Сегодня в д. Верхняя Троица, Кашинского муниципального округа, Тверской области, на малой родине Михаила Ивановича Калинина состоялся митинг в честь 150-летия рождения Всесоюзного старосты!
Много было местных жителей. Были депутаты от разных партий. Были коммунисты и социалисты!
Звучали только добрые слова!
После митинга люди посетили дом -музей М. И. Калинина!
Знаете, что меня в последнее время достало? Эти бесконечные мысли о еде. Открываешь холодильник - там пятнадцать видов йогурта, три сорта сыра, какие-то авокадо. Закрываешь - и всё равно непонятно, что приготовить. Листаешь доставку до одури, а в итоге заказываешь опять одно и то же.
Вот я и подумал: а как люди жили раньше, когда выбора особо не было? Когда в магазине стояла одна колбаса, один сорт хлеба, и никто не парился. Решил проверить на себе - взял и прожил неделю так, как питались мои родители в советские годы.
Правила простые: никаких супермаркетов с их разнообразием, никакой доставки, никаких продуктов, которых не было в обычном гастрономе образца 1980 года. Только базовые вещи - крупы, картошка, яйца, молоко, хлеб. И бюджет смешной - около пятисот рублей в день по нынешним меркам.
Сначала казалось, что это будет пытка. А получилось интересно.
Проснулся, включил чайник. Обычно я хватаю кофе, бутерброд с чем-нибудь сложносочинённым, может, йогурт. Тут - овсянка на воде с солью. Всё. Никакого мёда, никаких ягод, даже масла не положил.
Честно? Первая ложка была как пощёчина. Вторая - чуть легче. К середине тарелки организм как будто сказал: «Ладно, принято». И знаете что странно - насытился. Не объелся, а именно насытился. Не хотелось через полчаса снова лезть в холодильник, как это бывает после круассана.
Днём пожарил картошку с луком. На том самом рафинированном подсолнечном масле, от которого по всей квартире разносится тот запах. Помните? Когда идёшь по старой пятиэтажке вечером - и в каждой квартире жарят картошку. Вот этот запах. Он будто из детства пришёл, сел за стол и сказал: «Привет, соскучился?»
Вечером сварил яичный суп. Вода, яйцо, луковица, лавровый лист. Смотрел на эту тарелку и думал: неужели люди правда так ели каждый день? Оказывается, ели. И не жаловались.
Главное открытие первого дня: когда еда простая, мозг не перегружается выбором. Ты просто ешь - и всё. Без этой бесконечной прокрутки вариантов в голове.
Посчитал, кстати, сколько стоила еда в советское время. Взял среднюю зарплату - 120 рублей, посмотрел цены на продукты. Получается, что на питание уходило процентов тридцать дохода, может, чуть больше. Пересчитал на сегодняшние деньги - вышло как раз рублей пятьсот в день на человека.
Утром намазал кусок хлеба маргарином и посыпал сахаром. Да-да, именно так. Это сейчас кажется дикостью, а тогда это был нормальный завтрак, когда сливочное масло берегли для чего-то особенного. Съел - и понял, почему это делали. Калорийно, быстро, и организм доволен.
В обед сделал макароны по-флотски. Только без мяса - просто с жареным луком и солью. Звучит грустно, правда? А на вкус вполне себе. Лук даёт сладость, соль - контраст, макароны дают сытость. Всё логично.
Ужин - картофельное пюре с подливкой. Той самой коричневой, которую в детстве давали в садике и школьной столовой. Мука, вода, немного масла, соль. Мешаешь на сковородке до густоты - и готово. Льёшь на пюре - и вот он, вкус прошлого.
Сидел, ел это пюре и вдруг подумал: а ведь не голодный совсем. Более того - сыт. Просто нет этого ощущения праздника во рту, к которому привык. Нет взрыва вкусов. Есть просто еда. И этого достаточно.
Знаете, чему я удивился? Как советские хозяйки умудрялись из трёх копеек сделать ужин на пятерых. Вот серьёзно - это был талант.
Утром сварил манную кашу. Ту самую, с комочками, которую в детстве ненавидел. Но теперь я её варил сам - и комочков не было. Просто тёплая, нежная каша. Без ничего, правда, но съедобно.
