К середине XIX века попытки создать практичную швейную машину длились уже десятилетия. Все началось в 1790 году, когда англичанин Томас Сэйнт получил первый патент на машину для шитья обуви, но его идея так и осталась лишь на бумаге. В 1830-х годах француз Бартелеми Тимонье добился большего, открыв первую швейную фабрику с 80 машинами, использовавшими цепной стежок. Однако его успех был недолгим: разъяренные портные, опасавшиеся конкуренции машин, сожгли его предприятие дотла. Настоящий прорыв в технологии произошел в 1845 году благодаря американцу Элиасу Хоу, запатентовавшему челночный стежок, который и сегодня лежит в основе швейных машин. Несмотря на это фундаментальное изобретение, машина Хоу была крайне неудобной в использовании: ткань располагалась вертикально, игла двигалась горизонтально, а швея могла делать только прямые швы. И в этом момент на сцене появился Айзек Зингер со своим прототипом швейной машинки.

Про Айзека Зингера

Айзек Меррит Зингер родился 27 октября 1811 года в маленьком городке Питтстаун (штат Нью-Йорк) в семье бедных немецких эмигрантов. Он был восьмым ребенком Адама Райзингера (позже сменившего фамилию на Зингер) и Рут Бенсон. Семья жила скромно: отец работал бочаром (мастер по изготовлению бочек), а мать занималась домом.

Школьные годы не принесли Зингеру успехов - он с трудом осваивал грамоту (по некоторым данным, писал с ошибками всю жизнь) и в 12 лет окончательно бросил учебу. Конфликт с мачехой, которая появилась после развода родителей, подтолкнул его к побегу из дома. Айзек отправился в Рочестер, где устроился подмастерьем в механическую мастерскую к старшему брату. Здесь впервые раскрылся его талант к инженерии: подросток быстро освоил токарный станок, ремонт инструментов и даже предлагал усовершенствования для рабочих механизмов. Однако скучная рутина скоро наскучила ему. В 16 лет, впечатленный гастролирующей театральной труппой, он сбежал из мастерской и присоединился к бродячим актерам.

Театр стал для Зингера стал важным этапом в жизни. Айзек играл роли героев-любовников и пользовался успехом у женской аудитории благодаря харизме, двухметровому росту и эффектной внешности. В 1830 году он женился на актрисе Кэтрин Марии Хейли, но семейная жизнь быстро дала трещину. Уже в 1836 году, во время гастролей в Балтиморе, Зингер увлекся другой актрисой, 18-летней Мэри Энн Спонслер, скрыв от нее существование законной жены. Вскоре у него родились дети в обоих семьях, что привело к скандалу. Кэтрин отказалась от развода, а Айзек, не в силах выбирать, фактически содержал два домохозяйства. К 1850 году у него было не менее 10 детей (8 от Мэри Энн и двое от Кэтрин), что стало тяжелой финансовой ношей.

В 1839 году, после получения первого патента на машину для бурения горных пород (которую он разработал, работая на строительстве канала в Огайо), он продал изобретение за $2000 - сумму, эквивалентную стоимости дома в Нью-Йорке. Вместо инвестиций в бизнес он вложил деньги в собственную труппу «Игроки Мерритта». Гастроли длились пять лет, но завершились провалом: зрителей было мало, а один из актеров сбежал с кассой. Зингеру приходилось ночевать в сараях и даже прыгать из окон гостиниц, чтобы избежать оплаты счетов.

К 1849 году, оставшись почти без средств, он вернулся к механике. Работая на фабрике по производству печатных литер в Фредериксбурге, он изобрел копировальный станок для резьбы по дереву и металлу, получив на него патент 10 апреля 1849 года. Однако продать станок не удалось - производители сочли его ненужным. Тогда Зингер переехал в Нью-Йорк, надеясь найти инвесторов. Там его тоже ждали неудачи: мастерская, где он собирал прототип, взорвалась из-за парового котла. Спасло его знакомство с финансистом Джорджем Зибером, который предложил начать все заново в Бостоне.

В 1850 году 38-летний Зингер прибыл в Бостон с семьей Мэри Энн и восемью детьми. Он устроился в мастерскую Орсона Фелпса, ремонтировавшую швейные машинки Lerow & Blodgett. Устройства были ненадежными: нитки путались из-за вертикального челнока, а швы рвались. И тогда вновь проявился инженерный талант Айзека - у него появилась идея по созданию швейной машинки, которая была бы лишена данных недостатков.

Создание швейной машинки нового типа

В августе 1851 года, запершись в мастерской, Зингер всего за 11 дней совершил настоящую революцию в швейном деле. Он объединил существовавшие до него идеи и добавил три ключевых новшества, которые сделали его машину уникальной. Во-первых, он применил горизонтальный челнок, что решило проблему запутывания нити. Во-вторых, он изобрел лапку-держатель ткани и горизонтальную платформу, что позволяло надежно фиксировать ткань, позволяя делать непрерывный шов любой длины и сложной конфигурации. И в-третьих, он ввел ножную педаль (привод), которая освободила руки швеи для точного управления тканью, значительно повысив удобство и скорость работы. Его машинка шила с невероятной для того времени скоростью - 900 стежков в мину, что было втрое быстрее любых аналогов. Первый же экземпляр был продан за 100 долларов, мгновенно окупив все затраты Зингера.

