Взамен предлагал свое надёжное плечо, верность и нежную любовь. Девушка обратила внимание на серьёзного парня, что по сравнению с ровесниками хорошо учился, не курил, не пил и свободное время пытался заработать на будущее. Сразу после свадьбы устроился на завод, встал в очередь на квартиру и всячески старался беречь молодую жену.
-Лиза, ты лучше дома сиди, так мне будет спокойнее.
-Но нам будет мало твоей зарплаты...
-А я уеду на вахту, давно мне уже предлагали - месяц там, месяц дома, а деньги как три заводских зарплаты!
Вот на этом всё и закончилось - Лиза получила переводом первые деньги, осталась неделя до возвращения мужа, а она вдруг собрала вещи и ушла.
Анатолий стойко переносил тяготы - смерть бабушки, единственной родной души, нелегкую службу в армии, трудности на работе, легко обходился без гулянок и дружеских посиделок, имел крепкий стержень внутри. Всё смог осилить, а тут словно с цепи сорвался - закрылся у себя в комнате и пил беспробудно недели две.
Когда его силы были на исходе и свет был совсем не мил, вышел из общежития, пошел куда глаза глядят. Привела его дорожка в парк, где мамаши гуляли с детьми- сел на скамью и стал со слезами на глазах глядеть как семьи гуляют. Папаши своих чад из рук не выпускают, женщины рядом воркуют возле мужей своих - почему он не заслужил этого счастья?
В эту минуту, прямо перед ним врезался в дерево мальчонка лет пяти, велик свой сломал, видно новый "Конёк- горбунок", сам весь исцарапался. Сидит малыш, рот разинул, орет благим матом, от расстройства и боли. Анатолий подошел к нему, деловито посмотрел на велик, заговорил серьезным тоном, как со взрослым мужиком.
-Нет, мама мне его только вчера купила, с дядей подралась за него в очереди!
В это время запыхавшись подошла его мама, приятная женщина лет тридцати.
Анатолий понимал, что выглядит сейчас не лучшим образом, возможно пахнет алкоголем, смущался, но поспешил завершить ситуацию миром.
-Так, ребята, не суетимся! Давайте мне ваш агрегат, завтра будет как новенький, принесу вам. Где живете?
Так Анатолий сошелся с Варей, мамой Никиты. Переехал к ней в двухкомнатную квартиру, восстановился на рабочем месте. Первое время Варя опасалась, что он любит выпить, первое впечатление о нем было именно такое, но уже через пару месяцев поняла, что её опасения были напрасны - даже на праздниках Анатолий ограничивался одной стопкой.
Варя оказалась очень доброй, понимающей женщиной, миловидной и даже несмотря на то что была на пару лет старше Толи, всегда шла на уступки, мягко умела уладить любой конфликт, с улыбкой и женской мудростью сохраняла лад и покой в семье.
Никитку он полюбил всем сердцем, как родного, баловал его, украдкой от жены покупал ему сладости игрушки, вечерами, после работы, несмотря на усталость, выходил во двор и играл с местными ребятами в футбол, по свойски советовал им как меньше попадаться сердитым мамкам с двойками, помогал исправлять их.
Это делало Никиту в глазах приятелей конкретным друганом, влиятельным и важным. Ребята завидовали мальчику, с восторгом смотрели на взрослого мужчину, что с таким азартом играет вместе с ними.
-Вот бы и мне такого папу, как у тебя! Мой только и знает как подзатыльники раздавать ни за что, ни про что!
-Мам, дядя Толя сегодня два гола забил! А потом мы убегали все вместе от бабы Мани, она в нас метлой кидала!
Никита заливался смехом, на лице Анатолия блуждала виноватая улыбка, а Варя шутливо замахивалась на них прихваткой и тихонько улыбалась, они были счастливы тихой, семейной благодатью.
Когда Никита немного подрос, стал приглашать к себе друзей и девочек, Анатолий сам предложил сделать ремонт.
-Варюш, комнату свою я продам, надо ремонт затеять, а на оставшиеся деньги приоденем мальчишку, он уже женихается, по себе помню, как важно выглядеть на уровне, не хуже других.
