.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.

Итак. Моралфаги ушли, все норм, начнем вскрытие таракана(мадагаскарского).

Сначала закрепим его на иглы за голову и самый конец.

Далее потихоньку откроем его со спины.

Видим трахею. Аккуратно отделяем ее.

Уже видно пищеварительную систему. Ее тоже отделяем.

Дальше можно увидеть нервную цепочку, которую тоже достаем.

И вот, получаем вскрытого таракана и его нервную, пищеварительную и дыхательную системы. (Смотреть сверху вниз). Таракан мой, фото мои, все мое.

Как-то так)

Кто убил Лору Палмер: Судмедэксперт комментирует криминальные сериалы.

The Village показал судебному медику «Декстера», «Настоящего детектива», «Кости» и «Твин Пикс», чтобы узнать, чем настоящее убийство отличается от того, что мы видим в кино.
Детектив — один из самых востребованных телевизионных жанров, не первый год привлекающий на съёмочную площадку именитых актёров и режиссёров. Только в последние месяцы мы успели посмотреть и оживлённо обсудить «Настоящего детектива» и «Фарго», «Как избежать наказания за убийство» и «Готэм». При этом сценаристы нередко пренебрегают реалистичностью в угоду захватывающему сюжету: если убийство шокирует, неважно, насколько оно правдоподобно. Чтобы разобрать популярные штампы, The Village посмотрел несколько детективных сериалов вместе с судмедэкспертом — в двух из них главными героями являются судебные медики, а в двух других, ставших классическими, герои раскрывают вопиющие серийные убийства.

Сергей Козлов
сотрудник Белгородского областного бюро судебной экспертизы, доцент кафедры криминалистики Белгородского юридического института МВД.

Я работаю в Белгородском областном бюро судебной экспертизы, в отделе сложных экспертиз — такое вот вычурное название. Это отдел, который занимается комиссионными и повторными экспертизами: когда не разобрались обычные эксперты и необходимо собрать коллегию врачей. С телами в последнее время я работаю, как говорится, для души: например, вскрываю вместе со студентами. Я закончил институт в 1988 году и по первому образованию стал психиатром, а судебная медицина — это случайный выбор. Жизнь свернула немножко в сторону, но я не жалею. Кроме того, я преподаю в Белгородском юридическом институте судебную медицину, а в Москве занимаюсь научной работой — пишу докторскую и встречаюсь с соискателями, которые пишут со мной кандидатские работы.

На своих лекциях я иногда прошу студентов найти в книге или фильме судебно-медицинский ляп и рассказать, в чём этот ляп выражается. Что значит ляп? Обычно я привожу классические примеры. В фильме «Место встречи изменить нельзя» был эпизод, где в магазине убивают сторожа. Само убийство не показывают, лишь место происшествия. Главный герой — даже не судебно-медицинский эксперт, а эксперт-криминалист — говорит: сзади ударили топором, сразу насмерть. Хотя по сюжету жертву бьют не лезвием топора, а обухом. Получается уже не рубленая рана, а тупой твёрдый предмет — это раз. Второе — фраза «сразу насмерть». Время наступления смерти можно установить только после исследования в нейроскопе, а даже не на вскрытии. Вот это — классический ляп.

Ещё одно клише повторяется из фильма в фильм. Эксперт рассматривает труп и говорит: «Смерть наступила в 19:25». Но нет такого понятия, как «время наступления смерти», есть только «давность наступления» — за сколько времени до осмотра наступила смерть. Мы никогда не говорим о точном часе, в котором наступила смерть. Его можно установить только с погрешностью.

В советских фильмах таких ляпов было очень мало. Видимо, были консультанты, которые это дело контролировали. В современных российских детективах ляпов — нещадное количество. Многие режиссёры и продюсеры и не понимают, где какой эксперт. Однажды студенты попросили меня посмотреть одну серию сериала «След». Я смотрел, и у меня волосы на голове шевелились. Там есть ФЭС — федерально-экспертная служба, так она у них называется. Что это вообще такое? Конечно, я понимаю, что это вымышленная организация. Но эта вымышленная организация берёт на себя все функции начиная с оперативно-розыскной деятельности и заканчивая экспертными исследованиями, да ещё и следственные мероприятия проводит. И всё это руками двух человек. Да, на потребу публике это интересно, но смотреть профессионалу — весьма скучно.

«Кости»Bones, 2005

Сюжет
Темперанс Бреннан занимается изучением костей давно пропавших людей, помогая тем самым раскрывать самые запущенные убийства своему напарнику — агенту ФБР Сили Буту.