Получение патента

12 августа 1851 года Айзек Зингер официально получил патент US 8,294 на «Усовершенствование швейных машин». Однако триумф изобретателя был омрачен судебными исками. Элиас Хоу, владелец патента на челночный стежок, подал на Зингера в суд, обвинив его в нарушении своих прав. Зингер проиграл патентную войну и был вынужден выплачивать Хоу значительные отчисления с каждой проданной машины. Но это поражение не сломило Зингера. Вместе со своим деловым партнером, юристом Эдвардом Кларком, он основал компанию «I.M. Singer & Co». Чтобы завоевать массовый рынок и сделать дорогую машину доступной, они внедрили целый ряд новаторских для того времени бизнес-практик, которые изменили саму потребительскую культуру. Они первыми предложили «продажу в рассрочку» - первый взнос составлял всего 5 долларов. Так же они внедрили систему «trade-in», принимая старые машинки в счет оплаты новых моделей. Так же Зингер сделал машину модульной, чтобы владельцы могли сами менять износившиеся детали. Эти шаги, вместе с внедрением конвейерного производства, позволили к 1858 году снизить цену машинки со 100 до 10 долларов, сделав ее по-настоящему доступной не только для мастерских, но и для обычных домохозяек. Успех был оглушительным - к 1863 году продажи достигли 20 000 машин в год.

Наследие

Изобретение Зингера и деятельность его компании произвели глубокий социальный переворот. Швейная машинка существенно сократила время, необходимое для пошива одежды, освободив женщин от изнурительного ручного шитья. Это ускорило появление и удешевление готовой одежды, стимулировало рост швейной промышленности и легло в основу современной индустрии моды. В 1867 году был открыт первый завод за пределами США - в шотландском Глазго. А в 1902 году начал работу огромный завод в Подольске (Россия), выпускавший знаменитые машины с логотипом «Зингеръ» для всего евразийского рынка. К 1903 году компания продавала 1.3 миллиона машин ежегодно, а само слово «Зингер» стало во многих языках нарицательным для швейной машинки. Нововведения, заложенные Зингером, а именно челночный механизм, лапка-держатель и ножной привод, до сих используются в современных швейных машинках.

P.S Подписывайтесь, чтобы всегда быть в курсе интересных обзоров и событий. Ваша поддержка очень важна!

По мне так после нестандартных хорроров Джордана Пила "Прочь" (2017) и Кевина Смита "Бивень" (2014) (да, Смит смог всех удивить) "Кукушка" отличный нетипичный хоррор. Сценарий написал сам Зингер и получилось у него очень неплохо. Все три названые фильмы объединяет одна идея тихого безумного гения, у которого всё получилось. Зная мировой кинематограф не исключаю появление каких-либо продолжений фильмов лет через пятьдесят. У "Кукушки" уже есть задел для продолжения - у этого фильма открытый финал. Кроме того есть масса примеров когда вроде не слишком впечатляющие хорроры перерастали в огромную франшизу. Как пример, всем известный фильм "Пятница, 13-е". И наоборот, есть масса примеров когда вполне удачные хорроры умирали уже через месяц проката. Например, фильм "Спуск" или "День Святого Валентина". Ну, а теперь о сюжете.

Семья некого архитектора из не пойми откуда (в фильме ни слова) приезжает в Германию на какую-то базу отдыха или в некий отель к старому бизнес-партнёру архитектора. Здесь архитектору предстоит планировать какой-то новый объект. Но главный герой не он, а его старшая дочь Грэтчен. Ей 18 лет и по законам жанра у неё не самое лучшее прошлое - она потеряла мать неизвестно как. Ну, умерла и умерла... Тут Зингер дал маху. И да, это хоррор-штамп. Но много ли жанровых фильмов без штампов? На этой почве у Грэтчен тихий перманентный срач с отцом. Ну, ещё один хоррор-штамп... После смерти матери Грэтчен её отец женился на то ли китаянке, то ли японке и у них уже совместная дочь лет семи - восьми китайско-японской наружности. С этой девочкой небольшой геморрой: она немая, но всё слышит и понимает.

