Солнечный луч, бледный и бесполезный, упал на её веки, заставив глаза открыться. Горло сжал короткий, спутанный вздох — отголосок падения из объятий кошмара.
Сны всегда возвращались к одному: спёртый воздух лондонского переулка, пропитанный угольной гарью и запахом влажного камня, и та пронзительная, жгучая точка в шее, от которой всё внутри сжималось в ледяной комок. Пятьдесят лет спустя призраки того вечера всё ещё оставляли на языке металлический привкус страха, тогда как вчерашний день не оставлял ничего.
Она подошла к зеркалу, и холод стекла словно просочился в кожу. В отражении — всё та же девушка, её ненастоящее семнадцатилетнее лицо. Но в глазах, этих зелено-жёлтых озёрах, плавала не детская наивность, а тяжёлая, осевшая на дно усталость, знакомая лишь очень старым портретам.
Механически, почти не глядя, она провела ладонями под ледяной струёй воды, пытаясь смыть липкие остатки сна. Капли, скатившиеся по шее, вызвали мурашки — единственное, что ещё могло заставить её тело что-то чувствовать. Затем — форма. Грубая ткань брюк, скрип пиджака, его бордовый цвет, казавшийся в сером утреннем свете цветом запёкшейся крови. Каждое движение было отточенным и безжизненным, ритуалом, утратившим всякий смысл.
Пальцы сами наткнулись на сапфировый кулон. Твёрдая огранка камня, его вечный, глубокий холод — единственное, что ощущалось реальным. Он был тяжёлым, как сотня прожитых лет, и единственно живым в ледяной пустоте её тела. Это была не просто вещь. Это был якорь, едва удерживающий её от полного растворения в бесконечном «теперь».
В столовой царила привычная, раздражающе буйная атмосфера человеческого утра. За соседним столом стипендиаты, пахнущие потом, мылом и здоровьем, с жаром обсуждали вчерашний футбол. Эйра смотрела, как один из них впился зубами в тост с клубничным джемом, и её чуть не передернуло. От сладкого запаха затошнило — он был пустым, лишённым какой-либо жизненной силы, словно аромат дешёвого пластика.
— Опять истязаешь себя, наблюдая за их буфетом? — Голос Кассандры прозвучал прямо над ухом, заставив Эйру вздрогнуть. Та поставила перед ней прозрачную колбу, где медленно перетекала тёмно-рубиновая жидкость. — Хватит. Пей свой «протеиновый коктейль».
— Я просто вспоминаю, каково это, — тихо ответила Эйра, принимая колбу. Пальцы сами собой сжались на прохладном стекле. — Чувствовать что-то, кроме этой вечной пустоты.
Она сделала маленький глоток. Охлаждённая кровь обожгла язык металлической остротой, напомнив о всех правилах Ноктёрна: амулет всегда при себе, охота запрещена, ассимиляция — любой ценой.
— Ты сегодня особенно бледная. Снова не смогла проснуться? — Кассандра скользнула на соседний стул. Её взгляд был колючим, уставшим. Она жила с Эйрой в одной комнате, но их сосуществование было ритуалом отчуждённой близости: Кассандра, чей дар провидения разрывал её изнутри, уходила на рассвете, когда Эйра наконец погружалась в тяжёлый, смертельный сон. Они не были подругами в человеческом понимании, но стали якорями друг для друга в этом море притворства.
— Слишком долго, — призналась Эйра, глядя на свои бледные пальцы. — Мне снилась та аллея. Снова.
— Забудь. Сегодня у нас первый урок у нового преподавателя, — Кассандра наклонилась ближе, и её шёпот стал едва слышным. — Эштон. Говорят, он невероятно стар. И, по слухам, чертовски красив.
Вдруг взгляд Кассандры помутнел, устремившись в никуда. Её пальцы судорожно сжали край стола, костяшки побелели.
— «Пламя волос... и пепел в глазах...» — её голос стал низким, беззвучным шёпотом, будто доносящимся из глубокого колодца. — «Он ищет того, что не вернуть... Боль... такая боль в его взгляде...»
Стеклянная колба с кровью выскользнула из её ослабевших пальцев и разбилась о пол с оглушительным звоном. Тёмно-рубиновая лужа растеклась по кафелю, резким металлическим запахом ударив в нос.
В столовой на секунду воцарилась мёртвая тишина, а затем на них обрушился шквал шёпотов и любопытных, осуждающих взглядов. Кассандра сидела, тяжело дыша, с выражением ужаса и пустоты на лице. Эйра молча положила свою руку поверх её. В этом хаосе запахов, звуков и чужих глаз они снова были просто двумя монстрами, пытающимися удержать друг друга на плаву.
Эйра крепче сжала локоть Кассандры и увела её из столовой, увозя за собой шлейф шёпотов. В пустынных утренних коридорах Академии их шаги отдавались эхом под высокими сводами, словно отсчитывая ритм их неестественной жизни.
— Забудь, — тихо сказала Эйра, всё ещё чувствуя на спине жгучие взгляды. — Они уже переключились на следующую жертву.
Кассандра, всё ещё бледная, кивнула, сжимая пальцами переносицу. Чтобы развеять тягостное молчание, она заговорила, и голос её звучал нарочито легко:
— Знаешь, это напомнило мне цирк. Настоящий, под чёрным куполом, где я работала Оракулом на шёлковой трапеции. Дым, туман, а внизу — лица, обращённые ко мне с немой мольбой. И я роняла им обрывки будущего, как конфетти. Красивое, бесполезное конфетти.