У нас такие эксперты называются медиками-криминалистами. В судебной медицине есть основной раздел — танатология, которая исследует трупы. От неё все исходящие: гистология, биология, химическое исследование, биологическое исследование, медико-криминалистическое исследование и так далее. Эксперт, как правило, в одиночку исследует труп, а дальше привлекает к исследованию вспомогательные службы. Берутся ткани для исследования под микроскопом, органы и биологические жидкости для химического исследования, при необходимости берутся эти же самые кости для определения механизма и давности образования.

По костям можно узнать почти всё. Правда, здесь героиня по костям определяет, что умершая играла в теннис, — это уже враньё. Но расовый тип, например, по черепу определяется очень чётко. Даже вам покажи череп — вы точно скажете, что они различаются, хоть и не скажете, кто из них монголоид, а кто европеоид. Пол тоже легко определяется при внешнем осмотре. Можно даже определить возраст — хотя и не точный. Вы слышали про годовые кольца на деревьях? Нечто подобное есть и на наших костях. Но и это определяется под микроскопом. При внешнем осмотре можно определить лишь длину тела (судмедэксперты никогда не говорят «рост», говорят «длина тела»), пол, расовую принадлежность (если она явно выражена), давность смерти примерную, да и всё.

Профессионал бьёт только один раз. Я видел убийства, совершённые людьми, которых учили убивать: это чётко выверенный удар, потом сложно идентифицировать даже орудие убийства

Исследование трупа может занимать от нескольких минут до нескольких суток. Максимальное время, которое у меня занимало исследование тела, — два дня. Это был труп мужчины, у которого было 147 ножевых ранений. 147 — это ещё не предел. Один мой коллега вскрывал труп, которому нанесли больше двухсот ножевых ударов. Чаще всего такие убийства совершаются в состоянии повышенного эмоционального возбуждения обычными людьми, а не профессиональными убийцами. Иногда я рассказываю студентам про советский фильм «В зоне особого внимания», ещё из моего детства. Там захватывают автобус инкассации, убивают водителя, забирают деньги, и когда подполковник милиции осматривает труп, то почему-то говорит: «Шесть ножевых ранений, удары профессионала». Но профессионал бьёт только один раз. Я видел убийства, совершённые людьми, которых учили убивать: это чётко выверенный удар, когда потом сложно идентифицировать даже орудие убийства. В моей практике был один такой профессионал, с которым мы потом разговаривали в ходе следственного эксперимента, — ему не нужно было бить больше одного раза.
Здесь показаны хорошие диагностические лаборатории, но и у нас тоже есть достойная техника. Компьютерных томографов и рентгеновских аппаратов нет, по крайней мере глобально по стране. Зато есть хорошие микроскопы и камеры. В данном случае мы говорим не об оборудовании танатологии, а об этой работе медицинского криминалиста — раскладывать косточки. Бывает, и мы составляем такие пазлы. Мне как-то приходилось этим заниматься: были обнаружены останки людей в сгоревшем доме, и требовалось понять, сколько там было человек. У меня есть и один коллега, который долгое время занимался восстановлением прижизненного облика. Так что я видел, как это делается.

Надо понимать, что законодательства наших и зарубежных стран сильно различаются. Если у нас исследование трупа, особенно после насильственных видов смерти, является обязательным, то по законодательству США в некоторых штатах вскрытие вообще запрещено, а в некоторых — вскрывают только преступников вне зависимости от того, какой была причина смерти. И судмедэкспертов в Штатах очень немного. На такой многомиллионный штат, как Калифорния, приходится всего восемь человек. Но им хватает. А у нас штат московского городского бюро судмедэкспертизы — то ли полторы, то ли тысяча шестьсот человек. И перед нами стоят совершенно разные задачи. Наша — исследование трупов, неважно каких. Бабушка, умершая в своей постели, найденный на вокзале бомж — кто угодно. В Америке этим не занимаются, там вскрывают только непонятные вещи. Вот и здесь в сериале они, видимо, нашли какие-то загадочные останки, которые нужно осмотреть.