-Неловко мне Толя, не стоит свое жилье продавать... Да и Никитке выше головы не нужно прыгать, одет, обут...
Не слушал Анатолий жену, был уверен в свое правоте, стал оформлять продажу. Коллеги по работе осуждали его, предостерегали по своему.
-Ты по документам для них никто, выгонят тебя к едрени-фени, останешься без всего. Зачем тебе чужого ребенка обихаживать так?
-Он не чужой, сын он мне! Своих бог не дал, а вот так через Никиту ниспослал мне эту радость отведать. Мальчик тоже ко мне привязан, с Варварой у нас тишь да благодать, ни разу не ругались по крупному.
Это действительно было так, многие бабы, товарки Варвары не скрывали своей досады - как так, с ребенком нашла себе мужика приличного? Не пьет, ни курит, после работы сразу домой торопится и хоть младше Вари, а каждый раз слова добрые находит, не стесняется их говорить.
-Он ей и "рыбка моя" и "родная", а от наших только и слышно - мать, подай то, подай сё, и это еще если трезвый!
-И не говори! Я уже слово "Тварь" и ругательским не считаю, будто имя мое второе.
Варя лишь скромно улыбалась, молчала,не хотела бахвалиться перед сплетницами, всё сглаза опасалась, сама не верила, что еще один шанс выпал своё счастье построить.
Стали квартиру облагораживать, всё по новой сделали своими руками - обои поклеили, окна сменили, потолки побелили. Когда Анатолий хвастался, сколько всего переделали, находились ите кто в лицо мог усмехнуться, крутил пальцем у виска.
-Вот блаженный! Чужую квартиру вылизывает, дурак.
Анатолий не обижался, понимал, что это завистники и есть дураки, а он сам только знает, какая радость у него на сердце живет, она многого стоит и его комната просто пустяк, по сравнению с тем, что дала ему Варя с сыном.
Особенно ценил вечерние минуты, после вкусного ужина в кругу своей маленькой, счастливой семьи, когда довольный Никита возвращался домой с прогулки - моднявый и радостный, а они с Варей, усталые, со спокойным сердцем укладывались в кровать, на чистое постельное белье, прижимались друг к другу, тихонько засыпали под включенный телевизор.
Варину квартиру Анатолий превратил в хоромы, чего уж греха таить, когда он пришел к ней, всё выглядело очень плачевно. Из старых деревянных окон сифонило так, что вечерами было жутко от звуков, линолеум весь скукожился, скособочился, старые обои местами запузырились, протерлись.
Винить женщину он и не думал - как ей справится с ремонтом на одну зарплату имея ребенка на руках? Ему и ботиночки подавай и творожки для роста, и себе надо и носки купить и колготы, не до ремонтов тут. Приятели и не одобряли такую прыть, при каждом удобном случае учили уму-разуму.
-Ты хотя бы распишись с ней, прежде чем деньги тратить на лево и направо, хоть законным мужем станешь, будет что потребовать, в случае чего.
-Ежели сама пожелает, распишемся, я ей предлагал. А пока она пособие получает от государства. И не говорите глупости, неужто я стану требовать чего? В своем ли вы уме?
-Зачем комнату продал, дурак? Подрос бы ваш мальчишка, сам бы ушел туда жить, а у тебя за душой какие-никакие метры квадратные.
-Что это за мода, по раздельности жить? Мы не семья что ли? Приведет в дом невесту, там три комнаты!
Анатолию были не приятны такие разговоры, не любил мелочится. И к чему всё это, когда он такой счастливый? Пасынок принял его как отца, с Варюшкой живут душа в душу, какие могут быть сомнения? Ни капли он не жалеет, что старается для своих самых близких и родных людей, единственных в этом мире.
После работы торопился домой, сходу обнимал Варю, что стояла у плиты и смеясь пыталась вырваться.
-Чтоб тебя, Толя! Иди хоть руки помой, весь соляркой пахнешь! Ни ума ни фантазии! Чай не двадцать лет уже.
