притянул к себе жену и крепко её обнял.
Чудовище раскачивалось в качалке, постукивая спицами и мурлыкая на ходу выдуманную нескладную песенку:
Как хорошо во тьме сидеть,
Вязать и петь, вязать и петь...
Сплетать и рвать, сплетать и рвать...
Где-то за тьмой хлопнула дверь и послышались людские голоса. Чудовище прищурило глаза и издало раздраженный рык. Вмиг в лапах оказался сине-белый клубок, нить от которого тянулась куда-то далеко во тьму.
— Лëша, Лëша, думал, я отпущу тебя просто так?
Острый коготь подцепил нитку и разорвал её. Оторванный кончик почернел и начал осыпаться прахом.
Чудовище встало, потянулось и размяло лапы и хвост.
— Отдых отменяется, — пробасило оно, — сначала почистим мир.
А где-то далеко врачи скорой помощи не успели спасти мальчика в сине-белых носках.