Если у нас на улице обнаруживают человека с огнестрельным ранением, его путь — в ближайший судебно-медицинский морг и под нож к очередному эксперту. В США это абсолютно необязательно. А если погиб кто-то из исламской страны, тело вообще запрещено вскрывать. Когда же у нас убивают мусульманина и экспертиза проводится в России, то никто никого не спрашивает. Хотя у меня был случай, когда я вскрывал утонувшего мальчишку-азербайджанца 14 или 15 лет. Родители собирались везти его на родину хоронить. Мулла должен был его омывать, производить какие-то обряды, и любые разрезы на теле просто не допускались. А я в свою очередь не мог дать разрешение на провоз тела без исследования, потому что подписывал бумагу о том, что в теле нет незаконных вложений и особо опасных инфекций. Пришлось делать крошечную прорезь размером со шрам от аппендицита и через неё исследовать все внутренности.

«Декстер» Dexter, 2006

Сюжет
Декстер Морган ведёт двойную жизнь. В одной он талантливый судмедэксперт, занимающийся анализами крови. В другой — серийный убийца, вершащий правосудие без суда и следствия.

Сразу оговоримся: экспертизу по крови проводят отдельные категории экспертов. Мы все в наших сертификатах называемся «судебно-медицинский эксперт», но потом расходимся, и появляются эксперты, которые занимаются именно биологией. Одна моя знакомая тоже занимается каплями крови на месте происшествия: установлением давности, времени, расстояния, когда и откуда они падали — очень интересная работа, которая даёт интересные результаты.

Но выводы не всегда делаются лишь на основе судебно-медицинской экспертизы. Обычный пример: переезд, удар, ДТП. Километров через 30–40 по трассе задерживается джип, у которого на «фартуке» следы, похожие на кровь. Делается анализ крови, сравнивается с анализом и группой крови погибшего — одна и та же группа крови. Всё, человек — подозреваемый. Хотя он ехал вдали, ничего не видел и ничего не знает. Далее тело доставляют на исследование и начинают смотреть: у погибшего классические переломы нижних конечностей, или, как они у нас называются, «бампер-переломы» — расстояние от подошвы до перелома в 35 сантиметров. А расстояние от поверхности дороги до бампера джипа — 47 сантиметров. Следовательно, водитель джипа не мог этого сделать при всем желании. Вот и всё, человека освобождают, хотя он был задержан и даже какое-то время просидел под стражей.
Вот говорят, что на теле нет отпечатков, — но отпечатков на теле никогда и не бывает. При помощи чего получается отпечаток пальца? Влага, пот и жир на коже. Если я к вам сейчас прикоснусь и мы вызовем криминалиста, он не обнаружит никаких отпечатков, потому что у вас есть свой пот и жир. С тела и с ткани никогда не снимают отпечатки пальцев. Знаете, на днях студенты задали мне равнозначный вопрос: а правда ли, что в глазах у покойника остаётся отпечаток последнего, что он видел? И это четвёртый курс. Так стыдно за них было.
Тело без крови — здесь может быть два варианта. Либо кровь с него специально слили, перерезав магистральные артерии, либо она ушла сама каким-то образом: например, тело находилось в воде, и её просто вымыло.

У меня был случай в практике, когда на месте обнаружения тела лежал мальчишка лет десяти с резаными ранами от шеи до уха, полностью перерезано всё вплоть до сонной артерии. Чтобы было понятно: случайное перерезание сонной артерии на операционном столе даёт струю крови, бьющую в потолок. Так вот нашли труп, а около него — вот такая вот маленькая лужица крови. Значит, убивали не здесь, а сюда просто перенесли.

Здесь явно создали так называемую действующую модель, то есть сложили останки в нужной последовательности. Я не думаю, что тот, кто его расчленял, так оставил. И естественно, мы никогда не будем раскладывать тело перед скоплением публики, а свалим его в мешок, отвезём в морг и там уже разложим и детально осмотрим. Ведь для чего выезжает эксперт на место происшествия? У него всего три задачи: установить давность наступления смерти, зафиксировать позу и зафиксировать объекты окружающей обстановки, которые могут быть полезны. Всё, больше там делать нечего. Я не думаю, что так делается и в Америке; скорее всего, это просто красивая картинка. Причем ещё, представляете, вокруг дискотека, люди танцуют, и ни одного зеваки вокруг. В жизни такого не будет никогда.

Вообще, вскрытия проводят в морге. Но иногда вскрывают и в самых невероятных местах. Знаете, есть такая Байкало-Амурская магистраль — по-моему, никто не знает, зачем её построили. Это магистраль, которая соединяет несколько населённых пунктов, а вокруг нет ничего — ни одной автомобильной дороги, только железнодорожная ветка. Там стоят несколько посёлков, где живут по нескольку сотен или тысяч человек. В начале своей экспертной практики я приезжал в такой посёлок — там умер мужчина лет 30 с небольшим. Везти его куда-то не было возможности: железнодорожная ветка ходит раз в сутки, пассажирский поезд один, с двумя вагонами, везти тело там никто не позволит. Пришлось вскрывать прямо в квартире. Я снял с двери филёнку, положил дверь на пол и на ней вскрыл.

