И вот она.

Она не просто вышла. Она появилась. Как будто кто-то повышал контрастность у всего мира, и только она одна осталась в резком, идеальном фокусе.

Всё началось с силуэта в проёме двери. Высокий, собранный. И тут же — вспышка чёрного. Чёрное платье. Не траурное, а... бархатное, поглощающее свет. Короткое, подчёркивающее длину ног, которые казались бесконечными из-за тех самых каблуков. Её не ковыляющая, а уверенная походка отбивала такт музыке, которой ещё не было.

Она прошла к сцене, и тут луч света соскользнул с её волос.

Волосы. Это было отдельное явление. Прямые, оттянутые тяжестью, они струились по плечам и спине, как жидкий каштан. И они блестели. Не жирным, засаленным блеском, а как шёлк на солнце. Каждый волосок будто был на месте.

Потом она обернулась, и я увидел лицо.

И всё. Точка невозврата.

Глаза. Тёмно-карие. Моя первая мысль была странной: «Заваренный чай». Крепкий, почти чёрный в глубине, с тёплым янтарным отливом. В них не было ни капли суеты. Она смотрела на происходящее с лёгким, спокойным интересом, и этот взгляд казался невероятно взрослым.

А потом... потом она улыбнулась чьей-то шутке. И это был рай для глаз. Не оскал, не дежурная улыбка. Уголки губ поползли вверх, смягчив всё её серьёзное, собранное лицо, и в глазах вспыхнули золотые искорки. В этот момент я перестал дышать.

Я заметил всё: как платье облегает талию, создавая тот самый изгиб, который в старину называли «лебединым»; как она ловко взяла у одноклассницы телефон и начала снимать, двигаясь с лёгкостью, будто и не было этих каблуков.

И тогда случилось чудо. Она пошла снимать выступление со стороны зала и прошла так близко от меня, что я ощутил её запах.

Это не был дух потного зала или дешёвого парфюма. Это была лаванда и карамель. Сладкая, но не приторная, ванильная нотка, обёрнутая в успокаивающий, холодный шлейф лаванды. Он не бил в нос, а обволакивал, как аура. Он был... её. Таким же идеальным и невыносимо манящим.

В голове не осталось ни химии, ни Пушкина, ни мыслей о завтрашнем дне. Был только этот кадр: девушка в чёрном, с чайными глазами и улыбкой, от которой расцветают цветы, в облаке сладкого лавандового тумана.

И тихий, внутренний, оглушительный вопль: «Ваааааааааау».

Я не знал тогда, что она из моей параллели. Я знал только, что видел чудо. И это чудо теперь знало моё имя, даже не подозревая об этом.

- Сейчас пойду, - сказала я. – И рухну спать!

- Эй, - осторожно окликнула меня Лариса. – А ты забыла что ли? Артём говорил, что вы идёте сегодня на какой-то приём…

У Лариски на физиономии разлилась неподдельная досада. Да, я вспомнила, Артём заловил меня на моём давнем неосторожном обещании, и сегодня мне надо было тащиться с ним на какую-то телевизионную тусовку. Ларису он с нами не брал, и она очень переживала по этому поводу.

- Ты знаешь, - поделилась она однажды, - по-моему, он меня стыдится. Никуда с собой не берёт, ни с кем не знакомит…

Я тогда посмеялась над ней.

- Он тобой дорожит, - сказала я. – Уж ты мне поверь!

Не поверила она. Более того, заметив моё полное охлаждение к Юрке, взялась за своё обычное кокетство с этим человеком. Впрочем, наблюдать подробности мне было негде. Да и не интересовали меня они, разве что применительно к душевным терзаниям брата моего Артёма Суворина. Я включила мобильник и позвонила ему, чтобы поинтересоваться по поводу дресскода.

- Вон то бордовое платье подойдёт, - зевнул в трубку, кажется, разбуженный Артём и добавил. – В четыре заеду.

- Да вот же она! – услышала я и повернула голову.

На меня, не отрываясь, смотрел Харьков. Казалось, он не верит своим глазам. Я ухмыльнулась.

- Вам нужна я, Олег Иванович?

- Если ты Полина Гаймуратова, - засмеялся Харьков, - то да.