В обед открыл банку тушёнки. Нашёл нормальную, ещё советского образца - по ГОСТу, в жестяной банке. Сварил перловку, добавил эту тушёнку. И когда открыл банку, этот запах... Меня прямо в детство затянуло. К бабушке на дачу, где она варила такую перловку с тушёнкой, и мы ели её большими мисками после целого дня работы в огороде.
Вечером - хлеб с кабачковой икрой. Домашней, правда, не покупной. Кабачки, морковь, лук, томатная паста. Долго тушится на плите, но зато потом на хлеб намажешь - и вкусно до безобразия.
Главная мысль среды: советская еда была честной. Смотришь на банку тушёнки - там написано «говядина», и там реально говядина. Не соевый текстурат, не гидрогенизированные жиры, а мясо. Простое и понятное.
Пошёл в обычный магазин, но с новыми глазами. Представил, что сейчас 1982 год, и я пришёл отоваривать карточки. Что бы я взял?
Хлеб - чёрный и белый. Молоко - в обычной бутылке. Яйца. Картошка. Крупы - гречка, рис, пшено. Лук, морковь, капуста. Варенье. Мука. И всё.
Знаете, сколько это стоило? Меньше тысячи рублей. За продукты на несколько дней. А ведь сейчас я регулярно выхожу из магазина с двумя пакетами и чеком на три тысячи - и половину потом выбрасываю, потому что не успел съесть.
Завтрак в четверг - хлеб с вареньем и чай. Обед - щавелевый суп. Его, кстати, мало кто сейчас варит, а зря. Кислый, освежающий, с яйцом - летом самое то. Хотя на дворе осень, но всё равно зашло.
Ужин - сырники. Без сахара, просто творог, мука и яйцо. Со сметаной. Сидел, ел эти сырники и думал: вот щас бы включили «Голубой огонёк» по телевизору, и было бы вообще как в прошлом.
В СССР пятница или суббота - это день большого супа. Борщ или щи на всю семью, чтобы потом три дня разогревать. Экономия времени, экономия газа, экономия сил.
Я сварил щи из квашеной капусты. Нашёл капусту на рынке - настоящую, хрустящую, кислую, как надо. Взял косточку говяжью, сварил бульон. Добавил капусту, картошку, морковь, лук. Никакого мяса куском, но бульон наваристый, густой.
Варилось это часа три. Медленно, на маленьком огне. И пока варилось, я просто сидел на кухне, пил чай и смотрел в окно. Никакого телефона, никаких сериалов. Просто тишина и запах щей.
К вечеру сварил кисель. Из варенья и крахмала. Помешивал ложкой, смотрел, как густеет - и вспоминал, как в детстве всегда пытался поймать момент, когда кисель ещё тёплый, но уже почти застыл. Вот эта консистенция была лучшей.
За пять дней ни разу не захотелось заказать доставку. Ни разу не полез в телефон смотреть рецепты чего-то сложного. Советская еда оказалась самодостаточной - она не требует дополнений.
Выходной - значит, можно готовить чуть дольше и с душой.
Утром напёк оладий на кефире. Много, штук двадцать. Стопкой на тарелку, сметану сверху. Сидел, ел эти оладьи и понимал: вот оно, чувство субботнего утра из детства. Когда не надо в садик, не надо в школу, мама печёт оладьи, и весь день впереди.
Днём - пшённая каша с подливкой. Та же коричневая подливка из муки, что и раньше. Но с пшёнкой она заходит по-особенному - мягко, тепло, по-домашнему.
А вечером я решился на главное блюдо - салат «Оливье». Настоящий, советский. «Докторская» колбаса - нашёл по ГОСТу, без всяких добавок. Варёная морковь и картошка. Солёные огурцы, не маринованные. Горошек консервированный. Майонез «Провансаль». Яйца.
Резал всё кубиками, смешивал, пробовал - и в какой-то момент понял, что это не просто салат. Это вкус праздника. Вкус Нового года, когда вся семья за столом, на телевизоре «Ирония судьбы», и весь мир кажется добрым и правильным.
Это уже не эксперимент был. Это было путешествие в прошлое через еду.