Ещё приходилось вскрывать тело на берегу речки. Я долгое время прожил в Хабаровске, а, как вы знаете, на Дальнем Востоке расстояние между посёлками в сто километров не считается большим. И если расстояние между посёлками в сто километров по речке, а другой дороги нет — это тоже нормально, ты просто передвигаешься на лодке. Так вот однажды я отправился вскрывать тело на моторной лодке — мы отъехали от посёлка часа три и нашли труп. Необходимо было установить причину смерти и, естественно, его захоронить. Бедный участковый, который меня вёз, сказал: «Если ты его сейчас увезёшь к себе, я должен буду везти его обратно, чтобы похоронить, — у него же все родные здесь». И мне пришлось прямо на берегу речки вскрывать: мы перевернули одну из лодок, и всё.

«Настоящий детектив» True Detective, 2014 г.

Сюжет
1995 год. Два детектива расследуют ритуальное серийное убийство молодой девушки в штате Луизиана.

Ну, это сказка. 99 % убийств в России сейчас — это убийства, совершённые на почве внезапно возникших неприязненных отношений при совместном распитии спиртных напитков. Я однажды прочитал эту классную формулировку, и она мне так понравилось, что я своим студентам всегда так говорю. Особые случаи, конечно, есть — они приходятся на этот оставшийся 1 %.

В моей практике за три с лишним тысячи вскрытий был один труп человека, которого убили, чтобы съесть. Это было 12 лет назад в Хабаровске. И ещё один раз было из ряда вон выходящее убийство с целью завладения чужим имуществом: сожитель убил свою сожительницу, чтобы завладеть её квартирой. Всё остальное — драки и прочие бытовые истории. Я не беру в расчёт конец девяностых и начало нулевых, когда заказных убийств действительно случалось больше. Сейчас они тоже, пожалуй, встречаются, но на порядок реже. Поэтому то, что мы видим здесь, — сказки.
Вот герой говорит, что убитая — проститутка, потому что у неё плохие зубы. Как можно судить по зубам о том, что она проститутка? И зачем при наличии техники он ходит и всё зарисовывает? Да и тело даже не перевернули, как же тогда они пересчитали зубы?

Наличие топора в голове не говорит о том, что смерть наступила от рубленой раны головы

Я не видел, как работает эта система в США, и не берусь утверждать, но мы просто не имеем права высказывать какие бы то ни было версии на месте преступления. У эксперта есть права и есть обязанности. Вот обязанность — не высказываться на месте происшествия о причине смерти. Только после исследования трупа, когда установлена причина смерти, можно что-то сказать. Даже наличие топора в голове не говорит о том, что смерть наступила от рубленой раны головы.

Первое, что сделает судебник на месте происшествия, — подождёт, пока труп сфотографируют. Есть две стадии осмотра места происшествия — статическая и динамическая. В статической тело фотографируют и привязывают к местности, а потом начинается динамическая стадия: труп переворачивают и начинают осматривать со всех сторон детально. А здесь они ходят вокруг и строят какие-то версии. Но ведь внешних повреждений нет, мы даже не знаем, от чего она померла, — отравили или зарезали. И тело не перемещалось — значит, его ещё не осмотрели. Забавно. Всё это равносильно тому, чтобы открыть морозилку, увидеть там кусок мяса и попытаться высказаться о том, какая была свинья.

«Твин Пикс» Twin Peaks, 1990 г.

Сюжет
Небольшой городок Твин Пикс потрясён смертью школьницы Лоры Палмер, тело которой находят завёрнутым в полиэтилен на берегу озера. На помощь местному шерифу Труману для расследования убийства прибывает спецагент ФБР Дейл Купер.

Видимо, сериал специально так закручен, потому что это немыслимо — чтобы более крутой сыщик из условного центра приезжал для расследования, когда ещё не обозначена причина смерти. Нам вообще скажут, отчего она умерла? Она попала в воду живая или мёртвая? Если попала живая, почему она утонула? Если была мёртвая, то почему умерла? Прежде чем связывать двух девушек между собой, нужно установить причину смерти. А насколько я знаю методику работы американских экспертов, они, пока по запчастям всё не разберут, вообще выводов не сделают. Если помните, последняя резонансная экспертиза после смерти Майкла Джексона длилась два года. Два года! Эксперты искали конкретное лекарство, способ его приёма; как оно могло отложиться и мог ли Джексон его принять. Это очень тонкие анализы, они проводятся долго. В течение часа или суток можно лишь определить наличие у человека в организме какого-то вещества. Зная их дотошность и въедливость, вот так вот связать два трупа — даже труп и живого человека, — не зная причину смерти, невозможно.