У него был такой потешный вид, что я тоже захохотала.

- Пойдём покурим, - сказал Харьков.

Он увёл меня подальше от посторонних ушей.

- Что это за фортели ты выбрасываешь? – поинтересовался Харьков.

- Классные ботинки, правда? – невинно хлопая глазами, спросила я в ответ.

- Полина! – повысил он голос. – Я не об этом!

- А о чём? – продолжала придуриваться я.

- Ты ушла из проекта, - вздохнул Харьков. – По-моему, этот вопрос мы уже однажды обсуждали. Мне тогда показалось, что ты всё поняла.

Ну да, он говорил мне в самом начале, что моё присутствие в проекте обязательно. Меня вдруг осенило.

- Я вернусь. Только, Олег Иванович, кто был тот парень?.. Который привёз близнецов?

Харьков подобрался.

- Шантаж не прокатит, сеньорита!

- Тогда не вернусь, - нахально сообщила я.

- Дитя! – буркнул Харьков. – Это в твоих же интересах…

- Мне говорили, - сказала я. – Насчёт карьеры.

- В случае успеха вашей работы, - после некоторого раздумья продолжил Харьков, полностью проигнорировав моё замечание, - вы поедете в Париж. В августе там намечается крупный междусобойчик геномиков и биотехнологов всех мастей.

- Да наплевать на Париж! – разозлилась я.

Харьков поднял на меня глаза и стал пристально смотреть. До меня доходило медленно, но всё же дошло. Соло Хан обретается в Париже… Видимо, я изменилась в лице.

- Я позабочусь, - сказал Харьков, - чтобы именно ты оказалась в этом городе непременно. Но для этого ты должна быть в проекте. И решить эту чёртову задачу! Поняла?!

- Лана, - сообщила я. – Сейчас пойду обратно писать заявление.

- Ничего не надо писать, - вздохнул Харьков. – Просто начинай уже работать…

Когда он ушёл, я вернулась к толпе сокурсников. Лариса читала книгу, устроившись на подоконнике. Я поинтересовалась, на чём они зависли с Юркой.

- Да всё на том же, - охотно пояснила Лариса. – Первый опыт прошёл на ура. А дальше началась проверка рекомендованных машиной вариантов. Всё по нулям пока.

- Ключ есть от лаборатории? – спросила я.

Лариска с осторожностью взглянула на меня, изо всей силы стараясь не заулыбаться во весь рот.

- Там Юра, - сообщила она.

- Угу.

Я отправилась на первый этаж и в лабораторный корпус по переходу. Юрка слегка опешил, увидев меня. Стащил перчатки и вознамерился бурно реагировать на моё появление. Но я молчком обошла его и села возле компьютера. За ради нашего проекта здесь установили одну из лучших машин, которые имелись в университете. Работать на ней было одно удовольствие. Я нашла тот кусок, на котором моё участие в этом деле прекратилось, и от него до конца скатила себе на флэшку всю информацию, что там накопилась. Потом я повернулась к Юрке. Он так и стоял за моей спиной с вяло опущенными руками и сосредоточенным видом.

- Что я должна знать ещё? – спросила я у него.

Юрка расстегнул халат, полез в нагрудный карман и достал вчетверо сложенный листок. Я просмотрела его. Это был последний исходник.

- В машине ещё не хватает кое-каких данных, - деревянным голосом сообщил Марков.

Он перевернул листок с исходником и изобразил мне несколько цепочек.

- Это – то, что я хотел получить, - пояснил Юрка. – Это, то что вышло на самом деле. Это – предполагаемая причина сбоя. А это – сегодняшние тесты.

- Когда будет готово – сообщу, - сказала я, забрала листок и флэшку и, не прощаясь, пошла прочь.

- Полина! – позвал Юрка. – Я всё знаю!

- Поздравляю! – сказала я и хлопнула дверью.

А Лариса вдруг вспомнила утренний прокол Вовки Баринова и принялась рассказывать о нём Артёму. Юрка эту историю тоже ещё не знал и слегка развеселился. Они втроём стали перебирать подробности вчерашнего вечера, а у меня из головы не шло сегодняшнее проникновение в квартиру. Когда мы возвращались из кошачьего питомника, я внимательно осмотрела замок. Он был в порядке. Каким-то образом Соло Хан раздобыл ключ. И ещё меня смущало это странное шипение Харькова. В чём-то он меня подозревал. Кажется, они всё-таки вычислили мою переписку с Соло.