-А я и в сто лет буду вот так тебя обнимать!
Долго держал её в объятиях, чуял, что приятна ей быть в заложницах, нехотя отпускал, заходил в комнату к Никите. Тот лежал с журналами, в новой спортивной форме, согнув в коленях ноги. "Вот ведь, и не жалко ему новых штанов, коленки торчать будут".
-Ну что сынок, как дела у тебя? В этом году уже школу заканчиваешь. Как быстро летит времечко... Не решил ещё куда пойдешь?
-Нет, дядь Толь, еще думаю. Куда Юрка Старостин пойдет, туда и я, мы с ним не разлей вода.
Анатолий вроде бы и привык, что тот его не зовет отцом, но все же, каждый раз как иголочкой в сердце колет, так и лезет мысля не хорошая, что не дорос он в глазах Никитки до гордого слова "папа", не заслужил...
-Это не дело, Никит, так не пойдет! А жениться как будете? Одну и ту же невесту выбирать?
Никита засмеялся, а он не стал продолжать разговор, может еще устаканится в голове юноши, сам поймет что к чему, а Анатолий ему будет мягко подсказывать где нужно. С молодежью нужно ласково, без грубости, тогда будет взаимопонимание. Не зря за столько времени они не поругались ни разу по крупному.
Хотя тут есть есть заслуга и Варюшкина, что ни говори, женщины народ хитрый, мудрый - стоит только какому спору проклюнуться между ними, мужиками - она тут как тут, наблюдает невзначай, будто и не понимает в чем дело.
Ежели всё затухало, так же незаметно исчезала, а ежели кто палку начинал перегибать, всякое бывало - так она способ находит, то срочно Толю к соседям отправляет, мол они уже давно звали его с перестановкой помочь, а бывало и сыну доставалось.
-Ой Никит! Юрка звонил, в кино звал, перезвони сейчас же, а то без тебя уйдет.
Так было и потом, когда мальчик подрос, закончил школу, институт, совсем уже корнями прирос Анатолий к этому семейству, до слез радовался на свадьбе Никиты, с умилением смотрел на чернявую красавицу Алину, его жену. Когда молодые произносили речь, благодарили родителей, а они с Варей стояли во главе стола у всех на виду, растрогался, пустил скупую слезу.
"Вот ведь, дожил...Благодарим маму и папу, счастье то какое!"
Настоящей наградой стала для него маленькая Викуся, что с первого года жизни, увидев Анатолия издали, кричала что есть сил.
В такие минуты, он готов был отдать всё что угодно, даже жизнь, ради этого одного момента, с усмешкой вспоминал своих коллег, что предостерегали его, а сами у же успели развестись, испортить отношения с детьми и наворотить кучу дел.
Варя с невесткой хорошо уживались, дружили и были чем-то даже похожи характером - мягкие, светлые, приветливые. Пока женщины кашеварили, занимались хозяйством, мужики миролюбиво болтали, угождали Вике.
Девочка по-большей части крутилась возле деда, они вместе лепили фигурки из пластилина, рисовали, когда Никита засыпал перед телевизором, тихонько уходили на прогулку. В последнее время он работал до поздна, брал ночные смены.
-Викуся, не шуми, дай папке поспать, устал поди на работе.
-А зачем ты его пледом накрыл? Он же не маленький!
-Ну для меня он всегда будет маленький, это же мой сынок.
Не понимающая Вика хмурилась, но не спорила, в нетерпении обувала сандалики и глядя как дед достает её трехколесный велосипед, забывала о всех своих вопросах.
Именно в тот момент, когда жизнь казалась ему невероятной удачей, подарком небес и пределом счастья, вдруг внезапно у них с Варей пропали деньги. Они долгое время откладывали себе на санаторий в этом году, хотели часть отдать детям на покупку машины, а тут такое дело.
Пока выясняли, кто мог зайти к ним в дом, Алина в слезах призналась, что Никита пристрастился к играм и теперь по вечерам пропадает там, может это он и забрал деньги.