Последний день провёл спокойно. Завтрак - каша гречневая с маслом. Обед - суп из вчерашних щей, разогретый. Ужин - картофельные котлеты с чёрным хлебом.
Сидел вечером, подводил итоги. За семь дней я потратил меньше трёх тысяч рублей на еду. Это при том, что обычно у меня уходит тысяч восемь-десять. Не похудел, не поправился — вес стоял на месте.
Но главное - изменилось что-то внутри.
Советская кухня научила меня нескольким вещам.
Первое - простота успокаивает. Когда ты не выбираешь из пятидесяти вариантов завтрака, а просто варишь кашу, мозг отдыхает. Решений меньше - стресса меньше.
Второе - готовка как медитация. Чистишь картошку, режешь лук, помешиваешь кашу — и мысли становятся тише. Руки заняты, голова отдыхает. В этом есть что-то терапевтическое.
Третье - благодарность за еду. Когда ты сам всё сделал, от начала до конца, ты ценишь каждую ложку. Не ешь на автомате, а действительно чувствуешь вкус.
Четвёртое - еда не обязана быть развлечением. Она может быть просто едой. Топливом. Необходимостью. И в этом нет ничего плохого.
И последнее - советская кухня была про уважение к труду. Каждый продукт стоил денег, каждое блюдо требовало времени. Ничего не выбрасывали, всё использовали. Хлеб чёрствый - в сухари. Косточка - в бульон. Овощи подвяли - в суп. Это была философия бережливости, которой нам сейчас не хватает.
Вряд ли я буду питаться только так постоянно. Но что-то из этого опыта точно останется.
Теперь я чаще варю каши по утрам вместо быстрых бутербродов. Покупаю меньше продуктов, но использую всё до конца. Готовлю большие кастрюли супа на несколько дней. И перестал постоянно листать приложения доставки в поисках чего-то особенного.
Советская кухня оказалась не про бедность и дефицит. Она про другое - про ритм, про спокойствие, про внимание к простым вещам.
И может быть, именно этого нам всем сейчас не хватает - остановиться, сварить кастрюлю щей и просто посидеть на кухне, слушая, как булькает суп.
Попробуйте. Хотя бы один день.
источник: Было Дело
Сегодня поменяли газовый счетчик. Такая мелочь, а стоит 6714.
Я сильный, я справлюсь(зарплата пока позволяет)! Лодку не раскачиваю, но лодка подводная и то ли тонет, то ли идет не тем курсом.
Огласите, пожалуйста, список профессий, к которым нужно вернуть уважительное отношение.
.
Что хорошо бы вернуть.
Отношение к учителям. В Союзе было поставлено, что учитель всегда прав. Да бывали и перегибы. Но такого отношения от детей и родителей к учителям как к официанта в Союзе точно не было.
.
Работа с малолетними хулиганами.
Фигово учишься, совсем от рук отбился - исключат из школы, или в школу для альтернативно одарённых. Совсем за хулиганство - школа закрытого типа. Ну и дальше детская колония. Сейчас даже с урока выгнать не могут тех кто учится мешает.
.
Студенческие стройотряды. За лето и деньги заработать могли и сплачивается коллектив.
.
Не знаю как, но СССР был реально читающей страной. Как то реально привили людям любовь к чтению. Хотя конечно если по тв 3-4 скучных программы.....
.
Отношение к детям. Если в те времена на улице одинокий ребёнок плачет, то вряд ли кто то мог пройти мимо. Обязательно попытались бы помочь. Сейчас подойти к чужому ребёнку как то стремно. В любом контакте с чужим ребёнком, как бы кто не подумал, что педофил. Прямо истерия какая-то.
В союзе любой взрослый во дворе мог тебе и замечание сделать и даже поругать за поведение. И родители не кидались драться, за то что кто то их чаду что то поперёк сказал. Сейчас сами знаете. (((
Знаете, есть особая магия в воспоминаниях о том времени. Когда стипендии хватало разве что до середины месяца, а в кармане звенели последние копейки. Когда в магазинах на полках пусто, а ты учишься в чужом городе, за тысячу километров от маминого борща и пирогов.