Юрик вдруг повысил голос. Я отвлеклась от своих мыслей и прислушалась. Глупая Лариска высказывала Маркову своё отношение к его сексуальным подвигам. Я хотела вмешаться, но Артём успел раньше. Он заткнул ей рот поцелуем. А я взглянула на Юрку.

- Она сама навязалась! – отчётливо сообщил он мне.

Я пожала плечами и осторожно сказала, что это их личное с Манерой дело и никого больше не касается.

- Правильно, - Артём на миг оторвался от Лариски и снова закрыл ей рот.

Я улыбнулась. Юрка покосился на парочку и видимо мысленно махнул рукой.

- Я не хотел, чтобы ты знала, - сказал он мне. – И Машка обещала.

- Но она-то ведь слово сдержала, - сказала я.

Мне не нравился этот разговор. И снова меня выручил умница Артём.

- Ты чего такую проблему из этого делаешь? – спросил он у Юрки. – Как будто в первый раз с тёлкой перепихнулся!

А Юрка вдруг смутился чуть не до слёз.

- Что? – сообразил Артём. – В первый раз? Это в двадцать-то два года?

- Двадцать четыре, - машинально поправил его Юрка.

- Д-да-а! – восхитился Суворин. – Ну, так за это надо выпить! Девчонки, законный повод!

Он требовательно посмотрел на меня.

- Ладно, - сказала я. – Гулять так гулять!

Лариска вытаращилась на меня. Но я привыкла поддерживать Тёмкину игру. Короче говоря, мы устроили такие именины, что Юрик воспрял и почувствовал себя суперменом. Зато когда всё было съедено и выпито, я быстренько выставила всех троих по домам.

Утром я поспешила к моим кошкам. Во дворе было ещё темновато, но там уже копошился дворник со скребком и ледорубом. Дворник был какой-то новый, видимо, Михалыч пал на поле битвы с зелёным змием. Я кивнула этому парню и заскочила в тепло, мельком отметив, что вчерашняя машина с двумя наблюдателями так и торчит на прежнем месте и что снег вокруг неё густо усеян окурками.

Начиналась какая-то пасмурная полоса в моей жизни. И самое неприятное состояло в том, что от меня на этот раз ничего не зависело. В отношении же господина Харькова… Он сам предупредил меня о контроле над моей электронкой. Фактически посоветовал знакомства заводить на стороне. А теперь злился.

Я закончила и побежала в круглосуточный гастроном, чтобы запастись хоть какой-нибудь едой. Холодильник мой был практически опустошён накануне, а сегодня наверняка кто-нибудь снова заглянет на огонёк. Мама обещала. И Суворин, скорее всего, отметится, с пассией или без. Я слегка переусердствовала, и на обратном пути пакет с картошкой основательно оттянул мне руки.

Почти у самого входа во двор ношу мою перехватили. Я подняла голову и встретилась взглядом с Юркой. Был он какой-то взъерошенный и осунувшийся, да ещё и с замурзанным допотопным рюкзачком, лямки которого небрежно обвивали его плечо. Я уступила ему сумку, и мы молча пошли рядом.

- Что-то случилось? – поинтересовалась я уже в лифте.

- Я ушёл из дома, - буднично сообщил мне Юрка.

Это была новость!

- Люба меня проклянёт, - ошарашено пробормотала я.

Юрка пожал плечами.

- Можно я немного посплю? – спросил он. – А то полночи разборки чинили, а потом я по улицам шлялся…

Я печально кивнула и отправила его на диван. Потом забрала с собой ноутбук и притащила его на кухню. Мне пришло в голову, что уже пора выбираться из всей этой новогодней нервотрёпки в нормальный рабочий режим. Для начала следовало познакомиться, наконец, с условиями Юркиной задачки. В ожидании, пока машинка загрузится, я сварила кофе и сыпанула в корзинку горсть крекеров из пачки.

Устраиваясь с чашкой за столом, я бросила взгляд на экран и оторопела. Там висела записка, подмигивая мне лукавым смайликом.