Эйра слушала, вдыхая запах старого камня и воска. Эти истории были глотком другого воздуха, мира, где их природа не была тайной, а частью зрелища.
— Ладно, прости за спектакль, — Кассандра вздохнула и посмотрела на Эйру, в её глазах вспыхнул знакомый озорной огонёк. — Но ты должна пойти со мной завтра. На вечеринку в честь начала года.
Эйра брезгливо сморщила нос.
— Наблюдать, как стая щенков напивается дешёвого пойла и душит друг друга табачным дымом? Зрелище, достойное античного театра.
— Именно! — Кассандра ухмыльнулась. — А преподаватели благоразумно отвернутся. Правила, конечно, запрещают смертным пьянство и курение на территории, но один вечер в году все делают вид, что не видят сигарет и не слышат хруста бутылок. Это традиция. А мы будем наблюдать за этим карнавалом с бокалом нашего собственного эликсира. Того, что с мятой и звёздной пылью. Он хоть на пару часов заставит забыть, что мы — застывшие во времени монстры. Мы сможем притвориться не изгоями, а просто... зрителями. Или, чёрт возьми, может, даже участницами.
Они дошли до развилки коридоров. Взяв учебники из своих шкафчиков с тихим скрежетом металла, они молча обменялись кивками — немым соглашением на завтрашнюю авантюру.
Путь Эйры лежал через западное крыло. Она шла, почти не глядя по сторонам, всё ещё пытаясь вытеснить из памяти образ разбитой колбы и пустого взгляда Кассандры, как вдруг её плечо резко столкнулось с чьим-то. От неожиданности она чуть не выронила книги.
Перед ней стоял молодой человек лет двадцати пяти. И не его возраст заставил Эйру замереть. От него не исходило ни единой ноты вампирской сущности, он пах пылью, старыми книгами и чем-то чуждо-горьким, как полынь. Но её взгляд зацепился за два алых провала: медно-рыжие волны волос и глаза цвета старой крови.
«Пламя волос...» — пронеслось в её голове обрывком кассандрованого пророчества, заставив что-то внутри похолодеть.
— В Академии теперь принято ходить исключительно с закрытыми глазами? Или вы просто проверяете прочность моего скелета? — его голос был низким, обволакивающим, и каждое слово было отточенным, как лезвие.
Эйра заставила себя улыбнуться, оскалившись в подобие улыбки.
— Простите, я не заметила вас на фоне столь яркой индивидуальности. Вы так сливаетесь с толпой.
Она сделала шаг, чтобы обойти его, но её нога предательски зацепилась за неровную плитку. Руки инстинктивно взметнулись вверх, и в следующее мгновение сильная, твёрдая рука схватила её за локоть, грубо стабилизировав.
— Осторожнее, — он наклонился так близко, что она почувствовала на коже его дыхание. Оно было тёплым. Слишком тёплым для их мира. — Похоже, вам стоит меньше парить в облаках и больше смотреть под ноги. Желаю, чтобы ваш день был столь же захватывающим, как и наше знакомство.
Не дожидаясь ответа, он отпустил её руку и растворился в полумраке коридора, оставив после себя лишь едва уловимый горьковатый шлейф и щемящее чувство тревоги.
Эйра, всеми силами стараясь вытеснить из памяти и насмешливого незнакомца, и его тревожащий запах полыни, резко взглянула на часы — изящный хронометр на её запястье безжалостно показывал без минуты девять. Ледяной комок тревоги сжался в её груди. Схватив учебники, она рванулась вперёд, её шаги были быстрыми и бесшумными, словно тень, скользящей по каменным плитам пола.
Она стремительно подлетела к тяжёлой дубовой двери аудитории и с силой распахнула её, едва не влетев внутрь. И замерла на пороге, будто вкопанная, холодная волна изумления сковала её тело.
За преподавательским столом, непринужденно облокотившись о столешницу, стоял он. Тот самый мужчина. Только теперь его пронзительный, цвета старой крови взгляд медленно и оценивающе скользнул по ней с ног до головы, а в уголках губ играла всё та же, ядовито-спокойная улыбка. На нём был тёмный, безупречно сидящий пиджак с гербом Академии, безмолвно кричавший о его новом статусе. Воздух в классе застыл, и Эйра почувствовала, как десятки любопытных взглядов впились в неё. Внезапная тишина стала оглушительной.
— Ну что ж, — его голос, бархатный и отточенный, как лезвие, прозвучал на всю аудиторию, заставляя вздрогнуть даже тех, кто не видел их первой встречи. — Похоже, наша опоздавшая звезда предпочитает эффектные появления. Мисс Эйра, я полагаю? Вашу страсть к театральным жестам я уже оценил. Теперь прошу продемонстрировать способность вовремя занимать место. Надеюсь, это не потребует от вас таких же экстраординарных усилий.
Он сделал лёгкий, почти небрежный жест рукой в сторону парт, и его взгляд на мгновение задержался на её застывшей фигуре, словно фиксируя свою маленькую, но безоговорочную победу. Эйра, сжав челюсти до боли, пробралась на свободное место, чувствуя, как жгучее унижение и холодная ярость подступают к горлу. Она поймала себя на мысли, что её ноготь бессознательно впился в ладонь, оставляя на коже полумесяцы. Этот день обещал быть невыносимо долгим, и этот мужчина с глазами цвета пепла и боли только что стал в нём главным испытанием.
p.s. данная глава написана с помощью ии/ сюжет из когда-то прочитанной книги о вампирах/