Общежитие тогда было не просто крышей над головой. Это был целый мир, где на одной кухне жили ребята из десятка комнат, где всегда пахло чем-то жареным, а из-за двери постоянно слышалось: "Слушай, соли не найдётся? А лук есть?"
Вот об этой кухне, об этой еде и хочу рассказать. Потому что она была простой, но настоящей.
Пачка макарон спасала в самые голодные дни. Сварил, слил воду - и дальше начинается творчество. Кто-то просто посыпал их сахаром, да-да, именно сахаром, и это было нормально. Но если находилась луковица и ложка подсолнечного масла - считай, пир горой.
Резали лук, жарили до золотистого цвета прямо на общей плите. Запах расползался по всему этажу, и через пять минут на кухне уже толпился народ. "Что делаешь? А дай попробую!" Макароны высыпали на сковородку к луку, перемешивали, солили - и готово.
Иногда кто-то приносил из дома банку томатной пасты. Тогда макароны становились почти как в ресторане - красные, ароматные, с кислинкой. Ели прямо со сковородки, по очереди, деля на троих-четверых. Никакой посуды мыть не надо - удобно же.
Ещё был лайфхак: подсушенный хлеб крошили в макароны. Получались такие хрустящие кусочки, которые добавляли вкуса. Вообще хлеб был в ходу - им и наедались, и разнообразили любое блюдо.
Помню, как сидишь вечером, делать уроки надо, а есть хочется. Денег нет, до стипендии ещё неделя. Зато есть сахар - почти в каждой комнате стояла банка.
Брали столовую ложку, насыпали сахар горкой, зажигали газ. Держали ложку над огнём, и сахар начинал таять, превращаться в тёмную тягучую массу. Пахло так, что слюнки текли. Главное было не передержать, а то горчить начинал.
Потом ложку быстро опускали в стакан с холодной водой - и сахар застывал леденцом. Вытаскивали, постукивали об стол - и готова конфета. Твёрдая, хрустящая, сладкая.
Иногда делали по-другому: на лист бумаги капали горячей карамелью маленькие лужицы. Они застывали лепёшками, их можно было отломать и положить в рот. Или в чай бросить вместо сахара.
Сейчас такое продают на ярмарках как деликатес ручной работы. А мы просто спасались от голода.
Буханка чёрного хлеба - это было богатство. Хлеб ели со всем: с маслом, с солью, с сахаром, даже просто так, если больше ничего не было.
Самое простое и вкусное: отрезаешь ломоть, намазываешь сливочным маслом (если повезло купить), посыпаешь солью. Хрустит корка, масло тает, соль чувствуется на языке - красота. Запиваешь горячим чаем из гранёного стакана, и кажется, что жизнь удалась.
Сладкий вариант: хлеб с маслом и сахаром. Сахар хрустит на зубах, смешивается с мягким мякишем. Детское лакомство, но в общаге на это никто не смотрел - ели и радовались.
А ещё делали гренки. Хлеб резали, обжаривали на сковородке с маслом до румяной корочки. Можно было натереть чесноком - тогда получалось как закуска к супу или просто так, перекусить.
Когда хлеб черствел, его не выкидывали никогда. Сушили на батарее, получались сухари. Их можно было грызть с чаем или покрошить в любое блюдо для объёма.
Баклажанную икру в магазине найти было почти невозможно. Но зато на рынке всегда можно было купить морковку, лук, кабачок. Стоило копейки.
Резали всё кубиками, обжаривали на сковородке с маслом. Сначала лук до прозрачности, потом морковку, в конце кабачок. Солили, перчили чёрным перцем, если был. Потом всю эту массу давили толкушкой прямо в миске.
Получалась такая овощная каша. Если находилась томатная паста - добавляли ложку, и тогда икра становилась ещё вкуснее, с кислинкой. Намазывали на хлеб, ели с макаронами или картошкой.
Вкус был простой, домашний. Особенно когда холодно, а ты сидишь на общажной кухне, дует из окна, а на тарелке горячая икра с хлебом. И вроде далеко от дома, а всё равно как-то уютно.
Мешок картошки в комнате - это было как золотой запас. Из картошки делали вообще всё.