- Соло, - вырвалось у меня, - это наглость…

Он извинялся за вторжение. Объяснял, что у него не было другого выхода. И… выражал восхищение моей внешностью. Я разозлилась. И испугалась. Комплименты означали, что и этот тоже с лёгкостью влез в директорию, невзирая на замысловатый пароль. Я поспешно проверила последние действия. Но Соло открывал только фотоальбом. Информационные файлы его, похоже, не интересовали. Это утешало, но не сильно. Я перестала чувствовать себя в безопасности. Это было неприятно.

Я изничтожила записку, пообещав себе, что как только доберусь до свободного интернета, отправлю этому деятелю самое ругательное письмо, какое только смогу изобрести. Потом я поменяла пароль, поступив как Сергей когда-то. Я выставила в качестве кода доступа отпечатки пальцев.

Кофе оказался великолепным и, потягивая его, я принялась изучать Юркин исходник. В процессе испытала острое чувство восхищения. Всё-таки этот парень был нереальным умницей! Я бы пошла по гораздо более замысловатому пути. Короче говоря, этой задачкой мы должны были приступить к решению той самой проблемы, на которую вышел Юрка. Начало следовало проделать безупречно. Я погрузилась в формулирование команд для компьютера. Это оказалось сложнее и интереснее, чем я думала. Я настолько отвлеклась от внешней суеты, что не услышала, как звонили в дверь. Среагировала только на настырный вяк мобильника.

Пришла моя мама. Прямо с порога она принялась щупать мне лоб и рассматривать на предмет простудных заболеваний.

- Ма, да я просто работаю, - попыталась я объяснить.

Мама не слушала. Папа, оказывается, рассказал ей вчера, что увидел меня подурневшей и, кажется, вообще больной. Мама сердито сообщила мне об этом, разыскала градусник, запихнула мне под мышку и стала рассматривать глаза, оттянув нижние веки.

- Ма, мы ведь пьянствовали два дня, - сделала я ещё одну попытку.

- Открой рот и скажи А, - велела мама.

Я смирилась. В самый разгар обследования и профилактики из комнаты выполз Юрка, помятый, зелёный и согбенный.

- Так, - сказала мама. – Ещё один. А ну-ка подите сюда, юноша…

Юрка шарахнулся в санузел. Мама вопросительно посмотрела на меня. Я в двух словах изложила причину его присутствия в этом доме. Мама покачала головой.

- Что думаешь делать?

Я пожала плечами. Юрка видимо слышал мамин вопрос. Он выбрался к нам с мокрыми волосами надо лбом и уже не такой заспанный.

- Я сейчас уйду, - сказал он. – Отец дал ключи от дачи.

Мама долго и внимательно смотрела на него, но Юрка и не подумал продолжать. Он взял себе табуретку, сел к столу и попросил у меня чаю. Я включила электрический чайник и пошла мыть заварочный.

- Дай мне руку, - попросила мама.

Я обернулась и увидела, что она считает у Юрки пульс, посматривая на экран ноутбука, где быстро крутится цифирь секундомера. Потом был изъят градусник у меня, проверен, встряхнут и передан Юрке. Мама устроила ему целый допрос по поводу перенесённых заболеваний и всякой хроники. Юрик сначала пытался уйти от темы, но не так-то просто сбить моих родителей, когда они впадают в профессиональный раж. Через пять минут я уже знала, что в детстве Марков был довольно болезненным ребёнком, а кое-что тяготило его до сих пор.

Мама попросила его снять рубашку.

- Вы и стетоскоп с собой носите? – усмехнулся Юрка.

- Сегодня захватила, - сказала мама, а потом, заметив, что он мнётся и косится на меня, увела его в комнату.

Я глянула на часы и поняла, что следует что-нибудь приготовить. Прямо какая-то семейная жизнь у меня наступила. Круглые дни у плиты. Я нехотя выволокла картофельный ящик и принялась чистить картошку и всякие другие овощи. В самый разгар пришла мама.

- Отлично, - сообщила она. – Теперь я сама. Принеси мою сумку из прихожей.

Я принесла.