-Уж я ему грозилась разводом, ребенком, вроде одумается, пару дней дома, а потом снова!
-Что же ты сразу не сказала, дочка?
-Так он клялся, божился, что в последний раз, и притом так искреннее!
Как только об этом стало известно, Никита словно с цепи сорвался. уже не стеснялся, брал вещь, продавал и мог вернуться домой совершенно пьяный, всех разбудить и устроить драку.
Когда его уволили с работы, Алина забрала дочь и уехала к матери, далеко, обещала писать письма Анатолию и Варе, присылать фото внучки. Сильно тосковал он после их отъезда, а Варя и вовсе, не выдержала такого удара, видно изболелось сердце материнское - одним утром просто не проснулась, Толя даже не сразу понял, что её больше не, спит, как ангелок, лицо ровное, даже руки под головой лежали, как обычно.
Тут его словно понесло, считай одна душа родная осталась у него, Никитка, спасать надо его, окаянного. Чуть ли не силой отправил в клинику, пытался удерживать его дома, да только что толку, если человек сам не желает этого? Настоящее нутро пасынка стало просыпаться, куском хлеба попрекал отчима, особенно по пьяни, противно водил грязным пальцем перед носом.
-Ты тут кто? Дет пихто? И звать тебя никак, тоже мне, нашелся хозяин. Захочу, выкину тебя как кутенка!
Идти Анатолию было некуда, он поник, чувствовал себя совсем раздавленным и чтобы лишний раз не встречаться с пьяным Никитой, всё чаще выходил на улицу, ходил по дворам. С наступлением пенсии, работу пришлось бросить и стало совсем невмоготу находиться целыми днями дома, бывали дни, он заходил туда только переночевать.
Ходил по рынку, что стоял недалеко, на оживленной улице, помогал грузчикам, разговаривал с местными торгашами, те узнавали его и поручали некоторые дела, со временем доверяли заменить себя в палатке, во время обеда.
Однажды, он приметил женщину, что торговала медом - она скромно стояла с краю рядов, отличалась от других бойких торговок, скромным характером и не зазывала покупателей. Когда у неё спрашивали цену, смущалась, явно называя ниже чем положено и радовалась как ребенок, если у неё покупали даже маленькую баночку.
Торговля у неё шла плохо, он наблюдал, как большой, крупный мужчина забирал её вечером на хорошей машине, ворчал и всем видом показывал недовольство. Бывали и прохладные дни - шутка ли, начало мая, а она всё равно стояла, стыдливо смотрела на проходящих, казалось совсем не желая продавать.
"Бедная женщина, сын выгнал её продавать и ругает, что совсем нет прибыли..."
В один из таких дней он осмелился подойти к ней, встал рядом и громким голосом стал приглашать посетителей рынка.
-Подходим, друзья, последний мед остался! Самый полезный, для себя берегли, но лишку нам. Мужчина, берите, витамины сейчас нужны, самое время! Да что там литрушку? Три сразу берите, завтра уже не будет!
Мед ушел буквально за два часа - весной и правда хочется чего-то сладкого, цветочного, пока еще фруктов-ягод нет, самое то с чайком вечером пить. Женщина с благодарностью смотрела на него, удивлялась, а пока ждала сына, разговорилась.
-Андрей, сын, ругает меня, говорит, не ходи на рынок, а сам об банки спотыкается в квартире, велит отдать всё бесплатно. Всё, последний мед, не будет больше.
Сказав это, она замолчала, в глазах появилась тоска, казалось, она сейчас заплачет. Он молчал, дал ей возможность выговориться.
-Первую зиму у детей зимовала. До этого в деревне жила, сама пасеку небольшую держала. Тем летом печь вся развалилась, дом трещинами пошел, вот дети меня и забрали в город к себе, сказали некогда им по каждой поломке мотаться ко мне из города. Грех жаловаться, слова дурного не сказали, и невестка мне всё "мамочка", да "мамуля". Но душа моя всё равно там, в деревне, загибаюсь тут в четырех стенах, да нет пути назад.
-Понимаю, наше дело стариковское...