Жарили с луком - классика. Варили и мяли в пюре, добавляя молоко, если кто-то сбегал в магазин. Пекли в духовке, завернув в фольгу, - получалась как из костра, с румяной кожурой.
Но самое необычное - картошка в чайнике. Звучит дико, но работало. Электрический чайник был почти в каждой комнате. Картошку резали мелкими кубиками, закладывали в чайник, заливали водой, солили и включали. Через 15 минут - готово, можно есть.
Да, чайник после этого надо было хорошо отмывать. И на дне оставался налёт. Но когда голодный, а плитка на кухне занята - выбирать не приходится.
Ещё делали драники, если было немного муки и яйцо. Картошку тёрли на тёрке, смешивали с мукой, солили и жарили лепёшки. Хрустящие, горячие, пахнут жареным маслом - объедение.
Банка сгущённого молока - это было событие. Её берегли, ели по чуть-чуть, растягивали удовольствие.
Кто-то макал хлеб прямо в банку. Кто-то добавлял ложку в чай вместо сахара - получался сладкий, густой напиток. А кто-то ел просто ложками, медленно, смакуя каждый глоток.
Но самое крутое - варёная сгущёнка. Банку клали в кастрюлю, заливали водой и кипятили три часа. Надо было следить, чтобы вода не выкипела, а то банка могла взорваться. Бывало такое - слышно на весь этаж, карамель на стенах, уборка потом на полдня.
Но если всё проходило нормально, открывали банку - а там уже не белая сгущёнка, а тёмная, густая, карамельная. Мазали на хлеб, добавляли в кашу, просто ели ложкой. Вкус непередаваемый - сладкий, тягучий, тающий во рту.
К концу месяца в холодильнике обычно было пусто. Но суп сварить можно было почти из ничего.
В кастрюлю кидали пару картошин, горсть вермишели, луковицу. Заливали водой, солили, бросали лавровый лист. Если повезло - кто-то делился кусочком колбасы или сосиской. Резали мелко, добавляли в бульон.
Варили минут двадцать, разливали по мискам. Горячее, с хлебом - и сытно, и вкусно. Главное, что согревало.
Иногда делали молочный суп - вермишель варили в молоке с сахаром. Сладкий, нежный, как в детстве. Или гороховый - горох дешёвый был, варился долго, но получалась густая, наваристая похлёбка.
Никто не говорил, что это невкусно или простовато. Наоборот - ели с аппетитом, благодарили того, кто готовил. Потому что в общаге так было принято: готовишь - делишься, голодный - приходи, накормят.
Чай пили всегда. Утром, днём, вечером, ночью перед сессией. Заваривали крепкий, в большой банке, чтобы на всех хватило. Иногда добавляли варенье - смородиновое, малиновое, какое у кого из дома привезли.
Лимон был роскошью, но если кто-то покупал - резали на тонкие дольки, клали в стаканы. Пили с сахаром вприкуску, грызли его, как раньше делали в деревнях.
За чаем говорили обо всём. Кто-то играл на гитаре, кто-то читал стихи, кто-то просто сидел молча, слушал и грелся. Потому что зимой в общаге бывало холодно, батареи еле теплились, и чай становился единственным спасением.
Чай был не просто напитком. Это был ритуал, объединявший всех. Не важно, из какого города, какого курса, какой семьи - за чаем все становились своими.
Сейчас на полках магазинов есть всё. Заказать еду можно в любое время, кафе на каждом углу, доставка работает круглосуточно. Но тогда была другая жизнь.
Мы не жаловались на дефицит. Просто приспосабливались, выкручивались, делились последним. Если у соседа закончилась соль - он шёл не в магазин, а к тебе. Если ты сварил суп - звал всех на кухню.
Эта еда была простой, но честной. В ней был вкус молодости, вкус дружбы, вкус того времени, когда мы верили, что впереди всё будет хорошо.
И знаете что? Иногда хочется вернуться. Хоть на вечер. Сесть на ту старую табуретку, заварить чай в трёхлитровой банке, пожарить макароны с луком и послушать, как за стеной играет гитара.
Потому что это было не просто общежитие. Это был дом.
источник: Было Дело