Мама накатала длиннющий рецепт, выдала мне деньги, немаленькую в общем-то сумму, и велела отправляться в аптеку. До смерти не хотелось на холод и слякоть, но спорить с мамой, когда она в таком состоянии, значит, плевать против ветра. Я начала одеваться. Из комнаты вышагнул уже одетый Юрка.

- Ты куда? – поинтересовался он паническим тоном, а когда я объяснила, засобирался. – Я с тобой!

- Помоги маме, - попросила я. – Я минут на десять.

Когда я вернулась, в доме было весьма многолюдно. Пришли Лидия с Егоркой, Лариса с Манерой. Егор носился по всему дому, чрезвычайно возбуждённый и вспотевший. Он был первым, кто повис у меня на шее. Лидия о чём-то беседовала с Лариской. Манька им иногда поддакивала – то одной, то другой. Юрка прослеживался на кухне подле мамы. А над всей суетой, переходя из комнаты в комнату, царствовал Тёмка Суворин, обряженный на этот раз в белую рубаху с кружевным воротом и такими же манжетами, в какие-то жуткие кожаные штаны, и снова основательно нетрезвый.

После того, как Егор улетучился, Суворин принялся помогать мне разоблачаться и ворковать у меня над ухом всякие милые непристойности.

- Откуда ты такой? – поинтересовалась я.

Он осмотрел себя.

- Это?.. Ну не одни вы сдаёте зачёты, - сообщил он.

Артём поддёрнул манжеты чуть ли не до локтей и присел передо мной, чтобы расстегнуть сапоги.

- Не надо, я сама, - сказала я.

Артём поднял на меня глаза и улыбнулся своим неотразимым киношным оскалом.

- Не бойся, - почти шёпотом проговорил он.

В это время на моё счастье из кухни выглянула мама.

- Артём!

Суворин торопливо стащил с меня обувь и вскочил.

- Ничего же особенного, Алина Михайловна, - забормотал он.

- Принесла? – спросила мама. – Давай.

Она забрала у меня пакет с лекарствами и закрыла дверь на кухню.

- Что такое? – спросил Артём.

Я пожала плечами и прошла в комнату.

- Полиночка, - обрадовалась бабка Лидия. – Вот девочки пришли пригласить тебя на рождественский бал. У тебя будет повод надеть свои серьги…

Я кивнула, поздоровалась и спросила, на какое время Чингачгук назначил консультацию. Ответила Лариса. Мы с девчонками занялись обсуждением предстоящего мероприятия, а поганец Суворин плюхнулся на пол подле нас и прижался щекой к моим коленям. Это страшно не понравилось Егору, который оставил в покое ёлку, и забрался ко мне на руки, проехавшись пяткой в шерстяном носке прямо по физиономии Артёма. Суворин тихонько выругался, а бабка Лидия тут же принялась его воспитывать на предмет того, какие слова можно произносить в присутствии девушек, а какие лучше не надо.

Из кухни пришла мама. Она буквально тащила за собой Юрку, втолкнула его в маленькую комнату и позвала меня. Я извинилась и пошла туда. Мама уложила Юрку на кушетку, укрыла одеялом.

- Полина, - сказала она. – Ни на какую дачу ему пока нельзя. И вообще нагрузок никаких не надо. Пусть он поживёт несколько дней здесь.

Потом мама принялась объяснять, как мне придётся делать уколы этому убогому, в каком порядке и при каких сопутствующих процедурах.

- Лана, - с самым беспечным видом пообещала я.

На Юрку было жалко смотреть. Он выглядел несчастным и униженным до самого крайнего предела. Когда мама вышла, я погладила его по голове. Юрка распахнул старательно зажмуренные до этого момента глаза. У меня захватило дух. Такие это были озёра страдания пополам с благодарностью. Я присела на край кушетки и, старательно фиксируя ладонями края одеяла, поцеловала его длинным чувственным поцелуем.

- Полька, прости меня, - пробормотал он.

Я провела согнутым пальцем по его щеке и пообещала через полчасика позвать к столу.

Они без конца перемещались, и я тут же запуталась, кто из них кто. Развернув переданную мне записку, я спросила:

- Кто вас впустил?

- Дядя Гай, - сообщили мне. – Он за папой пошёл!