Тело осматривают до вскрытия — этого не может быть никогда. Ни один агент ФБР не полезет к трупу без судмедэксперта, и ни один медик не даст ему этого: у каждого свои обязанности. Обнаружить под синюшными ногтями какое-то содержимое, залезть туда пинцетом и достать букву, которая теперь, видимо, будет складываться с другими буквами в какое-то слово — это просто невозможно. Всё, что касается таких страшных заказных преступлений, о которых пишут в детективах и снимают кино, — фантазии.

За мою многолетнюю практику я ни разу не видел даже, допустим, случая умышленного отравления — ни у себя, ни у коллег. Не могу сказать, что их не бывает вообще, но мне не доводилось вскрывать. Самое распространённое орудие убийства в России — тупой твёрдый предмет. Серийные преступления в нашей стране — это тоже большая редкость. Бывают, конечно, одиночные эпизоды серийных убийств, и они предаются большой огласке, а всё остальное — бытовые разборки. Так что мне скучно это смотреть.

КОГДА СТУДЕНТЫ СПРАШИВАЮТ,  нравится ли мне моя работа, я им отвечаю так: если кто-то из моих коллег скажет, что ему нравится вскрывать труп, я заинтересуюсь его психическим здоровьем. Процесс вскрытия не может доставлять удовольствия. К нему можно относиться спокойно, но доставлять удовольствие он не может.

Судмедэксперты всегда обладают долей здорового цинизма. Я подчёркиваю — здорового. Нельзя быть совсем уж циником по жизни, но здоровый цинизм должен быть обязательно, потому что если ты будешь умирать с каждым трупом, который вскрываешь, то долго не протянешь. Труп, который лежит на твоём операционном столе, — не более чем биологический объект. Неважно, кто это — маленький мальчик, пожилая женщина или кто-то ещё. Мне доводилось вскрывать своего бывшего коллегу. Очень не хотелось, но пришлось: нужно переступать через такие вещи.

Удовольствие приносит процесс познания и достижения истины. Бывают очень интересные случаи, когда начинаешь что-то понимать уже на месте происшествия и споришь со следователем, который тоже не вчера пришёл работать. Бывают и случаи, когда доказываешь правоту невиновного: человека обвиняют в убийстве, а ты говоришь, что он не мог этого сделать по экспертным показаниям. Согласитесь, есть смысл работать.

Источник: http://www.the-village.ru/village/weekend/oba/175875-sudmede...

Привет!)

"Шо? опять?"

Задач так много, что мы не успеваем! И вот нам снова нужны frontend-разработчики!

Как уже стало традицией, мы предлагаем небольшую игру, где вам необходимо при помощи знаний JS, CSS и HTML пройти ряд испытаний!

Зачем всё это?

Каждый день на Пикабу заходит 2,5 млн человек, появляется около 2500 постов и 95 000 комментариев. Наша цель – делать самое уютное и удобное сообщество. Мы хотим регулярно радовать пользователей новыми функциями, не задерживать обещанные обновления и вовремя отлавливать баги.

Что надо делать?

Например, реализовывать новые фичи (как эти) и улучшать инструменты для работы внутри Пикабу. Не бояться рутины и удаленной командной работы (по чатам!).

Вам необходимо знать современные JS, CSS и HTML, уметь писать быстрый и безопасный код ;) Хотя бы немножко знать о Less, Sass, webpack, gulp, npm, Web APIs, jsDoc, git и др.

Какие у вас условия?

Рыночное вознаграждение по результатам тестового и собеседования, официальное оформление, полный рабочий день, но гибкий график. Если вас не пугает удаленная работа и ваш часовой пояс отличается от московского не больше, чем на 3 часа, тогда вы тоже можете присоединиться к нам!

Ну как, интересно? Тогда пробуйте ваши силы по ссылке :)

Если вы успешно пройдете испытание и оставите достаточно информации о себе (ссылку на резюме, примеры кода, описание ваших знаний), и если наша вакансия ещё не будет закрыта, то мы с вами обязательно свяжемся по email.

Удачи вам! ;)