Отчего то захотел рассказать этой женщине, даже имени которой не знал, про свою беду, про Варю, про Никиту, про то что уже столько лет не видел внучку, вот так всю жизнь считал их родными, а как с глаз долой, так и в сердце ничего у них не осталось. Теперь страдает оттого, что жизнь прошла, а покоя нет. Женщина слушала его внимательно, не перебивала, Анатолию показалось, что она захотела пожалеть его, обнять, но не решилась.
Приехал её сын, не высказал удивления от продажи всего меда, что-то буркнул матери, а она, немного задумавшись отошла от машины и шепотом, чтобы никто не услышал, попрощалась с Анатолием.
-Прощайте. Всё образуется, не переживайте.
На её лице было видно сомнение, нерешительность, но все же она подошла к нему поближе.
-В десятых числах еду ульи продавать, в Антиповку, там останусь на несколько дней, ежели будет желание, приезжайте туда, поможете перетаскать. Спросите Мартьяновых.
Анатолий ехал в автобусе и ругал себя за то что вырядился, как на свидание - достал пальто, что с такой любовью купила ему Варя, нагладил рубашку, даже постригся прямо перед дорогой. Сам с собой разговаривал, удивлялся, что даже в эти годы остался наивным простаком.
-Вот дурак старый! Она меня как работника позвала, тяжести потаскать, понятное дело, там в глухой деревушке особо рук нет, а сыну не станет с барахлом материным возиться, скажет дешевле всё так оставить. Вот ведь, напомадился как баба!
Нужный двор нашелся быстро, соседи сразу указали направление. Шел по улице, солнышко уже хорошо пригревало, а он волновался и чувствовал себя неловко, даже имени женщины не знал. При входе поразился воротам - они еле открывались, почти все сгнили и того гляди обвалятся при малейшем движении.
Дом выглядел добротным, но совсем старым - шифер в некоторых местах лопнул, печную трубу прогнуло, ступеней на крыльцо и вовсе не было, вместо них сложены старые кирпичи. Погреб обвалился, а старая сараюшка не выдержала зиму - сложилась как коробка, видно под тяжестью снега. Он услышал шаги позади себя, испугался. Она стояла посреди двора разрумянившаяся, гораздо более веселая чем тогда, на рынке, оглядывала свои владения.
-Супруг покойный мой за воротник любил заложить, да песни петь, недосуг ему было заниматься хозяйством. Спасибо отцу, дом нам построил своими руками, да вот ведь как, теперь и он пропадет. Сейчас сосед за ульями придет, заберет все. Вощина тут осталась, тара, инвентарь всякий.
Женщине было стыдно, словно это она всё тут разломала, и привела в такой вид и еще очень жаль отказываться от любимого занятия, возможно единственного, что радовало ей душу все эти годы. Опять в душе Анатолия накатило знакомое, приятное чувство.
-Как ваше имя? Не спросил тогда впопыхах.
Мужчина решительно взглянул на неё, удивленную и слегка растерянную.
-Марья, а повремените пока с ульями.
Соседи приходили смотреть как пара пенсионеров лихо пилит доски, таскает кирпичи, ловко разгружает с тачки песок и землю. Они вдвоем месили раствор, заливали крыльцо, заново ставили печь в доме. Анатолий снял все свои накопленные деньги с книжки, заказал стройматериал, подлатал баню, закрепил новые ворота.
Вечерами сидели уставшие, довольные, пили чай прямо во дворе и усмехались по доброму, как так не сговариваясь решили жить вместе. Марья до слёз радовалась, глядя, как за домом желтеют дорогие сердцу, веселые пчелиные домики, а на днях они купили и самих пчел.
-Не думала я, что в таком возрасте такая счастливая стану, Толя.
-Это еще что! Мы с тобой огород посадим, цветы вокруг дома!
-Не заскучаешь без города-то?
-Чай мы тут с тобой в клуб пойдем, на танцы.
Марья смеялась его шутке, а он, в глубине души не верил, что всё может быть настолько хорошо. Такие мелочи как завтрак. приготовленный вместе, поход в местный магазин захлебом, посиделки на скамейке около дома, всё это наполняло жизнь светом, радостью.