- Значит-ца, Гай тебя зовут, - пробормотала я, узрев в конце записки SH и возмутившись бесцеремонностью, с какой была вскрыта квартира. – А кто наш папа? – вкрадчиво поинтересовалась я.

- Тётя Полина, - сказал Славка-Янка. – Мы есть хотим!

О, Господи! Я закинула шапку, которую мяла в руках на полку и отправилась на кухню. Минут через пятнадцать я уже отмывала чумазые физиономии и липкие лапы. Я впихнула в блестящие ладони по ложке и снова развернула записку. «Полина! – просил Соло Хан. – Пусть они побудут здесь, пока не придёт их отец». Я прислонилась к подоконнику и стала наблюдать, как едят эти двое. Держались они с большим достоинством. Когда было покончено со вторым, я вспомнила, что забыла оставить Игорю сок. Я сходила за коробкой и налила парням по стакану. Тянули напиток они уже с характерным осоловелым видом. Я уложила их на диване и стала ждать.

Позвонили в дверь где-то через час. Я к тому времени уже успела родить миллион версий, но о наиболее вероятной не подумала. Между прочим, фамильное сходство наблюдалось отчётливо. Когда я открыла, то увидела на пороге смутно знакомого мужика в сопровождении троих шкафообразных хомбре.

- Пусть они останутся на площадке, - слабым голосом попросила я пришельца.

Хомбре вскинулись, но мужик свирепо махнул на них рукой. Оказавшись в квартире, он выдохнул: «Где?» Я кивнула в комнату. Он прошёл туда большими шагами и устало прислонился к косяку.

- Есть хотите? – машинально спросила я.

Несколько минут мужик яростно смотрел на меня, а потом смешался.

- Хочу, - сказал он.

- Мойте руки, - велела я. – Выпить хотите?

- Хочу, - покорно сказал он, появляясь из ванной.

И тут я его узнала. Чёрт, это был тот самый олигарх, у которого перед новым годом украли детей. Надо полагать, вот этих пацанов, что дрыхли сейчас у меня на диване.

- У меня только дешёвое шампанское, - пробормотала я.

- Да фиг с ним! – сказал олигарх.

Он ел и пил жадно, но с таким же достоинством, как пацаны.

- Я закурю? – спросил он.

Я разрешила. И тогда он спросил:

- Где он?

Я пожала плечами и объяснила, что в таком же неведении.

- А почему ты? – спросил он.

Тогда я объяснила, что виртуально знакома с парнем, которого его дети назвали Гаем. Олигарх нахмурился.

- Странно всё это…

Я согласилась.

- Пойду, - сказал олигарх. – Объявится у тебя, пусть мне позвонит.

Я кивнула. Он вышел в прихожую, открыл дверь и впустил парочку шкафов. Они забрали мальчишек. Олигарх подержал меня за руку.

- Спасибо, - сказал он. – Как тебя зовут?

Я представилась.

- Звони, если что.

Он всучил мне визитку. Я пообещала.

Оставшись в одиночестве, я перечитала записку Соло Хана. Что-то снова и снова притягивало меня. Кажется, этот почерк я уже видела когда-то. В дверь позвонили, и я побрела открывать. Пришли Лариска с Артёмом.

- Как ты? – заботливо спросила Лариска.

Я пожала плечами.

- Юрка мне звонил, - сообщила она. – Спрашивал, что ему теперь делать.

- Что? – не поняла я.

Лариса повторила. Я вспомнила, с чего всё сегодня началось, и разозлилась как миллион бешеных кошек.

- Чёрт с ним, - процедила я.

И вспомнила про машину перед подъездом. Подошла к окну. Не было уже машины! Каким-то образом я сильно тормозила сегодня… Пока я соображала и злилась на себя, напрочь позабыв о гостях, мне позвонили. Оказалось, что торможу не только я.

- Сейчас зайду, - мрачно сказал мне Харьков.

Звонил он видимо из подъезда, потому что мне тотчас пришлось идти открывать.

- Где он? – спросил Харьков.

- Кто? – так же хмуро поинтересовалась я.