Грэтчен не нравится место, куда они прибыли и успокаивает она себя прослушиванием слишком альтернативных (во всех смыслах слова) баллад. Хвала нашим прокатчикам сумевшим сделать максимально мягкий перевод этого "песнопения". Это в фильме показано всего один раз и на повестку не тянет. Во время прослушивания баллады в комнату Грэтчен заходит младшая сестра. И тут раздаётся какой-то странный звук, во время которого всё начинает дрожать, а младшую сестру начинает колбасить. Во время этого звука показывают нечто пульсирующее, что и опознать очень сложно. Я не смог. Эти звуки будут очень часто в фильме. Жена архитектора в фильме вместо мебели - отсвечивает всего несколько раз, ничего не делая совершенно, и в конце фильма исчезает неведомо куда. Ну, пропала и пропала... Кому какое дело до неё? Тут Зингер опять дал маху.

Сразу после заселения в отель владелец отеля показывает, что у него приличная такая проблема с головой. Начинает активно подкатывать к Грэтчен, делая какие-то мутные намёки. И предлагает ей работу на ресепшене. И это всё в присутствии отца Грэтчен, которому, как окончательно выяснится в фильме, абсолютно на всё пох. Тоже в фильме в качестве мебели. Всего несколько сцен с ним, в которых он просто "сильно занят" новым проектом или "а мне пох все ваши проблемы".

В первый же день работы на ресепшене Грэтчен видит как в фойе вырвало какую-то женщину. И ещё раз во дворе отеля перед стеклянной дверью отеля. Что это было? Да хрен его знает. Ну, вырвало и вырвало... И тут Зингер дал маху. Как эта сцена влияет на сюжет? Да никак. А просто чтоб была. И в первый же день работы Грэтчен знакомится с каким-то местным копом. Позже она узнает, что это очень плохой коп. Но будет занята своими более важными делами: ей надо будет как-то выжить. В конце рабочего дня хозяин отеля предложит Грэтчен отвезти её домой. Да, отель состоит из нескольких бунгало вместо номеров в одном здании. Грэтчен отклоняет предложение шефа и едет домой на велосипеде. И тут возникает вопрос: как далеко её бунгало? На велосипеде Грэтчен слушает в наушниках какую-то музыку. Ну да, закон жанра: все грузчики, уборщики, водители грузовиков, строители и прочие просто обязаны слушать музыку на работе. А тут на велосипеде на ночной дороге... Разнообразие так сказать. И вот появляется первый "вдруг откуда не возьмись": Грэтчен видит как некто впереди бежит между деревьями в светлом плаще. Но ей абсолютно пох. Бежит и бежит.... Чего ради нервничать? И вот через секунд 20 на Грэтчен пытается напасть сзади вот эта "в рот оно воткнись":

Тут надо сказать, что у владельца отеля какая-то странная привычка периодически дуть в какую-то деревянную сопилку (это показано чуть раньше). И опять всё в манере Зингера: ну дует и дует... Есть какой-то намёк на то, что он кого-то так вызывает. Хотя бы потому, что он не музыкант от слова совсем. Но на его зов никто никогда не появляется. Ладно. Возвращаемся к Грэтчен. Увидев дикого скримера сзади (к слову в фильме скримеров "откуда ни возьмись" достаточно) Грэтчен начинает активнее жать на педали и отрывается от преследования. И тут на пути очень кстати обнаруживается станция "Скорой помощи". Грэтчен естественно к ним. И после небольшого переговора с дежурной медсестрой по какому-то переговорнику снаружи получает доступ на станцию - ей открывают дверь. Автоматический замок открыли. Она заходит в маленький предбанник и застревает в нём перед второй дверью, ударившись об неё головой. И тут снова возникает перед дверью уже известная очкастая скример... Просто стоит и пялится на Грэтчен. Грэтчен выхватывает из кармана нож-бабочку и тут медсестра открывает вторую дверь. Но во дворе уже никого нет. И очень кстати подъехала полиция. Нож-бабочка Грэтчен как известное ружьё на стене: в конце пьесы выстрелит. Грэтчен оказывают первую помощь (она разбила немного голову), она даёт показания уже известному копу. И пытается всё рассказать своему отцу, которому естественно всё пох. Врач станции накидывает отцу лапши на уши об эпилепсии у Грэтчен, но и это ему пох.

Теперь просто суть. Владелец отеля чёртов непризнанный гений, превращающий женщин в нечто непотребное, размножающееся весьма нетрадиционно. Свои создания он называет "кукушками". И они не разговаривают, а издают очень необычные и долгие вопли во время которых повторяются последние события. Что это за хрень? Ответ знает только Зингер. В конце фильма владельца отеля мочит местный бывший следователь и сам погибает. Грэтчен проходит через финальную разборку (жёсткое мочилово в конце - закон жанра) и выживает вместе с младшей сестрой. Но сестра "кукушка"... Тем не менее Грэтчен уезжает с ней на какой-то машине. Занавес. Пьеса окончена. При всех минусах и сюжетных дырах Зингера фильм весьма неплох. Держит в напряжении. Есть чего бояться. Есть жуткая тайна, раскрываемая только в конце. Всё как положено. И Зингер просто обожает скримеров и кричащих, и "вдруг откуда ни возьмись". К актёрской игре тоже не придраться. Приятного перепуга всем.