К ним приблудился бездомный пес, откуда только понял, что во доре нет собаки? Первое время страшный был, худой, клочкастый, боялся всего подряд и с жадностью ел старый хлеб. Спустя месяц стал гладкий, спокойный, и теперь принюхивался долго, с достоинством, словно оценивая свой завтрак.
-Ну ты англичанин, не дать не взять! Марья, он у тебя суп не ест, мне значит сошло, а ему - нет. Ух, наглая морда!
Одно только сильно печалило, расстраивало и его и Марью - несколько раз звонил соседям её сын, ругался, ворчал, грозился приехать и разобраться с незнакомым мужиком, наверняка мошенником. На днях, со страхом ждали вечера, должен был приехать Андрей.
Анатолий надеялся, что когда мужчина увидит во что превратился дом матери, подобреет, не выгонит его, поймет, что старики решили скрасить друг другу деньки.
-Ой Марья, что же будет, один бог знает. Как бы не вылететь мне пробкой отсюда...
-Чай дом то мой, я сама тут хозяйка!
Но в душе оба понимали, если Андрей будет против постороннего мужчины, никто с ним спорить не будет...
Машина подъехала уже на закате, оттуда устало выбрался сын Марьи. Он решительно шагал в их сторону и будто бы даже излучал дружелюбие. Анатолий от всей души, радостно вытянул вперед руку, чтобы пожать ладонь этого большого и надежного мужчины, захотел даже обнять его, прижаться, поверил в то, что нашел свою семью, всем видом показал, что хочет стать для них таким же родным и не желает ничего плохого. Мужчина встал в шаге от него, замер и сморщил лицо в сердитой гримасе.
-Да чтоб тебя! Проваливай зараза!
Анатолий допускал, что его не примут, где-то в душе был готов к этому, но совсем не ожидал грубости, рука его повисла, хотелось зарыдать и быстро бежать отсюда, в тот же миг кинуться с обрыва, что образовался на краю деревни и навсегда забыть свои бесполезные и никчемные мытарства...
Зачем он живет? Разве много он просит от жизни? Да он сам готов последнее отдать без капли жалости. А всего-то ему нужно - рядом близкого человека и все! Никому никогда не желал зла, дарил себя целиком, любил всем сердцем тех людей, что она ему посылала... Почему жизнь так несправедлива к нему и шпыняет словно плешивого кота отовсюду?
Молодой мужчина шлепнул себя по уху и тут же потянулся, чтобы обнять Анатолия. По-свойски так, крепко...
-Простите меня ради бога! Пчела заползла в ухо и укусила. Ну что же, принимайте гостей, хозяева! Ну вы конечно учудили... Я и сейчас на такое не решился бы, не то что через 20 лет, ну молодцы! Дайте еще раз обниму вас, не знаю как звать, пусть будет, папка, чего тянуть.
Анатолий стоял как пьяный, до конца не верил происходящему.
"Хозяева, папка.. А я то дурак грешным делом, на человека плохо подумал, вот ведь как обернулось..."
Андрей удивленно оглядывал отчий дом, аккуратно прибранный дом, радостно покрутил головой завидев дым из банной трубы.
-Ну мать, ты теперь и за мешок денег в город не вернёшься? С такими-то хоромами...
Тут из машины вышла приятная женщина, жена Андрея, выпрыгнул мальчик лет пяти. Марья кинулась встречать их, взяла за руки внука. Женщина улыбалась, в отличии угрюмого, но такого доброго мужа, доставала сумки. Мальчик с любопытством смотрел на Анатолия, растерялся. Андрей слегка подтолкнул сына к Анатолию.
-Что стоишь, иди с дедушкой поздоровайся, а то ни у мамы ни у папы нет, а тут так повезло нам.
-А он правда настоящий? Родной, что ли?
Анатолий несмело взял его на руки и с надеждой посмотрел на Андрея. Тот засмеялся, довольно похлопал его по плечу.
-Родной, родной, самый настоящий.