Харьков открыл рот, но заметил притихшего Суворина и Ларису. Он замолчал, потоптался, потом спросил, может ли войти. Я пожала плечами. Глупый был вопрос. Харьков скинул дублёнку в прихожей и утащил меня в дальнюю комнату.

- Как он тебе представился? – после некоторой паузы спросил он.

- Да кто?! – сорвалась я.

- Тот, кто привёз мальчишек, - прошипел Харьков.

- Я его не видела, - сообщила я.

- Передай, - яростно выдохнул Харьков, - что я ему шею сверну!

- Обязательно, - процедила я. – Когда узнаю, кто это!

Харьков сплюнул под ноги, с откровенной злобой выставился на меня и поднялся.

- Ладно, - сказал. – Сколько верёвочке не виться…

И удалился с непроницаемым видом. Хлопнула дверь, а я устало побрела на кухню и плеснула себе вина из открытой бутылки.

- Будете? – спохватилась я.

Артём, который явно узнал Харькова, кивнул и тихо спросил:

- Что случилось?

Я рассказала и добавила:

- Это, поди, уже во всех новостях…

Артём присвистнул.

- И ты не знаешь, кто этот парень?

Я пожала плечами. Артём дотянулся до телека и включил. Я вздрогнула. На экране оглушительно пела и плясала какая-то самодеятельность. Артём прикрутил звук, пощёлкал программами и настроил новостной канал. Там и в самом деле вовсю обсуждали, как нашлись дети олигарха. Моё имя не упоминалось. И вообще говорили, что олигарх нанял какую-то супер-команду профессионалов, которые и вернули детей. Дура с экрана ехидничала на тему, что деньги могут принести беду и могут выручить из неё. Главное знать, кому платить и сколько. Она делала многозначительные паузы, стараясь выглядеть более информированной, чем на самом деле. И ещё она сыпала всякими мерзкими намёками.

- Идиотка, - пробормотал Артём.

Потом показали кусочек интервью с олигархом. Глядя прямо в камеру, он заявил, что не может сказать, кому обязан своим счастьем, но очень благодарен этим людям и вообще обязан им по гроб жизни. И если может хоть чем-то помочь им, то… и так далее и тому подобное. Я отвлеклась, а Артём вдруг насторожился.

- О чём это он?

- А? – не поняла я.

- Ну вот это… хоть чем-то помочь…

Я пожала плечами.

- С ним наверняка тоже беседовал какой-нибудь Харьков…

- Так, - сказал Суворин. – Хватит дёргаться. Давайте-ка отметим радостное событие. Семья воссоединилась, чёрт возьми! Я сбегаю за шампанским.

- Вон, - сказала я. – Под столом. Вчерашнее. Не устал ещё?

Артём обиделся и сказал, что у него сегодня было четыре ёлки и два квартирника, и он нигде не выпил ни капли, хотя голова у него болела очень сильно. Лариса предложила что-нибудь приготовить. Я согласилась и попросила её посмотреть в холодильнике, что там вообще есть. Лариса принялась возиться с продуктами, а меня всё тянуло к окну взглянуть, не вернулась ли та странная машина.

- Надо кошек покормить, - в какой-то момент вспомнила я. – Вы ужинайте, я сейчас…

- О, Гаймуратова! – узнала она меня. – Вам чем-то помочь?

Я призналась, что мне нужен интернет. Вера Ивановна развела руками.

- Только послезавтра пройдёт оплата, и тогда подключат…

Я чуть не хлопнула себя по лбу. Ну, конечно! Как же я забыла? Я поздравила библиотекаршу с новым годом и вернулась на наш этаж. Там уже наблюдалась вся общежитская диаспора. И с ними Юрка. Он поздоровался, но как-то странно. Всё время прятал глаза. Я приписала это неловкости за вчерашнюю алкогольную невоздержанность. Снежана раздавала всем фотки со вчерашнего вечера, которые распечатала по дороге в университет. Мне досталась общая, где среди кучи девиц восседал развесёлый Артём. Я получилась немного в сторонке от этого счастливого клубка. Вид у меня был надутый и какой-то глупый при этом.

Я поблагодарила Снежку и обратила внимание, что она ссорится с Вовкой.

- Что случилось? – спросила я.

- Вот! – Вовка сунул мне под нос фотку.

Понятно, там была Снежана, и её обнимал Артём. Как-то очень интимно.

- Ну и что! – сказала я.

Вовка сердито фыркнул и снова кинул на Снежку свирепый взгляд.

- Стоит только отвернуться, и ты уже лижешься с кем попало!

Снежка вылупила на него удивлённые глаза.

- Где я был в этот момент? – грозно сказал Вовка.

- Вообще-то это ты фотографировал, - сообщила Снежка.

Вовка онемел, а я не выдержала и захохотала. Народ сразу кинулся узнавать, в чём дело. Я несколько раз начинала рассказывать, но мне это так и не удалось. Снежка похлопала меня по плечу и рассказала сама. Заржали хором.

Дверь в аудиторию открылась, и вышел мрачный Марков с опущенной головой. Повисла мгновенная тишина.

- Юр, - осторожно окликнула его Лариса. – Ты завалил зачёт?

Юрик вскинул голову.

- Что? – переспросил он. – Да нет, что ты… Пойду я. Удачи всем…

Некоторое время мы с Ларисой смотрели ему вслед, а потом Лариска безошибочным броском выудила из толпы Степашку.

- Что случилось? – строго спросила она.

- А, - сказала наивная Степашка. – Он переспал с Манерой.

Лариска наступила ей на ногу, сделав страшные глаза, и потерянно взглянула на меня. Не скажу, что новость мне понравилась. По правде говоря, я почувствовала себя ограбленной. Хорошее настроение моментально испарилось.

- Я тоже пойду, - вздохнула я.

- Я с тобой, - сразу сказала Лариса.

- Тебе надо ведомость забрать, - напомнила я.

- Попозже вернусь, - решила Лариска.

Я взяла себя в руки.

- Не суетись, - сказала ей. – Всё в порядке.

Я заткнула уши наушниками плейера и врубила «Странника», махнула всем на прощание и отправилась в сторону главной лестницы. Уже сворачивая на неё из коридора, поймала себя на том, что шагаю с секундной задержкой, в такт гитарным переборам. Представила, как идиотски это выглядит со стороны, и помчалась вниз большими скачками. Вообще-то я надеялась перехватить Юрку. Но он успел смыться. Зараза неблагодарная!

Я отправилась пешком до ближайшего супермаркета, купила коробку сока и поехала к Игорю. К нему меня не пустили. Баба Юля с загадочным видом не разрешила даже пройти к папе.

- Что? – испуганно спросила я. – Уже? Они на операции, да? Давно?

Мерзостная баба Юля пожала плечами. Тогда я демонстративно взялась за телефон. Сообразив, что сейчас будет лишена привилегий первоисточника, бабка нехотя сообщила мне, что всё началось в одиннадцать. Я глянула на часы. Ого! Было уже два пополудни!

- И всё ещё не закончили? – почему-то шёпотом спросила я.

Бабка важно кивнула. Тогда я села на диванчик в приёмной. Меня затрясло.

- Полечка, чайку? – снизошла бабка.

Я покачала головой. У меня в ушах так и крутился «Странник». Я зажалась и стала тупо ждать. Папа, вызванный бабкой, спустился ко мне, когда за окнами снова стало синеть. Я поднялась навстречу. Папа притянул меня к себе и неожиданно погладил по голове. Так он не делал уже очень давно.

- Не получилось? – выдохнула я.

- Посмотрим, - сказал папа. – Сейчас рано говорить. Ты не больна, Принцесса? Выглядишь неважно.

- Спасибо, - машинально пробормотала я.

Папа засмеялся.

- Не бойся. Хуже не будет. У тебя ничего не случилось?

- Нет, - соврала я. – Переволновалась.

- Если подождёшь, вместе пойдём домой.

Я поняла, что папа работал в свой выходной. Я снова уткнулась ему в грудь и заревела.

- Чего ты? – спросил папа.

У меня душу сводило от невозможной жалости.

- Ладно, - сказала я. – Только я к себе, - и добавила. – Гостей жду.

Соврала, между прочим. Но подходя к дому, увидела, что окна квартиры освещены, а перед подъездом стоит незнакомая машина. Я заторопилась к себе, лишь мельком отметив, что у машины не российские номера, и не придав этому никакого значения.